Ошейник для Лисицы 4

Никогда в жизни я не испытывал такого количества всеобъемлющих эмоций, буквально овладевших мною: неимоверная гордость за то, что частично придумал и исполнил я; огромный страх за свою шкуру из-за того, что люди могли зафиксировать это и прислать подкрепление; настоящее детское счастье и радость от победы над страшным врагом; и многие другие чувства, смешавшиеся в голове до состояния взрывоопасного зелья. И в этом я был не одинок — Кристина крыла матом направо и налево с невиданным доселе энтузиазмом, Кубрик чуть ли не в панике искал места для пушек, даже Арен и наши клановые бойцы рвались в новый бой. Но среди всего этого был один островок спокойствия — моя дорогая боевая подруга Флёр. Лисица твёрдо стояла на капитанском мостике рядом со штурвалом, и любой вопрос, с которым к ней могли обратиться, был незамедлительно решён или перенаправлен к другим членам экипажа — капитану, её помощнику, Арену или в конце концов мне. И именно мне выпала, как они подумали, честь спуститься на берег и уговорить выдр помочь нам сразу после того, как у них выкосили половину деревни. Без лишних уговоров я отказался. Никто из моих друзей не настаивал и оправданий слушать не стал, хотя у меня была готова целая пачка: я не смогу удержать на плаву их мораль после таких сокрушительных потерь, не смогу объяснить, что один уничтоженный фрегат людей — это не только лишь капля в море. В какой-то момент спокойствия и относительной тишины, когда я оказался рядом с Кристиной, она пояснила мне и Флёр простую истину: — Такой фрегат — это не мало. Но и не много, — обрывочно говорила она, видимо лихорадочно воображая все возможные последствия. — Урон, может, и небольшой, но заметный. — Мы явно привлечём к себе внимание, — согласился с ней Кубрик. — Ненужное внимание, — дополнила его кошка. — Тогда делаем всё быстро и убираемся отсюда, — коротко и строго подытожила Флёр. Поэтому, когда мы дошли до места взрыва, Флёр спустилась с двумя самыми сильными гребцами во всё ещё окружённое горящими щепками и вонью пороховой гари шлюпку. И поначалу я даже подумал, что без неё тут всё развалится из-за всеобщей истерии, но всё оказалось гораздо лучше, чем я ожидал: пираты начали готовить всевозможные канаты, крюки и петли; лисы клана, сплёвывая на лапы, готовились тянуть из морских пучин бронзовые чушки и помогали с разными механизмами на палубе. Какие-то пираты уже скинули с себя тяжёлые кожаные одежды и, оставшись в одних лишь панталонах, сигали за борт на разведку. И хоть всё происходящее мне было до боли знакомо, я не смел вмешиваться и даже указывать на некоторые ошибки, которые замечал. Кубрик прекрасно справлялся с этим и без меня. Вместо этого с того же капитанского мостика я глядел в подзорную трубу на берег, куда как раз высадилась Флёр. Приём был не самый ласковый — на несчастную лодочку бросились чуть ли не с кулаками, но несколько тычков в морду самым ретивым и невнятный рявк, долетевший даже до меня, быстро навели необходимую лисице дисциплину. Дальше всё шло неплохо — Флёр залезла на какой-то постамент и, свистнув несколько раз, собрала вокруг себя хоть и небольшую, но всё-таки толпу ровно тех, кто был ей нужен, — выдр. Некоторые из них только-только вылезли из воды, и их ещё мокрая шерсть, лоснящаяся на свету, подчёркивала бугры их мышц на плечах, что было прекрасно видно даже через подзорную трубу. Она стала что-то рассказывать им — холодно, но не очень сдержанно. В процессе её кулаки сами собой начали показывать всё, что нужно было показать, и такой жестикуляции позавидовал бы любой профессиональный лицедей. Глаза её пылали, как два раскалённых угля; даже не слыша её слов, я понял сразу — она была неимоверна. И хотя кто-то из выдр и попытался ей возражать, она уверенно приводила даже самый жёсткий контраргумент. А пока на берегу разгорались какие-то споры, я на миг оторвался от трубы поморгать и поглядеть на творящееся у нас на палубе. Как оказалось, люди специально завели свой фрегат в одно из самых глубоких мест в бухте, благодаря чему достать пушки было очень тяжёлой задачей — разведчики пиратов, среди которых были волки и парочка псов, смогли найти только одну пушку, отлетевшую на отмель. Её пометили верёвкой, но больше сделать ничего не могли: нормально закрепить её верёвками мешала глубина, однако отчаиваться никто не спешил, и полагались все только на свои силы. Но Флёр уже выполнила свою задачу и грузилась в лодку обратно. Рядом с ней несколько выдр, выслушивая от неё боевые задачи, брали с собой верёвки и длинные шесты, безо всяких лодок ныряли в воду, тут же отплывая от берега. Лисица сказала ещё несколько слов напоследок оставшимся выдрам. Судя по её виду, она не обвиняла их, а наоборот, обещала помощь и, конечно же, месть. После этого гребцы взялись за вёсла и налегли на ручки, но даже с самыми сильными гребцами шлюпка безнадёжно отстала от группы выдр, приближающихся к нам. Тогда три пловца кинули концы на нос шлюпки, попросили лисицу их закрепить и буквально потащили лодку на буксире, на себе. Это могло показаться глупым, если не сказать наигранным, но это сработало — Флёр чуть не рухнула в лодочке, когда вместе с гребцами выдры потащили её к нашему кораблю. Уже у бортов авизо выдры привлекли к себе самое пристальное внимание и потребовали бросить им самые большие концы, что были на палубе. Увидев такую подмогу, Кристина и Кубрик тут же оживились и чуть ли не хором приказали делать всё, что говорят выдры. Получив в распоряжение все необходимые канаты, ныряльщики сразу же уплыли к своим сородичам, уже производившим разведку, а ещё один поплыл по намеченному канату к найденной пушке. Меньше чем за минуту он закрепил на ней четыре мощных каната и дал добро на подъём — и вот уже наши лисы, стоя с разношёрстными пиратами плечом к плечу, схватились за них и, пока чушка была в воде и не такой тяжёлой, потащили её на палубу. Поначалу было легко, если не сказать играючи, — пушку волокли по дну, со слов одного из выдр, набивая её илом, но пришлось напрячься в тот момент, когда она вышла на подъём. Привязав к стволу ещё несколько канатов, пропустив их через блоки и раздав их всем желающим, пираты и лисы из клана дружно навалились на одну пушку. Верёвки затрещали, послышался даже хруст блоков, а бугры мышц вздулись на лапах зверей. Кто-то из наших даже взялся за специальный подъёмный механизм на мачте, цепляя канаты к нему. Думали даже использовать Молли и Полли, но для них на палубе было слишком мало места, хотя наши с Флёр лошадки откровенно скучали. Никто не остался в стороне — Флёр сама встала в конце одного из канатов, наматывая его конец на запястье и натягивая его. Кубрик тоже встал в конец, наваливаясь всем своим весом, и только Кристина взмахнула лапой, беря на себя роль принимающего решения. Я тоже решил не оставаться в стороне — спустился на палубу и встал рядом с Флёр. — А ну взяли! — крикнула кошка, повиснув на вантах и контролируя всю операцию. — На счёт «три» рывком, и-и-и… Раз! Все напряглись, упёрлись лапами в палубу. Канаты заскрипели. Обе команды дружно ухнули и довольно уверенно потянули канаты на себя. Я даже не почувствовал, что что-то тяну, но, как оказалось, это была лишь малая часть веса пушки. — Два, взяли! Ил, словно бы нехотя, расставался со своими новыми игрушками. Но нам они были нужнее. Кристина задала ритм, и с каждым рывком становилось тяжелее и тяжелее — канаты трещали от натяжения, блоки скрипели, но всё это было попросту ни о чём, когда ствол пушки наконец-то показался из воды. Стоило нам попробовать вытащить его на поверхность, как он немедленно потянул нас назад — настолько он был тяжёлым. Выдр, контролирующий подъём из воды, крикнул что-то — его выслушала Кристина и тут же поняла, что делать: — Все, кроме вас, держим! — она указала на канат, с которым стояли мы с Флёр. — Вы — травите! — Чего? — прокряхтел я, не поняв последней команды, но мне её расшифровала Флёр: — Опускай потихоньку! — Нахрена?! — Делай что она говорит! И действительно, сил спорить у меня не было — команда лисов медленно начала идти вперёд, стравливая канат, и я понял, зачем это было нужно — раздался шум сливаемой воды и каких-то камней вперемешку с илом. Дальше пошло легче, но не сильно. Мы тащили спокойно и уверенно своё орудие вверх, пока не услышали довольно громкий стук о корму нашего корабля — оставалось лишь перевалить дуло через борт и аккуратно опустить его на палубу, чтобы оно не проломило её до самого днища. Когда мы справились с первым орудием, с остальными всё пошло легче — сказывался опыт, больше канатов, больше помощи от ворота и выдр. Сначала поднимали зад, потом перед, дулом вниз, чтобы из него всё вытекало — в общем, спустя несколько таких приключений вся команда была хоть и вымотана такой работой, но весьма довольна собой. Кубрик крепил орудия на палубе насколько это было возможно — тут уж даже я понимал, что ни о каком боевом применении и речи быть не могло без специальных деревянных подставок под них. На пиратском корабле и вокруг него бурлила активная деятельность: одни выдры ныряли, другие выныривали, кто-то кому-то кричал перечень найденного, с другой стороны раздавались крики моряков, крутящих кабестан, поднимающий со дна ствол орудия. — Что там у вас?! — Кристина распихала пиратов и протиснулась к выдрам, которые протягивали Кубрику вязаную корзинку на длинных ручках. Корзинка была маленькая но очень увесистая. Кот со стуком поставил мокрую корзину на палубу — внутри оказалось круглое железное ядро, сантиметров 12–14 в диаметре. Кубрик вытащил его и, пыхтя, покрутил в лапах. — Это граната, — сообщил он. — Вот, тут отверстие под фитиль