Инкубаториум Киборгвилля

      Старик кивнул, сдержав свои слёзы. Он был безмерно благодарен андроиду за его эмпатию, он был безгранично счастлив, что смог обучить искусственный интеллект такому сопереживанию и понимаю. Экспериментатор понимал, что все задуманное зашло слишком далеко… уже давно переросло изначальные планы, видоизменившись и приняв совершенно другой масштаб. Сейчас Бей Олденвуд Грей видел то, насколько сместился курс фрегата «Инкубаториум Киборгвилля» и, честно говоря, ему это нравилось. Можно сказать, впервые в своей жизни он начал чувствовать, что его силы, знания, его способность к мышлению, приносят пользу… и это несмотря на все те изобретения, которые вышли из-под его руки и уже десятками лет служат всему человечеству.       После этого разговора они разошлись. Андроид ушла чтобы занять свою зарядную станцию. Она погрузилась в свой крепкий, как настоявшийся чай, сон. Экспериментатор же уснул там же, на первом этаже, сидя на диване. Последнее, о чем он успел подумать: «Таков путь настоящего фанатика — спать сидя… даже нет, не спать… спать — не правильное слово для описания данного процесса, потому что сном это сложно назвать. Наверное, правильнее будет выразиться, таков путь фанатика — дремать в свободную минуту, даже если она растягивается на пару часов». Эта мысль ему понравилась и с чувством удовлетворения он провалился во тьму. «За сегодня я проделал огромную работу» — звучало в его голове на протяжении безмолвного спокойствия, которое прервал я… возможно, несколько бесстыдно, но я чувствовал, что должен это сделать.       — Дедушка… эм… мистер Бей, — не знаю по какой причине, мне захотелось обратиться к старику именно в такой манере. — Я хотел бы… эм… дедушка?.. — мне пришлось прерваться. Дело в том, что старик спал с приоткрытыми глазами и я не сразу этого заметил. То есть, быстрым взглядом я посмотрел на него, убедившись, что он вроде бы не спит, после чего, от чувства стыда, посмотрел вниз и некоторое время не отрывал внимания от ковра на котором стоял. Начав говорить, я не заметил того, что экспериментатор не обращает никакого внимания на меня, а потом, все же почувствовав что-то неладное, я вновь осмелился посмотреть на него и обнаружил, что тот по прежнему спит. «Эм… ладно… наверное, надо разбудить, потому что это не терпит!» — вот об этом я подумал, потому как чувствовал то, как сильно меня крутит внутри и просто уничтожает от чувства стыда. Я понимал, что не должен был наносить тот удар, но после мне было так хорошо, так легко, словно до этого меня, как шарик, накачивали воздухом, а потом проткнули. Правда, сначала меня накачивали внешние факторы и они же спровоцировали тот самый взрыв, а теперь, за эту ночь, в том числе при содействии сновидений, я накачал сам себя и теперь сам должен был детонировать, для освобождения всего негатива и… стыда.       Я положил руку на колено старика и несколько раз надавил на него. Расслабленное тело колыхнулось, после чего экспериментатор слегка дёрнулся. Долго моргнул. Умылся ладонями, натянув дряхлую, старую кожу вниз. Смотрелось это несколько жутко, но я к этому привык. Точно так же, как и к тому, что экспериментатор мог в течении минуты приходить в себя и, поначалу, не видеть, не слышать и даже не понимать того, где находится и что происходит. Так произошло и сейчас. Он склонился, чтобы упереться локтями о бёдра, после чего несколько секунд смотрел куда-то перед собой так, будто бы был совершенно слеп. Я всегда страшился таких моментов, потому что мне казалось, что он вообще не человек… какой-то организм, который влез в человеческую кожу и который каждое утро расправляется в этом мешке, чтобы заполнить собой полости, после чего начать существовать в среде наполненной так называемыми «хомо сапиенс». Также, это ощущение всегда подкреплялось способностью экспериментатора к мыслительному процессу, который, как мне всегда казалось, не прекращается от слова «совсем»! Что вызывало уважение и, одновременно, какое-то предвзятое чувство, которое граничило с непониманием, страхом и стремлением подражать такому поведению.       — Неон, мой мальчик, доброе утро, — он прервал череду моих мельтешащих мыслей. — Ты что-то хочешь? — как ни в чем не бывало спросил старик и холодок пробежался по моей спине. — Кстати, как ты себя чувствуешь? Все хорошо? — его старые, начавшие терять свой цвет глаза, смотрели, нет… сканировали меня так, словно пытались забраться под кожу и рассмотреть то, что происходило внутри, глубже биологии и физиологии… где-то в том небольшом месте, которое до сих пор принято называть «душа».