Firefiles - Светлячки

Когда Ирука вспоминал последующий год своей жизни, он пришел к выводу, что это был самый травмирующий в его жизни промежуток времени и один из самых замечательных. Он начал свою карьеру в качестве преподавателя. Он почти подвел одного из своих учеников, который нуждался в нем больше всего. А так же Ирука научился видеть дальше своих детских травм. Ещё друг предал не только его, но и деревню, которую они называли своей. Он оправдал ожидания Третьего. Так же Умино чуть не умер. У него появился младший брат. И он чуть не умер — снова. И чуунин начал дружбу с одним из самых печально известных шиноби Конохи. Это само по себе стало еще более значительным, как только были приняты во внимание события, последовавшие за этим годом. Эти события особо и не были явным началом их дружбы, и даже не были первым разом, когда они заговорили, но Ирука почувствовал, что если он проследит их отношения, словно пытаясь найти источник реки, то все это действительно началось здесь, с разговора на скамейке и своевременным спасением. Не зная, как вести себя в классе с таким непослушным ребенком, как Наруто, Ирука обратился за советом к одному из самых опытных инструкторов. Фунено-сенсей призывал не обращать внимания на любое озорное поведение, и если мальчик не получит желаемой реакции от народа, то скоро успокоится. Оглядываясь назад, сейчас Ирука понимал, что он прислушался к этому совету, потому что это был самый легкий вариант. Он также понял, что в результате неспособности должным образом справиться со своей собственной внутренней противоречивой реакцией на сосуд для Кьюби, он больше игнорировал ребенка, чем просто пытался справится с проблемным поведением этого мальчика. Он привык отсылать ребёнка обратно на свое место после какого-нибудь озорства, вместо того чтобы наказывать его. Он привык не обращать внимания на удрученное выражение лица мальчишки, когда тот не справлялся с практическими заданиями. Он привык к разочарованному пожатию плеч всякий раз, когда Наруто получал обратно проверенный тест с неизбежной плохой оценкой, ярко написанной красным цветом. Ирука игнорировал общее неприятное отношение других детей к мальчику. Он не обращал внимания на то, что утром Узумаки сам добирался до школы, а в конце дня возвращался домой и питался исключительно раменом быстрого приготовления, который приносил с собой в школьном портфеле. По крайней мере, мальчик Учиха не был такой большой проблемой, как он сначала ожидал. Саске был тревожно молчалив, но очень целеустремлен. Его навыки были далеко за пределами остальной части класса, и если бы это было другое время, он бы уже давно окончил Академию, чтобы стать генином. Единственное, что беспокоило Ируку в нем, это то, что он полностью изолировал себя и не имел друзей. Шиноби функционировали в командах, и даже более сложные личности должны были уметь работать с другими. Девочки были очарованы его способностями и красотой, но не видели в нем ничего более глубокого, не видели в нём личность. Мальчики почти не обращали на него внимания, завидуя его способностям, а также вниманию, которое он получал от женской части класса. В ответ Саске игнорировал их все. Всех, кроме Наруто. Это было неожиданное преимущество от присутствия Узумаки в классе — по какой-то причине Саске реагировал только на него, при этом закрывая глаза на всех остальных. Ируке, возможно, было трудно иметь дело с Наруто, но единственное, что он мог сказать о ребенке, было то, что он был нетерпелив. Он действительно хотел стать шиноби — просто у него это не очень хорошо получалось. Искусность темноволосого мальчика расстраивала Узумаки, и он решил не только попытаться затмить Саске, но и сделать так, чтобы сам Учиха понял, что он видит в нем соперника. Саске же, со своей