Простая арифметика

«Как днюха?» «Не особенно». «В смысле?» «В смысле все хорошо было, пока дед на отца не наехал. Не думал, что отец такие слова знает». «Да уж. Хреново». «Зато у меня новый телефон». «Вот ты буржуй, конечно». «Это не я. Это отец». «Ладно-ладно. Завтра не отменилось?» «Нет». «Тогда до завтра. Вместе пойдем?» «Конечно». «Ок. Спокойной ночи». «Ага. До завтра. Уже до сегодня». Джон убрал телефон под подушку. Спать ему не хотелось. Семейные посиделки в ресторане были традицией. Это повторялось из года в год, и обычно все проходило хорошо. Но в этот раз все свернуло куда-то не туда… Ему хотелось позвать Хоббита, но тот отказался. Было немного обидно, но пережить можно. А вот ссора прямо за столом… Джон даже понять не успел, что именно дед сказал. Но отца его слова сильно задели, раз он сорвался. Вышла неловкая и неприятная для всех сцена. По дороге домой отец молчал, и Джон думал, что с разбором полетов лучше не лезть. И да ну их к черту обоих, если уж совсем начистоту. Уж подрались бы, действительно. Может, успокоились бы оба. Он поворочался немного, думая, что отец может заглянуть. Обычно, когда у них случалась ссора или просто происходило что-то, отец говорил с ним о случившемся, извинялся, если был неправ… Но в коридоре было тихо. Не то чтобы Джон нуждался в разговорах и разборе полетов, просто было непривычно, что отец молчал, когда они ехали домой, и дома тоже. Размышлять о семейных распрях, однако, не хотелось. Завтра настоящий праздник. Джон сначала хотел собрать друзей дома, но отец сказал, что не даст разносить свое имущество, и арендовал кафе, где можно было и поесть, и развлечься. Джону, по большому счету, было без разницы. К тому же, он поговорил кое с кем из друзей по прошлой школе, и они составили небольшой заговор: после основной части, когда большая часть гостей разойдется, они собирались пойти в парк, кое-кто пообещал достать выпивку. К последнему Джон отнесся скептически, но против ничего не имел. Сообщил отцу о том, что они «собираются потом погулять», когда отец был занят возней со срочным переводом, и отец в ответ промычал что-то невнятное, но утвердительное. В кафе отец торчал с ними, хоть и держался в стороне, в разговоры не лез. Но все равно было немного неловко. Человеку исполнилось шестнадцать, а папаша за ним все равно приглядывает. Собрались в основном бывшие и нынешние одноклассники, пришли младшие Захариусы. Джон долго думал, приглашать ли Брауна и в конце концов решил, что не надо развивать конфликт, и позвал, но тот сам отказался, сказав, что они с матерью уезжают на выходные за город. Это несколько задело Джона. После драки они разговаривали не больше, чем того требовала вежливость, и ему казалось, что было бы неплохо нормально помириться, а этот его отшил. Даже если он и правда уезжал… Музыку Джон принес свою. Кое-кто даже танцевал. Саша и его вытащила потанцевать. Джон не удержался и поцеловал ее несколько раз в лоб, щеки и губы. Ему было легко и весело. Даже без спиртного. Конечно, ему хотелось отметить «по-взрослому». Но это потом. Пока и так хорошо. Они еще раз поцеловались и вернулись за стол, где шло бурное обсуждение нескольких тем сразу. Пробовали играть в боулинг, но дорожки тут были рассчитаны на детей помладше и ростом пониже. Джон услышал, как одна из официанток пожаловалась его отцу: «Дети сейчас — просто акселераты! Я в шестнадцать такой верзилой не была. Туфли пятого размера носила! А у дочки восьмерка уже, а ей тринадцать!» Ответа отца он не разобрал. Его внимание привлек автомат, предлагающий показать силу. Джон не особенно следил за физической формой, но зарядку делал, тренажеры, поставленные отцом в подвале сразу после переезда, использовал по назначению. Автомат показал ему отметку «крепыш». — Слабовато, — услышал он голос отца. Отец смотрел на него и улыбался. Джон нахмурился, но ответить не успел. — Покажите класс, мистер Смит! — протянула Имир. — А то вдруг это семейное… Отец