Инкубаториум Киборгвилля

      — Черт… так много всего необходимо сделать и при этом остаться живым до момента готовности Эрта к появлению, — думал я, после завершения всех конференций и забирая из рук Карла краткие отчёты о реакции жителей из разных уголков мира. — Чем дальше мы продвигаемся за границу возможного, тем сложнее становится. Такое чувство что пространство становится как… как неньютоновская жидкость: чем сильнее ей сопротивляешься, тем жёстче она становится, чем более расслабленный, тем быстрее тонешь, но тем проще выбраться, — думал я, просматривая только что принятые отчёты и ознакамливаясь с первыми предложениями, в которых сокрыта основная и самая важная информация, типа: «Восстание», «Принятие», «Радость от свержения режима», «Протесты против новой власти», — … и мне сейчас необходимо окончательно выбрать то, каким методом для прорыва предела невозможного воспользоваться: медленным, постепенным, изнуряющим или таким, который подразумевает под собой большое количество резких движений, иссушающих жилы, — думал я, прикидывая процент несогласных народов и их культурные особенности, а все потому, что преобразование этого аспекта также входило в планы будущего под флагом чистейшего неба. — Ситуация не самая приятная из тех, что могла быть. Идеологию изменить не так просто. Идеологию необходимо несколько поколений насаждать и потом поддерживать… идеология напоминает растение, за которым надо ухаживать и которое без должного внимания превратится в сухую и никому не нужную ветку! Нам же на данном этапе лучше сфокусироваться на решении других задач и вопросов… идеология будет позже.       — Неон, что делаем дальше? — спросил Карл спустя несколько минут моего задумчивого молчания. — Ситуация во всем мире накаляется с каждой минутой все больше. Наши небольшие отряды пусть и сдерживают некоторое количество военных и несогласных, и пока что даже получается обойтись без жертв со всех сторон, но долго так продолжаться не может! Нас уже объявили величайшими преступниками в истории и возвели на пьедестал среди самых отбитых психопатов! — сказал мой друг со студенческой скамьи. — Так что нам либо сейчас переться в бой и устраивать полномасштабный дестрой, чтобы ни у кого не осталось ни единой мысли о нашей несерьезности, либо складывать оружие и на этом заканчивать… — сказал он, чем спровоцировал меня на смех, а все потому, что никаких мыслей об отступлении не было. В связи с этим я ответил: «Друже, неужели ты думаешь, что я теперь отступлю?! Неужели ты полагаешь, что есть хоть что-то такое, что сможет заставить меня отказаться от… всего этого?! Нет! Я не откажусь от идеи, особенно теперь! Особенно сейчас, когда осталось совсем чуть-чуть!» — и на лице Карла застыло недопонимание. То есть, конечно, он все понял и не надо было разжевывать или пояснять твердость намерений, просто он как-то неоднозначно скривился, вот и все. Я же по какой-то причине подумал о следующем: «Инкубаториум еще не знает что я сделал или знает и просто молчит?».       И ведь действительно, скопление прошлых руководителей, среди которых, уверен, были и управленцы, молчало и мне подобное казалось очень странным. В связи с этим я решил связаться с единственным на все сто процентов доверенным лицом в городе, где я вырос. Им был старик Джонсон, которому я набрал на связное устройство и задал один прямой вопрос: «Дома все нормально?».       Карл при этом молча наблюдал за мной. В его глазах сверкало любопытство, с которым тот не мог бороться и от которого я, по хорошему, должен был скрыться, но не сделал этого, продолжив общаться с Джонсоном на тему обстановки в сокрытом от глаз подземном городе, где сейчас могла твориться вакханалия вокруг моей семьи, к которой, пусть и была приставлена охрана, но которой этой охраны могло не хватить для обеспечения полной безопасности.