Простая арифметика

В воскресенье Джон, как и накануне, проснулся рано; Леви тоже проснулся, услышав шум воды в ванной. Мобильник показывал шесть тридцать утра. — Что ты так рано подорвался? — проворчал Леви, едва Джон вышел из душа. — Начало только в одиннадцать. С ума сошел? Джон проворчал что-то невнятное про мандраж. Леви понял, что все равно не заснёт, и вылез из постели. — А говорят, детей бить нельзя, — проворчал он. — Отец говорит, детей бьют от бессилия. Джон пристально посмотрел на него и улыбнулся. Леви вяло осклабился в ответ. — Я пошутил. — Я понял. Не хотел вас будить. — Леви демонстративно зевнул. — Зато завтракать можно не в столовой. С этим Леви спорить не мог. Вчерашний омлет ему разве что в кошмарах не снился. Он рассмеялся. Завтракать они пошли в кафе, где можно было и посидеть спокойно, не слушая жужжание конкурсантов и их сопровождающих. Джон заметно нервничал, но старался не показывать виду. Они обсудили начинки к блинчикам и пришли к выводу, что утром лучше варенье, лучше клубничное, хотя творог тоже хорошо. Джон посетовал, что у Эрвина блины или подгорают, или получаются сырыми. Леви не мог припомнить, чтобы Эрвин при нем готовил блины, и поверил Джону на слово. — Как блины могут получиться сырыми? Это ж тесто. — Вот именно. — Ладно, — рассмеялся Леви, — блины буду готовить я. Он произнес это легко и тут же осекся. Звучало так, будто это нормально. Будто он каждый день готовит обоим Смитам завтрак. Он смутился, покосился на Джона. Тот кивнул и извиняющимся тоном быстро добавил: «Я не виноват, что ты лучше готовишь». Леви не стал поправлять местоимение. Оба уставились в тарелки. Молчание затянулось, и Леви хотел что-нибудь сказать, но его опередили. Тяжёлая рука хлопнула его по плечу. — Здорово, Хоббит! Фарлан плюхнулся на стул рядом с ним. С другой стороны приземлилась Изи. — Привет, салага! — мурлыкнула она Джону. — Здрасьте. — Что вы тут делаете? — спросил Леви, ударив протянувшуюся к его тарелке руку Фарлана. — Закажи себе, а. — У меня конференция тут завтра. — А я решила, надо посмотреть на плоды своих трудов, — вставила Изи, подмигнул Джону. — Столов свободных нет, так что мы с вами посидим. Меню мне дай. Джону явно неуютно было в новой компании, но он с интересом поглядывал, то на Фарлана, то на Изи и прислушивался к разговору. Фарлана Леви не видел года полтора, и им хотелось поболтать. После завтрака они попрощались. «Пива выпьем?» — спросил Фарлан. «Когда? Поезд», — ответил Леви. «На вокзале тоже есть пиво. Во сколько вы едете?» — «В девять тридцать», — встрял Джон. — «А эта бадяга до семи. Успеем». Леви согласился. Они с Джоном вернулись в общежитие переодеться. По дороге оба молчали. Джон заговорил, когда они оказались в комнате. — Я думал, Хоббит — это только в школе. Вид у него был немного виноватый. Леви рассмеялся. — А ты думал, я не в курсе? И вы первые додумались? — Ну… да. — Это Ханжи придумала. На первом курсе ещё, — неохотно признался Леви. — Когда я в школу работать пришел, она при ком-то из детей ляпнула. Ну и пошло-поехало. Я от этого не в восторге, конечно, но как видишь… Джон пробормотал что-то невнятное. Леви улыбнулся. — Да мне все равно, как вы мне на переменах кости перемываете. Как Кенни говорил, за глаза пусть хоть бьют. Не переживай. — Я и не переживаю, — буркнул Джон. — Вы, детишки, думаете, мы ничего не знаем, наивные. — Мы про учителей тоже все знаем, — парировал Джон. Леви удивлённо поднял бровь. — На вас у девчонок целое досье. У Луизы в основном. — Догадываюсь. Эта самая Луиза ходила за ним, как тень иль верная жена, с первого его дня в школе. Глупостей она не делала, в личное пространство не лезла, так что проблем с ней не было. Но ему впервые пришло в голову, что она может быть в курсе его личной жизни. И что он тогда будет делать. Заклай, когда брал его на работу, прямо сказал: ему все равно, с кем сотрудники встречаются, но скандала он не потерпит. Скандал, правда, был маловероятен. Нынешние школьники к таким вещам, как правило, равнодушны. Ну, могут нагрубить или пошутить. А