Простая арифметика

После возвращения из столицы Леви стал ночевать у Смитов несколько раз в неделю. Эрвин каждый раз предлагал остаться насовсем. Леви бормотал в ответ что-то невнятное и отказывался. Эрвин пытался вывести его на откровенный разговор, но Леви или отмалчивался, или говорил что-то вроде: «Мне так удобнее, и все». Эрвин мог только догадываться, о чем он думает на самом деле. По отдельным обмолвкам, по некоторым реакциям, он видел, что Леви досталось в этой жизни… Да одних историй из детства хватало. Иногда по ночам Леви жался к нему, будто ему было холодно. Эрвин просыпался и крепче обнимал его, целовал в лоб. Бывало и наоборот, он отталкивал Эрвина и бормотал что-то злое. А еще Леви мгновенно просыпался, если Эрвин вставал с кровати. С Джоном они после поездки отлично ладили. Бывало, что по вечерам Леви выходил на заднее крыльцо покурить, и Джон шел за ним. К пассивному курению Эрвин относился неодобрительно, но оба, казалось, его мнение принципиально игнорировали. С кухни Эрвин видел забравшегося на перила Джона, который что-то рассказывал Леви. Одной рукой он держался за притолоку, стараясь не рухнуть спиной на землю. Леви стоял, опираясь на перила и глядя прямо перед собой, и внимательно слушал, время от времени что-то говорил. — О чем вы треплетесь все? — спросил как-то Эрвин, когда они с Леви ложились спать. — Я обещал не говорить, — хохотнул Леви. — Но тебе не о чем беспокоиться. Какие у него могут быть секреты? Так… Эрвин опустился на кровать и притянул Леви к себе за пояс. Леви зарылся пальцами в его волосы, поднял его лицо и поцеловал. — Если нет секретов, почему он говорит с тобой, а не со мной? Леви закатил глаза. — Да ради бога, Эрвин, ему шестнадцать! — Будто это что-то объясняет… — буркнул Эрвин. — Ты как будто подростком не был, честное слово. — Это было давно. И неправда. — Успокойся, а. — Леви высвободился из его рук и забрался под одеяло. — Просто человеку хочется поговорить со взрослым, который не имеет отношения к процессу его зачатия. — Он рассмеялся. — Судя по твоему лицу, эта мысль тебе в голову не приходила. — В такой формулировке — нет. — Он тоже забрался под одеяло и притянул Леви к себе. — А главное… Непривычно думать о нем, как о взрослом человеке. Еще только вчера прятался у меня в комнате от подкроватного монстра… Я его на руках таскал… Леви фыркнул. — Представляю, как бы это выглядело сейчас! — Эрвин тоже усмехнулся. — Ладно, если я узнаю, что он толкает одноклассникам траву, расскажу. Не переживай. Леви потянулся к нему и поцеловал; стало не до разговоров. Наступил май; от жары дрожал воздух. Синоптики пугали холодным летом, но пока в доме было так жарко, что сидеть можно было только на полу. В саду Эрвин повесил гамак. От деревьев на него в любое время падала тень, и там он спасался от жары. Леви поначалу к «этой штуке» отнесся с неприязнью, но очень скоро выяснилось, что лежать в обнимку в гамаке удобно, и он смирился. Эрвин лежал в гамаке, прикрыв глаза. От жары его клонило в сон. Рядом на траве валялась недочитанная книга. — Не спи на солнце, тс. На! Эрвин открыл глаза и взял у Леви стакан с холодным чаем. Он никак не мог привыкнуть к его почти бесшумной походке. В доме его выдавали половицы, но по траве он ходил, как призрак, абсолютно бесшумно. Эрвин и раньше замечал, что Леви старается шуметь как можно меньше, но с наступлением жары они стали чаще бывать в саду, и привычка ходить бесшумно стала еще заметнее. — Спасибо. Не засну. Иди сюда. Эрвин