Простая арифметика

Утром шел дождь, и на мокрой дороге один придурок врезался в другого придурка. Они простояли в пробке больше двадцати минут. Джон бы мог дойти до школы пешком, но не хотелось мокнуть под дождем. Отец злобно хмурил брови, глядя перед собой. Он нервно барабанил пальцами по рулю и явно еле сдерживался, чтобы не выругаться. Джон быстро набрал сообщение Саше и бросил телефон в бардачок. Он заметил смятую пачку сигарет, но не стал спрашивать, отец ее там оставил или Хоббит. — Сильно опаздываешь? — спросил отец, когда они наконец тронулись. — Ну. Ему не хотелось разговаривать. От вчерашней ссоры (Или позавчерашней уже? Бессонная ночь сбила его с толку, и он немного запутался в днях.) остался неприятный осадок. Джону казалось, что он злится на отца за его вспышку. Ну, какого черта, пап? Мы же просто погуляли. Но на самом деле ему было обидно, что они так глупо поссорились, — просто он сам этого пока не понимал. Отец ничего не сказал, только вздохнул. — Пап… — Что? — Не тот поворот. — Черт… — Вот если бы у меня были права, — заикнулся Джон. Мысль о самостоятельных поездках давно не давала ему покоя. — Сам бы ездил… Отец усмехнулся. — Хочешь учиться — заработай на автошколу. Но вторую машину я сейчас не потяну. — Можно подержанную купить… Я гуглил, ну. — Покупай. Джон нахмурился и больше ничего не сказал. Отец, конечно, прав. Наверное. Но какого черта! Они больше не сказали друг другу ни слова, и, выходя из машины, Джон громко хлопнул дверью. На первый урок он безнадежно опоздал. Но настроение было ни к черту, и он мысленно послал всех куда подальше вместе с уроками. У кабинета математики толпились одноклассники. Дверь у Хоббита всегда закрыта на переменах, но все обычно шатаются по коридору или сидят на полу и подоконниках, а не толпятся у двери. Джон не сразу понял, что они что-то разглядывают… Фотографии? Его заметила Саша и как-то странно и будто виновато посмотрела на него. Джон подошёл к двери, чтобы разглядеть, что так привлекло его одноклассников. Класс зашептался и расступился перед ним, как в каком-нибудь дурацком сериале про школу. Джон не сразу понял, что именно видит перед собой, а когда понял, его затошнило. Имир повисла у него на шее и пропела: «А я-то считала, что ты гомофоб, Смитти!» Саша тронула его за плечо, но он не обратил внимания ни на ту, ни на другую. К двери был прикреплен лист с распечатанными на обычном цветном принтере фотографиями. Ничего особенного. Двое мужчин на набережной. Еще лежит снег, на реке стоит лед. Значит, это было еще зимой. Фотографии — смазанные, сделанные наскоро и исподтишка, но не надо иметь орлиное зрение, чтобы узнать Хоббита и отца. Он сорвал злосчастный лист, скомкал его и машинально сунул в карман. Обернулся, оглядывая одноклассников. Браун стоял чуть в стороне и ухмылялся. Джон в два шага подлетел к нему и со всей силы ударил по лицу. Это произошло так быстро, что Браун не успел увернуться. Джон ударил его еще раз и тут же получил в ответ. Как сквозь вату он услышал визг кого-то из девчонок, окрик Имир, но все это было слишком далеко. Их в конце концов растащили. Джон вытер рукой разбитый нос и тут же почувствовал вкус крови во рту. Он ощупал языком зубы, проверяя, не выбил ли Райнер ему парочку. Райнера держали двое парней из другого класса. На Джоне повисли девчонки. На полу остались капли крови. — Что вы тут, вашу мать, устроили?! — услышал он голос классной. — Математики не будет, дуйте наверх, посидите с мелкими на биологии. Джон посмотрел на нее. Ханжи поправила очки и хмуро оглядела его и весь класс. Что она только что сказала? Математики не будет? — Почему? — спросил он. — Не будет математики. Почему? Ханжи пожала плечами и снова поправила очки. Она бесконечно поправляла очки, когда нервничала. — Не знаю. Директор меня вызвал к себе… Я пришла пять минут назад… Хо… Мистера Аккермана нет, заменить некем. Дуйте наверх. С вами, — ткнула она пальцем в драчунов, — разберусь потом. Вторая драка за семестр! Чтоб вас черти взяли! Класс зашептался, кто-то усмехнулся. Луиза вздохнула. Саша попыталась взять Джона за руку, но он не дался, подхватил рюкзак и громко сказал: — Хватит врать! Вы прекрасно знаете, почему его нет! — Он вплотную подошел к классной