Инкубаториум Киборгвилля

      — Да ладно тебе! — хмыкнул Олденвуд Грей, — Не думаю, что ты можешь исполнить что-нибудь из ряда вон выходящее… хотя… постарайся быть мягче… нежнее… если ты из тех, кто относится к поклонникам нано-графеновых, не рви глотку… те же самые слова, только для ребёнка, — доктор Бей посмотрел на свою ученицу с нескрываемым интересом. Он ожидал многого от неё, но не такого.       — Эм… ну, как-то вот так… — Исида пожала своими плечами, — То, что нравится, это, конечно, выбирают, но… если что-то реально нравится, это невозможно выбрать, оно просто придет к тебе и больше не оставит, скорее всего, никогда, — девушка смотрела на Неона, пытаясь вспомнить хотя бы одну песню, в которой не говорится о смерти, пытках, душевных терзаниях или о расчленении тел, — Доктор Бей… тут такое дело… я не уверена в том, что я имею какое-нибудь этическое право спеть хоть одну из тех песен, которые знаю наизусть.       — Почему? — Олденвуд Грей отвлекся от показаний высвечивающихся на мониторе, — В смысле не имеешь этического права?.. будь добра, поясни пожалуйста то, что ты имеешь в виду, потому что я вообще ничего не понял.       — Там… все песни имеют такой текст, какой… ну-у-у… я не думаю, что ребенку можно петь такое, — она замялась, — Там в основном чернуха, кровь и мясо по стенам, — девушка даже покраснела от чувства стыда. Она никогда бы не подумала о том, что что-то способно заставить её устыдиться музыкой, которая ей нравилась.        — Тю! Нашла проблему, — доктор Бей рассмеялся, чем вызвал череду вопросов в сознании Исиды, — Ты хоть одну колыбельную когда-нибудь слушала с осознанием? Далеко не все… совершенно не все, но есть такие песенки, которые похлеще того, что ты слушаешь! Ха! Скажу тебе больше! Если делать рассмотрение колыбельных, то они будут похожими либо на бред сумасшедшего, либо на выдумки заядлых наркоманов на дозе, — Олденвуд Грей вновь рассмеялся, и своим смехом привлек внимание Неона, который тоже начал смеяться, — В остальном, наш Рип сейчас совершенно ничего не понимает. Самое главное, что ты можешь ему дать — это звук, и тут очень важно, чтобы он был мягким, тягучим, обволакивающим и не очень высоким. Чем выше ты будешь петь, тем хуже. Необходима золотая середина.       Исида задумалась. Не сказать о том, что она умела петь. И вообще, пела она редко, в основном в те моменты, когда испытывала какое-то особое душевное состояние. Сейчас же ничего такого не было, и были слушатели, которых она стеснялась. В голове девушки боролось несколько мыслей: это ведь не сложно — спеть что-нибудь; они ведь будут смотреть и будут слушать; это ж петь надо; я не смогу…       — В сторону… следи за монитором! — сказал доктор Бей, отодвигая ассистентку, зависшую в собственных мыслях, — Не можешь ты, придется всем заниматься мне, — в его голосе были нотки раздражения. Олденвуд Грей откашлялся, чтобы прочистить горло, после чего, потихоньку, словно используя свой голос как инструмент осязания, начал петь колыбельную, от которой свело все его нутро болью, сожалением и чувством вины. Он пел тихо, спокойно и, вместе с этим, наблюдал за тем, как Неон расслаблялся и все меньше обращал внимание на бьющие по точкам электрические заряды. Вместе с этим, было видно то, как показания на мониторе выравниваются, становятся приближенными к тем, которые выводились изначально. Исида наблюдала за этим со стороны с открытым ртом и совершенно позабыв о том, что надо следить за непрерывным потоком информации.