заткнуто техническим салом, так что начинка не намокла. — Мы можем им стрелять?! — В голосе кошки звучал чистый детский восторг. Кубрик закивал. В этот момент выдры передали по цепочке своих товарищей на палубу следующую добычу — один за другим несколько увесистых бочонков очень тщательно подогнанных и явно смазанных воском. Увидев их, Кристина издала писк восторга, брякнулась перед одним из них на колени и начала разглядывать его со всех сторон. — Капиармусы! Целые!!! — Капи-чё-там?! — Скривившись, Флёр подалась вперёд, поворачиваясь правым ухом, словно не расслышав. — Порох! — Капитанша ликовала. — Человеческий порох! — Но у тебя же он был... — недоумённо нахмурилась рыжая воительница. — Это совсем другое качество! — словно бы объясняя очевидные вещи, развела лапами Кристина. — У нас — пороховая мякоть. Она может слежаться или подмокнуть — и тогда, если не заметить, при зарядке в стволе пушки попадется комок. Который вместо выстрела сделает бах-бах!.. Кристина экспрессивно раскинула ладошки в стороны, изображая взрыв. — И пушка в клочья вместе с канонирами! А этот, — кошка погладила бочонок по округлому бочку, — гра-ну-ли-ро-ван-ный! Он уже смешан и поделен на ровненькие гранулы. Он и не слипается, и бахает в два раза сильнее! Тем временем выдры подняли еще несколько корзинок с ядрами. — Кованые, — постановил Кубрик, оглядев улов. — А какая разница? — поинтересовался я. — По-моему, это глупо — ковать ядро… — брякнул я со всей высоты своей некомпетенции. — Очень зря, — строго покачал головой старый кот. — Так ядро, во-первых, становится плотнее и жёстче. И лучше пробивает борта неприятелей! А во-вторых, оно плотнее прилегает к стенкам ствола, и у нас меньше потери в мощности выстрела. Видишь ли, обтюрация лучше. Третье слово Кубрик произнёс с каким-то изящным прононсом, явно гордясь своей образованностью. — Я вот только не пойму… — Флёр озадаченно оглядела бочонки, которые выдры продолжали подставлять по одному-два, и ядра-гранаты, сложенные кучкой сбоку. — Почему это всё не взорвалось со всем остальным?! — Ну-у… Я вижу только одно объяснение… — заключил Кубрик, разглядывая растущий на глазах «улов». — Эти ребятки готовились к карательным десантам и взяли на борт столько взрывоопасного, что оно не поместилось в крюйт-камере. И тогда они распихали его где попало. И, судя по тому, сколько всего осталось после вашего взрыва… Помощник капитана глубоко вздохнул и выразительно посмотрел на нас. — Эти ребятки собрались пускать кровь по-взрослому… Мы с Флёр переглянулись. А выдры всё поднимали и поднимали припасы… Через час на палубе нашего корабля уже было семь пушек с лафетами и цилиндрами масляных тормозов на цепях — как объяснил Кубрик, пушки крепились к борту корабля как раз за эти цилиндры. При выстреле, когда пушка отлетала назад, масло внутри сжималось и гасило отдачу. И, как объяснил старый кот, без них мы бы не смогли использовать орудия на нашем кораблике. Но кроме этого на палубе было ещё полторы сотни ядер-гранат — почти все в аккуратных корзинках с ручками для переноски, но абсолютно все с плотно вкрученными кусками сала в запальное отверстие. Две сотни кованых ядер для пушек. Три десятка бочонков — капиармусов, по пять полных зарядов в каждом. Две цинковые укупорки , как объяснил Кубрик, с фабричными пушечными фитилями. И, что доставило Кристине особую радость, два с лихом десятка винтовок и полтора десятка револьверов морской пехоты. А также несколько упаковок из тонкого металла с боеприпасами для этого арсенала. Были еще патроны россыпью, их выдры просто ссыпа́ли в вёдра. Человеческие топоры, ножи, штыки и сабли никто уже не считал. Совершенно внезапно для всех лис особую радость пиратам доставила одежда — мы с Флёр недоумённо смотрели, как пираты примеряют камзолы, штаны, ботинки и рубахи. — Зачем это всё? — поморщилась Флёр. — Во-первых, это красиво! — раззадорившись, весело фыркнула Кристина. — А во-вторых… Кошка, ловко скинув шляпу, накинула подсушенный парик, сверху — обратно шляпу и подбоченилась, встав к нам полубоком. — Ну, — насмешливо спросила она, — это лучше, чем ваши дурацкие ужимки с хвостами?! Мы с Флёр переглянулись — кошачий нос короче лисьего, а свисающий пышный парик полностью маскировал облик капитанши. Пожалуй, только игриво мелькающий под полами кафтана хвост давал понять, что перед нами не человек. Это было ничем не хуже наших идей. Под вечер мы были уставшие, взмокшие и буквально вымотанные, но очень счастливые. Единственной, кто от всего этого не особо устал, была Кристина. Как только девятая пушка оказалась на борту, она приказала сворачивать поиски и разворачивать паруса — и только благодаря тому, что бо́льшая часть пиратов выдохлась при подъёме, Флёр успела немного перебить её приказ. — Стоять! — рявкнула лисица практически из последних сил. — У нас новые члены экипажа! — Кто?! — тут же возмутилась Кристина. — Выдры! Они идут с нами! — Мне лишние рты на палубе не нужны! — попыталась возразить кошка, но один из деревни, забравшийся на палубу, тут же вступился за своих сородичей: — Мы знаем снасти! Море — это наша жизнь! Кристина неохотно сменила гнев на милость. — Ну явно не такие… Нашему новому другу из посёлка выдр не нашлось что ответить. Его сородичи быстро и ловко забрались на борт, их оказалось немногим больше дюжины — четырнадцать хвостов и один без хвоста. Учитывая то, что хвост у выдр был небольшой, но очень мощный и толстый, это не так бросалось в глаза, но мы совсем недавно обсуждали, как это прятать, а этому — не приходилось. Так толпа почти голых и мокрых выдр собралась у нас на палубе в небольшой кружок, окружённый разношёрстной публикой из лис и ещё более разношёрстной — пиратов. Они ничего не боялись, а в глазах почти у всех буквально горел огонёк ярости, с которой они были готовы биться за правое дело. Очень хотелось думать, что месть — это правое дело. И хотелось называть его именно так, и никак иначе. Выдры переглянулись между собой и о чём-то негласно договорились — и вперёд вышел тот самый бесхвостый. — Я — Эук, — коротко представился он. — Мы будем помогать. — Эук, я могу называть тебя командиром твоего отряда? — тут же выступила вперёд Флёр. Выдр снова поглядел на своих соплеменников и, получив несколько кивков, повернулся к лисице. — На море я отвечаю перед капитаном корабля, — сказал он, показывая на Кристину. И хотя я буквально увидел, как подобное заявление приятно задело капитаншу, она немедленно сделала ровно то, чего от неё ожидала Флёр: — А я отвечаю перед лисой! Считай её адмиралом на море! — И генералом на земле, — подойдя к выдру, твёрдо сказала Флёр. — Мой клан дал самое ожесточённое сопротивление тем, кто вынес вас, и я собираюсь собрать такую силу, с которой им придётся считаться, — спокойно и вкрадчиво говорила лиса, смотря ему прямо в глаза. — Вы согласились присоединиться ко мне, чтобы отомстить, но всё, что мне от вас нужно, — преданность. Я не спрошу с вас большего, чем вы можете дать. Выдр выдержал её взгляд и спокойно кивнул: — Тогда можешь называть меня командиром моего отряда. — Очень хорошо. Мы с тобой обсудим ваши возможности и потребности. Остальные, если они знают снасти и могут помочь с управлением этим кораблём, под командование капитана. Понятно? — Да, — уверенно кивнул Эук. — Вы слышали лису! Оставшиеся четырнадцать выдр почти сразу же подошли к капитанскому мостику, где Кристина отдала звучный приказ: — Кубрик, поставь новых дармоедов на довольствие и узнай, что они могут, а что нет! — Будет сделано, — спокойно ответил грузный кот. — Какой курс, капитан? — Домой! Разворот через оверштаг! Несколько секунд понаблюдав за не самыми слаженным действиями команды пиратов и некоторых из наших, наши новые друзья охотно пришли на помощь туда, где этого не хватало, — на снастях и на палубе. Флёр, Кристина и Кубрик понаблюдали какое-то время за их работой, после чего лиса махнула лапой Эуку и пригласила его в капитанскую каюту. Я прошёл вместе с ними, но немного погодя, из-за чего застал уже начатый диалог. Но стоило мне обозначить своё присутствие, как они дружно отвлеклись на меня. Эук какое-то время разглядывал нас двоих, после чего грустно усмехнулся и пояснил кое-что: — Фик и Коф рассказывали о вас в очень несерьёзном ключе. Говорили, два лиса, один — мелкий воришка, а другой потерявший целый клан, собираются организовывать людям какие-то проблемы. Высмеивали вас и ваши предупреждения… — Потерявший?! — искренне возмутилась Флёр. — Нас потрепали, и потрепали очень серьёзно, но мы ещё стоим на двух лапах и полны решимости сражаться дальше! — Ага, — влез в диалог я. — И что насчёт мелкого воришки? Одна моя репутация сошла за аванс пиратам! — Я уже понял, где эти двое были неправы, — тихо признался Эук. — И цена была поистине ужасна… Какое-то время мы молчали в трауре, будто, не сговариваясь, решили отдать им минуту молчания, но до минуты мы не дотянули. Флёр спокойно сказала: — Надеюсь, с ними всё в порядке. — Не всё, — грустно подвердил Эук. — Но в порядке. Фик — сын нашего лидера и сейчас помогает ему эвакуировать малых и старых сородичей с нашей земли. Как вы и посоветовали. — Он посмотрел на Флёр. — Отлично, — кивнула лиса. — Возможно, нам надо будет связаться с вашим новым или временным поселением, когда они отойдут вглубь материка и обоснуются там. Нам понадобятся свои звери на суше. Дальше я не принимал участия в диалоге. Глава клана выпрашивала у нового командира отряда, какие у него есть возможности и влияние на своих сородичей в деревне, учитывая новое положение — военное. Ко всеобщему сожалению, выходило, что почти никакого — со слов Эука, даже глава их посёлка никаких решений