Не верь никому

22 сентября, отель «Жемчужина морей» 11:31

ЧонДэ умел произвести впечатление, и ЧанЁль сразу это оценил, поморщившись. Он терпеть не мог позёров, а этот лощёный хлыщ явно относился к подобному типу. Видимо, он считал себя блестящим дельцом родом прямиком из ревущих двадцатых, но на деле-то это было не так: сейчас они находились в Корее, и шло второе десятилетие двадцать первого века, так что вести себя стоило соответствующе. ЧанЁль покосился на ЧунМёна. Прославленный агент Интерпола успел изрядно разочаровать: он то и дело задавал ничего не значившие вопросы, любезно улыбался и держал себя так, будто находился на светском рауте, а не вёл расследование серии убийств. Местный провинциальный шериф и его прихвостень были ничем не лучше: они только и делали, что либо слушали ЧунМёна, раскрыв рты и качая головами, либо мешались под ногами. Но самым главным злодеем был он. До КёнСу, спасший от тюрьмы опасного маньяка. До КёнСу, обрекший на смерть невинных людей. До КёнСу, с чего-то решивший, что работа по другую сторону баррикад сможет каким-то образом компенсировать то, что он натворил. ЧанЁль вздохнул и, с трудом отведя ненавидящий взгляд от бывшего адвоката, посмотрел на ЧонДэ. Верно. Нужно сконцентрироваться на деле, а не на этом негодяе. Расследование только началось, и стоит бросить на него все силы. ЧунМён как раз спросил ЧонДэ что-то о друзьях, и последний отвечал, не отводя взгляда умных блестящих глаз от агента.  — Так вы поддерживаете связь с той группой, членом которой состояли? — ЧунМён чуть наклонился вперёд. ЧонДэ грустно усмехнулся и опустил глаза.  — К сожалению, многих из моих друзей уже нет с нами, — вымолвил он, поправляя манжеты рубашки своими длинными пальцами, которые вполне могли принадлежать и музыканту. — ГанУ и ЧильХён оба, увы, покинули этот мир. Я не забывал их семьи и помогал, чем мог, господа полицейские, ведь именно так принято между друзьями. ДонУн единственный сумел выжить, и мы время от времени перезванивались, вспоминая старые добрые времена. ЧунМён переглянулся с БэкХёном, и шериф спокойно, словно нехотя, достал из нагрудного кармана сложенный вчетверо лист бумаги. Не став его раскладывать, он небрежно кинул лист через весь стол, и тот приземлился точнёхонько перед ЧонДэ. Хозяин отеля, подозрительно сощурившись, посмотрел на шерифа и, опустив глаза, быстро развернул лист. Всмотревшись в него, ЧонДэ ахнул и отбросил его в сторону, левой рукой схватившись за сердце.  — З-зачем… Что это? — выдохнул он побелевшими губами. — Это же ДонУн…  — Совершенно верно, — ЧунМён, не утративший ни грамма своей вежливости и спокойствия, потянулся к листу, медленно аккуратно сложил его по сгибам и вернул шерифу, при этом не спуская пристального взгляда с ЧонДэ. — Он тоже покинул нас, бедняга. Его смерть стала третьей в серии, пусть некоторые детали и отличаются. ЧонДэ шумно выдохнул через сжатые зубы. Лицо его было бледным, словно восковым, а на лбу выступили мелкие капельки пота. Сейчас этот человек вовсе не выглядел лощёным франтом: все прожитые непростые годы резко проступили на его лице. ЧанЁль хмыкнул, поняв тактику, которую избрали коллеги: вывести предполагаемого подозреваемого из душевного равновесия, а потом вытянуть из него сведения. Человек в минуты эмоционального потрясения становится более податливым и готовым выложить куда больше, чем планировал изначально. А этот ЧунМён не так уж плох… Что ж, можно и подыграть ему. ЧанЁль нахмурился и посмотрел на ЧонДэ исподлобья. Он старался вложить в этот взгляд всё презрение к преступникам, которое питал с раннего детства, с тех самых пор, как отец — бывший полицейский — был застрелен грабителем-наркоманом. Случилось это двадцать семь лет назад, но гнев и ощущение несправедливости произошедшего всё никак не желали покидать его душу и сердце, наполняя их тёмной, похожей на нефть, яростью. Иногда это помогало в работе, иногда — мешало, но избавляться от этого он и не думал: злость впиталась в его характер, змеёй оплела сердце, и теперь вырвать её с корнем представлялось почти невыполнимой задачей.  — Незадолго до своей гибели Шин ДонУн посещал вас, — ЧунМён, как ни в чём не бывало, откинулся на спинку стула. — Вы не могли бы рассказать об этом визите? ЧонДэ нервно сглотнул и провёл пальцем между шеей и воротничком рубашки.  — Он п-просто хотел навестить старого друга, — хрипло произнёс он. БэкХён цыкнул и, вытащив из кармана ещё один лист бумаги — на сей раз намного меньше по формату — бросил его в сторону ЧонДэ, присовокупив:  — Хватит врать, старый лис. ЧанЁль сощурился. Он помнил этот лист, вырванный из блокнота: сюда ЧунМён переписал таинственный код, найденный в квартире Шин ДонУна. Пришлось вытянуть шею и немного привстать с места, но ЧанЁль всё же разглядел текст «Ф09031нац», написанный мелким почерком.  — Он приехал обсудить это, не так ли? — понизив голос, спросил ЧунМён. ЧонДэ вздохнул и коротко кивнул.  — ДонУн всегда был такой, — вымолвил он, горестно проведя ладонью по лбу. — Авантюрный, знаете ли. Считал, что нужно ещё одно дело — достаточно громкое, чтобы его запомнили. Он хотел уйти с шиком и потому пришёл ко мне.  — Он хотел собрать старую команду? — спросил БэкХён, теребя в руках салфетку. — Вернее, то, что от неё осталось. ЧонДэ кивнул, глядя в никуда; его взор затуманился.  — И что? — ЧанЁль нетерпеливо забарабанил по столу. — Вы отправились с ним на дело?  — Нет, конечно, нет, — ЧонДэ поднял глаза и помотал головой. — К чему мне это, офицер? У меня процветающий отель — совершенно легальный бизнес, приносящий мне стабильный доход. Зачем мне рисковать всем этим? Возраст уже не тот, знаете ли. Я пробовал отговорить ДонУна, но он… ЧонДэ вздохнул и, повернув голову, грустно посмотрел в сторону моря.  — ДонУн попросил у меня яхту, — продолжил он, стиснув пальцы. — Сказал, по морю недалеко, можно доплыть и на малогабаритном судне. Кроме того, на таком легко убегать.  — И что же вы ему ответили? — ЧунМён промокнул рот салфеткой и, отложив её в сторону, мягко посмотрел на ЧонДэ. ЧанЁль фыркнул. На такой вопрос даже обескураженный человек вряд ли ответит правдиво, ведь ставки слишком высоки. К их столу подошёл высокий стройны юноша с широкими плечами и узкой талией. Он проворно убрал со стола пустые чашки и использованные салфетки и негромко спросил:  — Принести ещё что-нибудь? ЧонДэ вздрогнул и, подняв голову, посмотрел на молодого человека.  — Всё в порядке, СеХун, — вымолвил он. — Ступай; у тебя ещё много дел.  — О, простите мне моё нахальство, — ЧунМён улыбнулся. — Но я бы выпил ещё чашку чая. У вас тут он просто изумительный! Уж поверьте мне: я пробовал чай почти во всех уголках нашей планеты, и местный превзошёл все ожидания. Тот, кого назвали СеХуном, коротко кивнул и направился к барной стойке.  — Кажется, я где-то видел этого юношу, — ЧунМён задумчиво поднял глаза кверху. — Только не могу вспомнить…  — Он работает на меня, — ЧонДэ выпрямил спину и вздохнул. — Уже довольно много лет. Вы могли встретить его на улице — он часто ходит за покупками для отеля.  — Вполне возможно, — ЧунМён склонил голову. — Но, знаете, такое лицо… ЧанЁль стиснул зубы. Он всеми фибрами души ненавидел бессмысленные разговоры и светскую болтовню, особенно во время расследования серьёзного преступления. Какая разница, встречались ли ЧунМён с СеХуном ранее? Это щенок вряд ли вообще родился тогда, когда шайка из четырёх воров проделывала свои лихие кражи. Вряд ли он хоть что-нибудь знает. Конечно, ЧунМён наверняка пытался наладить с подозреваемым эмоциональный контакт — у них в Интерполе многие следуют такому подходу, только он редко оправдывал себя. Значит, необходимо вмешаться и вернуть опрос в нужное русло.  — Вы дали Шин ДонУну яхту? — резко спросил ЧанЁль, хрустнув пальцами. ЧонДэ перевёл на него взгляд. Чёртов стреляный воробей, но уже успел успокоиться, и умение владеть собой вернулось к нему: в глазах его уже не было страха. Он снова обрёл свойственную ему уверенность и спокойствие. Момент был упущен — именно об этом с досадой подумал ЧанЁль. Но выбирать не приходилось; оставалось рассчитывать только на то, что ЧонДэ будет с ними откровенен, если посчитает такую линию поведения оптимальной для себя.  — Нет, я отказал своему старому другу, — ЧонДэ покачал головой. — Я прекрасно понимал, для чего она ему нужна, и решил не ввязываться в это дело. Ему я посоветовал последовать моему примеру и отойти от дел. Я даже предложил ему должность в моём отеле, но ДонУн сказал, что ему просто необходимо провернуть это последнее предприятие, а потом он сам купит себе хоть десять отелей. Он сказал, что ему нужно быстроходное небольшое судно на пару дней, а потом он вернёт мне яхту. Но всё же я ответил отказом и попробовал ещё раз отговорить ДонУна от опасного мероприятия, но тот не стал меня даже слушать. ЧонДэ перевёл дыхание и внезапно посмотрел ЧунМёну прямо в глаза.  — Теперь, когда этим занялся Интерпол, я так понимаю, всё уже ясно? — спросил он.  — Что вы имеете в виду? — агент склонил голову набок.  — Слитки, — ЧонДэ передёрнул плечами и вдруг замер. — О Боже… Вы не знали?  — Скоро узнаем, я думаю, — БэкХён положил локти на стол и подался вперёд. — Слушаю тебя. О каких слитках речь? ЧунМён вытащил свой смартфон из внутреннего кармана пиджака и начал вводить какие-то данные. КёнСу попытался подглядеть через плечо агента, но не смог, и потому снова посмотрел на подозреваемого, по пути скрестив взгляды с ЧанЁлем.  — ДонУн что-то говорил, — ЧонДэ потёр пальцем щёку. — Слитки. Но я невнимательно слушал, поэтому не могу поручиться за это. ЧунМён внезапно хохотнул, и все с удивлением воззрились на него.  — Вам и не требуется, — вымолвил агент, повернув свой телефон экраном от себя. — Я уже нашёл необходимую информацию. ЧонДэ опустил глаза и облизал тонкие губы. ЧунМён же начал делиться тем, что узнал, с коллегами.  — Третьего сентября неизвестные совершили ограбление в Филиппинском Первом Национальном Банке. Грабители вынесли не деньги — они предпочли золотые слитки, которые до этого в банк поместил принц Ахмед из Бахрейна. ЧанЁль укоризненно посмотрел на агента. Он что, прочитал это в сети? Теперь понятно, как расшифровывалась та надпись в блокноте покойного Шин ДонУна, но так вести расследование казалось в высшей степени непрофессионально. Кроме того, подобный вывод рождал больше вопросов, чем ответов. А ЧунМён, как ни в чём не бывало, начал зачитывать новостную заметку прямо из новостной ленты в интернете и обсуждать её с ЧонДэ, как будто последний был не подозреваемым, а его закадычным приятелем. ЧанЁль нахмурился и покачал головой. Этих агентов всё-таки здорово переоценивают: лично по его мнению, ЧунМён хорош лишь в одном — мастерски пускать пыль в глаза. Этот чёрный костюм в жару, эти рафинированные манеры аристократа, эта улыбочка, почти никогда не сходившая с его губ… Всё это безумно раздражало. А ещё и КёнСу в качестве вишенки на пирожном… ЧанЁль громко прочистил горло и, бесцеремонно перебив ЧунМёна, увлечённо рассказывавшего ЧонДэ об ограблении, спросил:  — Шин ДонУн не сообщил вам ничего конкретного о своих планах? ЧонДэ склонил голову набок. Он оставался всё так же бледен, но уже успел окончательно прийти в себя; исчезли растерянность и беспокойство, и на их место пришла уверенность.  — Я решил, что так безопаснее, — ответил он, теребя массивный золотой перстень на указательном пальце левой руки. — Чем меньше мне известно, тем лучше. Сначала я пытался отговорить Гуди… ДонУна от этой рискованной и глупой затеи, но тот заупрямился и сказал, что всё уже решил. Он задал мне вопрос в лоб, согласен ли я предоставить ему яхту. Я отказал, потому что больше не хотел связываться ни с чем криминальным.  — Серьёзно? — ЧунМён кивком поблагодарил СеХуна, принесшего ему чашку чая, и взялся за ложечку, при этом не сводя взгляда с ЧонДэ. — Неужели вам никогда не хотелось вновь испытать то чувство эйфории, которое возникало от хорошо сделанной работы, от риска, от удовольствия из-за того, что вы… Как это говорится? Обкрутить копов?  — Облапошить, — услужливо подсказал БэкХён, потирая руки. — Ну что, старый лис? Есть что сказать? ЧонДэ без улыбки пожал плечами.  — Мой близкий друг погиб, — с горечью в голосе вымолвил он. — И теперь из нашей четвёрки остался я один, офицеры. Если бы ДонУн послушался моего совета, он до сих пор был жив, но увы… Риск, господа, никогда не оправдывает себя до конца. Нужно принимать во внимание все факты, в том числе и реальное положение вещей. ЧунМён хмыкнул и потёр подбородок.  — Шин ДонУн умер от сердечного приступа, — произнёс он, бесшумно ставя чашку на блюдце. — У него были раньше проблемы с сердцем?  — Были, — коротко кивнул ЧонДэ. — Уже с юности. И это была одна из основных причин, по которой я советовал ему забыть об этой затее.  — А где вы сами были третьего сентября? — вновь вмешался ЧанЁль, сцепив пальцы с таким напряжением, что суставы побелели. ЧонДэ с иронией посмотрел на столичного детектива.  — Боюсь, я не смогу вспомнить этого прямо сейчас, — сказал он. — Для этого нужно проверить записи в ежедневнике. Если вам интересно моё алиби, думаю, я смогу предоставить его вам, ведь мне приходится управлять этим отелем, и потому я почти постоянно на виду.  — Будет очень интересно послушать о вашем алиби от сотрудников вашего же отеля, — фыркнул ЧанЁль. ЧонДэ покачал головой и снова начал что-то говорить, но детектив уже не слушал. Тут происходил какой-то фарс, и участвовать в нём было унизительно для любого, а уж для того, кто поклялся защищать закон и наказывать преступников, — тем более. ЧанЁль прикрыл глаза, вспоминая отца. Тот ставил долг превыше всего и каждый день говорил сыну, как это почётно — служить в полиции. Сам он не дошёл выше сержанта и был убит при исполнении, и это парадоксально, но окончательно убедило его сына последовать по стопам отца. Первые годы всё шло ровно и хорошо: у него получалось восстанавливать справедливость и привлекать к ответственности подлецов, считавших, что они выше закона. Самой нелюбимой частью работы оставались выступления в суде, где ловкие адвокаты изо все сил старались сбить его с толку и выставить полным идиотом. ЧанЁль всеми фибрами души ненавидел этих крючкотворов и втайне мечтал о том, чтобы издали закон и лишении права на адвоката тех, кто совершил тяжкое преступление. Но увы: каждый, даже самый мерзкий негодяй обладал этой возможностью, и однажды это сыграло роковую роль. Лэй, этот жуткий маньяк, эта ужасная личность, этот