Простая арифметика

Эрвина Леви заметил, когда в зале уже не было мест. Смит-старший опоздал и теперь стоял у стены рядом с другими опоздавшими. На улице шел дождь, и волосы у Эрвина были мокрые, из-за чего казались темнее. В руках он держал телефон и быстро набирал текст или тыкал в игрушку. Когда на сцене появился хор, Эрвин убрал телефон в карман брюк и уставился на сцену. А, конечно, Джон поет в хоре. Гордый отец пришел посмотреть на сына. Леви тоже пытался смотреть на сцену, но глаза сами искали Эрвина. Когда хор под аплодисменты ушел, Эрвин обвел взглядом зал и заметил Леви. Заметил и начал пробираться через толпу, пока не начался следующий номер — сценка из школьной жизни, учителя играют детей, дети пародируют учителей. Леви никогда таких номеров не любил и решил под предлогом нежелания смотреть ерунду ретироваться к себе в кабинет. Он не может говорить с Эрвином так, будто ничего не было. Он буркнул что-то про «не хочу это смотреть» стоявшим рядом коллегам и двинулся к выходу. Смит догнал его у двери кабинета: Леви никак не мог найти в кармане ключ. В коридоре никого не было. Никто не увидит, если они поцелуются прямо здесь. Никто не услышит их разговора. — Привет, — сказал Эрвин, улыбаясь так, что у Леви свело живот от желания. — Привет, — буркнул Леви, открыл наконец дверь. — Чаю? — Да. И снова улыбается. Черт бы его побрал. — Если ты все по тому же поводу, то я не передумал. — Леви запер дверь и опустил жалюзи, чтобы их не было видно из коридора. — Мне не нужны романы. — Мне тоже. — Эрвин смотрел на него спокойно и серьезно. Осторожно взял его за руку. — Но ты мне нужен… Леви ощутил, как броня, за которой он много лет прятался от внешнего мира, плавится под взглядом голубых глаз. Уже через мгновение Эрвин целовал его, прижимая к себе. — Я не могу, — еле выдохнул Леви. — Пусти… Эрвин снова поймал его губы. Леви обмяк в его руках. Сопротивляться он не мог и не хотел. — Леви… — шепнул Эрвин. — Я… я скучал… Я… Меня давно так ни к кому не тянуло… Леви взял его за лацканы пиджака и потянул за собой в угол за шкафом с книгами. — Меня тоже… — выдохнул он. — Но я не могу… Мы не должны… — Не должны… — повторил Эрвин. — Но так хочется… Он шумно втянул носом воздух и прижал ладонь Леви к своему паху. Леви запрокинул голову, подставляя шею под поцелуи. Едва слышно выдохнул: — Погоди, не надо… Эрвин всё-таки отстранился от него и отступил назад, поправил волосы. — Прости, — сказал он. Облизал губы. — Ты мне нравишься. Я не могу с этим ничего поделать. Леви вскинул на него взгляд. Вот так просто: ты мне нравишься. Будто они подростки. — Я же сказал… Эрвин оборвал его: — Одно свидание. Пожалуйста. — Эрвин взял его за руку. Наклонился к его уху. — Тебе разве не понравилось тогда? Леви притянул его к себе за затылок и долго целовал. Эрвин сжал его бедра. — Хорошо, — выдохнул Леви. — В пятницу. После работы. В семь. — Где? — Эрвин оглаживал его спину. — Куда ты хочешь? Леви задумался. Действительно, где. Не в баре же встречаться… Можно было бы позвать Эрвина к себе, но тогда до разговора не дойдет. — В квартале от бара, — сказал он, — есть ресторан. «Тихая гавань» или «Забытая гавань». Короче, гавань. — Я знаю, где это. Работаю через дорогу. — Не боишься знакомых встретить? — спросил Леви. — Нет. Леви улыбнулся. Они снова поцеловались. Эрвин прижал Леви к стене. Завозился с его ремнем. Дышать стало тяжело. Лицо горело. Мысли метались от «кто-нибудь услышит» до «как же хочется». Эрвин опустился перед ним на колени. Леви зарылся пальцами в его волосы и закусил губу, чтобы не застонать. В тишине класса звонок телефона («Танец рыцарей», серьезно, мистер Смит?) прозвучал как набат. Эрвин выругался и поднялся на ноги. — Это Джон… Надо ответить… Да? Он отошёл к окну; говорил, прикрыв рот ладонью и отвернувшись. Леви привел себя в порядок. Эрвин закончил разговор и повернулся к Леви. — Извини… Я должен был ответить. Они в кино собрались… — Да, понятно. — Леви сел на парту. — Не думаю, что нам стоит здесь… — Да, пожалуй… — Эрвин провел рукой по лицу. — Извини, я… Он подошёл к Леви. Погладил его по волосам. Леви перехватил его руку и прижался к ней щекой. Ему не хотелось, чтобы Эрвин уходил. Но и тут сидеть вдвоем дальше было нельзя. — Может, — сказал он, нервно облизав губы, — тоже в кино свалим? Не дожидаясь пятницы? Эрвин наклонился к нему и поймал его губы. Выдохнул, обдав горячим дыханием ухо и щеку: — К тебе или ко мне? — Ко мне, конечно. Ты на машине? — Угу. Леви только потом подумал, что все видели, как они выходят из школы вдвоем и садятся в одну машину. От этой мысли стало неуютно. Он не был уверен, что их отношения (или как это назвать?) не обернутся скандалом. Конечно, в уставе школы нигде не написано: «запрещено иметь романтические и (или) сексуальные отношения с родителями учеников», но все-таки. Думать, однако, было поздно. Эрвин, сосредоточенно глядя перед собой, вел машину по главной улице. Шел дождь, и ехать приходилось очень осторожно. На светофоре Эрвин на несколько секунд взял Леви за руку. — Можно я покурю? — спросил Леви. — Да, конечно. Стекло опусти. Леви чиркнул зажигалкой. Обычно он курил утром и вечером после работы, после секса ещё. Но сейчас в голове творился такой сумбур, что надо было успокоиться. — Тебя чадо твое не потеряет? Он же не до ночи в кино будет. — Нет. Он может о себе позаботиться. Если что, позвонит. — Он знает, что ты гей? Эрвин на мгновение оторвался от созерцания лобового стекла и посмотрел на него. — Что именно тебя беспокоит? — Многое. — Леви дёрнул плечом. — Ты порушил мой привычный мир. — Ты мой тоже, — спокойно ответил Эрвин и снова взглянул на него. И добавил: — Бисексуал. И он знает, конечно. Леви кивнул. «Интересно, — промелькнуло у него в голове, — что хуже: мать, которая спит с любым мужиком, который посмотрит на нее, или отец, снимающий мужиков в баре…» Он поморщился от этой мысли. Как-то оскорбительно выходило для обоих. И вообще, на самом деле он так не думал. Откуда эта чушь берется в голове… — Что с тобой? — Все нормально. Поворот не пропусти. Когда они поднялись в квартиру, Эрвин спросил: «Ты в порядке?» Леви в ответ притянул его к себе за лацканы пиджака и поцеловал. — Чаю хочешь? — Нет… Эрвин сжал его в объятиях и прижался губами к его шее.  — А я хочу, — улыбнулся Леви и выскользнул из его рук. Эрвин рассмеялся. Пока чайник кипел, они целовались. — Слушай, — сказал Леви, наливая себе и Эрвину чай, — давай всё-таки поговорим по-человечески. — Он помолчал, ожидая ответа, но Эрвин только кивнул, внимательно глядя на него. — Я давно один. Живу один, сплю один, просыпаюсь один… Так проще… Я не думаю, что у нас что-то получится… Эрвин взял его руку. — Я тоже не думаю, — серьезно сказал он. — Но я хочу попробовать. Потому что… — Он опустил глаза. — Потому что я со времён Мари такого не чувствовал. Ни к кому. Леви вскинул брови. Мари — это жена, видимо. Покойная. — Слушай, — продолжал Эрвин, — нам уже давно не по двадцать и даже не по двадцать пять. А чем старше, тем это все сложнее. У тебя своя отлаженная жизнь, у меня — своя. Я не предлагаю все бросить и съехаться. Хотя у меня дом большой… Не суть. Просто ты мне нравишься. И я тебе, наверное, тоже, раз ты меня до сих пор не выставил. Леви вдруг ужасно захотелось его поцеловать. И он тут же осуществил свое желание. Эрвин крепко сжал его, пробрался рукой под рубашку. Губы у него были горячие и влажные, от волос и рук пахло чем-то терпким. У Леви чуть закружилась голова, и он позволил Эрвину унести его в спальню. Они торопливо раздевали друг друга. От поцелуев ныли губы. — Погоди… — Леви вывернулся из рук Эрвина. — Что? Все в порядке? — Да… Пить хочу… Когда он вернулся, Эрвин взял его за руку и резко притянул к себе. Повернул его на спину и навалился всем весом. Леви охнул, но сопротивляться не стал. Эрвин целовал и кусал его шею. И Леви с удовольствием прислушивался к его тяжёлому дыханию. «Засосов не оставь…» Эрвин прижался к нему и обхватил ладонью оба их члена. Осторожно задвигался. Леви вцепился ногтями в его спину и в голос застонал. — Эрвин… — М? — Не вздумай здесь спать… Слезь с меня, ты тяжёлый… Эрвин, лежавший головой на его груди, усмехнулся и повернулся на спину. Глаз не открыл. — Если я усну, что ты сделаешь? — Разбужу и пинками выгоню из дома. — Он потянулся за халатом. — Я серьезно. Ночевать ты здесь не будешь. Он вышел на балкон. Закурил. На улице все ещё было тепло. Он услышал, как Эрвин сел на кровати; зашуршала одежда. Эрвин подошёл к нему и обнял за пояс. Поцеловал в голову. — Увидимся в пятницу? Как договаривались? — Да… — Леви повернулся к нему. — С тобой хорошо… Эрвин усмехнулся. Зарылся пальцами в его волосы. Леви обнял его. Уткнулся лбом в его грудь. — С тобой тоже… — сказал Эрвин. Леви хотел что-то ещё сказать, но из комнаты послышался «Танец рыцарей». Эрвин пошел за телефоном. Из-за приоткрытой балконной двери до Леви доносились: «Да? Где ты? Ясно… Сейчас приеду». Леви вернулся в комнату. Эрвин торопливо одевался. — Прости. Джона надо забрать. — С ним все в порядке? — Да. Просто они догулялись до того берега… Поеду, а то угуляет куда-нибудь ещё. Эрвин говорил и улыбался. Почему-то слушать, как он говорит о сыне, было приятно. Леви подошёл к нему и быстро поцеловал. — До пятницы, — сказал он.