в два глотка осушил стакан и протянул к нему руку. Леви устроился головой у него на плече, скинул обувь на землю. — Детишки убежали в кино, — сообщил Леви. — Да, Джон говорил, что они собираются… Он снова закрыл глаза и поцеловал его в волосы. Леви потерся щекой о его плечо и затих. От тишины, от жары, от его близости было так хорошо, что сердце замирало. Эрвин судорожно вздохнул. — Ты что? — Леви поднял голову. — Ничего, так. Иди сюда… Они долго целовались, стараясь не делать резких движений и не перевернуть гамак. — Соседи увидят… — пробормотал Леви между поцелуями. — Не увидят. Да если и да… — Тс… Леви, однако, остался в прежнем положении. Эрвин крепче прижал его к себе. Пробрался рукой под футболку и провел пальцем вдоль позвоночника. Леви цыкнул. Он навалился на Эрвина всем телом, не переставая целовать. Его рука скользнула под мягкие домашние штаны Эрвина. Леви осторожно поглаживал его член и не давал вырваться или перехватить инициативу. Эрвин глухо застонал. Он бы предпочел отнести Леви в спальню… Этого ему было мало. Леви всегда было мало. В те ночи, когда они не трахались, они долго обнимались и разговаривали. И всегда Эрвин не упускал случая обнять его, поцеловать, погладить по волосам, взять за руку… Леви первое время вздрагивал и шарахался, когда Эрвин позволял себе что-то (вполне невинное) при Джоне, но постепенно оттаял и даже сам время от времени брал Эрвина за руку или обнимал за плечи. Эрвин застонал, когда губы Леви скользнули по его шее. От желания дрожали руки и сильно стучало сердце. «Леви… Черт…» Он попытался уложить Леви на спину, и они оба грохнулись на траву. — Твою бабушку! — рассмеялся Леви. — Слезь с меня, блин! Говорил же, этой штуке нельзя доверять… — Ты цел? — Эрвин поднялся на ноги, подтянул штаны и подал Леви руку. — Вроде да… Но я тебе это припомню… Он потер ушибленный зад, обулся и пошел на кухню. Эрвин поплесля за ним. — Прости, — сказал он. — Трудно было сдержаться. Леви вымыл руки и повернулся к нему. — Да ладно. Я сам виноват. — Иди сюда… Эрвин усадил его к себе на колени. Леви охотно обнял его и прижался щекой к его щеке. Эрвин блаженно прикрыл глаза. — Хотел поговорить, — сказал он, целуя бойфренда в шею. Леви напрягся. Мышцы стали как каменные. — О чем? — спросил он без всякой интонации. — Не о том, о чем ты подумал. — Эрвин еще раз поцеловал его в шею. Каменные мышцы немного расслабились. — Ты правда параноик… Зачем сразу думать о плохом? — Леви пробормотал что-то невнятное, уткнулся носом в его плечо. — Скоро у Джона День рождения. — Когда? — В следующую пятницу. У нас по этому поводу семейный ужин. Ты хочешь прийти? Леви отстранился от него и поднялся на ноги. — Я же не член семьи… Эрвин открыл рот. Он не смотрел на это с такой точки зрения. В субботу Джон будет развлекаться с друзьями в кафе, не туда же Леви приглашать! А что Джон будет рад, если он придет на ужин, Эрвин не сомневался. Но у Леви свои взгляды на жизнь… Не член семьи, надо же! — Ну, если тебя только это смущает, — усмехнулся Эрвин и взял его за руку, — исправить это легко. Один визит в мэрию… Я давно это делал последний раз, но правила не должны были измениться… Он вдруг понял что говорит абсолютно серьезно. В голове это звучало как шутка, но стоило сказать вслух… Леви смотрел на него, лицо у него вытянулось. — Ты ненормальный, знаешь? — Почему? — удивился Эрвин. — Откуда я знаю, тс. Десять раз подкинули, один раз поймали в детстве, наверное. Эрвин неловко рассмеялся и притянул его