***
— Сколько времени прошло? — спросил я у пустоты, как только очнулся. Я осмотрел помещение, таких я не видел за всю свою жизнь ниразу, даже подвалы у нас строились из деревянных брусьев, а тут появилось ощущение, что это что-то довоенное. Это был подвал, я это понял по окошку у самого потолка, через которое пробивался солнечный свет. Он не давал достаточного света, чтобы я мог нормально его осмотреть. Хотя, что там можно смотреть? Сплошной бетон, арматура, какие-то трубы… мне только было интересно: где остальные-то? Кое-как, в полумраке, я нашёл что-то сильно напоминающее лестницу, попытался по ней подняться, а там завал, кучи арматуры и уже осточертевшего бетона. — Если лестница завалена, то как я сюда попал? — задался я вопросом. Уже было отчаявшись, я услышал стук дерева по камню, словно кто-то бил посохом по полу. — К.. Кто здесь? — не скрывая страха в голосе спросил я. — Как давно не слышал я знакомой речи, — прозвучал ровный, спокойный голос, старческий голос, словно из бочки. — Кто ты? — уже поспокойнее спросил я — Кто я? — с насмешкой спросил голос. — Я тот, кто спас тебя. — А остальные? — маленький червячок отчаянья и потери всего начал набирать массу в моей голове, я, как мог, пытался это подавить. — Остальные? — я явно ввёл его в заблуждение. — Не знаю, о ком ты, ты стонал прямо у моего окна, я тебя вытащил сюда и все на том. Частичка надежды появилась, словно тот свет в пещере Йонга. — А где тут выход? — уже нацелившись на спасение своих спросил я. — В окно полезай, — сказал старик, но он все не хотел показываться из тени. — Так кто ты? — спросил я — Я... — он замялся, словно вспоминал своё имя. — Пангор моё имя, ты-то кто? — Михей, а что за имя такое чудное? — в голове уже были мысли о том, кто это, но интересно было то, что он тут делает тогда. — У меня в роду всех такими именами называют, — подтвердил мои догадки творг. — Так ты не человек? — спросил я без эмоций в голосе. — А ты человек что-ли? — удивился Пангор. — Да, — я недоумевал, как он этого не понял. Тут он вышел на свет, постукивая по полу чудным посохом, на него были навязаны верёвочки, а на верёвочках висели лапки маленьких пушистых зверей. На изголовье посоха был непонятный череп, и уж больно бы он напоминал голову человека, если не наросты, те самые наросты, что были у тех тварей. Сам же обладатель посоха был одет в коричневый, видавший виды и скорее всего довоенный, кожаный плащь, на ногах были чёрные берцы с высоким голенищем почти до колена и непонятные обмотки вместо штанов, весьма рельефный торс был весь в шрамах и порезах, что не скажешь о его лице, симпатичное, скуластое лицо с переломанным широким носом, волосы завязаны в огромный пучок и имели тёмный отлив зелёного с едва заметной проступающей сединой. Посметрев в его глаза я тут же их отвел, из-за вмиг пришедшего ужаса, а потом, сразу успокоившись, снова посмотрел. Это были не глаза, а незрячие бельма, не имевшие зрачка, лишь белесая радужка. — А... Что ты тут делаешь? — спросил я Пангора. — Почему не с остальным своим народом? Творг явно погрустнел. — Не такой как все я, изгнали меня. — За что? — удивился я. — Всего лишь за то, что ты незрячий? — Нет, не только из-за этого, но итого было достаточно, — убитым голосом проговорил творг. — Что за дикость? — Это не дикость, — возмутился он. — Это чистота рода, всех, кто не как все, у кого мутации или врождённые дефекты, — он провёл рукой перед глазами, — изгоняються, то же самое, если ты не имеешь шрамов или они у тебя