стороны, казалось, полностью наслаждался раздавливанием шумного мальчугана, как жука. Ирука его не остановил. Он также не останавливал других детей, которые насмехались и дразнили Наруто — кроме того, сказал им, что это того не стоит. В последующие годы Ирука удивлялся, как Наруто смог простить его. Блондин ни разу не заговорил об их отношениях до того, как Ирука принял его. Он никогда не обвинял сенсея — даже чтобы выманить у него бесплатный ужин в Ичираку рамен. Ирука почувствовал себя виноватым, когда вспомнил, как он вел себя, но если даже Наруто может двигаться дальше, забывая о плохом, то и он тоже может, что собственно и сделал. Но сначала последовала цепочка событий, которые привели к таким мыслям в голове Умино, и развеяли виденье монстра, который принёс страдания чуунину, когда стоило лишь взглянуть на ребёнка, который тоже страдал из-за этой твари. Был уже поздний вечер, когда Ирука наткнулся на нескольких мальчиков из своего класса, которые в ужасе бежали с кладбища, крича о чудовище-лисе. Кровь мужчины похолодела, и он вытащил кунай из сумки, держа его крепче, чем это было необходимо, и он помчался в направлении кладбища. Он не знал, что планирует сделать — кьюби вызвал массовые разрушения в деревне десять лет назад и забрал жизни многих элитных шиноби, включая самого Четвертого. Если он действительно вернулся, то учитель получается бежал навстречу своей неминуемой смерти. Но он все равно бежал вперед, чувствуя, как громко колотится его сердце. То, что он нашел, действительно было чудовищной лисой, но все еще безопасно запечатанная внутри ее сосуда. Наруто радостно смеялся над тем, как ему удалось напугать остальных ребят. Ирука же отреагировал на это не положительно. Всего лишь на мгновение он ожидал, что демон снова разрушит его дом. На какое-то мгновение ему снова стало десять, и он снова переживал смерть своих родителей. На мгновение он обратил холодный, жесткий взгляд на "демона" и причинил боль невинному ребенку, который ничего не понимал. Лицо мальчика сморщилось. Он видел этот взгляд у стольких взрослых, но это было ненормально, что учитель также смотрит на своего ученика. Он кричал о своем вызове, убегая в ночь, утверждая, что никогда не вернется в Академию. Ирука лишь вполсилы попытался остановить его. Адреналин, воспоминания и боль бурлили в нем, сдерживая мужчину. Мальчик исчез в темноте. Наруто не пришел на занятия на следующий день. Никто из детей, казалось, не замечал этого, и им было все равно. Ирука продолжал свои уроки, но в животе у него была свинцовая тяжесть. В ночной темноте он видел только тень ужасающего демона, но когда он вспомнил лицо ребенка, то подметил, что мальчик больше похож на сердитого котенка, а не на чудовищную тварь. Если он не вернется в Академию, значит, сын героя навсегда останется изгоем. Его отец пожертвовал своим невинным ребенком, умер ради деревни и доверил маленького сироту деревне, чтобы те вырастили его. Они подвели их обоих, и Ирука подвел их больше всех. Так не могло больше продолжаться. Продолжение всего этого было наказанием для себя, для мальчика. Было бы несправедливо, если бы им обоим пришлось смириться с неспособностью Ируки справиться с непростым учеником. Мальчик напрасно страдал, и каждый день Ирука чувствовал, как его душа увядает. Он принял решение встретиться с Третьим. Он должен был найти кого-то другого, кто бы взял на себя ответственность за ребенка, за них обоих. Как ни странно, Хокаге не успел его увидеть. Ирука обнаружил, что уныло бродит по улицам Конохи, погруженный в свои мысли. У него даже не было никого, с кем он мог бы поговорить, не обратившись для начала к Третьему. Остальные преподаватели были полностью бесполезны, когда дело касалось именно этого ребенка, и оказывали не больше помощи, чем Фунено-сенсей. Его