то и сами… Но всегда может найтись мамаша (или папаша), кто примчится в школу выяснять, как посмели деточку отдать на произвол извращенцу. Из предыдущей школы он из-за подобного скандала и ушел. Прилетело, правда, не ему, а молодой коллеге. Ее уволили без разбирательств после первого же звонка, и Леви счёл за благо смыться от греха подальше. Заклай не дурак, чтоб так легко кадрами разбрасываться. Но мало ли… Леви отбросил тревожные мысли и посмотрел на часы. День предстоял долгий. Участников много, каждому предстоит решить задачу, без подготовки и на глазах у изумлённой публики. А потом ещё прошедшие в финал будут мучить друг друга. Потом ещё результатов ждать. «Развлекуха на весь день», — подвёл итог Джон, когда они шли к главному корпусу. — Главное, говори полными предложениями, я тебя умоляю, — наставлял Леви. — Обидно будет погореть, потому что тебе лень произносить лишние слова. — Знаю. Ну. Леви притворно закатил глаза. На этом они пожали друг другу руки и разошлись до перерыва. Джон вместе с остальными конкурсантами отправился за кулисы. Леви вдруг понял, что волнуется. Ему провал Джона ничего не будет стоить. Но всё-таки… — Эй, Хоббит! — Изи протиснулись к нему сквозь толпу. — С нами сядешь. Леви позволил взять себя за руку и увлечь к первому ряду кресел, где их ждал Фарлан. — А то я тебя знаю, — нарочито ворчливым тоном говорила Изи, — будешь там всю дорогу сидеть, рефлексировать. — Когда это я сидел и рефлексировал? — Всегда. Я тебе не первый день знаю. Он хотел ответить, но зазвонил телефон. — Аккерман. — Привет. Это я. — Привет. Изи толкнула его локтем в бок. Леви шикнул на нее. — Как вы? У Джона телефон не отвечает. — Нормально. Без пяти минут начало. Телефоны у них забирают, чтобы нервные отцы не названивали. Эрвин рассмеялся. — Ладно. Скажи ему, чтобы позвонил, когда сможет. — Скажу. Он в порядке. Нервничает, но бодр и весел. — А ты как? — Нормально. — Хорошо. Напиши мне, во сколько вы приедете, я встречу. Леви пообещал и попрощался. Изи ткнула его в бок. — Когда свадьба? — Тс. Завали, будь другом. Изи снова ткнула его в бок. Леви снова цыкнул на нее, но про себя подумал, что рад встрече. Одному было бы скучновато. Джон показал себя с лучшей стороны. Говорил спокойно, медленно и четко формулируя свои мысли. Задача ему досталась сложная и с подвохом. Если бы он ошибся, Леви бы его не осудил. Но Смит-младший соображал хорошо и быстро. Изи ткнула Леви в бок и шепнула: «Молодец». Леви улыбнулся. В перерыве они вчетвером пошли обедать. От бургерной, правда, в этот раз отказались и выбрали кафе с более разнообразным меню. — Позвони отцу, он просил. Джон полез за телефоном и отошёл от стола, чтобы поговорить. — Какой ты строгий папаша, — улыбнулась Изи. — Я тебя стукну когда-нибудь, честно слово. — Не стукнешь. Ты с первого курса ей это обещаешь. И она права, — сказал Фарлан. Леви вздохнул и неохотно признался: — Я никогда не хотел быть отцом. Так что мне и так неловко. И заткнитесь, ради бога. Джон вернулся и сел рядом с Леви. — А можно стейк? Леви пожал плечами. — Я тебе кто, доктор? Откуда я знаю, можно тебе стейк или нельзя. У тебя деньги есть. Вот и решай сам. — Ладно. Но я про время думал, ну. Долго готовится же. — Успеем, — заверил его Леви. — Сошлись два гурмана, — хмыкнула Изи. — Завидуй молча. Ты-то и наждак переваришь. Дай нормальным людям спокойно поесть. Изи только хихикнула, и разговор перетек на отвлеченные темы. Вторая часть финала шла бодрее. До финала дошли не все. Джон снова показал себя молодцом. Его соперник с задачей не справился. Она лёгкая, но требовала несколько действий, и соперник в них запутался, а в конце ещё перепутал сложение с умножением. Видно было, что парень просто перенервничал. Бывали случаи, тут и в обморок падали. Доставшуюся ему задачу Джон расколол быстро. Леви, правда, подумал, что сам бы решил по-другому. Но главное, что Джон решил все правильно и достаточно изящно. И не дал сбить себя «смешному» условию. Осталось дожить до объявления результатов. Фарлан с Изабель сказали, что у них