Ядовитый долгожитель в плену глицинии

С каждым восходом багровые лучи утреннего солнца ярким светом проникали сквозь густые листья высоких деревьев на горных пиках ордена Солнечных Вод и отбивались в водах чистых горных рек, что стремительно бежали и спадали со скал, влажными брызгами орошая буйную зелень вокруг. Эти пейзажи были ни с чем не сравнимы в своей первозданной красоте, а живущие здесь заклинатели искренне ценили это и должным образом заботились о каждом дереве и цветке, что был виден их глазу. Исключением была лишь Грозовая Вершина Старейшины Сюньфу Шаньдянь, на которой почти не было ни кустов, ни цветов, ни любых других живых существ. На этом пике был лишь огромный холодный дворец, в котором жил единственный заклинатель. Он редко покидал его стены, выходя лишь для того, чтобы прочесть несколько лекций ученикам или же преподать урок практики. Но после того, как его работа была окончена, он всегда сразу возвращался обратно, никуда не сворачивая. Он не посешал столовую или зал Джушу, где хранилось более шестидесяти тысяч книг. Он не ходил даже на еженедельные собрания старейшин, словно это не касалось его в априори, а сами старейшины и не спешили его звать. Все они боялись этого человека не менее, чем их собственные ученики, и старались держаться от Мастера Грозовой Вершины как можно дальше, обходя стороной все его неизменные на протяжении многих лет траектории ходьбы. Однако, с тех пор, как у него появились первые ученики в скромном количестве трех детишек, все остальные старейшины начали хвататься за головы и рвать на себе волосы — этот Грозовой Мастер погубит их безупречную репутацию с первыми смертями этих троих детей!!! Ни для кого не было секретом, что дурной нрав Старейшины Сюньфу Шаньдянь был столь губителен и опасен, что люди, будь то впечатлительные ученики или слабые духом простые смертные, иногда падали без чувств от одного его убийственного взгляда. С таким раскладом все старейшины лишь ждали первых несчастных случаев и первых смертей. Но, к счастью, до сих пор не произошло ничего подобного. Когда Фэн Лэйюй был в дурном расположении духа, все несчастные, оказавшиеся поблизости, спасались бегством от бушующих молний, попутно моля главу ордена унять гнев Мастера. Тянь Шансю был единственным, кто мог утихомирить его простым разговором за чашкой ароматного чая. Никто не понимал, как этот бесстрашный заклинатель мог с улыбкой дразнить Мастера Грозовой Вершины и распивать с ним чаи, но все знали, что их глава ордена и Мастер были теми двумя, кто основал орден Солнечных Вод. Это значило, что эти двое заклинателей были знакомы достаточно давно, чтобы попросту привыкнуть к повадкам друг друга, и вполне закономерно, что Тянь Шансю мог найти способ унять его гнев. Но когда глава ордена твердо вознамерился доверить учеников Мастеру Грозовой Вершины, на телах всех старейшин волосы встали дыбом в самых неприглядных местах!! Уму непостижимо!! Доверить хрупких и юных детей в руки этой фурии!! Однако, это все же произошло. Мастер Грозовой Вершины принял в ученики троих: подкидыша, которого однажды привел в орден сам Тянь Шансю и которого неизвестным способом излечил от смертельной болезни Фэн Лэйюй — тихого и спокойного Чэнь Юя; приемного сына главы ордена — вспыльчивого и гордого Цзинь Гэ; а также новенького адепта, что прославился среди прочих за свою невероятную скорость обучения и бесстрашие, благодаря годовалому материалу, выученому всего за одну ночь, и смелое поведение с новоиспеченным наставником-фурией — хитрого и уверенного в себе Сюэ Яо. Когда утренние лекции были окончены, Фэн Лэйюй неспешно направился к себе на вершину. Привычно заложив руки за спину и спрятав ладони в рукавах, он размеренно и легко шел по все еще влажным от тумана и росы камням, которыми была вымощена тропа к мосту. И хотя он знал эти горы вдоль и поперек, с закрытыми глазами определяя, где и какой камень