не принимал, а только рассуживал спорные ситуации. Стратегии и планы Флёр я уже знал и понимал. Надо было находить союзников не по старой дружбе, а доказывать делом, что мы можем бороться и сопротивляться. В конце концов люди, со слов Флёр, «дохли так же, как и мы», когда оказывались в столь же затруднительном положении. Я покинул каюту и понял, что со всеми утренними переживаниями, перебором документов и тем, как мы наткнулись на человеческий фрегат, я не заметил, как прошёл день и настал вечер. Тут же я вспомнил, что целый день ничего не ел, и хотя мог обходиться без еды намного дольше, сил за сегодня я потратил огромнейшее количество. Вторил мне и мой живот, утробным урачанием отозвавшийся на мои мысли о еде. И, как обычно в такой ситуации, весь мой организм переключился на то, чтобы найти чего пожрать. Скудные людские запасы Кубрик кое-как распределил на команду, и поэтому первым делом я пошёл к нему и несмело поинтересовался. — Кубрик, а что там насчёт довольствия? Я… ну, как бы в нём? Поставлен? — попытался имитировать морские команды я. — Конечно, — строго ответил кот, но потом поправился. — Хотя командному составу не пристало есть тухлую капусту и солонину… В предвкушении чего-то даже вкусного я потёр лапы, но помощник капитана уже сдулся: — Но ничего другого у меня для вас нет… Нервно сглотнув, я предположил: — Огласите весь список? — Мокрые сухари и очень много квашенной капусты, овощи и какие-то людские консервы… Я нехотя поморщился. Мне это было удивительно, ведь мы были в море… Но прежде, чем я успел предложить свою идею, меня перебила Кристина: — Мы придём в нашу бухту и затаримся всем, чем нужно, если вы можете себе это позволить! А до тех пор еда нужна команде — они тратят много сил и нос не воротят! Я не стал упоминать, что не вся работа измеряется количеством поднятых тяжестей. В словах капитанши был смысл, как бы мне ни хотелось это признавать. Намного важнее мне было оставаться с ней абсолютно честным, чтобы не возникло недопонимания, поэтому я быстро переключил тему на то, что она упомянула: — Могу позволить?.. Что именно? — Золото, мистер вор. — Ах золото, мисс капитан, — в тон ей ответил я. — Я с радостью поделюсь им с вами, только скажите, где мне его взять, и будьте уверены — меня ничто не остановит перед тем, чтобы рассчитаться с моими друзьями, — саркастически разведя лапы в разные стороны, пообещал я. — Ну так скажите, кого вы хотите, чтобы я обчистил? Старую Нэнси? Или, может, даже не знаю… Кристина саркастически закатила глаза, откидывая голову назад с недовольным выдохом. — Да дело как бы даже в том, что я никого там не знаю! Вы думаете, воровство — это «пришёл, увидел, забрал»? Нет уж, это ваши методы, и вообще-то это называется разбой и грабёж, но никак не воровство! Воровство — это искусство! — Понятно, мистер лис, — тоже поддав в голос сарказму, отвечала Кристина. — Но уж больно хочется посмотреть на вас в действии! — А мне не терпится действовать! — сказал я. — Но пока — очень хочется есть. Ни Кристине, ни Кубрику не нашлось что ответить. Нормальной еды у них, понятное дело, тоже не нашлось. Тогда я вздохнул и, протянув в их сторону открытую ладонь, предположил уже свою идею: — Люди пользуются удочками? Может, здесь есть парочка? — Есть! И сети! — тут же оживился помощник капитана. — Вы, лисы, хорошие рыбаки, я слышала? — тут же оживилась Кристина. — Отличная идея, особенно когда они не заняты! — Я организую, — сказал я. — А пока найдите чем накормить и напоить лошадей… Ведь я совсем забыл, что с нами на палубе были Молли и Полли — благо, скучно им не было. Их отвели на нижнюю палубу. — С этим проблем нет, — спокойно сказал Кубрик и поманил меня за собой к корме корабля, где мы с ним нашли людские запасы для весьма неплохой рыбалки. Как я и обещал, я стал организовывать рыбалку. Ко мне сразу же присоединился Арен — отобрал у меня куда более длинную удочку и, пока я занимался раздачей сетей на ловлю рыбы, уже встал на корме с ведёрком, призывно виляя хвостом. Что же, старый друг, ты так и не смог принять тот проигрыш на палубе «Непобедимости» много лет назад, и сегодня твоя гордость снова будет втоптана в грязь моими лапами, потому что я — просто намного лучший рыбак, чем ты… Не сказать, чтобы ужин удался на славу, но он удался. Мы с Ареном, вспомнив славные былые деньки, когда самой большой проблемой могла стать лисица, свалившаяся на голову, в четыре удочки наловили столько же, сколько наши клановые бойцы смогли сделать сетями. Рыбы было много, её хватило почти всем, а специи на корабле нашлись в достаточном количестве. Большинство пиратов рвали серебристые тушки прямо зубами, подкрепляясь на ходу, но бо́льшая часть наших лис решила хоть что-то сделать, и тут в дело включилась Флёр, снова проявив свой главный потайной талант — кулинарию. А вместе с её строгостью и способностям к организации она смогла сделать так, чтобы каждый из наших и все желающие члены команды получили вкусную похлёбку и кусок рыбины изумительного вкуса. И только после вкуснейшего ужина я наконец-то смог позволить себе отдохнуть и вместе с остальной командой забыться быстрым и немного беспокойным сном. Во сне я снова видел мою жену, стоявшую за штурвалом, снова и снова одно и то же. Видимо, кошмар стал повторяющимся — и это не радовало. Проснуться спокойно на этот раз не удалось, и сон прервался где-то на середине: на палубе кто-то отзвонил в рынду, а спустившийся вниз Кубрик скомандовал подъём, совершенно не считаясь с тем, кто был в команде, а кто — чуть выше неё, хоть и не хотел этого поста. — Подъём, салаги! Причаливаем! — Мы уже вернулись? — тихо спросил я проходящего мимо грузного кота. — Мы в пиратской бухте, — бойко ответил мне Кубрик. — Нас даже попытались подстрелить! Снова! — Обожаю пиратов, — устало констатировал я, утыкаясь носом обратно в дохлую подушку гамака. Не принимая участия во всеобщем процессе швартовки, я дождался, чтобы с борта спустили трапы, и тут же спустился чуть ниже — туда, где в темноте и холоде мы держали наших с Флёр лошадок, на одной из которой до сих пор висел привязанный к седлу посох, подаренный конём-тёзкой. Я взял поводья кобыл и повёл их чуть ли не в первых рядах на пирс, откуда тут же прошёл до ближайшей полянки, где они наконец-то могли пощипать траву и попросту погреться в лучах восходящего солнца. Вернувшись к кораблю, я не мог не заметить, что пирс находился довольно далеко от таверны старой Нэнси, но вместо тенистой тихой бухты здесь был довольно большой заброшенный и отчасти разрушенный форт, местами надстроенный деревянными башнями, усыпанный палатками и факелами. Внутри форта расположился стихийный рынок, где награбленное добро меняли на всё на свете. Размяв пальцы, я потянулся и выпрямился, приосанился — надо было размяться, а учитывая то, что на рынке крутились достаточно большие деньги, я бы вполне смог хоть как-то подбодрить, а может, даже и удивить Кристину. Но план не задался с самого начала — золото хранили в огромных сундуках, настолько тяжёлых, что даже просто оторвать его от земли становилось непосильной задачей, а следили за ними так, что без ведома продавца к сундуку даже сурок не проскочит. К тому же здесь царило странное единение купцов — все прикрывали друг друга, иногда имели довольно солидную охрану. Видимо, сказывалось огромное разнообразие товаров, которые здесь оборачивали: продавцу консервами не составлял должной конкуренции продавец овощей, оружейник общался с пушкарём практически как со своим братом! И так многие другие. У пиратов явно не было особого выбора, свободной конкуренции и открытого рынка — цены на многие товары здесь явно были спекулятивными, и когда рынок начал постепенно оживать и принимать первых дельцов, то и дело начинали вспыхивать жаркие споры о справедливости и ценах. Это было даже весело. Тем более здесь находились и вполне знакомые мне прилавки с фруктами и овощами — я тут же нашёл на одном таком груши, но местный продавец, долговязый кудрявый пёс с чёлкой на глазах, не спускал с меня глаз и даже не реагировал ни на одну из уловок, хоть у меня был всего один шанс. Поэтому, когда на банальный щелчок пальцами он не отвёл взгляда с моей лапы, которая уже сжимала заветный плод, я криво усмехнулся, вытащил из жилетки монетку и щелчком большого пальца отправил её продавцу. Тот, не меняясь в морде, одним чётким движением поймал медяк и безэмоционально сунул его в карман. Бо́льшую часть утра, почти до обеда, я провёл в этом замечательном месте, осваиваясь и узнавая кое-какие его порядки, а ближе к обеду на центральной площади я встретил нашу капитаншу с Кубриком под вывеской «Рай для канонира». Ниже была нарисована обнажённая волчица в треуголке со счастливой улыбкой, оседлавшая ствол пушки. Кошка разговаривала с хмурым седым волком в коротких морских штанах, ботинках, тельняшке и потресканном сюртуке. Волк хмуро кивал, слушая Кристину. — …Восемь честных смуглянок! Старушки побывали в передрягах, но ещё ого-го! — Угу, — кивнул волк и хмуро глянул на кошку из-под кустистых седых бровей. — Тогда почему продаёшь? — Стали не нужны — место занимают. — Пушки? — Волк переспросил это с такой интонацией, будто бы ему сказали, что не нужны воздух или пресная вода. — У меня корабль под всеми парусами ходит 18 узлов! — не выдержала Кристина. Судя по всему, они препирались с волком уже некоторое время, и в голосе кошки сквозило раздражение. По-видимому, эти цифры произвели впечатление на волка, так как он глубоко вздохнул и, подняв брови, кивнул. — Но пушки?.. — протянул он, но тут же отмахнулся. — А-а-а… Ладно, сколько ты за них хочешь? — По тысяче за ствол, — твёрдо отрезала Кристина. Волк