подошел к автомату. «Амбал», — сообщил автомат. — Ну, всего на отметку выше, — не удержался Джон. — Так я и не особо старался, — ответил отец и неожиданно обнял его за шею и поцеловал в висок. Джон вывернулся из родительских объятий и неловко рассмеялся. Принесли торт. Джон говорил отцу, что торт со свечками — это детский сад, но отец не удержался. — Желание загадай, — мурлыкнула Саша. — Я в это не верю. — Ой, какие мы взрослые, я прям не могу, — развеселилась она. — Все равно загадай. Прикольно же. Отец рассмеялся, остальные вслед за ним. «Да чтоб тебя», — сказал про себя Джон без всякой злобы, но с досадой и задул свечи. К восьми вечера гости стали расходиться. Джон, несколько его приятелей из старой школы и Саша собрались гулять. Имир увязалась за ними и прихватила с собой Хисторию. Отец уехал домой, беззлобно проворчав, что возить чужие подарки не нанимался, потом спросил, когда Джон будет дома. — Не знаю. Пару часов пошатаемся, ну. — Ладно, — сказал отец. — Хотя бы до полуночи домой вернись. Джон пообещал, и отец уехал, а они пешком двинулись в парк. Парк большой, там легко найти поляну, где им никто не будет мешать. Приятели уверяли, что «все с собой». Настроение было боевое. Они немного поплутали по тропинкам, уходя подальше от людных мест, и остановились у озера, прозванного Черным. На самом деле это был пруд, вырытый лет двести назад. Когда-то там плавали рыбки, жили черные лебеди, а теперь вдоль неухоженного берега росла высокая трава, на воде зеленела ряска. Приличные люди тут не гуляли, тем более вечером. Они выбрали самое раскидистое дерево на берегу и сели под ним. Стояла жара, можно было не бояться замерзнуть. Разлили вино по пластиковым стаканчикам. — Ну это, с днем, расти большой! — сказал разливавший вино приятель. — Большой уже вырос, — не сдержался именинник. Все заржали. Саша ткнула его кулаком в бок, улеглась на траву и положила голову ему на колени. Он погладил ее по лицу. — А у тебя прикольный папка, — сказала вдруг Имир. — Может, с моей мамой его познакомим? — У него… Есть кто-то, — отозвался Джон, чуть не поперхнувшись. Джон иногда гадал, что бы сказали его одноклассники, узнай они правду про отца и Хоббита. Но Имир, он думал, уж точно была бы последней, кто сказал бы что-то плохое. Вот начать дразнить его могла бы. Ну, Браун бы заявил, что теперь ясно, откуда у Джона такие оценки. Луиза бы сильно расстроилась, конечно… Вот ее было почти жаль. А остальные? А кто их знает. Может, и ничего бы не сказали. Ярых гомофобов среди них он не замечал. Стемнело. Стало прохладнее. Чтобы не замерзнуть, они решили пройтись вокруг озера. Подсвечивая дорогу телефонами, они пробирались в высокой траве, громко переговаривались и много смеялись. В темноте белела арка. — Ой, это же эта… Арка влюбленных! — воскликнула Хистория. Они подошли поближе. Хистория, не дожидаясь вопросов, стала объяснять, что надо встать под разные концы арки, тогда сказанное одним услышит другой, а случайные свидетели — нет. — Круто, — сказал Джон и повернулся к Саше. — Давай попробуем? Она кивнула и пошла вперед. Кое-как пробравшись через заросли, Джон встал у одного конца арки, подумал немного и начал декламировать:  — Держал корову музыкант, Но корма не давал, Зато четыре раза в год На дудке ей играл. И услышал Сашин смех. Он тоже рассмеялся. — Думаешь, они нас правда не слышат? — спросила она. — Похоже на то. Скажи что-нибудь. — Что-нибудь. — Ну! — Ладно. — Саша нарочито громко вздохнула и торжественно произнесла: — Мы сотканы из ткани наших снов. Они немного помолчали. Им крикнули говорить погромче, потому что не слышно ничего. Саша захихикала. Джон понял, что пора возвращаться к компании. Он подумал, что идея гулять толпой не так уж и хороша… Если бы они были вдвоем… — Ты еще здесь? — спросил он. — Да. — Саша. — Ну. — Я люблю тебя. Она молчала несколько секунд, и Джон уже почти пожалел о сказанном. — Я тебя тоже, — наконец услышал он. — Пойдем домой, а? Тут