зарастают, ты будешь изгнан. — Но это же дикость, — опешил я. — Для тебя, может и да, ты ведь человек, а для нас это норма. — А ещё говорили что атеисты, — возмутился я — А разве это вера? — усмехнулся Пангор. — Это всего лишь забота о будущем. — Я не знаю... Ладно, давай вылезем и поможем моим спутникам. — А сколько их? — насторожился он — Сто, сто пятьдесят примерно. — Они меня не тронут? — с дрожью в голосе, словно что-то вспомнив, спросил он. — Нет, а если и начнут, то я заступлюсь, — успокоил я его. Мы вылезли, а все мои спутники уже в помощи и не нуждались, наоборот, они меня искали. Я осмотрелся, а мы пришли-то к руинам какого-то довоенного посёлка, некоторые руины уходили глубоко в песок, но их было не так много, все обветшалые, покарёженные остатки былой цивилизации. Казалось, от малого дуновения ветра они рухнут. — Где твои люди стоят? — настороженно спросил Пангор, смотря слепым взглядом куда-то мне за спину. — У озера... — Cazzo! — крикнул он — Уводи их от воды быстрее! Только Пангор это крикнул, как из воды начало подниматься нечто, по описанию похожее на дурьома, огромного дурьома, те самые маленькие ножки, щупальца, огромная пасть и абсолютно непонятно переливающаяся форма тела. Все, кто были у берега начали убегать, Альфалы рванули от озера куда-то в пустошь, лошади бежали вместе с ними, люди остались без транспорта, началась стрельба. Пангор непроизвольно вжался головой в плечи. Дурьома порвало знатно, свинец из тридцати стволов дождём ударил по его туше, но ему было все равно, тут в дело пошла граната, она залетела прямо в его огромную пасть и лишь она смогла его убить. Тело чудовища начало уходить под воду и окрашивать её в бордовый цвет. Отходившие от шока люди даже не заметили Пангора и меня, лишь Ильяс с Васей обратили на меня внимание. — О... Михей, а мы тебя искали, — со всем добродушием в голосе сказал Вася, но когда он увидел Пангора, все то добродушие резко улетучилось. — Это что за хрен с горы? — спросил он, наставив на слепца автомат. — Вася, ёпт твою мать, убери пушку нахер, — ровно и чётко ответил я ему, достав свой пм и направив на него. Это действие его удивило. — Михей ты чё? — опешил он. — За мутанта вступаться будешь? — Может, и буду,— зло ответил я. — Этот, так сказать, "мутант" в отличии от вас всех спас мне жизнь. — Так, ребята, опустите пушки, — решил примирить нас Ильяс. — Ну уж нет. Чтобы эта тварь ходила среди нас? Ты этого хочешь, Ильяс? — агрессивно с напором спросил Вася — Эй, человек, — Пангор направил посох в приблизительное место, где стоял Вася. — Я слеп и весьма полезен, — спокойно без страха сказал Пангор. — Хах.. И чем же ты будешь полезен, рас уж ты слепой? — с насмешкой спросил он. В этот момент Пангор немного нагнулся к песку, взял горсть и кинул прямо Васе в глаза. — Блять... — он схватился за глаза одной рукой, но только это он и успел сделать. Резко, я даже ничего не понял, он выбил посохом автомат из его рук и врезал тем самым черепом на конце по челюсти, отправив того в нокаут. — Я могу помочь найти ваших ездовых, — спокойно, как будто сейчас ничего не произошло обратился Пангор к Ильясу. — И вывести вас из Чёртового треугольника. — Какого треугольника? — спросил полностью охуевший Ильяс. — То место, где мы сейчас, эта пустошь имеет форму треугольника, и одна из его вершин уходит далеко в море, и у моего народа это называется Чёртов треугольник или ебанутая хуйня, на картах почти всегда пишем непонятная хуйня, тут уже от ситуации зависит. Сюда