Простая арифметика

Ехать было часа два, и Леви надеялся хотя бы полтора из них проспать. Но сначала выяснилось, что у них довольно шумные соседи, а потом Джон начал сыпать вопросами по поводу задач. — Хватит, — оборвал Леви очередной вопрос и взял у Джона его тетрадь. — Умолкни, или я ее выкину. — Джон засопел. — Не пыхти. Пошли в буфет. В буфете почему-то не оказалось черного чая. Приятная девушка за стойкой искренне извинилась и предложила зеленый. Леви поморщился. — Не повезло вам, — не без некоторого злорадства сказал Джон, запивая колой сэндвич. Леви пожал плечами. — Я это переживу. Он не любил разговаривать в дороге. Даже когда ездил с друзьями в студенческие годы, упорно молчал и до последнего не вступал в разговоры. Ханжи бесилась и тыкала его в бок, но это на него не действовало. С Джоном просто молчать было бы невежливо. — А вот в той задаче, — начал Джон, едва прожевав кусок сэндвича. — Хватит, — оборвал Леви. — Поверь моему опыту. За час в поезде и ночь накануне ты не выучишь ничего нового… — Но… — Успокойся, и все. Ты и так все знаешь. Ешь и успокойся уже, тс. Джон нахмурился, но ничего не сказал. — Не обижайся. Мозгу тоже нужен отдых. — Ну. У него запищал телефон, и он погрузился в бурную, судя по его лицу, переписку. Наверняка Саша. Но оказалось, что это отец. Джон поднял голову, отложил телефон и сообщил: — Отец спрашивает, как мы. — И как? — спросил Леви. — Нормально. Поезда — прикольно. «Надо что-то сделать с его косноязычием, — подумал Леви. — Невозможно же». — Мне тоже нравится, — сказал он вслух. Это было правдой. Он любил поезда. Особенно в детстве. Ездить не любил. Думать. Раздражали воспоминания, которые лезли в голову при виде проплывающих за окном пейзажей. Столица не произвела на Джона большого впечатления. По крайней мере, Леви не заметил в его лице ничего такого. Леви вспомнил, как сам впервые оказался здесь, как первое время шарахался от толпы, путался в улицах и номерах автобусных маршрутов. А Джон шел спокойно, тащил свой рюкзак, висевший на одном плече, и снова спрашивал что-то про задачи. Леви его даже не слушал и отвечал невпопад. Он думал о том, что сейчас надо зарегистрироваться, кинуть вещи в комнате и пойти нормально поесть. Еда в поезде обоим показалась так себе. — А мы можем зайти поесть? — спросил вдруг Джон, когда они остановились у перехода. — Вон есть кафе. — Можем, — отозвался Леви. — Сначала надо заселиться. А потом я тебя отведу есть бургеры. — Ладно. — Ладно-шоколадно, — проворчал Леви, невольно улыбаясь. — Это лучшие бургеры в стране. А может, и в мире. В фойе, где записывали прибывших участников, творилось черт знает что. Леви несколько раз окликнули знакомые, которых он с трудом узнавал. При регистрации выяснилось, что вместо двух комнат им дали одну. Студент-волонтер пожал плечами и равнодушно объяснил, что на всех участников не напасешься места. Старое здание общежития находилось рядом. Комнаты небольшие, но в каждой ванная, чайник, холодильник — не хуже, чем в гостинице, в общем. Студенты там не жили: туда селили тех, кто приезжал на конференции или на другие мероприятия. Старейший и крупнейший в стране университет славился именно математиками. Молодежь университет старался привлекать самую талантливую. Конкурс ради этого и проводился. Занявшие первые три места могли рассчитывать на стипендию и учиться если и не совсем бесплатно, то значительно дешевле. На возраста участников не делили. Не совсем справедливо, но Леви понимал, зачем это сделано: искать лучших, так лучших. Если ты лучший, то сможешь подготовиться. Тем более требования были известны заранее и из года в год менялись лишь незначительно. Бургерная, куда Леви отвел Джона, находилась через дорогу от общежития. Приземистое здание из красного кирпича когда-то было не то фабричной конторой, не то казенным учреждением, а теперь там были магазины, кафе, приткнулся банкомат. Внутри стены обиты деревом, свет тусклый, на стенах — фотографии рок-звезд и американские автомобильные номера. Меню скромное: несколько бургеров, два или три сорта пива, газировка и скромный набор закусок. — Откуда вы знаете это место? — спросил Джон, оглядывая фотографии на стене. — Я тут работал, — неохотно признался Леви. Джон уставился на него. Леви вздохнул и рассказал: — Я школу закончил раньше. Моя мать умерла, и меня пожалели. Это в двух словах если. Ну и вот. Середина учебного года, я свалил из родного захолустья и сунулся в столицу. Надо было