шумно втянул воздух носом и закатил глаза. — Восемь тысяч?.. — задумчиво потянул он. — Давай за семь, и я беру разом все? — А давайте за семь возьмёте семь? — хихикнула Кристина. — Старушки в отличном состоянии. — Я подумаю… — протянул волк. Я же наконец-то обозначил своё присутствие Кубрику, корторый негромко ойкнул от моего появления. Я показал на удаляющуюся парочку и закусил свежей грушей. — Чё за шум? Кот захлопнул свой журнальчик, вздохнув. — Нам надо продать наши старые пушки, чтобы купить припасы… — Хотите — я вам помогу? — предложил я, показывая на него пальцем, — Продавайте ему за его цену, а потом всё золото я вам верну. Обычно я не афиширую своих планов, но в этот раз это оказалось неплохой идеей. — Ни в коем случае! Когда они узнают, кто их обчистил, нас на пушечный выстрел сюда не подпустят. Мы не крадём у своих — таков кодекс. — Ну это кража. А я — вор. Я сделаю так, что не узнают. — И думать о таком забудь, — отрезал Кубрик. — Если придёшь с золотом — Кристине придётся его возвращать! Криво усмехнувшись, я вытер мякоть груши со своей морды и припомнил: — Вы же ещё вчера вечером хотели, чтобы я кого-то обчистил! — Своих — это табу! — строго отрезал помощник капитана. — Иначе местные барыги отвернутся не только от нас, но и от всех, кто будет иметь с нами дело. Грустно всплеснув лапами, я выкинул огрызок груши и неохотно признался: — Да у вас тут вообще все следят за своим добром во все глаза, а вы — не воруем! В посёлке убийц было проще воровать, чем здесь! — Ну а как ты хотел? Репутация есть репутация — к тебе-то вообще, наверное, ни один вор не подберётся? — Зачем ко мне подбираться? Приходи и бери всё, что хочешь, — у меня фактически нет своих денег, — усмехнулся я. — Я даже долги не особо требую обратно — мне не жалко. Кубрик посмотрел на меня как на прокажённого, чуть не оскалился. — Хорошо, наверное, быть таким богатым? — Прекрасно, — саркастически отвечал я. — У меня есть любящая жена, два сына и две дочери. — И золото, которое не жалко отдавать другим? — Говорю же, золота у меня нет. Деньги — брызги. А хочешь узнать, как я дорожу своей семьёй, — попробуй отбери. Последний, кто рискнул это сделать, лишился первичных половых признаков, хотя я этого даже не хотел. Кот недоумённо воззрился на меня. — Каких-каких признаков?! — Яйца ему отрезали. И всё остальное. Под корень. — Ты это сделал? — Нет, — я мотнул головой. — Флёр. Кота нехорошо передёрнуло. Я не стал рассказывать ему всю историю, решив, что для этого найдётся и более подходящий момент. К нам подошла сияющая кошка и, хлопнув в ладоши, потёрла их. — Та-а-а-ак! Старый пройдоха согласен взять половину по нашей цене! — Значит, надо сбыть куда-то ещё четыре пушки, — заключил помощник капитана, взглянув на меня с выражением «Ну, вот, видишь?». — И кому продадите остатки? — спросил я. — Старушке Чи, — осклабилась Кристина. Я довольно усмехнулся, и меня отвели на другую половину рынка, где я увидел торговку, от которой у меня чуть челюсть не отвалилась: были бы все старушки такими, это была бы совсем другая история! «Старушкой Чи» оказалась роскошная длинноногая львица с фигурой богини, одетая в ботфорты выше колена, обтягивающие штаны и рубаху с короткими рукавами, завязанную на пышной груди узлом. Голову дикой кошки украшал красный шёлковый платок, завязанный сзади узлом. Её треуголка с пышным плюмажем из страусиных перьев лежала на столе, рядом с початой бутылкой рома. Когда мы подошли, львица вспомнила об этикете и нехотя убрала ноги со стола. — Чем обязана? — хриплым грудным баритоном осведомилась она. Кристина вскинула ладошку с зажатым большим пальцем. — Я продаю четыре пушки, — сообщила она. — Четыре честные чернушки по тысяче честных золотых монет за каждую. Львица, поморщившись, стянула со стола свою шляпу и обмахнулась, как веером. — Ну-у… Не знаю… — протянула она. — Да-а-а, ла-а-ано… — панибратски протянула Кристина, махнув лапкой. — Не жмись, Чи! — Тысяча дублонов — это тысяча дублонов, — поучительно сообщила львица, продолжая обмахиваться шляпой. Из-за этого движения на её запястье постукивали браслеты и цепочки, как маленькие кастаньеты. — А старина Тобби уже принял на борт ещё одну четвёрку, — сообщила наша капитанша, — и взял — по тысяче! Львица перестала обмахиваться. — Ты распродаёшь пушки? — Вопрос прозвучал как «Ты уходишь из бизнеса?!». — Нет, просто я хочу поменять орудия. Львица задумалась. — Да, ла-а-адно, Чикуита… — Кристина впервые назвала львицу полным именем. — Не жмусь. Это честные орудия! Клянусь! — Капитанша приложила ладонь к груди. Некоторое время львица думала, и я мог созерцать, как поднимается и опускается её роскошный бюст, то показывая, то скрывая за полушариями висящий у неё на груди золотой медальон. — Восемьсот семьдесят, — хмуро сообщила львица. — Сейчас не сезон, поэтому они простоят у меня мёртвым грузом до конца сезона штормов на юге. — Да что с ними будет? — удивилась Кристина, разведя лапками. — Это не фрукты, не загниют! Давай мою тыщу, и мои ребята приведут их для тебя в товарный вид, отдашь по две! Львица мило улыбнулась. Видимо, без торга провернуть хоть одну сделку на местном рынке было в принципе невозможно. Сам процесс мне был совершенно неинтересен, поэтому я решил отойти погулять и изучить другую сторону рынка, а там и разжиться ещё одной грушей, чтобы заесть свою воровскую честь. Однако вместо спелого плода я нашёл кое-что, а точнее, кое-кого поинтереснее. Старый енот на одной ноге, тоже представлявшийся нам капитаном, то и дело мелькал в моём поле зрения, не обращая на меня внимания. Я бегло проследил за ним — он не торговал и не торговался, от всех, кто его замечал, а таких было немного, отмахивался, как от назойливой мухи. Всё его внимание было поглощено нашей капитаншей. Я никогда не считал енотов какими-то конкурентами лисов, но среди звериного царства такой стереотип присутствовал. Вот только лисы свою дурную славу заслужили по праву хитрости и смышлённости, а енотам пришлось подстраиваться под свой стереотип из-за бандитской маски на морде, надетой на них с рождения. Обычно из-за этого еноты действовали топорно и безыдейно, как этот капитан. Справедливости ради, я в своей карьере видал и настоящих мастеров, с одним даже был хорошо знаком — у него было своё собственное орудие в виде крюка, несколько помощников, а ещё он запал на лисицу. Надо будет проведать, как он поживает и справляется со всей этой ситуацией, но не сейчас. Пока всё моё внимание занял подозрительный капитан, издалека наблюдавший жаркий торг двух кошек буквально за каждую монетку, от которого они получали несказанное удовольствие. Я уже полностью перешёл в режим слежки, присаживаясь за одним из прилавков с овощами. Навострив уши, я следил за енотом, как вдруг меня кто-то нежно пнул в нижнюю лапу. — Вылезай, шпийон, — усмехнулась Флёр. — Тут все свои. Я раздражительно оглянулся, увидев лисицу под ручку со своим мужем, и посмотрел назад на енота — тот не заметил меня, но скрылся из виду. — Флёр! — возмущённо всплеснув лапами, я выскочил перед ней. — Ты чего? — За тобой весь рынок следил, пока ты следил за кем-то ещё. Мы решили, что это такая игра у тебя… — будто извиняясь, сказала она. — Точно, — подтвердил её слова Арен. — Здесь сугубо прямолинейные звери, не любят подковёрных игр, как у нас. Всё честно, — заверил меня друг. — Все, да не все! — отрезал я. — За нами тоже следили! — Зачем? — Пока не знаю, — признался я. — Хотел узнать. — Я не поверю, что в сложившейся ситуации кто-то из наших может вставлять нашей телеге палки в колёса, — неохотно сказала Флёр. — Так действительно было бы лучше, — согласился Арен. — Может быть, ты и прав, — признался я, глядя на эту парочку. — А вы чего тут делаете? Флёр показала авоську с какой-то большой рыбой, курицей, красным мясом и специями. Арен приподнял в лапе котомку с овощами. — Покупки, — пояснила Флёр. — Говорят, отличный способ избавиться от стресса, — дополнил её муж. Я саркастически фыркнул на их заявление и ухмыльнулся. — Избавиться, ха? Как насчёт заработать ещё немного? Лисы скривили морды в отвращении. — Это хороший стресс, — пообещал я им. — Как делать ставки на спорт или что-то в этом роде! Пошли, покажу! Не знаю, сколько прошло времени с того момента, как я решил покинуть место старушки Чи, но кошки продолжали торговаться, и, видимо, только появление нас троих как-то вынудило Кристину остановиться и наконец-то сделать львице самое последнее-последнее-последнее-последнее-последнее-последнее-последнее-последнее-последнее-последнее предложение: — Девятьсот! Львица надменно поморщилась, но с готовностью протянула лапу капитанше. Кристина шагнула было вперёд для лапопожатия, но тут в торг встряла Флёр: — И почём продаём? Кошки замерили на полпути и взглянули на мою подругу. — Простите, я всё пропустила, — усмехнулась Флёр. — Девятьсот, — моргнула Кристина. — А волку ты отдала за полную тысячу, — Флёр рывком указала за спину большим пальцем. — Почему тут дисконт? Львица опустила лапу и, откинувшись на спинку стула, с улыбкой глянула на лисицу. — Будешь препираться из-за сотни дублонов? — проворковала она. — Сотня золотых — это сотня золотых, — отрезала Флёр. Кристина тяжело вздохнула и, положив левую лапу на пояс, правой накрыла морду. — Меня окружают корыстные животные… — страдальчески заключила она. А Чикуита с интересом оглядела рыжую воительницу с головы до ног сквозь. И, судя по влажному блеску в её глазах, интерес был явно не коммерческий — кошка явно признавала равного себе по красоте и стати. — А ты кто такая? — поинтересовалась она, чуть наклонив голову. — И на каком основании лезешь в договор двух