Простая арифметика

Отец вернулся в воскресенье, около полудня. Джон с Сашей были на кухне. Саша, одетая в футболку Джона, доходившую ей до середины бедра, колдовала над плитой и приплясывала в такт лежавшему рядом айподу. Она не ночевала тут, как отец подумал, а пришла утром. Джон еще спал, и она его разбудила звонком. Они повалялись на диване в гостиной, глядя в телевизор и целуясь. Потом Саша заявила, что хочет чаю. Они перешли в кухню. Заболтавшись, она опрокинула на себя чашку с горячим чаем. Подскочила, опрокинула стул. Узкие джинсы «жглись, как сволочи», и Джон отдал ей первую попавшуюся на глаза футболку, чтобы она могла переодеться. В эту глупую историю отец не поверил. Джон не слышал, как открылась входная дверь, и появление отца на кухне удивило его. Саша смутилась, но быстро оправилась. — Доброе утро, — мурлыкнул отец и поставил на стол коробку с вензелем «П и Ф». — Привет, мистер Смит, — ответила Саша. — Хотите есть? — Нет, спасибо. Мы позавтракали. В коробке пирожные, угощайтесь. Он ушел к себе. Джону стало неловко. Появление отца будто нарушило что-то важное между ним и Сашей. Пирожные, однако, оказались вкусные. Джон таких еще не пробовал. Он осмотрел коробку и нашел адрес. Саша поискала в интернете. — Это маленькая чайная, в центре, — сообщила она. — О, смотри, кто тут на фотках. Он взглянул на экран ее телефона. На случайной фотографии, выпавшей на странице поиска, оказался Хоббит. Без привычной рубашки и жилетки он выглядел странно и непривычно, но это точно он. Видимо, кто-то хотел сделать фотографию интерьера, и в кадр попали посетители. — Давай съездим туда как-нибудь? — спросила Саша, дожевывая последний кусок. — Уж очень вкусно. Джон не стал возражать. Когда она уходила, они долго целовались на пороге. После пирожных от ее губ пахло зеленым чаем и кремом. Он устроился на диване и включил телевизор. Отец вышел из своей комнаты и сел рядом. — Она тут ночевала? — спросил он. — Нет. Джон хмуро взглянул на отца. Он выглядел спокойным, но глаза смотрели строго. Джон рассказал историю с опрокинутым чаем, но отец не поверил и прямо спросил, занимаются ли они сексом. — Пап, иди к черту! — Не огрызайся, пожалуйста. Я… — Что ты пристал ко мне? — Джон встал, отец тоже. — Даже если и да, тебе какое дело?! Тебе можно, а мне нельзя? Отец вскинул брови. Джон не собирался этого говорить. Он впервые ночевал один две ночи подряд, и теперь почувствовал, как ему было одиноко. Он бы, может, и предложил Саше прийти к нему, но знал, что она откажется. На ночь ее бы не отпустили, а убегать тайком она не будет. И как же было противно, когда отец лез с вопросами… — Так в этом дело? — спросил отец. — В Леви? — Да как это связано! — огрызнулся Джон. — Просто я не лезу к тебе в постель! Они поругались. Отец редко кричал на него, да и то — по делу. И ссорились они редко, мирились быстро. Но в этот раз они будто не слушали друг друга. Джону было противно, что отец расспрашивает его об отношениях с Сашей. Будто это что-то плохое! Отец талдычил о чем-то своем. «Пока ты несовершеннолетний, я за тебя отвечаю», «Я не лезу в твою жизнь, просто хочу быть уверен, что…» Джон хлопнул дверью своей комнаты, обедать отказался. Он бы вышел из дома, но отец наверняка встретит его. Джон не хотел с ним разговаривать. Он сел за уроки, но в голове была каша. Вечером отец постучал в дверь его комнаты. «Заходи», — буркнул Джон. Отец заглянул в комнату. Джон сидел за столом и старательно писал. — Давай мириться, — сказал отец, сев на кровать. Джон дернул