к себе. — Не хочешь с нами ужинать, черт с тобой. Леви позволил усадить себя на колени. Эрвин поднял его лицо за подбородок и посмотрел ему в глаза. — Всегда думал, что красивые глаза — это литературное клише, — сказал он. Леви криво усмехнулся. — Теперь понимаю, что ошибался. — Оставь мои глаза в покое, ну! Он, однако, не увернулся от поцелуя. К комплиментам Леви всегда относился будто бы с подозрением и старался от них отмахнуться. Эрвин, правда, не так часто говорил красивые слова. Иногда его прорывало, и это не всегда имело тот эффект, на который он надеялся… Как-то в пылу страсти Эрвин, совершенно неожиданно для себя, глухо прорычал ему в ухо: «Он у тебя такой красивый…» Леви так громко заржал, что из-под кровати выскочила затаившаяся там кошка и на полном ходу врезалась в закрытую дверь. Леви от хохота чуть с кровати не упал. Эрвин в жизни так не краснел. Вспомнив об этом, он невольно хихикнул. Леви вопросительно посмотрел на него. Эрвин, помявшись, рассказал. — Мастер комплиментов, — хмыкнул Леви и быстро чмокнул Эрвина в губы. — Я думал, поесть надо бы сообразить… — Надо бы… Но ты мне так и не ответил. Ни про ужин, ни про… — Про ужин — точно нет. Джона я и так могу поздравить, а поужинать и один могу. Он высвободился из рук Эрвина и подошел к холодильнику, окинул взглядом полки, проверяя запасы. Если бы не напряженная спина, Эрвин бы не подумал, что он размышляет о недавнем разговоре. — А не про ужин? Леви замер и не обернулся. Он выложил на кухонный стол мясо и, все еще не глядя на Эрвина, принялся мыть руки. — Леви. Эрвин подошел к нему и обнял со спины. Леви замер, оперся на него спиной. — Я думал, ты пошутил. — Ну… А почему, собственно, нет? Так ответишь что-нибудь? — Что-нибудь… — Он развернулся и поднял взгляд на Эрвина. — Пойми меня правильно… Я никогда не хотел семью. Мы встречаемся только… Сколько? Полгода? Мне с тобой хорошо, но… И я давно еще решил, что отношения мне не нужны. И если бы ты не появился… — Я знаю, — оборвал его Эрвин. — Я это уже слышал. Но тебе не кажется, что после всего стоит пересмотреть свои взгляды? Я, знаешь ли, тоже последние шестнадцать лет не бегал по городу в поисках того, кому бы на палец кольцо надеть. Не у тебя одного трагичное прошлое. Голос его звучал ровно, и Эрвин надеялся, что его слова не выглядят грубо. Черт возьми, они взрослые люди, у обоих в прошлом было всякое. И нельзя же всю жизнь прикрываться бывшими неудачами! Он не хотел сказать ничего плохого. Леви, однако, бросил на него сердитый взгляд и высвободился из его объятий. — Ты ни черта не знаешь про мое прошлое, — отрезал он. — Я домой. — Леви. Эрвин нагнал его в гостиной. Осторожно взял за руку. Леви поднял на него глаза. — Прости, — сказал он. — Я просто… — Не уезжай. По крайней мере, не так. Эрвин крепко прижал его к себе и долго целовал. Леви вздохнул и уткнулся головой в его грудь. — Ты можешь не гнать так быстро? — глухо спросил он. — Я уже говорил, что… — Извини. — Эрвин погладил его по волосам. — Вернемся к этому разговору через год… — Хорошо. — Он поднялся на цыпочки и обнял Эрвина за шею, быстро поцеловал в щеку. — Черт, там же мясо… Эрвин легко поднял его и пошел на кухню. Леви обнимал его за шею и прижимался щекой к его плечу. Обещание свое Эрвин сдержал и к вопросу переезда и тем более брака не возвращался. Леви сам завел этот разговор несколько дней спустя. Они сидели у него на кухне; Эрвин одной рукой обнимал Леви за пояс, другой лениво чесал кошку за ухом. Леви курил