Sacramentum

О каменный потолок ударился ярко-зеленый теннисный мяч. Он упруго отскочил и вернулся в руки хозяйки. Хозяйка томно вздохнула. - Сиротка, мне скучно! Таня хмыкнула, но никак не среагировала, а продолжила и дальше читать параграф по ветеринарной магии. Обескураженная таким явным игнором Склепова швырнула в нее мячом. Танька, интуитивно почувствовав это, отклонилась, поэтому мяч стукнулся о стену и отрекошетил в сторону Гробыни. - Ай! - А не надо было со всей дури бросать: хочешь делать пакости, так и расплачивайся за них. - Фу, светленькая. Как я только с тобой живу? - Гробыня задумчиво оглядела ноготки и перевела взгляд на Таню. По всем законам бытовой перебранки Танька должна была сказать что-то едкое в ответ, а затем пошло-поехало - держись Тибидохс, закапывайтесь мертвяки в могилки! Однако Таня повела себя дальновидней, попросту не ответив на словесный выпад. - Лады, выберем другую жертву, - великодушно махнула ладонью Гробыня. - Я сегодня с Жориком, между прочим, на свиданку иду, с нашим королем слащавых улыбочек и лживого геройства. - Чего это вдруг? - повернулась Гроттер вполоборота. - Я думала, ты уже выжила из того возраста, чтоб связываться с такими мальчиками на один день. Склепова усмехнулась. Ведь наивная Гроттерша еще не догадывалась, что хотела совершить она, истинная царица розыгрышей.

***

В кустах позади лавочки уныло трещали цикады. Жорик посмотрел на часы: Гробыня опаздывала уже на полтора часа, хотя, зная эту экстравагантную особу, можно со всей смелостью сказать, что это не самое сильное опоздание Склеповой. Как-то раз она пришла на свидание два дня спустя и, не найдя на месте Жикина, устроила ему трехчасовую головомойку. Причем в прямом смысле это слова. Она закинула его заклинанием в болото водяного. Жикин поклялся себе после этого, что будет ждать Гробыню до последнего. - Прохлаждаемся, Жикин? - послышался знакомый голос. Жора сглотнул. Пара глаз-буравчиков готовы были просверлить в нем дырку, если имели бы сверла в своем арсенале. - А как же мой реферат? Или защищаться от духа волка индейского племени Лакота вы умеете? - гневно спросил Поклеп и подошел ближе. - Н-нет, - заикнувшись, ответил Жикин и уперся спиной в лавочку. - Что ж я понимаю: юность, гормоны и все прочее, но забывать про свой предмет я не позволю! - последнюю часть фразы завуч Тибидохса уже прокричал. А как кричит Поклеп Поклепыч лучше не слышать... Сейчас конфетный красавчик напоминал белую мраморную скульптуру - он даже боялся выдохнуть неправильно. Наслаждаясь произведенным эффектом, Поклеп сузил глаза, а зрачки под воздействием его воли расширились, да так, что полоска радужки едва-едва стала видна. Жорик уже миллион и один раз пожалел о своем решении назначить свидание после отбоя. В его голове даже не было ни одной мысли, так как сейчас им полностью владели одни лишь эмоции - липкий, словно старый засахарившийся мед, страх заполнял все его существо. - Хм, Жикин, но Вам повезло, что я сегодня в хорошем настроении, - завуч как будто бы передумал запугивать зомбированием. - Я могу предложить сделку. - К-какую? - если бы только младшекурсницы видели, как обычно надменный и мужественный Жорик судорожно заикался. - Не волнуйся, мне не нужна твоя гнилая душонка или конфетная мордашка, - усмехнулся Поклеп. - Согласен? - Да, - ответил Жора, а про себя подумал: "А разве у меня есть выбор?" Поклеп Поклепыч заставил подняться Жикина, потянув того наверх за черный галстук. Поклеп встал вплотную, почти касаясь губами щеки, что Жора чувствовал тяжелое дыхание на своей коже и невольно вздрогнул от догадки. А затем она подтвердилась, потому что узкие губы преподавателя больно куснули его пухлую нижнюю губу. Жикин терпел. А тем временем во рту ощущался металлический привкус крови из-за прокушенной губы. Язык завуча то захватывал в плен его язык, то юркой змеей пробегал по ранке, заставляя ее кровоточить сильнее, то исчезал, а потом снова и снова заставлял дрожать от ужаса страстного напора. Однако на этом мучения Жоры не закончились: Поклеп с силой надавил на его плечи. Жикин послушно встал на колени. "Боже, какой позор", - горько подумал Жикин, и на глаза выступили слезы стыда. Поклеп взял его за волосы и рассмеялся, вот только не мужским злорадным смехом, а высоким и...женским. - Ну ты и шлюшка, Жорик, - заместо завуча перед ним стояла Гробыня. Она пошевелила пальчиками в его волосах, подмигнула карим глазом и послала воздушный поцелуйчик. - Спасибо за вечер, сладкий! Изумленный Жикин так и оставался стоять на коленях, смотря на удаляющуюся фигурку. P.S. Писалось под песню Muse - Hysteria.