Простая арифметика

Леви собирался выпить чаю и пойти, как обещал, к Смитам. Джон второй день не ходил в школу, Эрвин работал дома. Леви сам сгоряча пообещал позаниматься с Джоном, надо было выполнять. Он потянулся, глядя на электрочайник, и вскользь подумал о том, что можно было бы остаться у Эрвина ночевать. Утром, правда, на работу, но мысль была соблазнительная. — Привет. Леви обернулся к двери и увидел Эрвина. Он закрыл за собой дверь и улыбнулся Леви. — Привет. Ключ там в замке поверни. Каким ветром тебя сюда принесло? Эрвин запер дверь, подошел к нему и сел на парту. Протянул к нему руки, и Леви с удовольствием дал себя обнять. Они не виделись со свидания в отеле. Короткая встреча в школе, когда Эрвин приехал к Джону, не в счет. — Общался с вашей администрацией, — сказал Эрвин, неохотно оторвавшись от его губ. — И как? Эрвин пожал плечами. — Да что мне ваш директор скажет… У отца таких историй каждый год был целый букет… Что тут сделаешь… — Ну… — Да я не в претензии. Где ваш химик шлялся в рабочее время, интересно, конечно… Но ему и без меня втык сделают. Леви усмехнулся. — Поразительное равнодушие. Как он там? — Да ничего. Просит к нему не лезть. Закипел чайник. Леви предложил выпить чаю, открыл пачку печенья. — Ты же к нам? — спросил Эрвин, глядя на него поверх чашки. — Да, я же обещал. Он так и не сказал, из-за чего драка? — Нет. Его классная сказала, что дети тоже ничего не поняли. — Джон не похож на парня, который просто так кулаками махать будет… — Может, расскажет потом. Ему, по-моему, больше обидно, что он так нелепо проиграл. — Эрвин улыбнулся. — Самолюбие пострадало сильнее всего. Леви тоже улыбнулся. — Может быть. Я в школе и дня домой без фингала не приходил… Самолюбие было последним, о чем я думал… Он оборвал себя и посмотрел на Эрвина. Тот слушал внимательно и спокойно. Леви вдруг понял, что завидует и Эрвину, и Джону, которым не приходилось в школе хлебать того дерьма, которое хлебал когда-то он. И дома было не лучше. Он тряхнул головой, отгоняя неприятные мысли. Все это было давно. Пора уже забыть. Он поднялся и посмотрел на часы над доской. — Пойдем? — Угу. Эрвин поймал его руку и притянул к себе. По шее скользнули влажные губы, руки крепко обхватили бедра. — Эй… — Леви попытался высвободиться. — Не здесь же… Эрвин, не надо… Они долго целовались. Эрвин жадно целовал его шею, расстегнул верхние пуговицы на рубашке. Прихватил губами кожу на ключицах. Леви сжал его затылок. «Не надо… — Он снова попытался вырваться. — Эрвин… Черт… Если нас застукают, я тебя убью…» — «Не сомневаюсь». Эрвин рывком усадил его на парту. Прижался к нему так, что Леви невольно застонал. Он вспомнил, как осенью они целовались в этом же кабинете. Тогда дойти до конца им не удалось. В этот раз доводить дело до финала он тоже не собирался, но устоять перед Эрвином было трудно. Он расстегнул на нем брюки. Обхватил его член пальцами. Леви запрокинул голову, стараясь не стонать. Эрвин тяжело дышал ему в ухо. — Между прочим… — выдохнул Эрвин, — когда мы тут с тобой первый раз… разговаривали… я… — Он поймал его губы и жадно поцеловал. И быстро закончил: — Я тогда думал только о том, что хочу заняться с тобой сексом прямо на столе. — Извращенец, — хмыкнул Леви. Эрвин уложил его на парту. Навис над ним. Ему так было неудобно, но его пальцы уверенно и умело двигались, и Леви едва сдерживался, чтобы не застонать. Мысль, что в любой момент могут постучать в дверь и прервать уединение, возбуждала и приятно щекотала нервы. Он зарылся пальцами в волосы Эрвина. Поймал его губы. И еле слышно застонал, кончив ему в ладонь. — Господи… спина, — прошипел Эрвин, выпрямившись и массируя поясницу. — Тебя никто не заставлял, — хмыкнул Леви. — Там бумажные полотенца есть… В тумбочке под чайником. — Ага… Джон не собирался филонить и охотно набросился на принесенные Леви задачи. Они сидели на кухне, Эрвин был тут же — пил кофе и лениво прислушивался к разговору за столом. Леви то и дело ловил его взгляд, и ему казалось, что смотрит на него Эрвин совсем не так, как ему бы хотелось. Странный был взгляд. Неприятный какой-то. Чего это он? — Ладно, хватит с тебя на сегодня, — сказал Леви, бегло проглядывая решение задачи. — Хорошо, — неохотно протянул Джон. — Анекдот хотите? — Ну? — Два — это в какой-то степени