и посмотрел ей в глаза. — Зачем вы лицемерите? Вы же знаете, что произошло, так? Вы же его подруга. Что вы врете? Мы не дети, нам не нужны сказки. — Да что ты несешь, Смит? Иди в класс. Но сначала умойся, что ли. На тебя смотреть страшно. Он был ужасно зол на нее, на Брауна и даже на себя самого; злость не давала думать рационально, и он чувствовал, будто за него говорит и думает кто-то другой. — Я иду домой. Раз математики нет, мне тут делать нечего. Он двинулся к выходу. Ханжи что-то сказала ему; он услышал, как она просила объяснить ей, какого черта тут происходит, — но он уже спускался по лестнице, и даже Сашино «Джон! Не уходи!» его не остановило. Только оказавшись на улице, он понял, что понятия не имеет, что делать дальше. Драка, прогул… Опять отстранят от занятий. Да и хрен бы с ними. Что теперь будет? Он подумал, что стоит позвонить или написать отцу… Но телефона ни в карманах, ни в рюкзаке не оказалось. Хуже этот день стать не может! Но ведь надо куда-то идти и что-то делать… Не стоять же посреди улицы! Он двинулся к автобусной остановке. Долго изучал расписания и маршруты, вспоминая, как ехать к отцу на работу. Он собирался в офис… За потерянный телефон отец по головке не погладит, но надо же ему все рассказать… Наверное. И фотографии эти ещё… И вторая драка за год… Но уж лучше он сам расскажет, чем классная ему потом позвонит. Может, он знает уже? Хоббит мог ему рассказать… На работе у отца Джон был не один раз. Когда они жили в центре, он иногда забегал к нему после школы — пообедать или попросить денег на кино. Адрес он хорошо знал, но в огромном деловом центре не ориентировался и название издательства не помнил. Когда он сошел с автобуса, дождь закончился, снова стало жарко и душно. В лобби никого не было, кроме девушки за стойкой ресепшена. Джон попытался разобраться в списках компаний, арендующих тут помещения, но не смог. Он вдруг понял, что у него ужасно болит голова. Райнер несколько раз попал ему в лоб и чуть выше виска. «Только сотрясения не хватало», — подумал Джон. Странно, но злобы он больше не чувствовал. Его только мутило от мысли, что кто-то так грубо вторгся в их семью и подставил дорогих ему людей. Или просто мутило. После полученных ударов. Он подошёл к ресепшену. Девушка подняла на него глаза. На ее лице проступила дежурная улыбка, быстро сменившаяся беспокойством. — С вами все в порядке? — спросила она. — Вам нужна помощь? — Да. Нет. Спасибо. — Джон облизал губы. — Мой отец тут работает, но я не помню, в каком офисе. — Имя у вашего отца есть? — спросила девушка и снова улыбнулась, разглядывая его. — Эрвин Смит. Он в каком-то издательстве. Она кивнула и взяла телефон, прикрыв трубку шепнула: «Там есть туалет, можете умыться». Джон кивнул и двинулся в указанном направлении. «Привет, Мэг, — донеслось до него. — У вас же работает Смит?..» В туалете Джон посмотрел на себя в зеркало. Видок еще тот, конечно. Морда в крови, под глазом синяк, футболка порвана, на скуле ссадина. Понятно, почему в автобусе на него так странно смотрели, а администратор спросила, не нужна ли ему помощь. Что отец скажет, когда его увидит? Вторая драка за год… Молодец, сын, так держать. Джон не любил драться, да и делать это ему приходилось всего несколько раз. А уж чтобы дважды подраться с одним и тем же чуваком… Ну, хоть руки целы в этот раз. Он вернулся в лобби, девушка махнула ему рукой, и он подошел к ней. — Посидите, — сказала она, — ваш отец сейчас спустится. — Джон пробормотал «спасибо», и она добавила: — Надеюсь, ваш соперник выглядит еще хуже. Она окинула его таким взглядом, что Джон понял, что краснеет. Он уже несколько месяцев замечал, что взрослые женщины иногда смотрят на него слишком внимательно, и прекрасно понимал значение этих взглядов. Саша как-то приревновала его к молодой официантке в кафе. Ему каждый раз становилось ужасно неловко. Ну, а сейчас это было ему и вовсе ни к чему! — Мне шестнадцать, — буркнул он, — у меня есть девушка. Спасибо. — И отошел в сторону. Девушка смутилась, одарила его дежурной улыбкой и углубилась в какие-то бумаги на столе. Джон сел на диван у стены и стал ждать. Лобби выглядело шикарно: огромное окно во всю стену, цветы, блестящий кафельный пол, кондиционер… Мимо