лучшим другом якобы был Мизуки, но Мизуки не очень хорошо справлялся с продвижением по службе. У него всегда была приятная улыбка на лице, когда они виделись, но у Ируки было чувство, что он просто немного доволен их борьбой и от этого человека не будет никакой помощи вообще. Ирония судьбы не ускользнула и от него, ведь в такие времена, как сейчас, было бы очень неплохо иметь семью. Уныло сидя на скамейке, он вздохнул; вздох, который неизбежно навсегда изменил его мир. — Эй! — он услышал голос, доносившийся сверху. Ирука поднял глаза и увидел джоунина Какаши, развалившегося на ветке дерева наверху. Он не видел его и не разговаривал с ним с тех пор, как поступил в Академию. — Это мое особое место, — сказал Хатаке, глядя на него сверху вниз, — Если бы все здесь вздыхали, меня бы это заинтересовало, и тогда я не смог бы читать свою книгу, не так ли? — Прошу прощения, — довольно глухо ответил Ирука, вставая, — Я сейчас же уйду. Какаши опустился перед ним на землю. — Все в порядке, я все равно собирался уходить, — Он отложил свою книгу в сторону, — До встречи. Ирука вяло опустился обратно на скамью. — Что случилось? — Голос Какаши снова вторгся в его мысли. Он понял, что мужчина остановился и оглянулся на него. — Ты выглядишь обеспокоенным. Если ты хочешь с кем-то поговорить, я с удовольствием выслушаю, — Он вернулся и сел рядом с чуунином. Ирука не знал, почему мужчина предлагал выслушать проблемы кого-то, кого он не знал, и не знал даже то, что джоунин чувствовал к мальчику с Кьюби, но здесь был кто-то, кто предлагал выслушать чужие проблемы, когда Умино действительно нужно было выговориться. Он даже не подумал об этом, прежде чем начал говорить. — Какаши-Сан… так ведь? — Ммм? — Дело в том, что я стал… классным руководитель Узумаки Наруто. — Ну и что? — Какаши откинулся на спинку скамейки и ждал, когда Ирука продолжит говорить. — Я хотел встретиться с Третьим… Я хочу освободиться от должности его учителя. Я понятия не имею, как мне приблизиться к этому ребенку… Я просто не тот человек, чтобы обучать его, — Ирука ухватился за свою голову. Произнеся это вслух, он почувствовал себя еще хуже, чем раньше. Он был ужасным человеком. — А, понятно… — Ответил Какаши, — Так вот почему они так выглядели. — А? — Ирука посмотрела на него, но взгляд Какаши был устремлён в небо. — Твои глаза… они сверкали раньше несколько лет назад, но теперь они поблекли — Он повернулся и посмотрел на него. Ирука был удивлен; он не ожидал, что Какаши действительно помнит его, не говоря уже о разговоре более чем годичной давности. — Сначала ты должен открыть свое собственное сердце, прежде чем другие откроются тебе, — сказал Какаши. — Это совершенно очевидно — ты уже должен был это знать, — он пристально посмотрел на Ируку, заставив его моргнуть. — Нет, — сказал Какаши, снова отводя взгляд, — Ты пытаешься забыть об этом, не так ли? Ирука вспыхнула гневом. Это был не просто ребенок, о котором они говорили. Это был Кьюби. Он не был неспособен открыть свое сердце! Но этот ребенок... — Кьюби внутри Наруто несет ответственность за смерть моих родителей, — резко сказал он. — Конечно, я знаю, что Наруто не виноват лично в том, что произошло, но я ничего не могу поделать, всякий раз, когда я вижу его, я вижу Девятихвостого. Как может Наруто открыться кому-то вроде меня? — Ты единственный, кто способен открыть сердце Наруто, — сказал Какаши, вставая, — Это и есть твое испытание. — Мое испытание? — ответил Ирука, глядя на него снизу вверх. — Да, отдано тебе Третьим. Просто… постарайся изо всех сил. Попробуй еще немного. Если ты это сделаешь, что-то да обязательно произойдет. Третий верит в тебя. У Ируки не нашлось ответа. — До встречи! — Бодро сказал Какаши, уходя с поднятой на прощание рукой. Ирука еще немного посидел, размышляя. Как