или выступ находились, траектория его ходьбы никогда не изменялась. Некоторые сравнивали его с холодной ночной луной, что так же всегда неизменно уходила с неба каждый день, уступая место солнцу. Когда уходил Старейшина Сюньфу Шаньдянь, каждый раз ему на смену приходил Тянь Шансю. Однако сегодня впервые этого не произошло. На дневные занятия вместо главы пришел другой старейшина, объявив, что тот занят важным делом — он проводит церемонию посвящения для адептов, что сдавали экзамен в деревне Хэтаолин. Фэн Лэйюй вернулся во двор своего поместья, остановившись возле накрытой тканью скамьи и стоящего рядом Тянь Шанчю. — Церемония очищения? — догадался он, смотря на улыбающееся лицо главы ордена Солнечных Вод. — Верно. Пришел черед вывести нечисть из рядов наших учеников. Разве демонам место среди заклинателей? — Тянь Шансю был в приподнятом настроении даже не смотря на то, что ни один из его учеников не смог добыть духовное оружие. Все четыре предмета принесли ученики Мастера Грозовой Вершины. — Почему возле моего поместья? Тянь Шансю добродушно улыбнулся. — Потому что здесь самое тихое место для твоей игры. Фэн Лэйюй нахмурился, опустив взгляд. Церемония очищения была обязательной процедурой для всех учеников, которые впервые вступили в настоящий бой с нечистью. Она проводилась, чтобы очистить их тело, разум и дух от любых возможных негативных последствий после первого тесного взаимодействия с нечистью, что обычно оставлял неизгладимые впечатления на слабых душою детях. Первым очищался разум и душа. Старейшина Сюньфу Шаньдянь играл мелодию на своей эрху — Юнхэнвэнь , чтобы убрать смятение с их душ и заставить покрытые взволнованной рябью мысли учеников обрести спокойствие. Когда они пройдут этот этап, наступит черед очищения тела. Для этого Тянь Шансю раскладывал на скамье несколько больших нефритовых чаш, внутри которых были драгоценные Плоды Чистой Души. Они напоминали собой золотые и красные яблоки, но были мягкими, словно спелый персик. Один такой плод был способен изгнать демона из тела при первом же его укусе, а если съесть целый — любая нечисть, что находилась в человеке, неизбежно погибала. Одним словом — превосходный эффект. Цена же их так же была непомерно высока. Настолько, что единственный плод мог своей стоимостью обеспечить безбедную жизнь целому городу на несколько лет вперед. Однако же глава ордена Солнечных Вод раскошелился на семена этих плодов и с двухсотой попытки все таки сумел вырастить одно такое дерево, щедро питая его своими духовными силами. Теперь недостатка в них орден Солнечных Вод больше не имел, как и в деньгах — за счет редкой продажи нескольких из них. При размышлениях о грядущем, голова Фэн Лэйюя начинала болеть. Если Сюэ Яо съест этот плод, не навредит ли это истинной сущности Сутэха? Внезапно тонкая молния разьяренно ударила в камни возле подвесного моста. — А? Что такое? Лэйюй, почему ты зол?? — Тянь Шансю искренне недоумевал, с чего спокойное настроение Мастера Грозовой Вершины внезапно скатилось до скрытого гнева. — Тебе показалось. Старейшина Сюньфу Шаньдянь развернулся, взмахнув рукавами и уходя в поместье, скрылся за его стенами. — Показалось, как же! — хмыкнул Тянь Шансю. — Скажи это тем камням, что их раскрошила молния твоего внезапного прилива гнева! В следующий миг еще три разряда со свистом поочередно ударили едва ли не перед самым носом Тянь Шансю, угрожающе заставив умолкнуть и с опасением посмотреть на закрытую дверь дворца этой вершины. Кажется, сегодня он в самом деле был не в духе. Фэн Лэйюй заперся, прижавшись спиною к двери. Его тело казалось непомерно тяжелым, заставив былого божественного дракона медленно сползать и осесть на холодный каменный пол. Как мог он согласиться дать Сюэ Яо этот плод? Как мог он рисковать, когда речь шла об этом несносном мальчишке...? Когда это был в самом деле Сутэх...? Три тысячи лет прошло... три тысячи