комары. Они повернулись друг к другу, поцеловались и, взявшись за руки, вернулись к компании. — Наконец-то. Мы думали, вы там умерли. Вина еще хотите? — Ну. — Как говорится, за присутствующих здесь дам! — Конни, как всегда, сама галантность, блин, — рассмеялся Джон. — За дам я всегда! — сказала Имир, чуть не залпом осушив стакан. Они немного постояли, болтая. Когда бутылка опустела, двинулись вдоль берега дальше. У Джона зазвонил телефон. Он сбросил звонок. Звонил отец, но говорить с ним не хотелось, да и до полуночи еще далеко… Потом кто-то предложил двинуться к замку. Это был остов какого-то старинного здания, разрушенного еще во время Второй мировой. Никакой это был не замок, даже не дворец, а то ли бывшая конюшня, то ли еще что-то хозяйственное. Замком его называли исключительно за почтенный возраст. Болтали, что там живут летучие мыши, но компания там ничего не обнаружила, кроме спящего под кустом бродяги. Они не стали его беспокоить и решили отойти в беседку, распить последнюю бутылку и пойти в сторону выхода. До выхода шли долго. Они несколько раз свернули не туда, кое-как сориентировались по карте и выбрались к цивилизации. Пока шли, много болтали, смеялись и пели. Они встретили компанию примерно такого же возраста. Ребята тоже блуждали после нескольких неверно выбранных тропинок, а телефоны у них сели. Выбирались вместе и распрощались у выхода, пообещав найти друг друга в фейсбуке. Напротив парковых ворот, которые никогда не запирались, приветливыми огнями светилось круглосуточное кафе. — Может, зайдем чаю попить? — сказала Хистория. — Я замерзла. — Пошли. Имир обняла ее за плечи и решительно двинулась через дорогу. Против чая никто не возражал. Официантка покосилась на кучку подростков, но ничего не сказала. Вместе с чаем принесла им тарелку с блинчиками. — Подарок от шефа, — сказала она и улыбнулась. — Спасибо, — ответил за всех Джон. В кафе они просидели долго. Пересчитав наличные деньги, решили заказать пиццу и еще чаю. Джона разморило в тепле после вина, и он осоловело глядел на друзей, но ему было так хорошо, что домой не хотелось. Саша дремала у него на плече, и это было приятно. Телефон его давно и безнадежно сел, так что об обещании вернуться хотя бы к полуночи ничто не напоминало. Когда за окном стало светло, а официантка начала выставлять на витрину меню, предлагающее завтрак, они все-таки собрались расходиться. Утренний город выглядел непривычно тихим и безлюдным. Джон крепко держал Сашу за руку. Время от времени они останавливались и целовались. Они наконец остались вдвоем и могли не стесняться. — Твои ругаться будут? — спросил он, когда они прощались. — Не. Я маме написала, что буду поздно или вообще утром. — Я вот не додумался отцу написать, — задумчиво сказал Джон. — Да ладно. Скажешь, что пришел, когда он спал. Позвони мне, когда проснешься? — Ага. Отец встретил его в прихожей. Выражение его лица ничего хорошего не предвещало. — Пап, я… — Ты хотя бы позвонить не мог?! Или трубку взять?! — Ну… Отец сделал шаг к нему и посмотрел ему прямо в лицо. — Ты что, пьян?! — Ну… Мы… На мгновение ему показалось, что отец ударит его, но он вздохнул только и строго сказал: — Иди спать. И помойся. От тебя воняет. Весь день из дома не выйдешь. Ты меня понял? — Да… Это несправедливо… — Расскажешь, когда проспишься. Иди спать. Джон не стал спорить. Ругаться с отцом он не хотел. А вот спать хотел очень. Он прошел в свою комнату. На подоконнике и рядом на полу отец разместил полученные сегодня подарки. Сверху лежал продолговатый бумажный конверт, на котором аккуратным почерком было написано: «От Леви». Он вскрыл конверт и присвистнул. Деньги. И не символическая сумма, которую иногда давал ему дед «на жвачку», а вполне приличная. Хватило бы съездить еще раз в столицу. Если немного добавить, то вдвоем с Сашей. Если не шиковать… Вот уж точно спасибо! Остальные подарки он отложил на потом. Быстро разделся, принял душ и повалился на кровать.