изгоняют таких как я, — Пояснил Пангор. — А-а — протянул Ильяс, — понятно. На минуту повисло молчание. Ильяс то хмурил брови, то упирался рукой в заросший подбородок, мельком контролируя Пангора. В конце концов он спросил. — Так ты знаешь путь отсюда? — Конечно, хоть и не зрячий я, но путь другим способом запомнил, — сказал Пангор и, зловеще оскалившись, дополнил. — Я там на тушканчиков охочусь, иногда. От этой улыбки мне стало как-то не по себе, показалось, что он, словно увидел нас через бельма, потому что посмотрел ровно Ильясу в глаза. От этого меня передёрнуло, но если быть честным, то у нас и выбора особого-то нет, так хоть какой-то шанс. — А что за тушканчики? — осторожно спросил я. — А? А-а, тушканчики, — он протянул, как будто вспоминая что-то очень приятное. — Зверьки тут живут, на границе с прибрежным лесом, пушистые, приятные на ощупь и самое главное вку-усные ,— он сглотнул слюну. — А шкурки эти оболтусы, как бартер принимают, — он погладил черепушку на посохе. — Не знаю, что они с ними делают, но иногда тушонки просроченной дадут или сухари какие, один раз три килограмма кокаина отдали, — он улыбнулся. — Ох и весёлый месяц был тогда, я ж не человек, у меня не появляется зависимости, это уже как развлечение, — казалось он начал уходить в дебри размышлений. — Жаль, не растёт такого больше, — с печалью в голосе закончил он своё повествование. — Всё чудесатее и чудесатее, — сказал на все это Ильяс. — А как ты с этими жуками договорился-то? — поинтересовался я. — Та какие жуки, — отмахнулся он. — Люди это, хоть и изменённые, очень изменённые. И знаете, — он добавил чуть шепотом, — мне кажется, они специально такими стали, с помощью ген.. Генно.. Чёрт... — он замялся. — А-а Генноинженэрии, наверно, в бункерах своих, когда сидели пришли к такому решению. — Так они че, и разговаривать могут? — всё сильней допытывался Ильяс. — Ну эт смотря какие, — Пангор склонил голову набок и начал ходить из стороны в сторону. — Они разные очень, то нападают и кричат, да улюлюкают, как аборигены, то по-человечески вполне нормально балакают, — он слегка щёлкнул пальцами. — Вспомнил, один раз я наткнулся на оба вида одновременно, те самые аборигены, — он снова погладил череп. — И те другие. Вроде они кричали: "За восточный улей. Умрём во имя королевы. Отключённые, безумцы на падают," — Пангор комично спародировал это, от чего Ильяс от всей нервотрёпки, расхохотался, его смех был заразительным, но я сдержался. — Продолжай не отвлекайся, — сказал я ему, игнорируя умирающего со смеху Ильяса. Пангор продолжил: — Вот, получаеться, их много и они разные, и если боле-менее разумные имеют разделение по каким-то кастам, вроде... — он наморщил лоб. — Вроде солдат, рабочих и какие-то "принцы", чья голова у меня на посохе. Кстати, принцы больше всего похожи на вас, людей, вот с личностными качествами, у них просак, либо укуренные фанатики, либо клоны, а может ещё какая бесовщина, не ебу, самое главное, меняються и меня понимают. Пангор закончил рассказ, и внезапно стало темнеть. Его рассказ и потробности заняли целый день? Да не может такого быть. Ну, хоть зверьё наше успели найти и привести обратно. — А че так стемнело быстро-то? — спросил Илья нашего местного жителя. — А мне похуй, чувак, я слепой, не ебу, что тут происходит, одно слово а-но-ма-ли-я и пиздец огромная, — он раскинул руки в стороны, чуть не заехав посохом мне в лицо. — Ты это, не выражайся, маленький ещё, — решил шуткануть подошедший Аркаша. — Хуя-се маленький!? — резко