всегда, когда он заговаривал с кем-нибудь о Наруто, разговор быстро заканчивался, но в данном случае это было не потому что джоунин отнёсся к данному вопросу пренебрежительно. Ирука не понимал, как ему удалось так быстро добраться до сути дела и передать так много всего всего лишь несколькими словами. Очевидно, джоунин был того же мнения, что и Третий — все надежды оставались на Ируку, чтобы найти способ помочь мальчику. Это было… странно. Парень не ожидал, что Какаши вспомнит его, но теперь ему казалось, что он точно знал, кто Умино такой, и понимал, что тот переживает, но верил, что Ирука может превзойти его собственные недостатки. Но почему именно он? Почему именно он по мнению Третьего и этого джоунина мог научить мальчика, почему он был единственным, кто мог открыть ему совё сердце? Ничто не меняло того факта, что всякий раз, когда он видел Наруто, ему постоянно вспоминалась его потеря. Почему они так верят в него, когда он сам в себя не верит? Еще раз вздохнув, чуунин встал и пошел дальше, все еще пытаясь собраться с мыслями. Солнце уже садилось, когда он подошел к детской площадке, и он остановился, чтобы посмотреть на детей в угасающем свете. Тот, кто вызывал у него такой ужас, был среди них. Пока он смотрел, один за другим приходили родители и забирали своих отпрысков. В конце концов Наруто остался стоять один. Ирука мог бы отождествить себя с болью, которую он знал, что мальчик чувствовал в этот момент. Девятихвостый забрал и его родителей тоже. Он точно знал, каково это — смотреть, как твои товарищи по играм один за другим возвращаются домой к своим семьям, пока ты не останешься один на быстро темнеющей игровой площадке, желая, чтобы кто-нибудь пришел и за тобой. Но этого никогда не случится. Хотя он и знал, что в этот момент юноша был одинок и опечален, но холодная печаль в его собственном сердце стала еще сильнее, и он отвернулся и пошел дальше по своим делам. Но в ту ночь он не мог уснуть. Две его стороны находились в состоянии войны, а во время войны не бывает спокойного сна. Он знал, что Наруто был таким же одиноким маленьким мальчиком, как и он сам когда-то. Но из-за Наруто Ирука вернулся в те одинокие времена, когда он сам ещё был мальчишкой такого же возраста… Нет, это сделал Кьюби. Но Кьюби и был частью Наруто. Ирука из-за терзающих его мыслей свернулся в клубок. Как он мог оправдать ожидания Хокаге, как сказал Хатаке? Как он мог открыть свое сердце мальчику, когда каждый раз, когда он смотрел на него, его сердце снова разрывалось от боли? Утром, после недолгого сна, Ирука попытался поговорить с Наруто, чтобы убедиться, что он пришел на занятия Неудивительно, что мальчик избегал его, и Ирука поймал себя на том, что теперь находится и оглядывает чужую пустую квартиру. Доказательства его изоляции были очевидны. Ребенок действительно жил на быстро приготовленном рамене; единственной другой вещью, имеющей хоть какую-то питательную ценность, было молоко. В его жизни не было никого, кто мог бы научить его лучше питаться, кто мог бы уговаривать его прибраться в комнате, принять ванну или сделать домашнее задание. Ирука, и даже Саске, возможно, тяжело переживали потерю своих родителей, но в отличие от них у этого маленького мальчика никогда никого не было. Никогда. Осознание всей ужасности положения Наруто обрушилось на него. Мальчик был так устойчив к плохому обращению, которое ему оказывали всю его жизнь, и до сих пор так решительно настроен стать шиноби, и он сделал все это без какой-либо поддержки. Ирука был ослеплен тенью Кьюби, но прямо сейчас пренебрежение, которое Наруто получил от деревни, казалось гораздо более чудовищным. Когда его опасения подтвердились и Наруто больше не пришел в класс, он испугался, что пришел в себя слишком поздно. Этот страх усилился, и