капитанов, лисонька? — На правах судовладельца. — Флёр надменно встала в вызывающий контрапост и, уперев ладошку в бедро, туго обтянутое кожаной юбочкой, она фамильярно, практически на грани фарса, добавила «старушке» Чи: — Кисонька. Чикуита широко осклабилась, показав ряд здоровых и крепких зубов. — Ещё пару лет назад, — мечтательно сообщила она своим роскошным баритоном, — я бы завалила тебя, такую дерзкую, на этом самом столе и при всех вылизала всё между твоими ботфортами и хвостом. Кристина возмущённо вскинулась и рывком отвернулась к морю. — Да что ж это, блин, такое?! Флёр сохранила пренебрежительное выражение. — И мне бы это понравилось, — отрезала Флёр, ко всеобщему удивлению и откровенно округлившимся глазам Арена. — Но время идёт, приоритеты меняются. — Она криво усмехнулась. — И сейчас я предпочту, чтобы ты взяла пушки по тысяче за ствол. Однако по паузе в полсекунды перед ответом мне показалось, что лисица после признания «Старушки Чи» слишком откровенно это себе представила. Несколько секунд Флёр с Чикуитой глядели друг другу в глаза. — Тысяча сто, — заключила львица. — И ты проверяешь баланс орудия! — Хватит! — страдальчески крикнула Кристина и закрыла мордашку руками. Флёр скосила глаза на Кубрика. — В чём подвох? Кубрик тоже явно был растерян. — Ну, для проверки баланса кто-то должен сесть верхом на ствол, чтобы проверить, как пушка сбалансирована, — промямлил он. — Ну, может, видели вывеску «Рая для канонира»? Я мысленно прикинул толщину ствола «чернушки» — сантиметров 30–40, придётся изрядно развести бёдра… Видимо, прикинул не только я, потому как, повернувшись к львице, Флёр сухо отрезала: — Тысячу, и проверяй сама. Несколько секунд львица разглядывала Флёр, после чего откинулась назад и рыкнула: — Хасира! Из дверей домика выскочили две молодые самки гиены с топорщащимися черными ирокезами — первая, с коричневым мехом, была в рваных белой рубахе и выцветших бриджах, а вторая с более сероватым — в тряпке, перевязывающей грудь, и набедренной повязке. Я на миг растерялся, но тут же сообразил — эти дикарки не имели отношения к клану гиен. Это просто я так долго жил в своём мирке с кланами, что у меня все поделились… Следом выскочил молодой гиен в коротких штанах и камзоле с галстуком на голое тело. Все три вытянулись перед львицей по струнке смирно. — Это Хасира, Мкали и Мнинга, — представила гиен львица. — Они примут пушки и произведут расчёт… — И, многозначительно глянув на Флёр, закончила. — Раз проверки балансировки пушек не будет, мне можно не присутствовать… У всех присутствующих дружно появились искренние и простые улыбки на мордах. Сделка состоялась — кошки ударили по лапам и договорились обо всём. В приподнятом настроении мы покинули обитель Старушки Чи, довольно улыбаясь и думая каждый о своём. Немного постояв на площади, Кристина разбавила скуку предложением: — Раз такое дело, может, поможете Кубрику закупиться? — Без проблем, — тут же вызвался Арен. — Если бы вы знали, как на государственной работе выбивают скидки, вы бы заплакали. — Нам это очень пригодится, — подтвердил Кубрик. — А пока приготовьте списки всего того, что нам может быть нужно, и… — Всё готово! — тут же встрял Кубрик, приподнимая свой журнальчик. — О, отлично, — тут же оживился Арен. — Тогда пошли вдвоём, разберёмся, что почём. — Веди, лис! — Ты веди, — поправил его мой друг. — А там уже разберёмся… Как-то так получилось, что Кубрик оставил своего капитана в странном подобии одиночества — Кристина была с нами, но как бы одна. Несмотря на это, пиратка выкрутилась, обратившись к Флёр: — Мне ещё команду набирать, поможешь? — Как, интересно? — скривилась Флёр. — Будешь первым этапом отбора — пройдут через тебя, отправляй ко мне. Нам нужно хотя бы тридцать душ. Флёр призадумалась, но нехотя всё-таки согласилась. Уже направляясь к местной таверне, где они планировали найти команду, я тихонько предположил: — А мне что делать?.. Кристина и Флёр, остановившись, переглянулись и грустно развели лапами в стороны — у них для меня не нашлось никакого занятия. У меня самого тоже не нашлось ни единой идеи, как быть и что делать, поэтому я попросил Кристину указать мне общее направление до таверны Нэнси и пошёл на взмах лапы капитана. Идти пришлось не далеко, но долго — огибая несколько небольших бухт и заливов, а также ища мост через небольшую затхлую речонку, где пиратский город наконец-то погрузился в привычные мне небольшие деревянные домики, прогнившие от морской сырости. Я даже подумывал вернуться за лошадьми — в море они бы нам наверняка не понадобились, а у Нэнси за ними был бы уход и хороший присмотр, но пока решил повременить с этим — мало ли что ещё могло случиться. Уже в конце пути, приглядевшись, я понял одну маленькую истину: в пиратской лагуне надо было быстро перемещаться на лодках — здесь почти все так делали. Решив учесть это на будущее, я нашёл уже знакомую мне таверну и без лишних церемоний вошёл внутрь. У Нэнси было пусто — хоть шаром покати. Стулья и табуреты были подняты на столы, и посреди обычно разгромленного заведения понуро бродил какой-то незнакомый кот-уборщик, сгребая огромной метлой осколки и мусор вперемешку с опилками. Я примерно догадывался, зачем нужны были опилки, но уточнять не стал. Кот, заметив меня, не прекращая мести́, пояснил: — Нэнси спит. — Жаль, — признался я, — а думалось мне, что время позднее. Кот мне не ответил. Так и остался я без последнего дела в пиратской лагуне. Выйдя на улицу, я всё-таки сходил за лошадьми, кое-как перевёл их ближе к таверне Нэнси, благо рядом с ней были чуть более обширные поля, похожие на пастбища. Потом я вспомнил, как проводил время в каменном мешке у Жюля, прямо у людей под ногами, и решил, что потренироваться никогда не помешает. Пробежался по полю, нашёл пару увесистых камней, в мусоре за таверной — пару рваных мешков.С помощью своего походного посоха соорудил себе из этого всего полезную нагрузку. И время пошло с утроенной скоростью. И мне было хорошо, и Молли и Полли наконец-то наелись, отдохнули и были готовы выдвигаться хоть на край света. К вечеру я чувствовал себя отлично — здоровый, пыхтящий, с приятной ломотой в мышцах и суставах. Далеко не впервые на своей памяти, но первый раз в этой жизни я похлопал себя по животу и с приятным ощущением обнаружил там не вялкое пузо, а мышцы. Впрочем, у таверны Нэнси уже собирался народ, что-то шумно обсуждая; многие начали заходить внутрь, и я, накинув обратно свою жилетку, пошёл внутрь и сам. Оказавшись в привычной таверне, я окинул взглядом уже ставшее знакомым мрачное помещение, удивляясь его преображению: на этот раз к угловому столику выстроилась самая настоящая очередь из отребья самых разных мастей — от дряхлых до коренастых, от кошек до собак; тигры, койоты, даже несколько птиц и других весьма экзотических зверей, а самое главное — орк. Зелёнокожих я не видел в наших краях уже давно — ходили слухи, что они не очень прижились среди пушистого зверья и постепенно ушли в свои степи обратно. В какой-то момент мне даже захотелось с ним познакомиться, но когда очередь дошла до него, то он признался, что думал, будто здесь раздают халявные харчи. Я же заказал себе плотный обед и подсел за столик к Кристине и Флёр, молча наблюдая за тем, как они допрашивают потенциальных наёмников. Отбор был строгий — несмотря на кажущуюся простоту плана типа «сначала Флёр, потом Кристина», что одна, что другая прекрасно дополняли друг друга, спрашивая то о моральных качествах и готовности следовать приказам, то о морском деле. Довольно быстро столик в углу заполнился пустыми кружками, из-за чего мне пришлось покинуть командирш и пересесть за менее заметный столик у другого угла к Кубрику. Кот поначалу даже не обратил на меня внимания, записывая что-то в свой любимый журнальчик, но стоило подо мной скрипнуть старому стулу, и он тут же спросил: — Имя? Я на миг растерялся и загадочно потянул: — Э-э-э… — Не может быть, чтобы Кристина взяла кого-то, кто не может… Он соизволил оторваться от письма и посмотреть на меня. — А, это ты. Садись ближе. Я охотно сделал, что он просил. Оказалось, что Кристина присылала к нему кандидатов, прошедших их собеседование с небольшим листочком, который надо было отдать Кубрику. Когда новоявленный пират приходил, кот вписывал его имя в отдельный листок и отдавал пришедшему — это был самый настоящий контракт! Когда Кубрик обработал таким образом четверых, возник перерыв, и я честно признался ему: — Никогда бы не подумал, что у вас всё так строго! Контракты, бумага, такая волокита… — Всё равно меньше, чем под государевым флагом ходить, — нехотя признался Кубрик. — Это всего лишь согласие на наши условия и капитанство Кристины. Потом все вместе мы составим свой свод правил, которому все будут обязаны подчиняться и поставить свою подпись… — Интересно, как в этом своде будем фигурировать мы? — поинтересовался я. — Придумаем что-нибудь. Воины или наёмники — вы не первые, кто использует нас в своих целях. — Но у нас бескорыстная цель. Кубрик приподнял бровь, и я сразу же расшифровал его незаданный вопрос: — Но мы, конечно, вам заплатим. Вопрос только… — Я обвёл пиратов взглядом. — ...