Простая арифметика

Новогоднюю ночь Леви провел один. С кошкой. Эрвин попытался уговорить его поехать с ним и Джоном к родне, но Леви наотрез отказался, назвал Эрвина ненормальным и повесил трубку. Еще не хватало семейных сборищ. К тому же «родня» — это тот самый верзила с лексиконом пятилетки. Провести в его компании всю ночь? Увольте. Второго января Эрвин отвез сына к деду и приехал к Леви на весь день. Полдня они валялись на кровати, лениво целовались и так же лениво разговаривали о какой-то ерунде. Кошка пришла к ним, улеглась Эрвину на грудь и громко мурлыкала, всем видом показывая, что это ее место, а рука Леви тут лишняя. — У тебя кошка неглаженная ходит, — негромко сказал Эрвин. — Непорядок. — Что она, брюки, чтоб ее гладить? — Леви, однако, почесал кошку за ухом. — Хочешь, забери ее себе. — Нет уж. Подобрал, теперь это твоя забота. Леви рассмеялся и поцеловал его в плечо. Вдруг вспомнилось: горячие от солнца камни на берегу, шум прибоя, соленые брызги летят в лицо, а над головой — синее-синее небо, какое он больше нигде не видел. Он сбегал на берег, когда дома становилось совсем невыносимо. Сидел там по несколько часов. Читал, спал, готовил уроки. Зимой, конечно, так долго не просидишь, а в теплынь было хорошо. Если долго сидеть, мысли уходят, становится спокойно. А если сидеть очень долго, накрывает странное чувство единения с миром, и так спокойно на душе, ничего больше не нужно. Леви прикрыл глаза. Эрвин повернулся к нему, спугнув кошку, и осторожно поцеловал в лоб. Леви подумал, что он сейчас что-нибудь скажет — волшебство исчезнет, но он молча уткнулся ему в шею и крепче обнял. Леви зарылся пальцами в его светлые волосы. Медленно повернул голову. Эрвин долго целовал его, крепко прижимая к себе; в его огромных руках было так хорошо, что становилось страшно. — Леви? Ты что? Эрвин смотрел на него с беспокойством. — Нет, ничего. Я… У меня бывает. — Он вытер мокрые глаза. — Это от нервов или что-то вроде того. Все в порядке. Он улыбнулся, но вышло как-то криво. Эрвин навис над ним, прижался лбом к его лбу. — Чаю хочешь? — Тс. Да. Я б пожрал, если честно. Эрвин неохотно выпустил его из объятий и поднялся. — Пойдем куда-нибудь? — Одеваться придется… Леви сладко потянулся. Есть хотелось, а вылезать из кровати — нет. — Я что-нибудь приготовлю. Дрыхни. Эрвин натянул трусы и футболку. Леви наблюдал за ним. У этого мужчины недостатки есть хоть какие-нибудь? Когда они бывали на людях, на Эрвина оборачивались все женщины и добрая часть мужчин. И каждый раз Леви охватывало странное чувство — что-то вроде хвастливого злорадства. На улице Эрвин всегда или держал его за руку, или обнимал за плечи. Значит, все, кто провожал его влажными взглядами, понимали, с кем этот Аполлон проводит ночи. Чушь, конечно, никому это неинтересно. Посмотрели и забыли. И Леви каждый раз одергивал себя, что думать об этом глупо. Но поделать ничего не мог. Временами, правда, его охватывали совсем другие мысли: ему казалось, что Эрвин вот-вот выпустит его руку и скажет, что он хорошо провел время и что пора каждому идти своей дорогой. Тоже глупо, конечно. Но эту мысль прогнать было сложнее, в мозгу она сидела прочно. — Все в порядке? — спросил Эрвин, поймав его взгляд. — Да. — Леви сел на кровати. — Кинь мне халат, пожалуйста. На кухне Леви забрался на подоконник, закурил. Последнее время он стал курить больше. Кошка запрыгнула к нему на колени и замурлыкала. Леви машинально почесал ее за ухом. Эрвин взялся за готовку. — Леви. — М? — Я рассказал Джону, что мы снова вместе. Леви замер. Эрвин сел рядом с ним, одним глазом наблюдая за едой на плите. — Пойми правильно. Я не собираюсь опять врать и делать вид, что тебя не знаю. Да-да, школа, я помню. Но сыну я врать не хочу. Понимаешь? Он приобнял Леви за пояс, поцеловал в голову. — Не знаю, — сказал Леви. — Это же твой сын, тебе виднее, как себя вести с ним. Болтать о нас вряд ли в его интересах, так что мне все равно. Эрвин рассмеялся, крепко обнял его и поцеловал в губы. — Прости, я должен был это с тобой обсудить… Но ты бы сказал «нет», а в прошлый раз это кончилось конфузом… — Что смешного? — Леви попытался вырваться, но Эрвин удержал его. — Мне иногда кажется, ты меня боишься… То есть не меня, а того, что… — У тебя суп убегает. — Черт… После обеда они завалились на диван и включили телевизор. Показывали романтическую комедию: героиня никак не могла выбрать между успешным бизнесменом и бедным художником. Что она выберет художника, ясно было с первой минуты, но героиня соображала хуже зрителей. — Тебе никогда не казалось странным, — спросил