Sacramentum

Если бы сейчас сюда вошёл кто-то из преподавателей, то их мнения бы разделились: Поклеп бы гневно буравил своими глазками и угрожал зомбированием, а вот академик Сарданапал понимающе хмыкнул - молодость же. Всего лишь семнадцать. Всего лишь дети, которые начинают окунаться во взрослый мир с его соблазнами, новыми чувствами, эмоциями и искушениями. Гробыня решила собрать всех старшеклассников и устроить магический литрбол. Надо было попасть искрой в один из шести бумажных стаканов соперника. При этом, стаканы вращаются в воздухе и постоянно меняют местоположение. Если промазываешь, то штрафная стопка за тобой. Пока, как ни странно, лидировали Бейбарсов и Лоткова. Вот только если Катя уже едва держалась на ногах после череды боев, то Глеб оставался все таким же непоколебимым и уравновешенным. Возможно взгляд немного и затуманился, потому что против водки нет приема. Никто из присутствовавших не ожидал этого от некромага, а уж Таня тем более. Ей всегда казалось, что такие как Глеб всегда будут избегать алкоголя, чтобы не терять свою рациональность и способность здраво мыслить. А сейчас он казался более живым, более раскрепощенным, чем когда бы то ни было. И если другие не обратили внимания, то Таня чувствовала, видела его движения, его мимику. Все было естественным, и это подкупало. Не было этой нарочитой, роковой «некромаговости», высокомерия и презрения ко всем. Просто обычный пьяный подросток с проскальзывающей на лице улыбкой, когда удаётся подбить вражеский бумажный стакан. А, может, она тоже пьяная, и ей это все кажется. Может, она просто романтизирует его, внутреннее желая думать, что он не прогнивший, жестокий, безжалостный. Семь-пень-дыр стал похож на Скруджа Макдака в человеческом обличье, когда Бейбарсов поджег последний стакан. Он изначально ставил на некромага, а теперь потирал ладошки от удовольствия. Глеб самодовольно улыбнулся и залпом опрокинул стопку, которая предназначалась Кате. - Ничего, в следующий раз сочтёмся! - Лоткова хихикнула и едва не упала, зацепившись за край стола, но ее вовремя подхватил стоящий на страже Ягун. - Ну ты и напилась, мать, - играющий комментатор поудобнее подхватил ее и отнёс поближе к креслу. Глеб налил себе ещё, но уже разбавил с равным количеством сока. С литрболом было покончено, и все остальные потянулись играть в фанты. - Я и не думала, что ты можешь столько выпить, - Таня подошла к столу и взяла себе один из коктейлей, намешанных заранее предусмотрительным Ягуном. Бейбарсов мотнул головой, легкая улыбка тронула его губы. - Пока это единственный способ отречься от своих чувств. Пускай на мгновение, но забыть обо всем, обо всех. Последние пару слов он намеренно выделил, не отрывая взгляда от стоящей на столе бутылки и не поднимая его на Гроттер, чтобы она поняла, о ком он говорил. - Зачем забывать, когда можно просто оставить в прошлом, - Таня, конечно же, поняла, к чему он клонит. Бейбарсов наконец-то поднял на неё свои глаза, в которых плясали огоньки стоящей неподалёку свечи. В них была злость, ярость, едва сдерживаемая хозяином, чтоб та не излилась наружу. - Думаешь, я не пытался? - прошептал он. Он отпил из стакана, вероятно хотел затушить этот внутренний огонь. Но как его потушить, если рядом с ним то самое пламя, которое зажигает его вновь и вновь. То самое пламя, что сжигает дотла, до кромешного, чёрного пепелища. - Глеб, я не знаю, как тебе помочь. Я бы очень хотела... Но она не успела договорить, потому что некромаг ее перебил. - Вот если бы ты очень хотела меня, то могла бы мне помочь! Он не разрывал между ними связующую нить взглядов. Таня даже несколько прониклась той чувственностью, с которой это было