Инкубаториум Киборгвилля

      — Теперь нам необходимо дождаться Карла. Теперь его часть работы укажет нам дальнейший вектор развития и либо мы избавимся от большого количества проблем и практически выйдем на прямую, либо будем вынуждены как настоящие пираты прошлого искать обходной путь. Возможно запутанный, жёсткий, опасный и никак не связанный с таким понятием как закон, но единственный, что способен привести нас в конечную точку пути. Причём неважно какую! Успешную или нет, потому как обходной путь будет выбран всего один и не подразумевает возвращения в начальную точку. Обратная дорогая обходного пути автоматически исчезает после каждого следующего шага, оставляя лишь дорогу вперёд, — размышлял я, готовясь к очередному совещанию, посвящённому предстоящим выборам уже на место правления огромным автономным округом. — Интересно, есть ли у меня хотя бы один шанс на то, чтобы словами сломить лучшего врага? — переключился я с одной темы на другую. — За последние годы этот чувачок словно набрался ума. Будто бы ему кто-то искривил извилины… — я усмехнулся с этой мысли. — Как бы то ни было, он стал умнее, разумнее, менее резким и более продуманным. Чувствуется, что он стал обдумывать действия перед их совершением. Теперь общаться с ним стало намного интереснее и тяжелее, и связь между первым и вторым самая прямая.       Очередное совещание прошло быстро и с огоньком, а виной тому банк, что образовался перед началом. Там собралась хорошая сумма, на которую можно было приобрести хороший стейк в ресторане, бутылку белого сухого и кусочек чизкейка на десерт. Это стало отличным поводом для скоростного изложения мыслей и основных положений будущего развития и ближайших шагов. Меня порадовала наивная мысль, касаемо всеобщего мира и блага, которого можно достичь только упорным трудом и честностью перед людьми. При этом, я прекрасно понимал что упорный труд — это совершенно нормально в любой сфере деятельности в том случае, если необходимо достичь какого бы то ни было результата, а вот честность… с честностью никогда ничего простого не бывает. Честность — настолько универсальное понятие, что им или ей можно крутить как вздумается, в зависимости от ситуации, и где-то самому по-черному врать и даже не скрывать этого, а где-то во лжи обвинять того, кто втирает чистейшую правду и победителем из этого спора обычно выходит тот, кто громче или более уверенно рассказывает и агрессивнее настаивает на своей позиции, и обычно честность в таких «дебатах» — совершенная ложь. Так что, когда был озвучен тезис «честность» я тихо хмыкнул, но ни единого слова не проронил, хотя бы потому, что только несколько человек во всем мире были в полном объеме посвящены в мою персональную честность касаемо нашего мира и его будущего.       Когда собрание закончилось, у меня появилось немного свободного времени. Его я направил на общение с родственниками, а именно с мамой. Конечно, её несколько напрягло мое второе появление на ретрансляторах за последнее время. Исида взволнованно спросила: «Сынок, у тебя точно все хорошо?» — и, в принципе, я понимал такую её обеспокоенность. Мама сказала мне следующее: «Слушай, если у тебя сейчас затишье, готовься к тому, что в скором времени захлестнет такой волной дерьма, которая даже не снилась. Причем, именно дерьма, потому что после затишья ничего другого не бывает. Словно жизнь специально готовит к чему-то непредсказуемому. Типа: ты давай, отдохни сейчас немного, вот только жди при этом еще неплохой такой тычок в спину. Если успеешь сгруппироваться, все нормально будет, если нет, то можешь превратиться в снежный ком, который под градом из говна летит к подножью склона на бешеной скорости и готовится подмять собой небольшой городишко — скопление нервов, чувств, эмоций и всего того, что делает человека человеком», — она хмыкнула после этих слов, а я задумался. Я пытался понять, согласен ли я с ней или нет, и в итоге пришел к выводу о том, что согласен. Я внезапно вспомнил, что каждый раз после наступления нескольких дней тишины и спокойствия, расслабления и какой-то ленной неги, даже если таковая была связана с небольшим отпуском, потом накрывало так жестко и таким количеством неотложных дел, что хотелось выйти в окно и больше никогда не заходить обратно.