12 лет спустя

Джинен просыпается от настойчивого стука в дверь. Даже не стука, а беспорядочного грохота. Он поспал всего полчаса, голова и тело не слушались, разум все еще был затуманен алкоголем. Хотя напиться так и не вышло. Он просто вырубился. “Слабак даже в этом” — горько вздохнул Джинен, вылезая из постели. — Кто там ломится? — кричит Пак. — Джинен-иии! Открой! Стук становится еще громче. В висках от этого бьет набатом. “Ох, блять, принесло. Я думал хуже сегодня уже не будет” Джебом еле держится на ногах и смотрит на младшего полу осмысленным взглядом. — Хен, ты пьян. Зачем пришел? — Джинен старается сохранять спокойствие, ведь что ему еще остается? — Джинен-ии… я… хочу… спросить, — с паузами и усилием говорит старший. — По-моему, сейчас не самое удачное время, хен. — Нет, Джинен, сейчас! — Джебом вваливается в номер и наверняка бы распластался на полу, если бы Пак не придержал его. Джинен не понимает, зачем старший пришел и что делать — тоже не понимает. Джебом выглядит каким-то потерянным. И пьяным. Очень. Джинен прислоняет его к стене и поправляет волосы, которые лезут Иму в глаза. На этот жест старший дергается и отбрасывает чужую руку. — Ладно. Раздевайся и проходи. Поговорим, если хочешь, — Пак проходит вглубь номера, садится на кровать и ждет. Ощущение такое, будто он ожидает казни. Хотя… Чего ему ждать? Хочется кричать, крушить все подряд и плакать. Но на это он сейчас не имеет права. Он просто покорно ждет. Джинен видит, как старший неуклюже пытается раздеться: куртка летит на пол, как и рюкзак. Джебом старается разуться, но стоять на одной ноге у него явно не получается, поэтому он просто садится на пол и пробует снять кеды уже сидя. Но тоже не очень успешно. — Джинеееен… — тихо зовет Им, — Джинен, помоги мне. Младший садится перед ним на корточки и по очереди стягивает кеды, аккуратно ставя их у стены. Он не поднимает головы, боясь посмотреть на Джебома. — Джинен, — голос старшего спокоен, в нем нет вражды — это хорошо, как кажется Паку. — Что? — он все еще не поднимает головы. — Я… Господи, блять, как же тяжело говорить. Что я хотел сказать? Я… хотел сказать… — было очевидно, что Джебому стоит усилий каждое слово, — Джинен… я… Я не ебу, что сказать. — Тогда ничего не говори. Иди к себе, хен, хорошо? — Джинен молится, чтобы старший так и поступил, и что ему не придется отвечать или объясняться. — Нет, не хорошо. Ничего не хорошо. Джинен. Какого хуя, Джинен? — Какого хуя что, хен? — Ты знаешь что, — Джебом вдруг дернулся, попытался встать, но повалился обратно на пол. — Хен? — Джинен тронул старшего за плечо, — Хен, в порядке? — Нет, сейчас блевану. Где туалет? — Там, — Джинен указывает в сторону ванной комнаты, — Давай я помогу, — он попробовал взять старшего под руку, чтобы помочь подняться, но Им резко отстраняется. — Не надо, — Джебом сцепил зубы и попробовал встать сам, держась за стену. — Хен, пожалуйста, не надо так. То… то, что я сказал. Это ничего не меняет, — Джинен хочет в это верить. Очень хочет, но… — Это ничего не меняет? — на последнем слове голос старшего значительно повышается, — Джинен, блять, вот нахуя? Нахуя ты мне это сказал? Ох, черт, — Джебом зажимает рот рукой и по стенке ползет в туалет, захлопывая за собой дверь. Джинен не двигается с места. Он просто не понимает, что делать и что говорить. Ситуация какая-то идиотская. Будто Вселенная ржет ему в лицо. “Как к этому вообще все пришло?” — меланхолично вопрошает Джинен, под звуки рвотных позывов за дверью ванной комнаты. Минут через двадцать все стихло. Джинен оторвался от стены и заглянул в ванную: старший, завалившись на унитаз, спал. — Вот же… — Пак поднял полуживое тело, дотащил до кровати и уложил. Видок у лидера был еще тот: спутавшиеся волосы, капли блевотины на кофте, грязные рукава, которыми тот, видимо, вытирал рот, даже штаны тоже кое-где были в пятнах. Но даже сейчас… Нет, тем более сейчас, когда Джебом был таким, как обычно… То есть, не то чтобы он всегда валялся где-то в таком виде, но он всегда доверял Джинену. Никогда не притворялся перед ним. Не старался держать себя в руках, спрятаться, чтобы никто не видел его таким. И сейчас было так же. Не смотря на то, что произошло, старший все еще доверял ему. Так ведь? Джинен надеялся, что так. Он стащил с “пострадавшего” грязную одежду, обтер лицо и руки влажным полотенцем, и укрыл одеялом. Джинен наклонился и замер сантиметрах в двадцати от старшего. Его начало слегка трясти. Он приблизился еще на пару сантиметров… “Блять, что я делаю” — Джинен поднялся, оставил на прикроватной тумбочке стакан воды и обезболивающее, обулся и вышел из номера. Он надеялся, что все это забудется и что все станет, как раньше. “Он ведь сможет просто забыть об этом?”