Леви, — что в таких фильмах один всегда заметно плохой? Ну, вот этот ее дядька — явный абьюзер, будет держать ее потом всю жизнь под замком, и это очевидно. А художник весь такой нежный и заботливый. И надо быть конченой дурой, чтобы выбрать дядьку. Еще ни разу не видел, чтобы в таких фильмах выбор был между одним хорошим парнем и другим хорошим парнем. — Никогда об этом не задумывался… «Касабланка»? — Не считается. Во-первых, это не ромком, во-вторых, она выбирала не между мужиками, а между мужиком и целью в жизни. В-третьих, этот выбор за нее сделал Хамфри Богарт. — Ладно. Хм… Девушка и два хороших парня… «Реальная любовь»? История с Кирой Найтли. — Не подходит. Она уже выбрала. И мы видим последствия. А про мужа ее мы вообще ничего не знаем. — Хм… «Гражданская война»? Кэп выбирал между Баки и Старком. Леви так смеялся, что чуть не упал с дивана. — Это не ромком! — сквозь смех проговорил он. — Да ну тебя. — Эрвин крепче прижал его к себе и поцеловал. — Тебе не угодишь. — Ладно, проехали. Скучища смертная, а не фильм. Пошли в спальню? Первая половина января прошла спокойно. Леви бы даже сказал, безоблачно. Эрвин не оставался на ночь, но они почти все свободное время проводили вместе. Иногда они по полдня переписывались, и некоторые сообщения Леви потом удалял, хоть и жаль было. Эрвин Смит отлично владел языком во всех смыслах этого слова. Иногда Леви гадал, каково это, когда тебя трахает Эрвин Смит, но проверить не решался. Леви не мог пожаловаться на отсутствие личной жизни, но он привлекал определенный тип мужчин и чертовски устал от этого. Все они умели красиво жужжать в уши. И все как один совершенно не считались с его желаниями в постели. Так что однажды он просто решил, что с него хватит. Секс один раз. Мы играем по моим правилам или не играем вообще. И не надо мне ничего обещать и рассказывать сказки. Хватит. Потрахались и разошлись. Все. С Эрвином было иначе, хотя он тоже мог командовать и проявлять характер. Как тогда, когда у Леви не работало отопление… Эрвин просто увез его к себе. И сколько бы Леви ни ворчал по дороге, он был рад, что так вышло. Жаль, конечно, что потом получилась неловкая история… Леви любил слушать, как Эрвин что-нибудь рассказывает. Что угодно. У него был низкий приятный голос, и Леви слушал его, блаженно прикрывая глаза и положив голову ему на плечо. Ночи он проводил один, и его то и дело будила мысль, что Эрвин может больше не захотеть его видеть. Леви пытался убедить себя, что он не должен так сильно зависеть от Эрвина. Если он уйдет, то все, Леви его забудет… Но Эрвин уже уходил. Леви тогда будто в бочку с водой окунули. Он чуть с ума не сошел. Оправился, конечно. Однако стоило увидеть Эрвина снова… Однажды они гуляли вдоль набережной. Была суббота; светило солнце. Продираясь сквозь толпу, они дошли до беседки, в которой когда-то, на первом свидании, целовались. Леви облокотился на парапет, разглядывая лёд на реке. Эрвин обнимал его за пояс. Мимо шли люди, ярко светило солнце. От реки веяло холодом, и Леви безотчетно прижался к Эрвину. Эрвин наклонился и поймал его губы. Леви улыбнулся сквозь поцелуй, крепко схватил его за отвороты пальто. — Не замерз? — Нет, все хорошо. Мне только все время кажется, что на нас кто-то смотрит… — Да пусть завидуют. — Эрвин улыбнулся и снова поцеловал его. — Можем уйти, если хочешь. — Мороженого хочу. Леви облизал губы; Эрвин снова наклонился к нему. — Холодно же. — В кафе пойдем. В кафе они не пошли. Купили мороженого в магазине и отправились к Леви. — Леви… — М? Они лежали на кровати, обнявшись. Леви ужасно хотелось курить, но рядом с Эрвином было так тепло, так приятно… — Ты не хочешь как-нибудь пообедать у меня? Я имею в виду, с нами… — Думаешь, это хорошая идея? — Думаю, да. Пора уже вылезать из подполья. Да и Джон тебя любит… Леви вздохнул. — Он любит своего учителя. А как он отнесётся к твоему бойфренду… — Хорошо отнесётся. — Не знаю… Чего ты хочешь? Чтобы мы в семью поиграли? — Нет. Я хочу в этот раз все сделать правильно. Ты уже был у нас, и чем кончилось… Пусть все будет правильно. Без вранья, без неловких сцен. Пожалуйста. Я не говорю, что ты должен прийти завтра. Но… — А он захочет меня видеть? В таком качестве? Эрвин погладил его по волосам. — Захочет. Поверь мне, если бы ты ему не нравился, он бы и как к учителю к тебе иначе относился. Пожалуйста, Леви. Ты и он — главное, что есть у меня в жизни. Я не хочу разрываться между вами. Леви поднял голову и посмотрел на него. Лицо его было абсолютно серьезным. Самое главное в жизни? И он сам в это верит? — Ладно. Давай на следующей неделе. — Спасибо.