проходили хорошо одетые мужчины и женщины. Джон скучающим взглядом смотрел по сторонам и гадал, что скажет отцу. Надо как-то уместить все, что случилось, во внятный рассказ… Он нащупал в кармане скомканный лист с фотографиями и достал его, аккуратно разгладил. Наскоро сделанный и распечатанный на принтере коллаж из снимков с мобильного. Даже нормальную распечатку не сделал. Папарацци недолеланный. Браун, конечно, ничего такого не сказал, но догадаться, чья это работа, нетрудно. Во-первых, он ещё в тот раз намекал на что-то такое. Во-вторых, по его лицу все видно… Отцу это все не понравится… В глубине души Джон надеялся, что отец сам все поймет. Или окажется, что он уже все знает. И зачем он только приехал? Пошел бы домой. Вечером бы все рассказал. Как будто отец может что-нибудь сделать… Что он должен? Позвонить Заклаю и сказать, чтобы не обижали его бойфренда? Детский сад какой-то! Но глупо было бы уйти сейчас. Когда он увидел вышедшего из лифта отца, ему захотелось, как в детстве, подбежать к нему, обнять и ощутить себя под его защитой. Но ему уже не шесть, а шестнадцать, и он сдержался. — Привет. — Отец по привычке потрепал его по волосам. — Пойдем-ка перекусим. Саша мне позвонила… Но я не уверен, что все правильно понял… Они вышли на улицу и прошлись до ближайшей кофейни. Есть Джону не хотелось, но он взял чай и пирожное, чтобы не сидеть просто так. Отец внимательно посмотрел на него. Про разбитую физиономию ничего не сказал, но в глазах промелькнуло беспокойство. — Кстати, вот. — Отец достал из кармана телефон и положил на стол. — Ты его сунул в бардачок и забыл. — Спасибо, — буркнул Джон. — Не за что. Рассказывай. Рассказ получился довольно бестолковым. Пришлось ещё и про ту драку рассказать подробнее… Отец слушал, не перебивая. Джон ждал реакции, но отец сидел спокойно и не проявлял никаких эмоций. Хотя он знал отца и понимал, что это спокойствие — только видимость. — Ясно, — сказал отец, когда Джон умолк. — А что твои одноклассники? С ними тоже драться будешь? Джон пожал плечами и сделал вид, что насмешки в голосе отца не заметил. Нашел повод ржать, блин. — Пока не знаю. Имир сказала, что зря считала меня гомофобом. — Отец удивлённо поднял брови. — Да блин! Она почему-то так решила, я ничего такого… Блин! Остальные… Ну… Никто ничего больше не сказал. Пока. — Ясно. — Отец вздохнул и сделал большой глоток кофе. — Леви я позвоню. Джон поковырялся вилкой в остатках пирожного. — Пап… Его же не уволят за это? — Не думаю. Вряд ли директор воспримет это всерьез. — Отец помахал смятым листом с фотографиями, который Джон вытащил из кармана. — Так что не беспокойся. Без математики тебя не оставят. Джон вяло улыбнулся. Ему показалось, что он слышит беспокойство в голосе отца, но ничего не сказал. — Отвезти тебя домой? Джон помотал головой. — Сам доеду. — Как скажешь. — Они вышли на улицу. — Остановка там.  — Угу. — Я, наверное… Буду поздно. — Ну. Он не удержался и на прощание поцеловал отца в щеку. Тот удивлённо взглянул на него и улыбнулся. — Все будет нормально. Не переживай. Отец потрепал его по плечу и пошел в сторону офиса. Джон двинулся к остановке. Вечером, как обычно, пришла Саша. — Ну и видок у тебя! — Она осторожно коснулась его лица. — Болит? — Нет. — Выглядит ужасно. Бр! Вы даёте, конечно… — Угу. Он притянул ее к себе и крепко обнял. От нее сладко пахло яблоками. Она подняла голову, и он поцеловал ее. В перерывах между поцелуями Саша рассказала, что класс, в общем и целом, не проявил большого интереса к личной жизни Хоббита и Смита-старшего. Больше удивила бурная реакция Джона. — А Луиза плакала в туалете два часа. Мы с Хис думали, она там и умрет. Они лежали на кровати в комнате Джона. За окном уже темнело. Рядом с кроватью валялась коробка с недоеденной пиццей. Саша перегнулась через Джона и взяла кусок. — А на Ханжи ты зря наехал. Она не знала про фотки. — Ну ее к черту, — беззлобно сказал Джон. — Фу! Это грубо. — От занятий меня все равно отстранили на две недели. — Дурак ты. — Она пихнула его кулаком в бок. — Сам драться полез. Джон сказал, что полез драться, потому что сразу понял, кто притащил эти дурацкие фотографии. Да и Браун заслужил. — Ой, да завали ты, а. Все поняли уже. Герой, блин. — Какой есть…