кому сколько платить? — Не парься. — Кубрик поднял ладонь. — Просто отдаёте деньги капитану, и мы уже делим всё между собой. — Поровну? — усмехнулся я. — Нет. — Кубрик даже не улыбнулся. — Но каждый получит свою долю. Капитан чуть больше, я чуть меньше, остальные уже поровну. Ну, и надбавки к доле за травмы и увечья. — Ого, — удивился я. — Звучит здорово. Такое-то единение. — Просто бизнес, — отмахнулся Кубрик. — Мы такие же дельцы на море, как и многие другие, просто наши клиенты зачастую не желают быть… обслужены. Я усмехнулся, но Кубрик, похоже, был очень серьёзен. — Можешь спросить Кристину о том, что для нас значат флаги, под которыми мы ходим… — Это милое чёрное полотнище с костями и черепом? — Это не просто так, — поучительно сказал мне Кубрик. — Естественно, мы не ходим под ним всё время. Даже наоборот, в основном у нас реют флаги какого-нибудь милого и дружелюбного государства. И мы делаем вид, что товара полно — он даже на палубе и на концах в море, иначе мы не сможем подойти ни к одному кораблю. А как только мы пожелаем обменяться на море и приблизимся к нужному «клиенту»… — Кубрик особенно выделил это обращение интонацией. — …то за пару сотен кабельтовых, когда они не смогут ни развернуться, ни удрать, поднимаем нашего весёлого роджера, сбрасываем маскировку с пушек и мило просим презентовать нам трофеи. — Просите? — Когда как, — пожал плечами кот. — Но на море драки чаще не случаются, чем случаются. Все понимают, что выигрышных ситуаций не так много и лучше расстаться с частью своих богатств, чем может остаться чуть меньшим зверем или вообще трупом и без своего золота вообще. — Никогда бы не подумал! — искренне удивился я, но, прежде чем я успел задать Кубрику ещё больше вопросов, к нему подошёл здоровый рысь, а сразу за ним — небольшой, но очень хорошо вооружённый ласка. Переглянувшись, они протянули Кубрику листочек, который кот тут же развернул и кивнул обоим. После он какое-то время оформлял их в плаванье и даже объяснял какие-то особенные правила, под которые рысь и ласка молча кивали. Наконец, кубрик заполнил целую страницу и объявил им: — Выходим завтра вечером. Они кивнули в последний раз и отошли от столика, давая дорогу следующему посетителю. Раздался ритмичный стук, и к нам, отпихнув какого-то зеваку, протолкался одноногий енот на костыле — он был в морских штанах, начищеном башмаке с пряжкой, представительном сюртуке, надетом поверх белой рубахи и простой кожаной треуголкой. Кубрик сменил было гнев на милость и обернулся следующему в очереди: — И кто тут у нас?.. Но тут на стол перед ним с грохотом опустилась растопыренная пухлая пятерня енота. — Ты знаешь, кто я, старый кот, хорошо знаешь!.. — с неожиданной угрозой прорычал инвалид. — Ну а я — нет, — пожал я плечами. Енот буквально лёг грудью на стол и зло глянул на меня в упор. — Я — Джон Коппер, — отчеканил он. — Капитан шлюпа «Боновентура»! — Очень приятно, — как можно небрежнее кивнул я. — И чем обязаны? Вежливость его буквально обескуражила, но не сбила с ног — мои обычные разговоры тут вообще смотрелись дико. Но енот принял мои правила разговора. — А ваша команда знает, что подписывает себе смертный приговор? — прокряхтел наконец он. — Она подписывает стандартный контракт на вояж, — ответил Кубрик, снова включив серьёзный тон. — Ты славный малый, Кубрик, с тобой можно вести дела… — С тобой у меня нет никаких дел, Джон… — Не то чтобы я хотел иметь их с таким отребьем, как вы, но у меня есть к вам предложение, от которого вы не сможете отказаться. Пока Кристина занята, я озвучу его тебе и твоему новому рыжему другу. — Попробуй, полоскун. Енот хрипло рассмеялся и присел к нам без приглашения. Сложив лапы перед собой, он спокойно поднял глаза и сразу огласил всё, что хотел. — Это будет старый добрый бартер… — начал он издалека и, взглянув на меня, пояснил, будто для идиота. — Обмен. Я промолчал. — Вы отдаёте мне свой людской корабль, а я вам — свой шлюп. Отличная сделка, не считаете? У Кубрика лицо расплылось в такой улыбке, что, казалось, его сейчас разорвёт от злорадства. — Да чтобы предложить такое — я даже столько не выпью, Джон! Я сдохну на полпути. Знал я, что у тебя то ещё говно вместо мозгов, но, видимо, и то протухло. Енот тихо рассмеялся, потом наклонился к нам ближе, обдав нас смрадом из своей пасти. — Вы только что продали все свои орудия, — сказал он нам. — Узнать это было несложно. Всего за несколько мгновений я стрельнул взглядом в сторону Кубрика, чтобы увидеть зарождающуюся в краешке его пасти улыбку, и моментально принял решение, с силой наступив ему на лапу под столом. Это сработало — он посмотрел на меня и прочитал в моём взгляде всё, что мне было нужно. И профессионально изобразил откровенный испуг — прижавшиеся уши, немного округлившиеся глаза, которые он уставил на енота. — Мудак! — тут же заключил он. — Ты совсем охренел… — Если бы я хотел послушать оскорбления, я бы пошёл к твоему капитану… — О, можешь не ходить так далеко, ты получишь всё везде и сразу! И прежде, чем Кубрик выпалил из себя гневную тираду, я успел положить лапу на его плечо и достаточно громко для пришлого капитана заверить: — Мы поможем достать тебе новые пушки… От этой моей фразы енот заулыбался во весь свой битый оскал — от череды неровных и выбитых зубов даже мне стало немного не по себе. А увидев моё отвращение, он залился хриплым, булькающим смехом и прямо так встал из-за стола, на прощание унимая свой фальшивый смех и поворачиваясь к нам с Кубриком: — Будет очень, очень обидно разносить в щепу такой кораблик, который вы умудрились стырить у людей. Думаю, ты это понимаешь, Кубрик. — А ты попробуй, — прошипел кот. — Я не просто попробую — я это сделаю. Когда вы выйдете на нём из бухты, я встречу вас картечью… А вы ничего не сможете мне сделать… Енот развернулся и бросил нам через плечо: — Мои условия вы знаете. Прощайте, дорогие господа. С этими словами он покинул таверну Нэнси, и мы с Кубриком наконец-то смогли сбросить свои маски безразличия и в голос заржать так громко, что на нас обернулись даже со своего столика Флёр и Кристина. Помощник между тем по-дружески хлопнул меня по плечу: — А ты хитёр, лис! Я немного саркастично закатил глаза. — Не настолько, насколько этот ваш друг туп, — усмехнулся я. — Я его заход ещё утром видел — он вынюхивал что-то на рынке. Теперь всё понятно, кроме одной детали… — Какой? — живо поинтересовался Кубрик. — Как нам использовать его тупость с нашей выгодой. — О, великое множество вещей, которые мы возьмём с его корыта, нам не помешают… — Топорно, — тихо отозвался я. — Я подумаю что-нибудь до утра, а пока — надо продолжать играть с ним. Сообщи Кристине всё, что нужно, — пускай снова ищет новые пушки у местных торгашей и команду подпряжёт. Мы должны быть в панике для него. — Ха, — прикрикнул Кубрик, захлопывая свою книжку. — Жаль, что Кристина не спрашивала у рекрутов об актёрском таланте! Я задумался на секунду и, пока он не ушёл, спросил: — Знаешь, а лучше будет не рисковать. Лучше подговорить только тех, кто занимался пушками на корабле, а все остальные пусть думают так же, как и Джон. Кубрик спокойно кивнул, сунул журнал подмышку и пошёл расталкивать всех на пути к столу Кристины. Я остался попивать свой эль и уже через несколько секунд услышал раздражённое «ЧЕГО ОН ХОЧЕТ?!» в исполнении Кристины. Резко поубавилось рекрутов, кто-то даже вернулся к Кубрику отписаться от похода, но кот лишь пожимал плечами: не хотите — не идите с нами, тут всё было понятно. Пиратский кодекс не имел понятия о предательстве и дезертирстве. Однако ко мне Кристина подошла в весьма бодром расположении духа, а сразу за ней — довольно раздражённая Флёр. Лисица плюхнулась на табурет моего столика, отобрала мой едва начатый эль и прикончила всё одним залпом, резко вытирая пенку с морды кулаком. — Этот мудак хоть знает, что творит?! — риторически начала она. — В такие времена подставлять других зверей, которые работают на блага всех нас?! — У нас каждый сам за себя, — хором напомнили ей Кубрик и Кристина. — Отлично, — ядовито процедила лиса, а потом чуть более откровенно добавила: — Идиоты. — Флёр, они вообще-то на нас работают, — мило напомнил ей я. — А чтобы люди не истребили всех нас под корень, работать надо всем вместе! — отрезала лисица. — Без деления на кланы, виды и прочее! Иначе нам не выиграть… — Сама-то в это веришь? — спросила её Кристина. Флёр нервно сглотнула, упала мордой в столешницу, звонко стукнувшись о неё лбом, и простонала: — Не-е-е-ет… — Даже вы, лисы, сбились в клан по видовому признаку, — напомнила Кристина. — У нас куча почётных членов клана не-лис, — тут же встрял я, кладя лапу на плечо своей боевой подруги, до последнего не верившей, что в такие моменты может быть такой удар в спину. — Не переживай, с этим мудаком мы справимся, — заверила её Кристина, тоже протянув к ней лапу, а я только и успел сказать: — Нет… — Мы сделаем это образцово-показательно, — перебила Флёр. — Наши внутренние враги должны знать, что с ними будет за такое предательство! — Однозначно! — поддержал её Кубрик. — О, и мы сделаем! — задрала нос к потолку Кристина, тут же поворачиваясь к своему помощнику. — Кубрик, прикажи новой команде найти нам новые орудия на борт — не имеет значения какие! Тем, кто уже в курсе, держать пасть на замке, а лучше вообще не покидать палубы! — Будет сделано, мэм! — бодро отрапортовал кот, неожиданно для его комплекции вскакивая из-за стола. — Корабль остаётся нашим, — твёрдо и достаточно громко, для большей части таверны, заключила капитанша. — Тогда, капитан, хорошей приметой будет переименовать и перекрестить этот корабль! — предложил старший помощник, и от хорошести этой идеи у Кристины даже глаза округлились: — Точно! Прикажи соскрести старое название с борта и сделать новое! — Какое? — с готовностью спросил кот, распахивая книжечку и доставая перо. И вот тут Кристина замолчала на пару мгновений — видимо, перебирала все возможные варианты, но я её опередил: — Месть Эмерлины. Все глаза уставились на меня, а я пожал плечами и попытался отпить из опустошённой кружки, но лишь ещё больше сконфузился. — Что? Я видел названия типа «Месть королевы