Инкубаториум Киборгвилля

      — Да я, как бы, не знаю, — ответил экспериментатор. — Вон, Неон как-то приуныл. Мне интересно то, по какой причине это произошло. Вот, мы с Вандаей пытаемся это выяснить, а он бормочет что-то не совсем связное и непонятное. У меня даже есть такая мысль, что ему не есть очень хорошо и он просто во бреду, — старик пожал своими плечами, а Вандая тут же воспользовалась сканером тепла, который, как и многие другие приспособления, располагался в её глазах. Спустя секунду, она заключила: «Температура в порядке». Такой диагноз силиконовой заставил старика глубоко задуматься. На несколько секунд все замерли… а я просто сидел на диване и наблюдал за родными, будучи не способным ни слова сказать, ни подняться с места… хотя, мне очень хотелось встать и направиться в свою комнату. Закрыться там на какой-то временной промежуток, чтобы никто, ни единая душа… ни живая, ни приобретённая за счет влияния вируса… чтобы ни единая квинтэссенция человечности не могла приблизиться ко мне… а все потому что, мне необходимо было время, чтобы вновь собраться. По частичкам, по кусочкам, по кубикам лего.       — Нет… все же с ним что-то не так, — сказал доктор Бей Олденвуд Грей, -… но вот что конкретно… это мы вряд ли сможем выяснить самостоятельно. Думаю, сейчас можно лишь ожидать того, когда наш Неон сам скажет о том, что конкретно его беспокоит и, почему-то мне кажется, что это нечто никак не связано с самочувствием, — старик почесал затылок, продолжая смотреть на меня. — Проблема гораздо глубже, — я наконец смог полностью поднять голову, чтобы посмотреть на дедушку, который как всегда был чертовски прав. — И эта проблема… она вряд ли появилась просто так… — тут он остановился, решив больше не говорить ни единого слова. Экспериментатор смотрел мне в глаза и каким-то невербальным образом я понимал, что он видит то, что я чувствую… а я в свою очередь видел то, что старик примерно знает о том, что творится в моей голове.       — Это почему?! — возмутилась Вандая. — Может быть надо позвать Джонсона?! — спросила она, будучи полностью готовой бежать со всех ног за доктором. — Так я могу сгонять… это вообще не вопрос! И принести его могу… так будет гораздо быстрее для всех нас, — силиконовая не понимала того, что происходит. Какой бы бесконечно умной благодаря Глобал, Синтети и Простыне она ни была, все равно некоторые аспекты человеческой жизни оставались вне понял её понимания и обуславливалось это самой андроидной натурой. Конечно, она обзавелась эмпатией, даже способностями к творчеству и, за исключением некоторых особенностей, максимально приблизилась к человечности, но ей еще многому надо было научиться… еще очень многое надо было познать.       — Я не могу ответить тебе на этот вопрос, — сказал доктор Бей. — Потому что это вне моей компетенции… и единственный, кто что-то может сказать об этом, это сам Неон, но он не станет этого делать. Поэтому, самый простой из способов выказать свое уважение к нему, так это оставить в покое… некоторое время не трогать, — старик продолжал смотреть в мои глаза и словно читал мои мысли.       К этому моменту Исида спустилась по лестнице и подошла к Уиллу, чтобы взять Амару к себе на руки. Она вела себя несколько иначе. Я это прекрасно видел. Причем это поведение отражалось буквально во всем. В каждой секунде. В каждом жесте и повороте головы. И, кстати, это не только я заметил. Амара, она тоже сразу обратила внимание на то, что с Исидой что-то не так. Девочка тут же заплакала, словно какой-то чужой человек поднял её на руки и это было чем-то удивительным. Дело в том, что дочка Уилла и Исиды практически не плакала, причем с самого рождения. Она либо просто внимательно наблюдала за окружающими, либо потихоньку и очень мило хихикала, так что факт такого проявления эмоций был действительно чем-то из ряда вон выходящим.       Исида сразу начала раскачивать девочку на своих руках, но та принялась изо всех сил упираться и стараться вырваться. В итоге такой непродолжительной борьбы, Амара освободилась из рук своей мамы из забежала Уиллу за ногу. Все находящиеся в комнате замерли от непонимания, изумления и устремили свои глаза на Исиду. Отец стал тем, кто нарушил молчание: «И… что это такое было?» — он смотрел на маму таким вопросительным взглядом, словно пытаясь понять, что ему следует сделать: увести куда-нибудь подальше и спокойно поговорить наедине или достаточно обсудить все в кругу семьи… причем второй вариант ему не так сильно нравился, потому что он считал, что слишком много людей будут привлечены к этому действию, а этого не хотелось.