восемь. Леви рассмеялся. Джон тоже. Шутку эту Леви слышал уже много раз, но уж больно неожиданно было услышать ее от Джона. Тот шутил редко. — А в чем прикол? — спросил Эрвин. — Пап, блин, — отозвался Джон и захохотал. Леви тоже улыбнулся. Он уже открыл рот, чтобы объяснить, но Эрвин резким движением поставил чашку на стол и вышел из кухни. — Пап? — Эрвин? Леви поднялся и пошел за ним. Эрвин сидел у себя в комнате на кровати. — Не говори мне, что ты обиделся на старый анекдот. — Я не обиделся, — ответил Эрвин. Леви закрыл дверь и сел рядом с ним. — В чем дело? За тобой вроде перепадов настроения не водится. Эрвин посмотрел на него и странно улыбнулся. — Это глупо… Сам от себя не ожидал, — сказал он. — Так все-таки? Леви осторожно положил руку ему на плечо. Он не знал, что говорить и как себя вести, но в ответ на прикосновение Эрвин снова улыбнулся и поцеловал его в голову. — Мне кажется, ему с тобой интереснее, чем со мной. А когда вы разговариваете, я только предлоги понимаю… Леви рассмеялся. — Серьезно? В этом проблема? Но это же… — Глупо. Я знаю. — Я не знаю, что тебе сказать… — Леви обнял его и поцеловал в щеку. — Ну, могу не приходить… Проживет он без уроков… — Нет. Он мне плешь проест потом… Особенно если узнает, что я тебе тут наговорил. Эрвин обхватил его руками и поцеловал. Леви не думал никогда, что человек может ревновать… собственного ребенка. Он улыбнулся сквозь поцелуй. — Прости. Мне и в голову не приходило… — Да мне тоже. — Эрвин… Я, конечно, не разбираюсь в этом, но… Он твой сын. И так всегда будет. Мужики у тебя другие будут, а сын — нет. Эрвин внимательно и серьезно посмотрел на него. — Других мужиков не будет, — сказал он таким тоном, что Леви невольно выпрямился, как боевой офицер. — Но ты прав… Ерунда все это. — Он осторожно взял его за затылок и поцеловал в лоб. — Спасибо. — За что? — Просто так. Они снова поцеловались. Джон вернулся в школу только после того, как ему сняли гипс. В течение этих трех недель Леви бывал у них раз в несколько дней и оставался на ночь. В спальне Эрвина осели некоторые его личные вещи. Даже пачка сигарет валялась на подоконнике — вдруг среди ночи приспичит покурить. Эрвин как-то даже пошутил: «Пора тебе насовсем переехать». Или не пошутил. Леви тогда обратил это в шутку, и тему они закрыли. Правда, просыпаясь утром рядом с Эрвином, слушая, как за окном шелестят деревья, он то и дело ловил себя на мысли, что жить здесь было бы неплохо. Но он гнал от себя эти мысли. Отказаться от квартиры — ну, уж нет. Он там жил последние лет пять или шесть и держался за нее крепко. Кто еще сдаст квартиру (две комнаты, большая кухня) в центре за такие деньги? Но у Смитов ему было хорошо. Саша заходила то и дело, оставалась ужинать. Иногда решала задачи, которые не мог решить Джон. «Я же тебе предлагал тогда на конкурс поехать. Чего ж ты?» — спросил как-то Леви. Саша пожала плечами и откусила пол-яблока. «Сдалась мне ваша матеша. Джону интересно, а мне нет». — Если тебе неинтересно, — спросил Джон, — чего тебе так легко все? Саша снова пожала плечами. — Не знаю. Ну… видно же. Джон вытаращился на нее. Леви тоже кинул на ученицу удивленный взгляд. — Это — как? — спросил он. — Не знаю. Видно, и все. Я в начальной школе задачи не решала. Сразу ответ записывала. Учительница ругалась, а я думала: зачем расписывать, если сразу видно? И сейчас видно. Только не сразу. Приходится думать. — Бывает такое… — протянул вдруг Эрвин. — Не знаю, как это называется, но я читал как-то… Сильная интуиция или что-то вроде того. Джон смотрел на Сашу с искренним восхищением. Ни тени уязвленного самолюбия. Леви знал пары, которые быстро распадались, стоило одной из сторон проявить какой-то недюжинный талант в совместной области. Исключения тоже видел, но их было меньше. Время летело быстро, становилось все теплее. На улице днем было жарко. В столице и вовсе обещали настоящее тепло. На конкурс Джона должен был сопровождать Леви. Родители приезжали по собственному желанию. Джон почему-то вдруг уперся и заявил, что не хочет, чтобы отец ехал с ним. Леви не вмешивался, хоть и видел, что Эрвину это неприятно. Но как-то они договорились. Эрвин потом сказал Леви, что Джон никогда не ездил без него. Даже к деду в гости Эрвин отвозил сына и потом привозил обратно. А тут — другой