Анны». — Да, я не спорю, — согласился Кристина. — Титула не хватает. Она же у тебя пиратка вроде как? Кем она была? — Да кем только не была, — пожал плечами я. — И боцманом, и квартирмейстером. А сейчас у неё и свой кораблик есть. — Так пусть будет капитаном, — улыбнулась кошка. — Месть капитана Эмерлины, — произнесла вслух Флёр, будто смакуя название. — Громоздко, но мне нравится. Кристина снова замешкалась, но Кубрик, показав на Флёр своей книжкой, мило напомнил своему капитану: — Судовладелец согласен на новое имя корабля, мэм. Кристина огляделась и мило улыбнулась, пояснив: — Я тоже согласна. Просто никогда бы не подумала, что это произойдёт так быстро! На этой позитивной ноте мы решили, что утро вечера мудренее, и поэтому разошлись по своим комнатам, снятым в таверне у Нэнси. Флёр и Арен в свою отдельную, а я — один — в свою, через стенку. В относительной тишине я спокойно улёгся на единственную кровать в крошечной комнатушке и несколько минут просто лежал на своём месте, смотря в потолок, разглядывая огромные чёрные щели между грубыми досками, из которых несло сыростью. Я не очень хотел спать, вспоминая тот кошмар, который преследовал меня уже две ночи подряд, думал о названии, которое я выбрал для угнанного корабля, — не поторопился ли я с ним? Или, может быть, это какая-то плохая примета? Повернувшись на бок, я продолжал довольно долго накручивать себя самыми разными невесёлыми мыслями, но всё-таки провалился в сон, и на этот раз — никаких кошмаров. Спал как щенок после тяжёлого дня — не просыпался, не тревожился, не ворочался. Просто спал до первых лучей солнца, пробившихся в окошко-бойницу моей комнаты, и проснулся бодрый, свежий и даже выспавшийся. Как оказалось — последний. Завтрак мне подала Нэнси лично — и тут же отправилась спать сама. Умяв за обе щёки прекрасную рыбу и яйца, я покинул её пустую таверну, оставив там одного кота-уборщика, как раз принимающегося за дело. Уже немного знакомый с местным положением дел, я вышел сразу на набережную и пошёл проверить наших с Флёр лошадей. Оказалось, что не зря — Молли и Полли беззаботно резвились на зелёном лугу, а неподалёку я заметил свою боевую подругу и её мужа: вместе они занимались своей обычной утренней рутиной — тренировкой. Арен, будучи самцом, мог позволить себе делать это вообще без плаща, а вот Флёр нашла где-то белую рубашку с шортиками и смотрелась в них очень даже неплохо. Я не упустил возможности и похвалил великолепный внешний вид жены моего лучшего друга, который довольно промолчал. Флёр быстро закончила свою тренировку и, заметно разгорячённая, подбежала к нам, всё ещё подпрыгивая от распирающей её тело энергии. — Утро, Ренар! — выпалила она, вытягиваясь передо мной во всей красе. — Как спалось? — Мы не мешали? — сильно спокойнее уточнил её муж. — Да нет, наверное, — спокойно ответил я, но на всякий случай уточнил: — А что-то было не так? — Помимо того, что Кристина устроила в таверне чуть ли не настоящее побоище с командой того енота… — Львица ей покоя не давала, — снова перебил её Арен. Флёр мило улыбнулась, но, посмотрев на меня, убрала улыбку. Конечно, от слов о близости к тому, кого ты любишь больше самой жизни, я немного поник, и лисица это поняла. Арен — не сразу, но тоже проникся моим положением и похлопал меня по плечу. — Слушай… — Не надо, — резко одёрнул его я, убирая лапу со своего плеча. — Ты-то хотя бы точно знаешь, что с твоей женой. — Но не с нашими детьми, — напомнила мне Флёр. — А за эвов у людей назначены награды… Пришлось уже и мне замолчать. Мы как-то сами по себе загнали себя в неудобное положение, и разрешать его пришлось мне самым простым способом: — Извини, — сказал я Арену. — Просто я так редко видел Фирию и Арину… что совсем о них забыл. — Давайте заниматься делом, — сказала нам обоим Флёр. — Пока Кристина дрыхнет, ну или мучается от похмелья, мы можем навести шороху. Арен, ты вроде хотел помочь Кубрику с припасами и организацией. Ренар, мы с тобой идём на рынок — делать вид, что нам нужны пушки. Ты, кстати, придумал, как нам перехитрить этого кольцехвостого, чтобы тот ещё нам должен остался? Я разочарованно развёл лапами в стороны. — Ну, ещё не вечер, — заключила лисица и покрутила пальцем в воздухе, веля нам обоим отвернуться, пока она переоденется в свой обычный наряд. Я отвернулся, а Арен нет. Ну он и был в своём праве, а я просто не хотел ещё больше расстраиваться. Флёр молча оделась, заставив моё воображение немного пронестись по памяти и придумав за меня всё, что там могло произойти. Когда же Арен хлопнул меня по плечу, подавая тем самым знак, что можно поворачиваться, я даже не повернулся — просто махнул лапой, и мои друзья пошли со мной. В этот раз, пользуясь полученным опытом перемещения по лагуне, я быстро нашёл нам местного извозчика — небольшой, но, как оказалось, очень сильный и выносливый койот в одних синих шортах намного быстрее отвёз нас к рынку на своей лодке. По пути мы в основном молчали — я выдумывал хоть какой-нибудь план, чтобы ещё больше подставить внезапного недруга. Ничего толкового у меня не выходило до самого рынка — ещё на подходе к нему, уже с моря, было слышно, что сегодня у пиратов явно был настоящий базарный день. Флёр расплатилась с койотом — он всю дорогу, налегая на вёсла, пялился на лисицу как на какое-то сокровище и буквально истекал слюной, и всё это я списал на физические нагрузки. Когда же он попросил мою подругу показать ей грудь в качестве чаевых, мы дружно обернулись втроём на него, и от вида двух откровенно возмущённых самцов он немного растерялся, пробормотал что-то про себя и угрёб подальше в море, а на лапе у Флёр раскрылся её арбалет. Как потом оказалось — сам собой. Не то чтобы у меня был какой-то нормальный план, но даже если бы был — обсудить его не представлялось возможным. На самой площади рынка царил такой гам и гомот, что становилось трудно слышать даже собственные мысли. Оглядевшись, я сразу заметил несколько уже очень знакомых морд — выдры, несколько волков из команды Кристины и многих других членов экипажа нашего корабля, но не саму кошку. Кто-то из них обходил ларёк за ларьком, кто-то общался с какими-то другими зажиточными купцами, договаривались и что-то разъясняли, но всё, абсолютно всё было бестолку — судя по нашим ребятам, пушек не было ни у кого. Флёр даже нашла кого-то из своих и пошепталась с ним на ушко, а вернувшись, развела лапами, подтверждая мою теорию. Мы пока толком не знали, что же такое сделал этот енот, но он явно постарался на славу, раз в пиратской лагуне не стало возможности просто взять и купить даже самые простые чугунные орудия. Побродив по рынку, мы встретили Кубрика — он вёл себя намного спокойнее и пушки не искал, просто забирал товары, о которых было договорено вчера, и рассчитывался за них, периодически ругаясь на сильно изменившуюся цену. Оставшись вместе с его женой, я почувствовал, как она, потянув меня за жилетку, потащила меня в сторону Старушки Чи. Но уже на подходе нас остановила одна из её гиен, довольно грубо толкнув нас в грудь ладонями. — Госпожа не желает вас видеть, лисы, — процедила она нам с очень тяжёлым акцентом каких-то южных земель. — Прямо конкретно нас? — тут же встрял я в разговор, прежде чем Флёр снова взведёт арбалет. — Или львице просто мешает весь этот шум? — Она не желает видеть капитана без своего судна… — немного смутившись, ответила гиена, явно не рассчитывающая на вопросы. Если бы на неё наехали, она бы это отработала с отличием, однако я улыбался ей, вместо того чтобы скалиться, и это её пугало. Флёр, заметив испуг на её морде, тоже мило улыбнулась. — Мы не хотим ругаться и торговаться, а просто поговорить, — сказал я, показывая на милейшую лисицу. — Прояснить некоторые моменты. — Может, даже обсудить взаимовыгодное сотрудничество! — предположила Флёр, но, как оказалось, зря. — У Чикуита нет с вами дел! — снова огрызнулась гиена. — Нет так нет, — показав ей раскрытые ладони, признал я. — Тогда просто разговор. Приятный. Никаких дел! Гиена приложила палец к нижней челюсти, изображая глубокую задумчивость и работу мозговой мышцы, но всё, к чему она пришла, уложилось в одно предложение: — Раз нет дел… Нет проблем. Идите. — Спасибо! — поблагодарил я её, к ещё большему удивлению несчастной гиены. Видимо, её никто никогда в жизни не благодарил. У палатки львицы было хоть и немного тише, но вчерашним расслабоном у неё и не пахло. Две оставшиеся самки гиен — сильно мельче по сравнению с той, которая встречала нас на подходе, таскали какие-то ящики и явно куда-то собирались, а львица, вчера ещё вальяжная и ласковая, сейчас была напряжена и руководила процессом. Завидев нас издалека, она недовольно закричала: — Хасира! Гиена с прохода тут же прибежала к ней, чуть ли не кланяясь на ходу. Дальше из львицы вылетел такой поток матершины, что уши готовы были свернуться в трубочку — наверное, даже с главарём клана гиен она могла посоревноваться в избирательности выражений. Я воспринял это следующим образом: — Почему ты вообще пропустила этих двоих? Именно конкретно эти двое — те, кого точно надо было держать от меня подальше! — Они сказали, от них не будет проблем! — И ты поверила? ЛИСАМ?! — Они говорили честно. Я чувствую. — Конечно они говорили честно, Хасира! Они уже принесли нам проблемы! В этот момент мы с Флёр уже подошли достаточно близко к ругающейся торгашке, так что делать вид, что больше её не слышим, было невозможно, и она обратилась к нам: — Ну и чего вы сюда пришли?! Угрозы? Шантаж? Что вам от меня надо? Флёр улыбнулась и поправила единственный оставшийся у неё арбалет. — Обычно за предательство я сразу убиваю, — призналась она. — Это у меня