монстр с внешностью ангела. Он сидел на скамье подсудимых с таким видом, будто не понимал, по какой причине тут находился. А адвокат, доставшийся ему, мастерски играл на этом контрасте. Дескать, посмотрите, ваша честь, ведь такой человек попросту не может быть преступником, с такими-то ясными глазами, такой-то застенчивой улыбкой! Этот негодяй До КёнСу придирался к каждой административной зацепке, вчитывался в каждую строчку всех документов, составленных при задержании и обысках, находил сомнительную деталь, а потом раздувал её до невероятных масштабов. И именно таким образом Лэй вышел на свободу. А потом зарезал целую семью ни в чём не повинных людей. Можно было сказать, что До КёнСу просто выполнял свою работу, но из-за это пострадали другие, поэтому он должен понести полную ответственность за деяния Лэя. И если его мучает совесть, так и надо. ЧанЁль кивнул своим мыслям и демонстративно начал смотреть в сторону. Наискосок от них дряхлый старик в белом костюме как раз закончил есть. Он с трудом встал со стула и медленно направился к бассейну, на каждом шагу тяжело опираясь на трость с медным набалдашником. Юркий официант тут же унёс посуду и неуловимым движением протёр стол, и на место старика плюхнулась пухленькая девушка в цветастом платье и с волосами, заплетёнными в косу. Оглядевшись по сторонам, она заказала кока-колу, которая тут же появилась перед ней силами расторопного СеХуна. Она начала тянуть ледяной напиток через трубочку, болтая ногами в растянутых кожаных сандалиях. Соседний столик оккупировала супружеская пара: оба были загорелыми, словно проводили на курортах всё своё время. Муж постоянно промокал лоб носовым платком; жена же, одетая лишь в лёгкий халат, небрежно накинутый поверх яркого купальника, постоянно смотрелась в зеркало, стреляла глазами по сторонам и время от времени вяло ковырялась в салате. У бассейна расхаживал высокий смуглый человек в оранжевом жилете спасателя. Он зорко следил за порядком и изредка делал замечания, используя максимально мягкий тон. На импровизированной сцене возился парень в костюме Элвиса и с набриолиненными волосами, которые он пытался уложить так, чтобы ещё больше походить на короля рок-н-ролла. Получалось плоховато, ведь внешность молодого человека никак не гармонировала с образом: широко распахнутые большие глаза, дружелюбная улыбка, мальчишеские черты лица. Он настраивал гитару и периодически посматривал на часы. ЧанЁль прикрыл зевок и вновь стал вслушиваться в разговор за столом. ЧунМён спросил у ЧонДэ, слышал ли он о каком-то острове Татаху, и тот, немало удивившись, ответил отрицательно. Ну сколько можно вести глупые светские беседы? Причём тут какой-то остров, ведь кража совершена на Филиппинах. Может, поговорить об этом?  — В заметке указано, что сами слитки занимали мало места, поэтому грабителей будет трудно найти, — вымолвил агент, допивая свой чай. — Воры уместили всю добычу в старый белый чемоданчик с наклейками. МинСок внезапно поперхнулся своим коктейлем и закашлялся, стуча себя по груди. ЧанЁль скривился и закатил глаза: этого ещё не хватало. В чём вообще проблема этого щенка? Наверное, пожадничал и захотел выпить всё разом, вот и получил. БэкХён участливо постучал подчинённого по спине и спросил, хорошо ли он себя чувствует. МинСок, отдышавшись, хрипло заверил, что всё в порядке, и снова начал пить свою сладенькую водичку. В общем, этот разговор по мнению ЧанЁля, дал им крайне мало. Что же касалось его мнения о коллегах, которые волею судеб вели с ним вместе расследование, то оно упало ещё ниже и теперь вряд ли вообще подлежало восстановлению.