ответил он. — Мне, сука, восемьдесят лет, я такой хуйни послышал, потрогал и понюхал, ты не представляешь, — Пангор начал напирать в сторону Аркаши. — Вот ты, — он легонько ткнул посохом Аркашу в область паха, от чего тот немного пришалел. — Вот ты когда-нибуть ебал дикую козу? — Н... Нет, — Аркаша аж побледнел, да я и сам прифигел. — Ну вот и я тоже, нет, — Пангор опустил посох и залился наигранным смехом. — Коз, к сожалению, тут не водится. Приходилось и приходиться фантазировать, — он потеребил пальцами по посоху и замолчал. — Ладно, я пойду посплю. А вы разберайтесь, — сказал я и отправился к одному из костров, оттуда пахло чем-то аппетитным, вроде грибное что-то.***
Хорошо перекусив, я отправился спать, разбудила меня неожиданная трель пулемёта, точь-в-точь как та, что я услышал тогда в лесу. Я еле проснувшись схватил акм, совсем позабыв про осторожность, чуть не порвал палатку штыком, когда вылезал на улицу. Мне открылось странное небо, оно было красным, солнце было белым, а трелью отдавался совсем не пулемёт, а голубые молнии, ударявшие в землю. — Слышишь Пашку? — подошёл Искандер. — Я слышу пулемётные трели... — я резко ответил, не осмысленно. — Ох-хо-хо! — заговорил Пангор. — Да вы глюки словили чахлики зрячие, я вот вообще ничего не слышу. — Иди ты отсюда, мутант ёбаный, — оскалился подошедший Вася. — Слыш мудень! — Пангор начал напирать. — Тебе ещё въебать или ты понял? В следующий раз я тебе яйца отрежу и сожрать заставлю, никто тебе не поможет. Вася побледнел от такого и умолк. — Слышьте, чахлики? — обратил он внимание всех на себя. — Вам упиздошивать отсюда надо, и чем раньше, тем будет лучше, для ваших глаз, — последние слова он сказал с издёвкой в голосе. — Так веди, — сказал Илья и подошедшие главы. — А плата? — абсолютно по-бесовски оскалился Пангор, иногда мне кажется, что он на самом деле все видит, ну, не верю я, что какой-то слепец, маргинал и, возможно, зоофил, если плюс к этому не некрофил, сможет выжить в этой долбаной пустоши, найти общий язык с местными, абсолютно один, не-ве-рю. — Какая нахрен плата? — взбесился один из управляющих. — Мы из-за твоего народа тут! — Мой народ? — он всплеснул руками. —Этот народ меня изгнал почти семьдесят лет назад, в возрасте десяти сука лет! — Так, тихо все! — крикнул Ильяс. — Что ты хочешь? — Две лошади и сёдла. — Зачем тебе две лошади? — Удевился Ильяс — Ты ведь один. — Да, один, но мне нужна кобыла и не подрезанный конь. — На развод ему надо, — Крикнул один из скотоводов. — Дайте ему их, а? От нас не убудет. — Ладно, пойдёт — протянул руку Пангору Ильяс, Пангор решил предостеречься и вместо руки пожал посох, при этом сказав, — посох продолжение моих рук. Ильяс пожал чудной посох и дополнил, — но лошадей получишь, когда приведёшь нас. — Я так и собирался, — наиграно оскалился своей чисто-белой улыбкой он. Мы отправились почти сразу, сложили палатки, запрягли лошадей, альфал в повозки и отправились в путь. Первые два километра Пангор шёл пешком, где-то на третьем он объявил привал. — Какой, блять, привал? — воскликнул Ильяс. — Такой, сука, — зло ответил Пангор. — Так, может, мне с Пангором на лошади поехать? Че он пешком идёт? — нагло влез в разговор я. — Не лезь, Михей, — сказал Ильяс, бешено посмотрев на меня исподлобья. — Зря, Ильяс, бычишь, твой дружок гораздо умней тебя, — сказал Пангор как-будто специально выводил его на конфликт. — Чего?! — почти закипев, сказал раскрасневший от возмущения Ильяс. — Че слышал, чахлик