лет с тех пор, как он встретил его впервые, и теперь повстречал вновь... Он в самом деле был до сих пор жив..! За более чем три тысячи лет своего существования это человеческое тело ни капли не постарело, а память и разум Фэн Лэйюя ни разу не помутнились. Словно он был каменной скалой, что просто стояла и смотрела на необратимое течение времени, что обходило его каждый раз стороной. Жизнь среди слабых людей, которых время не щадило и уносило вслед за собой подобно течению бурной реки, а годы их не превышали и одного века, оказалась для Фэн Лэйюя самой худшей пыткой. С каждым столетием ему становилось все более невыносимо находиться среди тех, кто неизбежно вскоре умрет. Сто лет для божественного дракона было не больше, чем один год для человека. Но для людей сто лет — это была целая вечность... Из-за проклятья Владыки он не мог принять свой истинный облик и вернуться на опустевшие небеса. Но и смотреть дальше, как эти слабые и хрупкие существа вокруг него все время умирают, он также не мог. Именно поэтому Повелитель Грозы решил создать этот орден и запереться в нем, окружив себя лишь теми людьми, чья внутренняя духовная сила была способна обрести форму золотого ядра и сделать их жизнь хоть немного длиннее — так зваными Бессмертными заклинателями. Он надеялся, что хотя бы так сможет замедлить течение времени вокруг себя. И Тянь Шансю был первым из них. Именно поэтому этот глупец и ведет себя столь бесстрашно рядом с ним, ведь за столько времени он уже достаточно узнал и увидел, чтобы понимать повадки Фэн Лэйюя без слов. На самом деле возраст Тянь Шансю уже давно превышал пять сотен лет. Но никто и никогда не упоминал об этом, а на вопрос о своих годах этот умник всегда отвечал с улыбкой, что давно перестал считать и не помнит даже примерно. Это также было одной из причин, почему Повелитель Грозы сближался вплоть до чаепития и дружественных разговоров лишь с ним. Ведь жизнь этого человека была не столь быстротечна, как у других, и он не боялся ее скорого конца. Но теперь оказалось, что был еще кто-то, способный прожить едва ли не три тысячи лет! Это был Сутэх и он все еще жив! Пусть как демон, но это действительно был тот самый наследный принц! Тот самый сын Менеса! Так как же он мог позволить себе рисковать жизнью этого мальчишки вот так легко!? Руки Мастера Грозовой Вершины ухватились за голову, что норовила разорваться от боли. Спустя какое-то время, когда Тянь Шансю уже подготовил несколько широких чаш с плодами, а все ученики, что были в Хэтаолине во время испытаний, теперь собрались во дворе Мастера Грозовой Вершины, Старейшина Сюньфу Шаньдянь соизволил выйти из своего укрытия. Его черные с золотым узором одежды были все так же неизменны, как и бесстрастное и суровое белоснежное лицо. И только белая собака по имени Чэнь Юй смогла заметить его мимолетный тревожный взгляд туда, где с натянутой улыбкой стоял Сюэ Яо, качаясь с пятки на носок с заложенными за спину руками. — Эй, Чэнь Юй, — Цзинь Гэ нахмурился, стоя рядом в раздумиях, — а тебе не кажется, что Сюэ Яо подражает нашему Мастеру? — С чего ты это взял? — Чэнь Юй дружелюбно улыбнулся. — Ну сам посмотри, он словно нарочно копирует Мастера! Даже руки прячет за спину точно так же! — Они просто похожи в некоторых вещах, вот и все. Тебе всего лишь кажется. Белая собака Чэнь Юй не собиралась разоблачать своего Мастера, поэтому послушно вильнув хвостом, она с улыбкой отвела от него подозрения Цзинь Гэ. Старейшина Сюньфу Шаньдянь подошел к скамье, покрытой золотисто-черной тканью. На ней лежали четыре ценных предмета, переполненных духовными силами: изящный тонкий клинок с длинным лезвием и рисунком птицы феникса на нем; заколка из нежного белого нефрита в форме бабочки, чьи крылья были украшены драгоценными камнями оттенка дикой фиалки и багрового закатного солнца; кисть для письма из красного сандалового дерева, на рукояти которой были