он почувствовал его на вкус, когда узнал, что некоторые из его одноклассников заставили Наруто совершить глупое путешествие в горы вокруг Конохи. Всего лишь за день до этого там шли бои, и было весьма вероятно, что вокруг все еще оставались вражеские силы, так как только один шиноби был побежден и тело доставили в Коноху. У такого ребенка, как Наруто, не было бы ни единого шанса, если бы ниндзя всё еще скрывались вокруг. Ирука выбежала из класса, молясь, чтобы он действительно не опоздал. Его знание окрестностей Конохи помогало ему быстро передвигаться, и он был рад найти мальчика в течение короткого периода времени. Убедить его вернуться в безопасное место в деревне — совсем другое дело. Мальчик все еще шипел и плевался в него, как дикая кошка, и видел в Ируке только равнодушного взрослого с холодными глазами, каким он себя и показал. — Ты не понимаешь, что я чувствую, — печально сказал Наруто, — Даже если я вернусь в Академию, ничего не изменится. Я всегда один, у меня всегда нет друзей, никому нет до меня дела. Ирука хотел что-то сказать, но во рту у него был горький привкус, который лишал его дара речи. — Но на этот раз все по-другому! — вызывающе заявил Наруто, — Если мне удастся что-то принести с поля боя, то все будут считать меня своим другом! Если я это сделаю, я больше не буду один! Мне больше не придется испытывать это чувство. И именно поэтому я определенно собираюсь что-то найти. Ирука грустно посмотрел на Наруто. Вездесущая демоническая лиса больше не маячила над ребенком, отбрасывая на него свою тень. Ирука наконец-то увидел мальчика, и только мальчика. Он должен был убедиться, что он в безопасности, и сказал ему об этом… но у Наруто были другие идеи. Трансформацией, которую применил Наруто, Ирука в основном был впечатлен, но сейчас, так как преподаватель пытался держать ребёнка в безопасности, он был ей крайне разочарован. Узумаки отвлек своего сенсея на достаточное количество времени, чтобы убежать. Ирука решил никогда не рассказывать кому-либо об этой ошибки. Когда он вытер кровь из носа и возобновил поиски мальчика, воспоминания о его собственном прошлом вернулись. Они не имели никакого отношения к разрушительной способности Кьюби, а скорее к тому, что он чувствовал после того, как Девятихвостый и его родители раз и навсегда пропали. Он понимал отчаянное желание Наруто получить признание. Ирука понимал, почему ему нужны внимание и друзья. Он понимал, потому что сам был таким же. У него словно сердце ушло в пятки. Ожидания Третьего Хокаге… больше всего на свете этот ребенок нуждался в том, чтобы кто-то поверил в него. Как и все трудные дети. Ирука не знал, что стало бы с ним без веры Третьего. Сандаймэ хотел, чтобы он передал это другому нуждающемуся ребенку. Как он мог быть таким глупым? На этот раз ему потребовалось гораздо больше времени, чтобы найти Наруто, чем надо было. Наконец он услышал вдалеке крики мальчика и последовал за ними к их источнику. Он нашел Узумаки без сознания на дне насыпи. С колотящимся сердцем он подскочил к мальчику и с облегчением вздохнул, когда тот проснулся от его голоса. Облегчение было недолгим, когда он обнаружил, что Наруто привлек внимание трех вражеских шиноби. А потом мальчишка снова потерял сознание. Это был едва ли первый раз в его жизни, когда Ирука обнаруживал, что бежит от врагов, которых он не сможет победить в одиночку. Однако это был первый раз, когда он делал это с одиннадцатилетним ребенком, лежащим без сознания на спине, и лишний вес ограничивал скорость его передвижения. И, к сожалению, три куноичи не были ни медлительными, ни глупыми. Он использовал все свои обычные приемы, чтобы сбить их со следа и увеличить скорость, но они продолжали приближаться. Чуунин сумел противостоять их атакам ближнего боя, но они перешли