краснорожий, — ответил Пангор. Всё затихли, даже Ильяс успакоился. — Ты че, зрячий? — уже спокойно спросил Ильяс. Пангор улыбнулся во все белые тридцать три зуба и въехал тому по промежности, от чего Ильяс скорчился на земле. — Нет Ильяс, я не зрячий. Я провидец по-вашему, а по-нашему, наследник дара великой тройки. "Йонг..." — промелькнула мысль у меня в голове. — Ты читаешь мысли? — уточнил я. — Не-ет... Такое я не умею. Я могу видеть то, что видете вы, хоть этот дар давно уже притупился. — Сука, а зачем бить-то надо было? — прохрипел Ильяс. — Да ещё так сильно... — Нехуй меня со зрячим отребьем сравнивать! И игнорировать разумные мысли. Понял, Cazzone? — Понял-понял, блять. Михей, — обратился он ко мне. — Повезёш его с собой. — Ну, все по коням, — воскликнул Пангор, и как только я сел в седло, провернул кучу непонятных акрабатических пируэтов, сделал сальто и бесшумно приземлился на лошадь. " Какой же он всё-же ёбнутый" — промелькнула мысл. Тут же по голове мне прилетела оплеуха черепом. — Так ты, сука, ещё и не все рассказываешь, — прошипел я. — Веди лошать, дорогой, веди-веди, я не вру, я все рассказал, абсолютно случайно заехал тебе по голове, я немного неуклюжий, — спокойно ответил Пангор.***
Весь путь до побережья все были на нервах, со страхом в глазах смотрели на Пангора, открыто боялись его, лишь я нормально с ним общался, узнавал нужную лично мне информацию. Я хотел узнать об их расе как можно больше, из уст, хоть и относительно, но нормального творга, а не Йонга, который говорил загадками, когда Пангор говорил, хоть мат на мате и с воровскими жаргонизмами, но по-человечески и логически понятно. Мы разбили лагерь на прибрежной зоне рядом с границей, так называемого, "Чёртового треугольника", со стороны моря веяло влагой и запахом рыбы, хоть до него ещё было далековато, но климат был уже прибережный, когда уже совсем стемнело, со стороны моря пришёл густой белый туман, он заполнил и лес, и пустошь, мы с Пангором, который, как мне казалось, не спал с самой нашей встречи, сидели в дозоре у костра и разговаривали. — А тебе серьёзно было десять, когда тебя изгнали? — Может, десять или одиннадцать, я не помню уже, да и помнить мне особо нечего, до года меня растили, как избранного генами, мол, мне сила древних передалась, а когда поняли, что я слепой, — он грустно ухмыльнулся, — просто смешали с говном. — А Йонг? Он всегда таким был? — Таким это каким? — он странно на меня посмотрел. — По моим ощущениям, — он поиграл немного губами, подбирая слова, — Йонг был всегда, даже, когда меня изгнали я чувствовал его помощь, как-то раз я проснулся в холодном поту, голова болела, а мысли как будто, — он притормозил, — скомканы, наверно, после этого я захотел сделать себе посох, — он прижал его к себе поближе. — И, представляешь, сделав его, я уже знал, как им биться, как лучше держать, — он начал активно жестекулировать. — Это просто взрыв мозга, то есть ты понимаешь... — он вытер налившуюся слезу с глаза. — Он даже на расстоянии хоть как-то пытался помочь, чему-то научить, я не могу сказать о нём ничего плохого. — Но ведь он изгнал тебя, приговорил к смерти в пустоши, — возразил я. — Неужели ты не зол на это? — Я не человек, Михей, у меня другое мышление, да и не отправили они меня на смерть, я ведь живой, нас ведь не избивают, нас просто приводят к границе и оставляют. Да, если и так, это сделал не Йонг, а весь народ вцелом, и я считаю это правильным, если такие, как я сейчас расплодяться, то мой вид может вымереть, врождённые