ещё встреча в центре, и попрощались, пообещав поймать их до поезда. Леви с Джоном бродили по двору. — Ты не обидишься, если я отойду покурить? Если потеряешься, звони. — Не обижусь. За углом тусовались две компании: педагоги и самые наглые школьники. Менее наглые школьники курили за другим углом, где их не видели взрослые. От кучки школьников отделилась девушка и подошла к Леви. — Здрасьте! Она широко ему улыбалась. Леви потребовалось несколько секунд, чтобы узнать её. Всё-таки за четыре года дети сильно меняются. — Мисс Леонхарт, — произнес он, пожимая протянутую ему руку. — Как вы? Она скривилась и коротко сообщила, что пришедшая в этом году математичка — дура, что прочила на конкурс только мальчиков, но мальчики не рвались. — Она говорит, у девочек нет способностей, ага, два раза. Хотя у нее как раз и нет, по-моему. Леви видел ее на сцене. Она хорошо соображала, но торопилась, ошибалась и быстро исправляла сама себя. Судьи такого не любят. Но Леви считал, что она все равно хороша. Когда он ее учил, она над каждой задачей чуть не рыдала. Несколько раз швырялась учебниками. Один раз попала в него. Случайно, конечно. Но постепенно выправилась. Математическим гением она не была, но способностей ей при желании бы хватило и на докторскую степень. — Вы молодец, хорошо с задачами расправились. — Ага. Только призового места не видать. Ну и фиг. Я тут учиться и не собиралась. — А где собираетесь? — В Германии. Отец так решил. — Круто. Ну, удачи! — Ага. Вашему верзиле тоже. Я пойду, а то… Она ушла вслед за своими приятелями, на прощание помахав ему рукой. Леви посмотрел на часы, потушил окурок и нашел Джона. Тот уже болтал в тенечке с двумя такими же верзилами, обсуждая, судя по всему, доставшиеся им задачи. — Там начало скоро, — сказал Леви, подходя к ним. Джон кивнул и так быстро зашагал ко входу, что Леви едва за ним поспевал. — И что не так? — спросил он, взяв ученика за локоть. Джон остановился и посмотрел на него. — Ну. Леви вздохнул. — Что они тебе наговорили? Что все куплено, зря можно было не напрягаться? — Ну. Леви снова вздохнул и принялся объяснять, что эту чушь он слышит каждый год. Но университет не заинтересован в «блатных». Бывают, правда, случаи, когда уже на письменном этапе все становится ясно и дальше только подтверждается, но «купить» победу тут нельзя. Складка меж фамильных бровей немного разгладилась. — Я на победу и не надеюсь, — сказал Джон задумчиво глядя по сторонам, — но так было бы совсем обидно. — Понимаю. Если сомневаешься, спроси Фарлана. Он это все судил в прошлом году. Всю кухню знает. — Да я вам верю, ну. Результатов конкурсанты ждали в зале. Джон нетерпеливо ерзал на стуле, ожидая начала. — Успокойся, — осторожно сказал Леви. — Что ты переживаешь? — Не знаю, — признался Джон. — Хочется ясности, наверное. — Понятно. Ничего, призовых мест только три. Так что это недолго. Сначала, как водится, говорили речи. Ректор, который выглядел так, будто родился старым, говорил о будущем, о том, как важно поощрять таланты. Потом что-то говорили спонсоры. Леви привычно все пропускал мимо ушей. Хотелось есть, спать и под бок к Эрвину. Наконец на сцене появился наказанный за какие-то грехи студент или аспирант и начал объявлять призеров, начиная с третьего места. Третье, второе… Призеры выходили на сцену, за ними шли сопровождающие гордые учителя. Всех просили остаться на сцене. Перед объявлением первого места будто нарочно тянули время. Леви покосился на Джона. Тот сидел спокойно и равнодушно взирал на сцену. Он поймал взгляд Леви и смущенно улыбнулся. Будто извинялся, что не оправдал надежд. Но Леви же сразу сказал все про победу… «Все нормально», — шепнул он и осторожно коснулся его плеча. Не по голове же его трепать, как делает Эрвин. И на что Джон каждый раз ворчит, что уже немаленький. — И наконец… — прогремело со сцены. Услышав свое имя, Джон так резко подскочил, что чуть не упал с высоты своего роста на передний ряд. Несколько секунд Леви не верил своим ушам. Мало ли Джонов Смитов на этом свете! Но нет. Город, название