Инкубаториум Киборгвилля

      Парень выполнил просьбу мужчины и принес стакан воды. Олденвуд Грей за несколько тяжелых глотков осушил его, после чего почувствовал облегчение и его тело слегка расслабилось, наполнившись эндорфином. Воспоминания отступили так, как войско отступает для удержания взятой позиции. Экспериментатор посмотрел на сотрудника подземной станции, после чего, совершенно взвешенно, сказал следующее: «Повторю еще раз, а дальше думай сам… правила этой партии уже установлены. Они суровые и жесткие… и их придется соблюдать несмотря ни на что. Если ты уже на этом этапе понимаешь, что не вывозишь из-за психоэмоционального дисбаланса на фоне привязанности к подопытному, лучше выйди из эксперимента. Воспринимай это, как совет… потому что… эм… просто подумай об этом… просто так тебя не выпустят, и ты будешь вынужден пройти через чистку. Чем больший интервал будут вычищать, тем более глобальные процессы будут запущены в твоем мозгу, и, если взять слишком большой интервал, они могут стать… необратимыми… тотальными и даже смертельными. Поэтому, пока не поздно… пока вред твоему здоровью будет минимальным, прими свое окончательное решение» — проговорил доктор Бей, после чего встал со своего места и, оставив парня в гостиной, отправился на второй этаж, чтобы лечь и провалиться в скоротечный сон.       Проснувшись утром, Олденвуд Грей был совершенно разбитым. Настроения не было. Желания что-то делать тоже не было. Да что уж там, желание жить испарилось и, казалось, что больше никогда не появится. Также, картину дополняла необходимость общения с Дестини, которая воспринималась экспериментатором с большой долей нервозности, но талант и ум которой он не мог отрицать.       — Доброго всем вам утра, — сказал он, присаживаясь за обеденный стол, за которым уже сидели Уилл и Исида и вокруг которого бегала Вандая с кофейником и тостами, — Кто как себя чувствует? — спросил он и посмотрел на своих друзей и сотрудников Киборгвилля.       — Нормально, — спокойно сказал Уилл, — Правда, спать хочется… я всю ночь думал над тем, что вы сказали вчера по окончанию нашей партии, — сказал он, — Я с вами, — он приподнял чашку с кофе над головой так, как будто призывал окружающих выпить.       — Это твое окончательное решение? — спросил доктор Бей, — Я очень не люблю сомневающихся и переобувающихся… так что тебе лучше подумать еще немного и дать свое окончательное слово, потому что… в следующий раз, если ты вдруг решишь поднять данную тему, я её закончу в два слова… этими словами будут: «Разговор окончен».       — Я вас понял, — сказал Уилл, — Больше подобных разговор не будет, — он медленно, с уважением, кивнул, хотя внутри, где-то в области груди, он почувствовал тяжелый камень. Парень понимал, что именно так и должен был сказать руководитель, и он прекрасно понимал, что в будущем будет так, как Олденвуд Грей сказал, но как бы то ни было, парень не мог до конца принять философию этого места. Она была чем-то чужеродным, но несмотря на это, не стала тем, из-за чего Уилл решил бы уйти. Он понял, что лучше оставаться здесь и наполнять себя и свою голову разумом и опытом, нежели вновь броситься в пучину неизвестности, полную отчаяния и поисков заработка.       — Спасибо, Уилл. Я надеюсь, ты понимаешь, что у меня нет другого выбора… но я постараюсь быть мягче… ровно в тех пределах, которые допускает моя должность и та цель, которую преследует Инкубаториум… — сказал экспериментатор, и от этих слов Уиллу тут же стало легче внутри и тот подвешенный камень внезапно исчез, — Главное, пойми и помни, что я делаю то, что я делаю не из желания сделать больно или нанести вред, а как раз наоборот, чтобы адаптировать к реальной жизни, в которой, как не крутись, боль будет и в достаточном количестве, — горько сказал Олденвуд Грей, после чего сел за стол и пододвинулся на стуле чуть ближе.