плечами и даже не посмотрел на него. — Джон, ты мой сын, и я люблю тебя. И я хочу быть уверен, что ты не наделаешь глупостей. — И что тебе не придется объясняться с Браусами, — огрызнулся Джон. Спокойный тон отца его раздражал. — Ну. Отец вздохнул. — И что тебе или Саше, или даже другой девушке, не придется жалеть об этом. — Ты говорил, что не жалел. Это был подлый удар. После того вечера, когда отец рассказал о смерти матери, Джон не напоминал ему об этом. Он был уверен, что отцу, хоть он и говорил, что не жалел ни о чем, неприятно вспоминать о жене. И сейчас Джон поймал себя на желании сделать ему больно. Он тут же устыдился этого, но слово уже было сказано. — Мне повезло, — сказал отец ровным голосом, — у меня родился ты. Джон повернулся к нему. Отец смотрел на него спокойно и серьезно. Джон засопел. — Извини, — буркнул он. — Ничего, — улыбнулся отец. — Мне тоже было шестнадцать… Джон вдруг понял, что прежде ему не приходило в голову, что отец тоже был подростком, тоже ругался с родителями… А ведь Майк рассказывал кучу историй об их шалостях. Но Джон слушал его, смеялся и не связывал эти истории со своим отцом. Да и с Майком тоже. — Так за что именно ты на меня злишься? — спросил отец. — За Леви или за то, что лезу не в свое дело? — Второе. — Джон хмуро взглянул на него. — Мне неприятно. Отец кивнул. Встал и подошел к нему. Потрепал по волосам. Джон вывернулся, пробурчал, что он уже взрослый. Отец вдруг рассмеялся и поцеловал его в лоб. — Ладно, — сказал отец, — обещаю, что с вопросами больше лезть не буду. Но обещай мне, что вы будете осторожны. И если что-нибудь случится… — Пап, ну… Джон вывернулся из-под его руки; но ему будто стало легче. Отец все-таки у него неплохой. По крайней мере, он его не бьет, как бывает, и не сбежал, едва узнав, что его девушка беременна. У Брауна вот отец колотил и его, и его мать. Матери пришлось уйти, теперь они жили где-то в центре… Подальше от него. А у Имир отца и вовсе никогда не было. Хистория жаловалась, что родители с ней почти не разговаривают, а школьными делами занимается ее старшая сестра. Хоббит — тоже сирота. Так что Джону, наверное, грех жаловаться. Отец снова сел на кровать и заговорил совсем другим тоном: — Майк звонил. Они собираются в поход в следующие выходные. Пойдем? Можешь пригласить Сашу, если хочешь. — Хочу. А ты Хоббита позовешь? — Не думаю, что он захочет… Ты правда не возражаешь, что мы с ним… — Нет. С чего бы ему возражать? Хоббит ему нравился. Пожалуй, из всех приятелей и приятельниц его отца он был ему симпатичен больше всех. К тому же, Хоббит не лез к нему и не навязывался в члены семьи. И отец рядом с ним выглядел счастливым, а отца Джон любил и рад был видеть его счастливым. — Он боится, — сказал отец, — что ты не рад нашим отношениям… — Он рассмеялся. — Но по-моему, он единственный, кто переживает. — А что, если я скажу, что он мне не нравится, ты его бросишь? — спросил Джон, прищурившись. — Не знаю, — честно признался отец. И добавил, помолчав: — Он мне очень дорог. И ты тоже. Так что это был бы мучительный выбор. Ужинать будешь? Можем поехать в город и поесть в ресторане, если хочешь. Я ничего не готовил. — Бургер, — сказал Джон. — Дай только допишу… Отец кивнул и поднялся. Он уже был в дверях, когда Джон спросил: — Пап, а вы с ним поженитесь или что? — Пока не знаю. А что? Джон и сам не знал — что. Он пожал плечами. — Не обижайся, пап, но из всех твоих бывших он самый нормальный. Отец расхохотался и вышел, велев не тормозить, а то ехать ужинать будет уже поздно.