и одним глазом следил за чайником на плите. — Вообще-то, я уже был замужем, — сказал он после долгого молчания и без всяких предисловий. — Что? — Ну… — Леви слез с подоконника и завозился с чаем. — Не прям замужем. Тогда это еще все было… — Ладно, — протянул Эрвин, не зная, что еще можно сказать на это. — Но он говорил, что я его муж и вообще… И жил я у него… По голосу было слышно, что для Леви это не самые приятные воспоминания. Говорил он медленно, и по мере рассказа паузы между словами становились все больше. Эрвин слушал молча. Леви налил им обоим чаю, поставил на стол купленные в чайной Пик пирожные. Эрвин машинально сделал глоток и откусил кусок безе. Вкуса он не почувствовал. Леви не было еще и двадцати. А он… Он был сильно старше. Лет на пять или семь, Леви точно не помнил. В двадцать лет это большая разница. И поначалу все было хорошо. Пару месяцев. — Потом он стал жаловаться, что я ему времени не уделяю. Ну, тут он обломался. Я учился и вообще… А потом он стал меня наказывать. Не бил, нет. По крайней мере, не сразу. Мог не разговаривать целыми днями. Мог оставить без еды. Просто выкинуть все приготовленное, и все. Мог запереть дверь изнутри и домой не пустить. И каждый раз выходило так, что Леви должен сам понять, что не так. Изи тогда, выслушав как-то его рассказ об очередной ночевке под дверью (денег на отель не было, а идти ночевать к друзьям гордость не позволяла), сказала: «Ты идиот, что ли?! Собирай манатки и вали от него!» — Знаешь, очень трудно отрастить чувство собственного достоинства, когда с тобой с детства обращаются, как с говном… Так что я тогда не ушел. — Эрвин осторожно взял его за руку, и Леви сжал его пальцы. Его слегка трясло. — Что действительно пора валить, я понял, когда проснулся среди ночи от того, что он… Он мне руки связал и… Он судорожно провел рукой по лицу. «Сукин сын, — подумал Эрвин, — убил бы». Он подошел к Леви и поднял его на руки. Уселся вместе со своей ношей на подоконнике и крепко прижал его к себе. Леви вытер слезящиеся глаза. — Это стало повторяться… Я ушел, конечно… Но не сразу… Я его боялся… И почему-то жалел… Ну, знаешь… Это сейчас куча статей про это в интернете, все умные стали… Я как-то заикнулся, что… и получил по морде. Я в долгу не оставался, но сам понимаешь… А потом он мне изменил. И даже не стал это скрывать. Я понял, что это конец… Я нашел девчонку, которая искала соседа в квартиру, и тогда уже просто вещи собрал и ушел. Он меня вернуть потом пытался… Но я уже прямым текстом его посылал. Он замолчал. Эрвин крепче прижал его к себе и поцеловал в мокрую щеку. — Я не знаю, что тебе сказать… Но если я могу что-то сделать… — Да что тут сделаешь… — Ну, у меня есть хороший психотерапевт… — Пустая трата денег. Спасибо. Он вернулся за стол допивать чай и доедать пирожное. Приступ откровенности прошел, и он заговорил самым будничным тоном о какой-то ерунде. Эрвин отвечал невпопад. Слишком большое впечатление на него произвел рассказ. Он залпом осушил свою чашку. Ему казалось, что надо все-таки сказать что-нибудь. — Хочешь, я останусь? Леви пожал плечами. — Только жалеть меня не надо. Я просто подумал, что надо тебе рассказать, чтобы ты не удивлялся… Факт биографии, и все. — Ладно, — протянул Эрвин. — Так мне остаться? — Если хочешь. Но если ты думаешь, что я без тебя буду реветь в подушку, то не надо. — Я буду реветь, — сказал Эрвин. — Всегда реву, когда ложусь спать без тебя. Леви посмотрел на него и рассмеялся. — Я ж говорю, ты ненормальный.