на дальние дзюцу. Куноичи кинули в него немалое количество сюрикенов. Ирука сразу же понял, что их было слишком много, чтобы он мог успешно уклониться. На самом деле это был лишь вопрос времени, и лезвия уже врезались в плоть его плеча, его лица. Безопасная территория была ещё слишком далеко, и в отличие от того времени, когда он был мальчиком, не было никакого своевременного вмешательства АНБУ. Его сердце почти остановилось, когда кунай с прикрепленной к нему взрывной печатью внезапно пролетел мимо его лица в сторону врагов. Укрывшись за стволом дерева, он услышал взрыв, и щепки от деревьев со свистом пролетели мимо. Так или иначе, кто-то был здесь, чтобы спасти их? Как же это было возможно?... Неужто тот самый АНБУ…? Хатаке неожиданно приземлился на ветку прямо перед ним. — С вами двумя все в порядке? — Какаши-сан! — Недоверчиво произнес Ирука. — Что вы здесь делаете? — Ваши ученики рассказали мне, и мне стало интересно, — мягко ответил Какаши. Куноичи, возможно, и избежали пленения днем раньше, и они, возможно, были слишком сильны для Ируки, но они даже не были вызовом для джоунина. Был короткий момент, когда Ирука подумал, что возможно их совместная огневая техника оказалась бы слишком сложной для Какаши, но оглядываясь назад назад в прошлое, он понял, что это не так. У Какаши ушло больше времени на то, чтобы объяснить Ируке, почему он тут оказался, чем на то, чтобы одолеть всех троих своим Райкири. Ирука еще раз поблагодарил свою счастливую звезду за то, что ему никогда не придется драться с другим человеком. И что по какой-то причине он заинтересовался Наруто. — Большое вам спасибо, — сказал он, подходя к мужчине, — Я не знаю, что бы случилось, если бы вы не подошли. — Если бы я этого не сделал, ты бы демонстративно защитил Наруто, — ответил ему Какаши. Ирука же отвел свой взгляд в сторону. — Я думаю, что теперь понимаю, о чем вы тогда говорили, Какаши-Сан. — Ммм? — Я не был откровенен с Наруто. Я пытался избегать его. Но я думаю, что теперь могу быть с ним откровеннее. — Понятно, — сказал Какаши. Он улыбнулся и положил руку на плечо Ируки. Рука и эта улыбка излучали тепло, от чего им обоим было сейчас хорошо, — Ну, это отлично. Ирука подарил ему свою улыбку в ответ. Когда Наруто в конце концов обнаружил, что его драгоценный трофей исчез, он был не впечатлён. Ирука отдал его Третьему, с прикрепленной к нему информацией о безопасности, и выразил свою благодарность за то, что Хокаге сделал его учителем Наруто. На лице Сандаймэ сначала отразилось удивление, а потом Ирука подметил, что пожилой мужчина явно заметил в Умино перемены, когда тот сказал, что хочет поведать мальчику о Воле Огня. Наруто, с другой стороны, уже через короткий промежуток времени обнаружил, что на него кричит его же сэнсэй. — Идиот! Но Ирука опечалился, увидев, что Наруто отшатнулся и защищается руками от него. Да, мальчик всё же не был сердитым котенком. Скорее, он был больше избитым щенком. — Кого волнует твой трофей? Тебя же чуть не убили! — Ну да, — надулся Наруто, — но… Третий был не единственным человеком, заметившим в ком-то перемену. Ирука не мог не заметить, что ответ Наруто был гораздо менее эмоциональным, чем он ожидал. — Ты сегодня на удивление ужасно послушный, — подметил преподаватель. — Потому что это первый раз, когда вы на меня кричите. Это вот меня и удивило. — А, понятно, — Ирука хотел взъерошить ему волосы, но вместо этого он просто улыбнулся, — Это верно. Твой сэнсэй решил с этого момента быть более откровенным с тобой. Отныне с завтрашнего дня я буду с тобой строже. — Ну и что? Может быть, я все-таки не хочу возвращаться в Академию. Ирука продолжал улыбаться. Наруто был особенным, и с этого момента он собирался убедиться, что мальчик знает об этом. — Скажи мне Наруто, ты знаешь о Воле Огня?