школы, класс — все совпало. Джон, как пьяный стоял на сцене, жал руку ректору, улыбался во весь рот, сфотографировался с другими призерами. Леви видел, что парень ничего не соображает и действует на автопилоте. Леви чувствовал себя примерно так же. Радостно было видеть счастливым Джона, еще радостнее становилось от мысли, что он приложил к этому руку. Как в тумане, они вышли в фойе. Леви окликнула бывшая ученица, которую он встретил в перерыве. — Поздравляю! — выкрикнула она и протянула ему руку, потом повернулась к Джону. — А я за тебя болела. Вот блин, как знала, что ты у него тоже учился. Она и Джону протянула руку, и тот пожал ее, заметно удивившись и ее появлению, и жесту. Леонхарт с начальной школы всем пожимала руки. Учителям — перед каждым уроком и после урока. Ритуал постепенно сошел на нет, но здороваться и прощаться она так не перестала. Убежала она так же быстро, как и появилась. — А это кто? — спросил Джон, когда они двинулись к общежитию. — Анни Леонхарт, она у меня училась, когда я в другой школе работал. Очень способная. В Германии учиться собирается. — Ага, — хмыкнул Джон, — то есть до меня у вас тоже были любимые ученики. Леви поднял на него взгляд и увидел насмешливое выражение лица. — А кто тебе сказал, что ты у меня любимый ученик? — в тон ему ответил Леви. Джон поднял руку и стал загибать пальцы. — Отец. Очевидно. Райнер. Бесится, что у меня оценки лучше. Имир. Эта просто дразнит. Мисс Зоэ. Слышал, как они с мисс Рал говорили. — Ладно. Но у меня любимчиков нет. — Любимчики — это другое, — серьезно сказал Джон. На выселение им дали полчаса. Пока собирали вещи и наводили в комнате порядок, Джон, вдруг разговорившийся, развивал теорию о любимых учениках и любимчиках. «Любимчики, — говорил он, — сами набиваются. Подлизываются. За мелом в учительскую сами бегают». — «У нас маркерная доска», — перебил Леви. «Это детали. Так вот. Учителя этим пользуются. Ну и… Оценку поправят, вариант полегче дадут. Сами знаете». — «Не знаю…» — «Да. А любимый ученик — это, ну… Он в первую очередь учится. Ну, еще может во вкусах совпадать». — Короче, Шерлок. — Леви оглядывал комнату, думая, не забыли ли они чего. — Хочешь, чтобы я так тебя назвал, прямо скажи. — Да я и так это знаю. Стали бы вы стараться… — Ну, хорошо, раз так. Пойдем? Надо поесть еще перед дорогой. У вокзала есть приличное кафе. Ежа своего не забудь. Фарлан и Изабель, как и собирались, пришли их проводить. В кафе было шумно и людно, но Леви не хотел уходить в другое место: до поезда отсюда бежать не так далеко. — Ты обещал со мной выпить, — сказал Фарлан, пододвигая Леви стакан с пивом. — Да чтоб тебя, — проворчал Леви, но стакан взял. — А мне можно? — спросил Джон. — Нет. — Да ладно тебе. Парню сколько уже? Шестнадцать? Ну, самое время! Сидите, сейчас принесу. — Не надо! — гаркнул Леви. — Он несовершеннолетний, я за него отвечаю. Хочет пива, пусть или ждет до восемнадцати, или отец ему наливает. Я не буду из-за твоих капризов работой рисковать. Фарлан сел на свое место. — Зануда ты. — Я, вообще-то, пошутил, — примирительно сказал Джон. — Я колу люблю. Леви посмотрел на него. Конечно, хотелось ему пива. И с Эрвином бы Леви сладил как-нибудь. Но взбесила наглость старого друга, который всегда старался напоить всех вокруг, а сам один бокал пива тянул весь вечер. И пиво Джону он предлагал, чтобы подразнить Леви. И Джон это понял. И благоразумно решил не ввязываться в разборки взрослых. — Ты победой-то похвастался? — спросил Леви, чтобы перевести разговор на приятную тему. — Не. Сюрприз будет. — Победой? — встряла Изи. — И какое место? Джон поднял указательный палец. Изи свистнула. — А я тебя салагой зову! Молодец! Повышаю тебя до юнги! — Салага — это не звание, — поправил Джон, но тепло ей улыбнулся. В поезде Джон вдруг обмяк и сник. — Устал? — Ну. — Спи. Два часа ехать. — Не. Он забился в свой угол и уставился в окно. Леви взял телефон и написал Эрвину, во сколько они приезжают. Про победу писать не стал. Сюрприз портить не хотел. — Это всего лишь пиво, — сказал вдруг