Инкубаториум Киборгвилля

      — Не почему!.., а как и по какой причине это произошло! — сказал Джонсон, — Тут все очень просто и очень интересно! И в произошедшем, как бы не хотелось бы обвинить кого-нибудь, не виноват никто, потому что это был случай, несчастный… самый что ни на есть случайный, — сказал Джонсон и вновь завис в напряженном покрытии коленного сустава гипсом.       — Да? В в чем же заключалась та самая случайность, которая в последствии могла разрушить жизнь того молодого человека… или разрушила жизнь того молодого человека? — спросила Исида, для которой рассказанное невысоким мужчиной было не то чтобы дикостью, но неприемлемым событием.       — В том, что завтрак у него прошел крайне не приятно. Настолько неприятно и, я бы даже сказал, напряженно, что оставил после себя нить, что и привела меня к той девушке, которую тот любил… на тот момент, еще любил… к её личности в его памяти… и на тот миг она была кем-то вроде зависшей в неопределенном статусе настояще-бывшей. Там, короче, все очень сложно… выяснилось все тоже по большой случайности. Оказалось, что я затер далеко не все, и когда эта парочка встретилась тем же вечером, в той же квартире, где они завтракали… тут то и начали вылазить косяки: во-первых, парень ничего не помнил про завтрак; во-вторых, оказалось что эта особа вписана у него в большое количество воспоминаний и просто так её из памяти не убрать, и саму личность я вычистил лишь частично, какими-то кусками и обрывками, и из-за этого он помнил некий персонаж… короче… им пришлось заново знакомиться, и на самом деле эта случайность только укрепила их отношения… ладно, не об этом, — Джонсон сбился, свободной рукой почесал затылок и вновь перешел к труднодоступному участку по ту сторону от коленной чашечки, — Когда все выяснилось… мне влетело по полной программе за то, что я полез туда, куда не лезут, но вот доктор Бей, он наоборот выступал в защите и говорил о том, что я повел себя исключительно как профессионал, который увидев минимальную зацепку проследовал по всему пути, чтобы выполнить назначенное задание до конца. А неудача — это отличный опыт на будущее и показательный вариант того, какими могут быть воспоминания непредсказуемыми… и так далее, — Джонсон свободной рукой вытер пот со лба.       — Подожди… но ты же стер личность, когда шел по нити… как тогда тот парень смог вспомнить? И как ты ему пол головы не сжег в таком случае? — спросила Исида, которая пыталась, но никак не могла понять.       — Получается… и это я понимаю только теперь, спустя несколько лет плотной работы… получается, воспоминания дробятся и очень сильно, прописывая личность какого-то человека не на одну часть, а на большое количество закодированных объектов, которые ищутся по интересному алгоритму и которые необходимо вычислять именно по этим самым соединяющим нитям, — проговорил Джонсон, — В общем и целом, теория большая, сложная и запутанная, в стиле: сюда смотри, а сюда смотреть не надо; тут чисть, а тут можешь замести все под большой ковер какого-нибудь похмелья… и вот, мне приходится составлять карту памяти зачищенных секторов с отметками нитей и так далее.       — Это же просто ад какой-то! — выдохнула Исида, которая мало чего поняла, но благодаря этому объяснению смогла представить объем работы, — Вот поэтому данная процедура такая финансово затратная, да? — спросила она наблюдая за другом своего наставника.       — Именно! Но это увлекательно! — ответил Джонсон, который работал со слегка высунутым языком.       — Вот видишь, Джонсон, ты не облез от своей небольшой истории одного великолепного, в хорошем смысле слова, провала, который дал тебе пинка становиться лучше, осведомленней, умнее! — засмеялся Олденвуд Грей.       — На самом деле — да, я согласен с тем, что данный случай стал одним из основообразующих в моей жизни… единственное, с чем я не согласен, это с облезанием, — свободной рукой он погладил совершенно гладкую кожу на черепе, — Я это сделал давным-давно из-за своей неприязни к большему количеству из живущих людей.