Инкубаториум Киборгвилля

      В поисках ключей и в обдумывании маршрута старик провёл около пары часов. Потом, как только все было найдено и составлена небольшая карта, из своего рабочего стола он достал ещё одно небольшое устройство, которое отпирало и запирало автомобиль, который несколько раз использовался по назначению, но не всегда экспериментатором.       Потом Олденвуд Грей вернулся в подземный дом, чтобы начать собирать вещи в небольшое путешествие. Он взял одну большую сумку и кинул туда несколько своих джинсов, несколько маек, что совершенно не сочетались с белым халатом. «На отдыхе я буду выглядеть так, как я выглядел до своей научной деятельности» — заявлял старый экспериментатор своим сожителям каждый раз, когда они все вместе направлялись на недельный курорт. Причём то, что он подбирал для своего амплуа под названием «отдых» шло вразрез с тем, как он обычно выглядел на рабочем месте. Так, трикошки с вытянутыми коленками заменялись на джинсы типа галифе; свитер с высоким воротом заменялся на какую-нибудь майку с бешеным рисунком, порождавшим когнитивный диссонанс в головах Уилла, Исиды и тем более Вандаи, которая была создана для того, чтобы всегда выглядеть идеально, а длинный белый халат либо просто оставался висеть на спинке кресла, и обычно такое происходило летом, либо заменялся на старую, местами сильно протертую, тяжелую, черную куртку из бизоньей кожи в фасоне под названием «авиатор». Таким образом старик становился совершенно не похожим на себя и, что еще больше вводило в ступор молодых участников и преемников эксперимента, приковывал к себе взгляды разновозрастной аудитории прекрасной половины человечества. Сам же Олденвуд Грей этого никогда не замечал и каждый раз, после очередного подката или новой попытки какой-нибудь дамочки или девушки познакомиться с ним, в замешательстве смотрел на домочадцев с вопросом в глазах «Это что такое было?», чем вызывал смех.       Собравшись, он спустился на первый этаж. Там порхала Вандая, которая была занята своими обычными делами. Увидев своего друга и покровителя, она улыбнулась и подошла к нему. Тогда доктор Бей попросил девушку привести Неона и быстро собрать его вещи, после чего поправился, заменив порядок действий: «Хотя, нет, давай наоборот! Сначала собери его вещи, а потом мы с тобой пойдем и заберем его с занятий… после чего ты проводишь нас к лифту» — сказал экспериментатор.       — Что вы задумали? — спросила Вандая, что с прошлого вечера… или с этой ночи… начала совершенно иначе воспринимать этого человека. — Вы не могли бы пояснить мне и немного рассказать в общих тезисах, чтобы я знала о том, к чему быть готовой? Или… как вариант… вы можете подумать о том, чтобы взять меня с собой. Я буду хорошей попутчицей и, в принципе, думаю, плюс один взрослый человек в компании должен не только составить компанию, но и просто помочь в уходе за, пускай уже не маленьким, но все же ребенком, — она внимательно наблюдала за движениями мимических мышц под кожей своего работодателя. — Я вас ни к чему не принуждаю, ни о чем не прошу… просто, подумайте и дайте мне свой ответ… — она вновь мило улыбнулась, после чего быстро поднялась на второй этаж. Собирая вещи Рип, она думала о следующем: «А хочу ли я вообще куда-то ехать? Нужно ли мне это? И почему я решила предложить такой вариант своего вклада в данное мероприятие? И вообще, почему я вообще хоть что-то решила предложить?» — девушка почесала свой затылок так, как это сделал бы любой человек, попавший в состояние глобального обдумывания несколько экзистенциального и пространного вопроса: «Быть или нет быть». «Наверное, я хочу этого… иначе не предложила бы… а, поскольку предложила… на согласие смогу ответить только готовностью, потому как предложить и слиться — слишком тупо, глупо, неправильно и некрасиво по отношению к тому, кому я что-то предложила» — думала она, аккуратно и быстро складывая вещи маленького мальчика, которому суждено изменить мир.