на что-то жить. А потом уехал к нам. Там и учился. Вот и все. — Круто. А почему не здесь учились? — Потому что учительница у меня была прекрасная, но на конкурсы она меня не возила… Да я и не знаю, были ли они тогда… Пришлось выбрать что подешевле. Кенни бы не потянул мне учебу тут оплачивать, а своих денег у меня не было. — Ясно. Принесли заказ. Леви окинул взглядом бургер и довольно усмехнулся. Порции тут не менялись уже много лет. Шеф-повар был щедр. — Черт, как вкусно… — прочавкал Джон, даже не прожевав. — Почему у нас нет? — Потому что у нас в принципе хороший ресторан фиг найдешь. Ты старайся жевать все-таки, а. Леви хотелось выпить пива, но при Джоне он не решался. Пришлось давиться колой. Потому что запивать бургер чаем — это извращение. — А можно, мы завтра будем тут же обедать? — спросил Джон. — Можно. Но ты разве не хочешь погулять? — Ну. По музеям неохота. — Да пока вы завтра писать будете, все закроется. В музеи и не зову. Так походить. Тут много интересных зданий. — Ну. — Ясно, — рассмеялся Леви. — Не хочешь — не надо. Мне тоже таскаться неохота, честно говоря. Это было правдой, и он обрадовался, что Джону экскурсии не нужны. Но он вдруг подумал, что скажет Эрвин. Джон впервые в сознательном возрасте приехал в столицу. И что? «Ну, пап, мы ели бургеры». Впрочем, Леви и не обязан просвещать чужих детей. Но Джон вроде бы уже не совсем чужой… В прошлые года было проще. Он не предлагал гулять по городу, просто водил туда, где можно было поесть и купить сувениров. Бургерами он тех учеников тоже не кормил. Здоровая еда, которую одобрят родители. Да и родители были ему чужими людьми. Он даже не помнил, знаком ли он с ними. Он задумался: а не приезжали ли они вместе с детьми, потому и не приходилось думать, чем занять ученика в свободное время? — Отец говорит, — протянул вдруг Джон, — нет смысла за один день смотреть. Все равно не успеешь. Дня на три приезжать надо. — Логично. Ну, пусть он тебя на три дня сюда и привозит. — Ага. На ужин с собой? Леви не сразу его понял, но идею одобрил. Греть ужин было негде, но оба считали, что и так сойдет. По возвращении в общежитие Джон завалился на кровать с книгой. — Что читаешь? — спросил Леви. Джон показал ему обложку. — «Игра в бисер», — прочитал Леви вслух. — Странный выбор. — Почему? Я два раза читал. — Нудятина же? — Почему? — Не знаю, — признался Леви. — Может, если бы я это читал в твоем возрасте… Но в двадцать пять лет мне было скучно. Абзацы на три страницы, Игра эта, с которой они носятся, Кнехт этот с фугами… Джон взглянул на него поверх страниц и сказал, неприятно усмехнувшись: — Отец любит. — Ну, этому я не удивляюсь. Для него это как раз очень… подходит. — А вы что любите? — спросил Джон. Леви пожал плечами. — Не знаю. О. Генри смешной. А что я еще читаю, тебе пока рано. — Ну, конечно, — хмыкнул Джон. — Мне же восемь. Леви рассмеялся. — Ладно, может, ты и добрался до чего-то, что тебе рано, твое дело. Не мне тебя судить. Но мне не надо, чтобы твой отец мне потом сказал, что я тебя учу плохому. — Я дурак, что ли, палиться… Ну? — Обойдешься. Ночь уже. Ужинать давай и спать. Тебе вставать рано. Ночью они долго не могли заснуть. Джона прорвало, и он сыпал вопросами. Почему? Зачем? А что? А как? Леви вяло отмахивался и отвечал односложно. Он не собирался откровенничать. Когда Джон, наконец, угомонился и засопел, Леви вылез из кровати, накинул халат и вышел из комнаты. На первом этаже была курилка, и он спустился туда. Спать хотелось, но сон не шел. Он открыл окно, закурил, и тут же в кармане зазвонил телефон. — Аккерман. — Привет. Это я. — Привет. Ты вовремя. Минуты три назад ты бы разбудил Джона. — Да его из пушки не разбудишь, если заснул… Как вы там? — Ничего. Поели, поговорили о книгах, легли спать. Эрвин рассмеялся. — Рад, что вы ладите. Как думаешь, если я в воскресенье приеду все-таки… — Спроси у него. Он же не хотел вроде… — Не хотел. Подростки. Ладно, напишу ему завтра. Ты чего не спишь? — Курю. Не могу заснуть. Эрвин немного помолчал. — Ты один? — Да. Я в курилке. Нормальные люди спят. — И что на тебе надето? Леви поперхнулся дымом. — Я не буду заниматься сексом по телефону. — Ладно, прости. Само вырвалось. — Извращенец… — Я просто давно тебя не видел… — Мы виделись утром. — Да, но это не то… — Потерпишь… — Да куда я денусь… Удачи вам завтра. — Спасибо. Эрвин… — М? — Нет, ничего… Пойду я все-таки спать. Позвони завтра, ладно? — Хорошо. Спокойной ночи. — Спокойной ночи.