Инкубаториум Киборгвилля

      — Нет, девочка, ты не права! Впервые за много лет я чувствую себя просто прекрасно! Настолько замечательно, что мне вообще ничего не надо, что мне совсем ничего не хочется! Я даже готов взять себе однодневный отгул, но сегодня не могу себе этого позволить из-за занятия с Неоном, а вот завтра… и еще на неделю после… — он сидел в углу, закинув руку на унитаз так, словно на старого доброго друга, с которым прошёл много жизненных невзгод и пережил много счастливых моментов. — Так что, родная, готовь мелкого к серьёзному разговору! Правда потихоньку, планомерно, в течении всего дня… потому что через час я не затащу общение по совершенно конкретной причине… или, нет… пусть все идет своим чередом… я сам обо всем поговорю… — старик глупо выглядел в том положении, в котором он сейчас находился.       — Ладно… хорошо… а теперь, мистер Бей… эм, у меня к вам просьба есть, большая и не требующая отлагательств, — сказала Исида, которая уже проснулась и смотрела на наставника совершенно чистым взглядом. — Вы не могли бы освободить комнату от своего присутствия… я, конечно, вижу то, насколько удобно вы тут устроились… можно сказать, почти как в кресле… но знаете, мне бы хотелось воспользоваться сием фаянсовым изделием для совершенно будничных нужд, — девушка смотрела на старика с легким презрением и ненавистью, которые пришли вместе с необходимой нуждой на смену переживаниям. Доктор Бей, прекрасно поняв причину, с трудом выкарабкался из ниши, в которую очень удобно провалился. Его тело было резиновым и не послушным. Мысли были смазанными, а мир медленно вращался по часовой стрелке, что сильно сбивало прицел и в последствии мешало нормальному спуску по лестнице на первый этаж. Головная боль потихоньку вернулась к экспериментатору и мерзко гудела в черепной коробке.       — Мдя… Теперь не так радужно, как того хотелось бы, — подумал он, усевшись на диван. — А в принципе, чего я сел-то? Сушит так, что внутри огнем все выпекает! Это не дело… хотя, даже если и дело, в таком случае то, которое необходимо отрегулировать еще одним пакетом воды, залпом принятой внутрь и… — тут он подумал о том, что без помощи Вандаи все же не обойтись, — … и, как бы то ни было, наверное, надо попросить Вандаю о том, чтобы она принесла мне таблетку, может быть пару… чтобы принять сейчас и тем самым настроить организм на реабилитационную волну, — он посмотрел на стол перед собой и заметил блистер — … хотя, она не плохо подготовилась, — экспериментатор взял упаковку обезболивающего и кое-как дошел до холодильника, несколько раз чуть не перевернувшись на ходу. — Давненько я не пребывал в таком состоянии… Я имею в виду прям такое, в котором я готов сказать: «Больше никогда не буду пить!» — ведь это не правда! Я все равно, рано или поздно вновь накидаюсь… и я хотел бы оправдаться перед собой и перед Вандаей, но не стану, потому как вчерашний вечер помог мне наконец переступить через себя… свои чувства и… может быть, последние несколько лет своей жизни я смогу нормально пожить, в гармонии с собой… и наконец съезжу на могилки… — его сильно, прямо в сердце, кольнуло стыдом, — … и может быть даже смогу найти их, потому как с момента погребения так ни разу и не появился… там…       Доктор Бей дошел до холодильника. К этому моменту его приподнятого настроения не стало. На смену веселью пришел стыд, связанный со своей же слабостью. Олденвуд Грей думал: «Никогда прежде я не задумывался об этом… а теперь, внезапно, осознал то, каким же слабаком я был все это время! И вместо того, чтобы хранить светлую память, только и делал что жалел сам себя, как самый последний слабак!.. и как мне теперь стыдно за это…» — он открыл холодильник, достал оттуда холодный пакет с жидкостью, выдавил из блистера на ладонь две капсулы, закинул их в рот, открыл емкость с водой и влил в себя часть содержимого, после чего направился на диван, а после того как завалился, накинул тонкий целлофан себе на глаза и ощутил то, как головная боль отступила. «Хотя… может быть их могилки в нормальном состоянии… ведь у нее были родители… сестра и брат, которые могли ухаживать за…» — после этих мыслей он получил второй резкий укол стыда прямо в свое свежеожившее сердце.