Инкубаториум Киборгвилля

      Как только визуализация была окончена, мы выпустили всех гостей прогуляться по залу. Такого изумления я не видел никогда в своей жизни. Эти люди, пресытившиеся жизнью, вели себя как маленькие дети, что впервые увидели и тут же, полюбив, захотели игрушку, стоящую по ту сторону витринного стекла. И я не знаю, быть может их поведение обуславливалось действием все того же легкого наркотического средства, быть может алкоголем, может эндорфином, но почти все сняли обувь и пошли по голографической воде, ощущая не только структуру, но и плотность, и тактильные ощущения, которые таковая должна была воссоздавать на коже, и воссоздавала в полной мере. Конечно, были и скептики, которые оставались на местах и не двигались. Либо им было совершенно не интересно, либо не впечатляло, либо они переживали все внутри своих узких черепных коробок, в которых пытались понять, что будет дальше и стоит ли ожидать подвоха. Пара человек даже держали пальцы на значках… а ведь значки работали и готовы были в любой момент действительности передать сигнал частным охранным силам, отдыхающим в специальном небольшом здании на этой же территории. Меня это забавляло. Я стоял и думал о том, насколько только эти несколько человек правы в своих подозрениях. А ещё, я пытался понять для себя, стоит ли избавляться от Киры. И если с лучшим врагом я определился, решив совершенно наплевать на резонанс, который вызовет его пропажа и мое восхождение, то с ней все было достаточно туманно. И если с человеком из Инкубаториума я определился и был готов вызвать солдата из собственной армии, чтобы взять у него оружие и распрощаться с прошлым, с собой и с миром собственноручно, то касаемо Киры во мне были некоторые сомнения, и именно с ними я сейчас усиленно боролся в своей голове.       «Она на нашей стороне и достойна того, чтобы увидеть расцвет нового мира!» — говорила первая часть моего сознания, которая выступала за то, чтобы позволить ей принять участие в конструкции новой действительности после того, как она своей изящной ручкой произведёт деконструкцию. «Она, как и все эти люди, больна прошлым и является переносчицей вируса! Она, как и все эти люди, должна превратиться в пыль и остаться здесь, навсегда!» — говорила вторая моя часть, с которой я тоже был согласен, но только отчасти, и часть эта была, как ни крути, меньшей, и в пропорциональном рассмотрении слабейшей из двух доступных мне частей меня самого.       В это время люди разбрелись по залу. Начали играть с голографической водой, которая воспроизводила все до единой особенности оригинала, но время подходило к завершению этой демонстрации и мне пришлось обратиться к гостям со словами: «Отлично! Я вижу, первая часть вам понравилась. Не знаю, поразила или нет, но понравилась, и это прекрасно! А теперь, позвольте попросить вас занять отведённые вам места, чтобы мы смогли включить следующую демонстративную локацию, которая, надеюсь, удовлетворит тех немногочисленных скептиков, что остались или просто предпочли пока что остаться в стороне! Так что, приготовьтесь ко второму этапу, но не по значению и не по грандиозности! Ко второму, в плане восприятия действительности и, возможно, по сложности проработки, демонстрационного воссоздания!» — сказал я и люди, постепенно, начали стягиваться к своим местам. Внешним видом они напомнили мне половников, которые следуют к Мекке, в ожидании благословения и просветления. А я в этом действии был пророком, который предлагает путь познания, перед последующим приобщением к бесконечности времени, посредством расщепления на мельчайшие части, о котором, собственно, паломники ничего не знают, потому что им об этом не требуется знать… потому что это знание для них лишнее.