вырезаны стершиеся временем слова; а также золотой широкий браслет искусной и тонкой работы, на котором была изображена обвивающаяся разъяренная змея, чьи глаза пылали алыми камнями и золотым оттенком. — Цзинь Гэ. Подойди сюда, — Фэн Лэйюй встал возле скамьи, держа по прежнему руки за спиной. — Мастер, — юноша сделал несколько шагов вперед, приветственно поклонившись. — Ты неплохо владеешь мечом и выбрал путь, использующий физические силы, — лиловый взгляд холодных глаз мягко упал на длинный меч. — Возьми этот клинок и дай ему имя. Он должен признать тебя своим хозяином. Глаза Цзинь Гэ засветились удивлением, счастьем и неловкостью одновременно. Он весьма бережно поднял меч в своих руках с затаившимся дыханием разглядывая узор благородной огненной птицы. И лишь спустя несколько минут размышлений наконец произнес: — Инфэй! Его имя будет Инфэй! В тот же миг на рукояти выжгло два иероглифа, красивым и ровным почерком начертив произнесенное имя. Глаза Цзинь Гэ засияли невыразимым благоговением и искренним счастьем. — Спасибо, Мастер! Фэн Лэйюй кивнул, позволив ему вернуться в ряды учеников. Инфэй — (鷹飛) yīng fēi — парящий ястреб, полет ястреба. — Следующий — Чэнь Юй. Он дождался, пока тот выйдет к нему и точно так же поприветствует с улыбкой в поклоне. — Мастер. Немного подумав, Старейшина Сюньфу Шаньдянь произнес: — Ты увлекаешься чтением свитков и изучением заклинаний защиты, но и забывать о боевых навыках так же не стоит. Возьми эту кисть для письма, — он указал бледной ладонью на драгоценный предмет, позволив юноше самостоятельно взять его и осмотреть. — У этой кисти уже есть имя от прошлого владельца, однако то, что оно стерлось, означает, что этот владелец мертв. Ты можешь попробовать дать ей новое или же попытаться разобрать старое. Чэнь Юй взял кисть из красного сандалового дерева, легонько очертив кончиками пальцев стертые местами иероглифы. Пусть большая их часть не подлежала восстановлению и было трудно разобрать изначально написанное, но для того, кто день и ночь изучал тысячи свитков, написанные разными стилями и почерками, даже слабые насечки были прекрасно видны глазу. Чэнь Юй улыбнулся с ноткой печали. — Нет нужды давать ей новое имя, если у нее все еще сохранилось старое. Скорее всего, ее прошлый владелец был хорошим человеком, раз дал такое нежное имя. — Ты сумел прочесть его? — бровь Фэн Лэйюя заинтересованно приподнялась вверх. — Да, Мастер. Пусть оно стерлось временем, но его все еще возможно разобрать. — Что же, тогда почему бы тебе не прочесть его вслух? Чэнь Юй со всей мягкостью в глазах и нежностью в голосе произнес: — Байю Шэнье. В тот же миг кисть в его руке заискрилась светом, а на ее рукояти аккуратными символами заново вывелось стертое имя. Ее свет изменился с красного на темно-синий, подобный ночному небу, а сама кисточка внезапно выросла в размерах, превратившись в настоящую даосскую метелку. Байю Шэнье — (白玉深夜) Báiyù shēnyè — белый нефрит поздней ночи, белая нефритовая полночь. — Кажется, она благодарна за твое решение сохранить ее имя, — Фэн Лэйюй слабо улыбнулся уголками рта. — Теперь эта метелка станет для тебя неплохим помощником в бою, а в виде кисти она поможет тебе с написанием заклинаний. Чэнь Юй с некоторым неверием держал в руках эту удивительную вещь, боясь сжать ее даже немногим сильнее и легонько поглаживая кончиком большого пальца ее имя. — Спасибо, Мастер... Я буду ее беречь, — полная трепета и любви улыбка едва заметно коснулась его губ и отразилась теплым светом в его глазах. Все знали, что Чэнь Юй любил каллиграфию, но никто не догадывался, насколько сильно он восхищался самими чудесными кистями, сделанными мастерами своего дела. Никто, кроме Фэн Лэйюя. — Сюэ Яо. Теперь твой черед, — Старейшина Сюньфу Шаньдянь прикрыл глаза, держа руки спрятанными под рукавами за спиной. Внутри него начинала бушевать буря неопределенных чувств и ураган волнения