Джон, выныривая из своих мыслей. — Что вы со мной, как с маленьким? — Ты обиделся? — спросил Леви. Джон пожал плечами. Смотрел он в окно. — Ты не маленький, конечно, — осторожно начал Леви, — я это понимаю, как никто, поверь. Но ты все еще несовершеннолетний. Так что пива мне не жалко. И если твой отец верит, что ты трезвенник-язвенник, то могу только восхититься его наивности. Но по закону, я за тебя отвечаю и угощать тебя алкоголем не имею права. Про работу я для Фарлана сказал. Кто б узнал, а вот отец твой мне бы потом много чего сказал, если бы унюхал… Вот когда он мне скажет, что тебе можно пиво, тогда без вопросов с тобой выпью. А с Фарланом пить не советую, кстати. Он, сволочь, всем подливает, а сам почти не пьет. Очнешься потом на окраине города после драки… — Он хмыкнул. — Не со мной было, но историй таких штуки три наблюдал. Джон все-таки посмотрел на него. В купе они сидели вдвоем, и разговаривать можно было спокойно. — Я не это, — сказал он. Вздохнул. — Не знаю, как объяснить. Ну, с кем отец встречался, они… Я как младенец был для них. Блин, даже в двенадцать лет. Я еще без матери. Вечно ездили по ушам, что я бедный сиротка. Фу, блин. Я думал, вы нормальный. Леви не был уверен, что все понял, но в целом мысль уловил и рассмеялся. — Ладно, все ясно. Прости. Не думал, что ты это так воспримешь. Конечно, ты не ребенок уже, кто спорит. — Но пока еще несовершеннолетний, я понял, ну. Я знаю все. Но я же не в детский сад хожу! Мне учиться год осталось! — Ладно, взрослый человек. Пойдем-ка в буфет. Чаю хочу. Джон запыхтел, но согласился. Леви гадал, скучает ли Джон по матери, но спрашивать не стал. Захочет, сам расскажет. Да и не помнит он ее, наверное. И если на «сиротку» так обижается, то, думал Леви, не считает, что лишился чего-то. А может, наоборот… В буфете народу было много, они переглянулись, взяли два стакана с чаем и пару сэндвичей и вернулись в купе. Пока туда-сюда ходили, поезд сделал остановку. Появились соседи — женщина с ребенком лет десяти. Ребенок просился к окну, и Джон уступил ему свое место, сел рядом с Леви. — Отец пишет, что дома появилась вода. Весь день возились, — сообщил он. — Это хорошо. А то ночевать бы тебе пришлось у Майка. Джон хихикнул. — Вас тоже бесит, да? — Ужасно, — признался Леви. — Когда с кошкой к нему приходил, думал, убью. — Дома он так не говорит. — Ясно. Работает на публику. — А его жену вы видели? — Нет. — Она наш семейный врач. И нас воспитывает постоянно. Но она крутая. У него зазвонил телефон. Звонила Саша, и он выскочил из купе. Леви устало прикрыл глаза. Поездка удалась. Но как же он устал. Может, позвонить Заклаю и сказать, что простыл? Он задремал, и ему приснилось, как они с Эрвином идут вдоль моря. Берег незнакомый, песок под ногами горячий. Эрвин осторожно берет его за руку и улыбается. — Леви. Джон возвышался над ним. Леви потянулся. — Приехали? — спросил он. — Ага. Через две минуты. Эрвин ждал их на платформе. Леви не удержался и сам его поцеловал, крепко обняв за шею. Эрвин удивленно вскинул бровь и чмокнул его в лоб. — Ты домой или к нам? — спросил он. «Конечно, домой», — подумал Леви, но вслух произнес: «К вам, если можно». Эрвин кивнул. Они пошли к машине. — Поздравлять или сочувствовать? — спросил Эрвин у Джона, когда тот сел рядом с ним на переднее сиденье. — Дома скажу! — Как хочешь. Леви забился в угол на заднем сиденье. Ему ужасно хотелось спать. Но ехать им было недолго, так что он позволил себе только глаза закрыть. До него долетали обрывки разговора. Джон делился впечатлениями. Эрвин рассказывал про аварию в подвале. Когда они приехали, Джон ушел в дом, а Эрвин осторожно разбудил Леви и помог ему вылезти из машины. — Извини… Что-то я устал… — Я вижу, — усмехнулся Эрвин и обнял его за плечи. — Пойдем спать. Леви почти сразу ушел в комнату Эрвина, принял душ и залез под одеяло и не слышал, как Джон хвастался победой, как Эрвин пришел ложиться. Вынырнул из сна на пару секунд, когда тяжелая рука Эрвина властно его обвила. «Я скучал», — пробормотал Леви, снова проваливаясь в сон.