потологии портят гены. — Но ведь близкое родство тоже портит гены, — возразил я. — Ну, а кто сказал, что у нас есть близкое родство? У некоторых кровь меняет структуру и не совпадает с родительской, да и из других селений приходят, у нас во время осеннего равноденствия целый праздник есть, "праздник смешения крови" называеться молодые пацаны и девки собираются со всей округи упарываються травами, и к утру кто расходиться, кто остаётся и находит свою любовь, — он погрустнел. — Мне вот не повезло, живу тут один, как отшельник, мутировавших не так много, за все семьдесят лет я только одного пацана, совсем маленького... — он показал на окруживший нас туман. — Как раз такой туман был по ощущениям, прям, как будто воду вдыхал, слышу ревёт, маму с папой зовёт, а они и не жалеют об том, что кинули ребёнка сюда, принцип, — он развёл руками. — Ну и убили его эти рои аборигены, хм.. можно называть их "туманниками", разорвали его и давай жрать, я тогда молодой был, пересрался и убежал, — грустно он добавил. — Ну, а дальше, все время был один, лишь тушканчики были мне развлечением, да торговля с этими роями. — Слушай, для восьмидесяти лет, ты выглядишь как тридцатилетний мужик, если убрать седину. — Триста лет мне мучаться хули, — ухмыльнулся он в ответ. — Да, мне бы столько жить... — мечтательно протянул я. — Не стоит.. — ответил Пангор. — Это нудно, скучно и видеть, как твои не столь долгоживущие друзья умирают, не так уж хорошо. — Тут ты прав, — согласился с ним я. — Так зачем тебе лошади? — На будущее. Жить мне ещё, наверно век, если завтра твои люди меня не убьют, а ездить на чём-то нужно, да и чую, идёт кто-то к треугольнику, кто-то, кого тоже изгнали, и она не одна. — Она? — ошалел я. — Да, именно она, и ещё кто-то, кто ещё совсем не сформировался, я то же самое чувствовал, когда изгнали того мальчика, на этот раз я не дам им умереть. — Благородно, так скажи мне путь и ежай сейчас, — предложил я. — Думаешь, Ильяс предаст? — Я не уверен, но, возможно, что да. — Если даже ты неуверен в своём друге, то давай я тебе расскажу путь, — он начал чертить карту на песке. — Вам надо идти чисто по границе и лучше в лес не сворачивать, ваши Альфолы там не протиснуться, если даже я еле-еле пролезаю, там деревья толстенные аж до берега идут, берег тупо обрыв, хоть и подмытый водой слегка, только, где пустошь можно нормально спуститься на воду. Понял? — он посмотрел мне за спину, невольно я оглянулся, но там никого не было. — Да, понял. — С вашими инструментами вы легко переплывёте тамошний пролив, он где-то километров десять и уже с берега должно быть видно горы того материка. Вот, вроде, и все. Пошли, дашь мне двух лошадей, как договорились. Я спокойно без лишнего шума отдал свою кобылу и молодого коня, которого даже не запрягали ещё. — Удачи тебе, Михей. Надеюсь, ты найдёшь там лучшую жизнь, — на прощание сказал Пангор. — И тебе тоже удачи, надеюсь, того, что было в прошлый раз не случиться. — Для чего ты это все делаешь? — уже почти из тумана говорил Пангор. — Для того, чтоб оставаться человечным. — Знаешь, — он развернулся и снова подошёл ко мне. — Если после того, что ты сделал, тебя не примут или лично тебя не примут люди с того материка, можешь вернуться, мы тебя примем, — он похлопал меня по плечу и пошёл дальше. Интересно смотреть, как слепец садиться на коня, начинает его вести, хоть Пангор не простой слепец, но все же, он не видит дороги. Однако, он спокойно ехал на лошади и окончательно скрылся в тумане.