из ничего. В попытке подавить это, он некоторое время не открывал глаз, дабы в них нельзя было прочесть смятение. Юноша с неизменной улыбкой подошел, склонившись в напускном приветствии: — Мое почтение Мастеру. Мастер Грозовой Вершины не открыл глаз, спокойно спросив: — Из двух предметов, лежащих перед тобой, что бы ты выбрал? Среди толпы учеников Тянь Шансю послышались тревожные шепотки. — Старейшина Сюньфу Шаньдянь не желает смотреть на собственного ученика? — Они в раздоре? Он как-то прогневал этого нелюдимого старейшину? — Почему тогда он не просто дарит ему духовный предмет, но еще и предоставляет два на выбор? Разве так поступают, если ученик прогневал учителя?? — Да ты посмотри на сами предметы! Браслет с проклятым изображением змеи и сам сродни проклятью, дак неужели будет человек, захотевший носить его? — Верно, верно. А второй предмет — это вообще женская заколка в виде бабочки. Кто из заклинателей мужчин в здравом уме станет носить ее? — И то верно... больше похоже на выбор из двух зол, чем на подарок доброго наставника. Либо проклятье, либо позор... Между бровями Фэн Лэйюя пролегла морщинка недовольства. Само собой он прекрасно слышал все сказанное, но предпочел сделать вид, что остался глух. Откуда было знать этим наивным дуракам, смотрящим на внешность, что каждый из этих предметов был воистину бесценен? Заколка, способная исцелить болезни и самые ужасные, даже смертельные раны лучше любого лекаря, и древний браслет, что был выкован из пролитой с небес божественной крови драконов, после чего обрел способность отражать любой вред, наносимый ее владельцу проклятием, ядом или заклинанием — это по-вашему "позор" и "проклятье"? Наивные глупцы! Эти предметы являются бесценными и единственными в своем роде! Сюэ Яо внимательно посмотрел на изящную заколку, а затем на искусной работы золотой браслет. Уголки его рта приподнялись в вежливом ответе: — Оба эти предмета крайне бесценны и не имеют себе равных в силе и эффективности. Но поскольку мне нравятся змеи, я бы предпочел все таки браслет. Вокруг повисла ужасающая тишина. Змеи, которых истребили до последней множество лет назад, — это символ падших богов, несчастья, проклятий и смерти, и он сказал, что они нравятся ему!? Этот Сюэ Яо, очевидно, что ненормальный!! Безумец!! Фэн Лэйюй так же был удивлен, услышав это. Помнится, Менес так же почитал змей после встречи с ним и даже сделал их высшим символом царской власти. Но чтобы и Сутэх... — Тебе действительно нравятся змеи? — глаза цвета фиалки заинтересованно рассматривали юношу, пытаясь найти ответы на свои немые вопросы. — Да, я восхищаюсь ими, — Сюэ Яо говорил это честно, хотя и продолжал язвительно улыбаться. — И почему же именно ими? В мире достаточно животных, которыми стоит восхищаться. Почему, в таком случае, именно давно истребленные змеи так привлекают тебя? — Потому что мне они кажутся прекрасными во всем, — золотистые глаза прикрылись в два полумесяца на улыбающемся молодом лице. Фэн Лэйюй больше не стал допрашиваться. — Если это действительно так, то этот браслет твой, — он вновь закрыл глаза, отвернувшись. Когда же рука Сюэ Яо коснулась золотого украшения, голос Мастера Грозовой Вершины вновь спокойно раздался тем самым размеренным тоном: — Заколка так же отныне принадлежит тебе. Ее не обязательно носить, просто спрячь ее в одежде. Челюсти множества учеников Тянь Шансю попадали на землю. Этот старейшина в самом деле отдал ему сразу два духовных предмета! Церемония вручения, символизирующая соглашение Мастера Грозовой Вершины принять троих учеников, была официально завершена. Теперь пришел черед той самой церемонии очищения, что Фэн Лэйюй меньше всего хотел ее проводить. Старейшина Сюньфу Шаньдянь сел на опустевшую скамью, разгладив черно-золотую ткань своих одежд и положив на колени изящную эрху из черного дерева, принялся играть нежную мелодию очищения разума и души.