город, столица, где он был только маленьким, и мальчику хочется проявить самостоятельность. — Ты не обижаешься? — спросил Леви. Они лежали на кровати в его квартире. Свет горел, и он видел лицо Эрвина. Красивое, немного озабоченное, уставшее после работы и бурного вечера. — Нет. — Эрвин приподнялся на локте и погладил Леви по лицу. — Он же в надежных руках. Но если бы он сказал что-нибудь вроде: «Пап, ты все равно ничего не поймешь», — я бы обиделся, наверное. А так… Ну, шестнадцать парню скоро. Пусть привыкает. — Ты все равно можешь приехать. Послушать его выступление. Потом уедешь сразу. Если хочешь, конечно. — Нет. Потом расскажете. А я все равно ничего не пойму. Он улыбнулся, Леви улыбнулся в ответ. Сейчас он выставит Эрвина за порог. Ночевать он ему по-прежнему не позволял. Но пока можно было целоваться или даже… Эрвин заскользил губами по его шее и груди, по животу. Обхватил ртом его член. Леви застонал, подаваясь бедрами навстречу его рту. Вывернулся, чувствуя, что долго не протянет. Эрвин послушно лег на спину. От каждого движения внутри себя он сладко вздрагивал, стонал сквозь зубы. Потом они вместе приняли душ. Леви вдруг понял, что не хочет, чтобы Эрвин уходил. Послезавтра им с Джоном уезжать. На три дня. И когда они потом с Эрвином увидятся… — Не скучай раньше времени, — мурлыкнул Эрвин, будто угадал его мысли. — Ты телепат, что ли? — Леви потерся щекой о его плечо. — С чего ты взял… — Догадался. У тебя на лице все написано. Уезжали они в пятницу. Конкурс проходил в два дня: в субботу ученики сдавали письменную работу, в воскресенье — выступления, на которых нужно было представить придуманную самостоятельно задачу, а потом решить чужую. День заезда, день отъезда. Жить предстояло в жилом корпусе, где располагалось общежитие. Леви уже третий раз туда ездил и все знал, а Джон явно волновался. На лице у него застыло напряженное выражение. Но он старательно делал вид, что все в порядке. Вокзальный перрон был залит солнцем; день выдался жаркий. Они вчетвером стояли у входа в вагон. Саша, в шортах и футболке, растрепанная, держала Джона за плечо и что-то быстро ему говорила. Леви с Эрвином стояли чуть в стороне от детей. Леви курил. Глаз Эрвина он не видел за темными стеклами очков. Эрвин осторожно держал его за руку. — Буду скучать, — сказал он и поцеловал Леви в макушку. — Я тоже, — признался Леви. — Но мы в воскресенье вечером вернемся. Я обещал Заклаю, что в понедельник буду в школе. — Ладно, — сказал Эрвин и сжал его руку. — Деньги у него есть, а если… — Так, ну, с голоду я ему умереть не дам. Не переживай. — Да, но если что… — Я тебе позвоню. Или Джон позвонит. — Леви улыбнулся. — Не беспокойся. Он не первый, кого я туда вожу. Напиваться не дам, а больше ему ничего не грозит. — Вот зачем ты это сказал, — рассмеялся Эрвин, — теперь буду об этом думать. А он даже пива не пробовал. — К шестнадцати годам? — усмехнулся Леви. — Слабо верится. Но тебе виднее, конечно. — Да ну тебя. Он ткнул Леви в плечо. Над вокзалом разлилось объявление об отправлении поезда. Эрвин быстро поцеловал Леви в губы, так же быстро обнял сына («Пап, ну!»), и потом они с Сашей махали им в окно. — Отвезти тебя домой? — спросил Эрвин, когда поезд промчался мимо них и скрылся. — Ой, нет. Спасибо. — Саша широко улыбнулась. — Мы с мамой по магазинам собрались, она меня в кафе на площади ждет. А вы приходите к нам ужинать? — Спасибо, — улыбнулся Эрвин. — Я, пожалуй, не откажусь. Она кивнула и убежала. Юная, легкая, тонкая. И снова она напомнила ему Мари. Не внешне. Мари была светлая, с легкими светлыми, почти белыми волосами и светло-серыми глазами, а Саша — смуглая, кареглазая, темноволосая. И все-таки что-то общее у них было. В движениях, в улыбке, в характере. Эрвин давно уже не гадал, как бы сложилась его жизнь, если бы жена не погибла, но все-таки ловил себя на мысли, что Джону повезло, что, может, у этих двоих сложится все так, как они хотят. Эрвин заехал в квартиру Леви проведать кошку. Домой ее забирать на несколько дней он смысла не видел. Кошка так и не получила имени, Леви был к ней равнодушен, но кормить не забывал. К Эрвину кошка всегда ластилась, мурлыкала, тыкалась мордой в ладонь. Когда он уходил, она терлась о его ноги и отчаянно мяукала. Поужинал он у соседей. Не сидеть же в доме одному.