произнесено. Ярко, правдиво, искренне. - Надоело. Не могу больше так. Глеб резко очертил бамбуковой тростью круг, схватил Таню за руку, и через мгновение они исчезли. - Я хочу обладать тобой, твоими мыслями, порывами. Всем. И никак не удастся это забыть, потому что ты рядом. Ты заставляешь меня желать. Они стояли посреди его комнаты. Темной, с плотно задернутыми шторами. - Я ещё не достаточно пьяна, чтоб на меня действовали все твои фокусы. Верни нас обратно, - Таня скрестила на груди руки. - Нет. Глеб сделал ей шаг навстречу, сокращая и без того маленькое расстояние. Гроттер даже уперлась в стену, чтобы не соприкасаться с ним. Руками по обеим сторонам от ее плеч он преградил ей путь. - Никуда не пущу и не верну, - прошептал он ей на ухо. - И что ты тогда со мной сделаешь? Толкнёшь, ударишь? Вышибешь мне мозги Искрисом? Первое ты не сделаешь, потому что не хочешь меня касаться, а второе - потому что жалко. Гроттер прерывисто дышала. Он сказал это с такой невероятной точностью, что она даже ужаснулась, насколько хорошо он ее знает. Глеб смотрел на неё и ждал реакции, чтобы она сделала уже хоть что-нибудь. Он знал, что она колышется, словно флюгер на крыше, что она все равно пока не определилась, что битва ещё не проиграна. Но если бы она просто сказала «Отпусти», Бейбарсов бы убрал руки. Он не хотел получать ее насилием. Это совсем не то. Ему хотелось владеть ее душой и сердцем. Однако Таня молчала. И Глеб не знал, как это истолковывать. Даже зеленые глаза, в которых все обычно читалось как на ладони, не выражали знакомых по отношению к нему чувств усталости и жалости. Он коснулся ее губ. Совсем мимолетно, буквально на долю секунд. И не получил сопротивления. Второй раз он уже жадно впился в неё, заключив в свои ладони ее лицо. Сердце так быстро билось, что иногда он даже забывал дышать. Задыхался, но от нахлынувших на него чувств. Таня не понимала, что творит. Алкоголь? Магия? Ей очень нравилось, когда его руки обхватывали ее за талию, прижимая к себе сильнее, словно боясь потерять. Потерять ее тепло. Глеб целовал, наслаждался каждой клеточкой ее тела, запахом кожи, ее учащенным дыханием. Он едва не застонал от удовольствия, когда холодные пальцы зарылись в его волосы. Было так горячо, будто он оставлял клеймо на ее шее. А потом его руки сжали ее пальцы в замок. Для обоих это движение было более настоящим и эмоциональным, чем поцелуй. Непосредственным, детским, открытым. Он проникал языком внутрь, покусывал слегка губы, очерчивал свободной рукой линию ключиц, обхватывал сильнее, чтоб расстояние между телами было совсем минимальным, проводил по завитым волосам, заставлял вжиматься ее в стену. - Боже.., - едва мог вымолвить он, когда Таня коснулась губами скулы. Он разрывался, как планета на сотни астероидов, потому что она делала это сама. Без его воли. Сама рисовала узоры пальцами на спине. Сама касалась его. Сама доводила его до исступления. Бейбарсов стянул с себя чёрную футболку и кинул ее в сторону. Кожа была смуглой, тело - словно искуссно выточенным из камня. Он был чертовски привлекательным, и сам это прекрасно осознавал. Таня чувствовала, как под ее руками напрягаются мышцы, становятся более заметными многочисленные шрамы. - Просто скажи мне, что делаешь это не из жалости и не из-за того, что пьяна, - каждое слово он сопровождал поцелуем. - Я хочу тебя. Таня хотела его не в том самом прозаическом, глупом и вульгарном смысле. Она хотела, чтобы все маски были сняты, чтоб он всегда был таким же искренним в своих желаниях как сейчас. Она хотела видеть его настоящим, живым и не сдерживаемым разумом и тьмой. Она хотела ощутить все его существо и всю его душу. Маечник, я никогда не отступаю. И сейчас я выиграл этот бой.