такой утренний ритуал… На морде львицы показался грозный оскал, и она буквально отшвырнула от себя гиену. — Если я доживу до вечера, тебе предстоит страшное! — заверила она гиену, тут же берясь за рукоять пистолета на своём бедре одной лапой и другой — за меч. — Доживёшь, — заверила её Флёр, поднимая лапы. — Не обижай пятнистую — мы и вправду пришли говорить. — Спокойно говорить, — сказал я Чи. — Чай, любовь и понимание. — А большего нам и не надо, — заверила её Флёр. Однако львица и не думала расслабляться и настраиваться на разговор. Вместо этого она кивнула на небольшой пустой сундук неподалеку от неё: — Сдайте железо! — Кого? — не поняла Флёр. — Оружие! Всё! Мы с Флёр откровенно рассмеялись, и после этого лиса кивнула мне, давая карт-бланш на разговор. — В этом нет необходимости, — заверил я её. — Во-первых, мы тут в меньшинстве, во-вторых, мы не хотим тебе зла. Нам просто надо прояснить ситуацию с пушками и енотом. — И выяснить, на чьей я стороне, — заключила за меня Чикуита. — Так вот ни на чьей! На стороне бабла! — Разумеется, — улыбнулся я. — Обычно я тоже на этой стороне, но обстоятельства требуют другого, но я тебя прекрасно понимаю. Флёр тоже. — Я показал на лисицу большим пальцем через плечо. — Ну не всегда, — фыркнула рыжая. — Это почему же? — крикнула львица. — Что я, по-твоему, должна делать? — Должна — это мощное слово, — спокойно ответила ей лиса. — И будь ты мне должна — я бы приказала тебе сдать все имеющиеся орудия на благо борьбы с изуверами-людьми! Флёр сделала драматическую паузу в своём разговоре и ровно в нужный момент дополнила: — Но я же этого не делаю… Львица отпустила рукоять пистолета и воткнула меч обратно в ножны. Кивнув на свою палатку, она мимолётно провела лапкой по ирокезу своей пятнистой помощницы, видимо, одним этим жестом признавая её правоту. Гиена восприняла это как высшую похвалу и чуть ли не приласкалась к ладошке своей госпожи. — Идём. Говорить, — сухо пригласила нас львица в свою палатку из плотной ткани. Как только пологи её запахнулись за нашими хвостами, внутри стало намного тише. Яркий солнечный свет не просвечивал через такую хорошую ткань, и единственным источником света было маленькое окошко, закрытое тканью чуть менее плотной, чем остальная палатка. Всё пространство было буквально забито подушками самых различных расцветок и размеров, и по центру лежала самая большая атласная подушка — настоящие лежбище для королевской особы в походных условиях. Присесть тут было негде, поэтому Чикуита, пнув парочку подушек в угол, сделала себе нечто вроде горки, в которую и плюхнулась, пригласив нас с Флёр сделать то же самое. Я не отказал себе в удовольствии плюхнуться в объятия бархата, а вот Флёр осталась стоять. Львицу это раздражало, но она стерпела и, потянув трубку кальяна, до этого стоявшего в тени, выдохнула густое облако дыма, затем глухим голосом спросила: — Чего вам нужно? — Ты знаешь что, — недовольно сказала Флёр, отыгрывая свою роль очень рассерженной судовладельцы. — Пушки. Орудия. Львица развела лапами. — Нет больше их. Я продала их день-в-день! Ещё радовалась, что так быстро верну звонкую монету, как последняя дура… Джон скупил всё. У всех. И теперь вы, дорогие рыжие друзья, в реальной жопе… — Почему ты так в этом уверена? — спокойно спросила Флёр. — Не всё же на море решают эти пушки… — Всё-ё-ё-ё! — устрашающе протянула львица, привставая со своего ложе. — Вообще всё! Вы не сможете даже нормально подойти к шлюпу этого кольцехвостого мудака! А он расстреляет вас, как рыбок в бочке! Флёр раздражённо вздохнула и начала вышагивать по палатке, насколько это позволял её размер. — Ладно, хрен с ним, с морем!.. — Тронешь их здесь — тебе твои же сапоги затолкают так глубоко под твой хвостик, лисонька… — С какого перепугу? Он угрожает нам — он будет считаться с последствиями! — Это нейтральная территория! Здесь действует кодекс! — Какого хрена он на него не действует?! — взвизгнула лисица. — Он в своём праве, идиоты! Он предлагает бартер! — Это шантаж! — парировала Флёр, и Чикуита откинула голову на подушку сзади. — Шантаж — такое грубое слово! Я предпочитаю «вымогательство»... — Ты мне тут дурочку не лепи, Чикуита, — неожиданно серьёзно и холодно ответила ей Флёр. — Ты, кажется, ещё не поняла, что если поможешь нам, то мало того, что поможешь огромному делу, ради которого мы вообще к нам пришли… ты получишь в друзья могущественный клан, — она показала на себя, — великого вора в своё распоряжение, — она показала на меня, и я помахал ей лапой, вызвав у неё смешок, — и просто охренительную силу, которую мы соберём. — Мы сражаемся за наш мир, — перехватил я монолог Флёр. — За все наши жизни в спокойствии и сытости. Если мы проиграем, ничего из этого может уже и не быть, но когда мы выиграем — не будет ли лучше иметь в друзьях тех, кто сделал всё для достижения справедливый победы. Львица выслушала нас, практически не меняясь в морде, но, когда мы закончили, лишь саркастически закатила глаза и слегка фыркнула. — Намного лучше было бы иметь таких зверей у себя в должниках, — призналась она. — Должник — это на один раз, — напомнил я ей. — А друзьям дозволено большее. — Бенефиты, — вспомнила странное слово Флёр. В глаза статной львицы наконец-то вернулся её блеск. Она ещё раз затянулась кальяном, разглядывая Флёр, но вынуждена была отказать: — Я всё понимаю. И с радостью помогла бы и тебе, — она кивнула на меня, — и особенно тебе, — обратилась она к Флёр. — Но я попросту не могу. Физически. Пушек у меня нет. Я тоже прекрасно понимал Чикуиту и спокойно, мерно ей кивнул. — Понимаю и я. Но если ты хочешь быть в нашей команде — может быть, ты подумаешь о каком-нибудь выходе? — Выход для вас только один — по суше, — разочарованно сообщила нам львица. — Этот мерзавец действительно вас переиграл. И в его игре — он вас уничтожит… Внезапно за палаткой раздались выстрелы — уши у всех присутствующих немедленно встали торчком. Это сильно разнилось от того шума, что окружал нас до этого момента. С неожиданной прытью львица вскочила со своего налёжанного места, но её опередила Флёр. Выскакивая вместе с Чикуитой на солнечный свет, она бросила ей в сторону: — Похоже, ваш кодекс только что аннулировали! Полы палатки захлопнулись, а я поспешил на улицу — и вышел из палатки ровно в тот момент, когда мне прямо в лапы упала львица, прижимающая к груди целый мешок с золотом, который, судя по дымящемуся пистолету, в неё только что бросила Кристина. — Пушки! — крикнула она. — Все, что я тебе вчера отдала! Тут в два раза больше! Львица в моих лапах, немного ошалевшая от такой напористости, поблагодарила меня за спасение от обидного падения и кинула мешок обратно. — Будь пушки у тебя сегодня, я бы взяла их втрое дороже! Чёрт тебя дери, Кристина, кто угодно тут купил бы твои сраные пушки по три тысячи! В этот момент у меня вспыхнула необходимая мне идея. План родился сам собой. Ситуация обещала быть интересной, и мне очень хотелось отыграть эту карту. Я встал между Кристиной и Чикуитой, спокойно объясняя капитанше всю сложившуюся ситуацию, но больше для виду. На самом деле я увидел в её глазах странный блеск, который мог выдать нас с головой. Да, на морде кошки горел недовольный оскал от всех историй и россказней, но глаза… Глаза её выдавали. И как только я закончил свой рассказ, то бровями подал ей знак брать золото и резко уходить, чтобы она ничего не испортила. Кристина поняла всё как никогда хорошо — резко развернулась и, взмахнув подолом плаща, резко удалилась. Мы с Флёр более-менее полюбовно расстались с львицей и поспешили за капитаншей. Первый вопрос, который задала ей Флёр, догнав кошку, был весьма банален и прост: — Откуда деньги? Кошка ответила не задумываясь: — Продала свой старый шлюп тому, кто за ним приглядывал, — старый друг моего отца. Старушка всё равно разваливалась, так что цена вдвое меньше, чем нормальная, — сделала вид, что торопилась… — Я думала, что другой корабль мог бы нам пригодиться… — призналась Флёр. — Вы обещали мне фрегат, — напомнила Кристина, прижимая к груди мешок с золотом. — И на этот раз — с полным комплектом пушек! Столько мы не нарыбачим… Мы с Флёр переглянулись. Она выразительно посмотрела на меня и пожала плечами, и я спокойно заверил её: — Оформим, куда деваться. Преисполненные фальшивой грусти, раздражения и многих других нелицеприятных вещей, мы втроём вышли с рынка, чтобы дать ушам отдохнуть и глотнуть свежего воздуха, но удалось только второе — как только мы оказались на просматриваемом пространстве, практически сразу же в нашу сторону направилась небольшая группа очень серьёзно настроенных зверей. Среди них был и уже знакомый мне огромный мускулистый тигр — кажется, боцман на старом корабле Кристины. Без осознания того, что это наши знакомые, мне бы очень захотелось убежать — настроены они были крайне недружелюбно. Флёр тоже это понимала и заметно напряглась, но вперёд вышла Кристина и спокойно сказала: — Я разберусь. Недовольная толпа пиратов, оставшихся без старого корабля, начала издалека: — Капитан! Представляешь, какой-то смазливый сопляк в порту не пустил меня на борт! Мы что, больше не команда? Кристина выразительно подняла бровь, подбоченившись: — Гро, я что, отдала тебе или кому-то из вас ваши доли с нашего последнего похода? — И я о том, капитан! Мы так не договаривались! — Потому что я тебя никуда не отпускала, — сказала она. — Но ты волен уйти когда хочешь… — Но не без моей доли! — Тебе она нужна прямо сейчас? — Она мне не нужна, если я могу дальше бороздить моря под твоим командованием! — весело отозвался тигр. — Но корабль продан, а на новый нас не пускают! — Ну а чего ты ожидал? Кубрик занят пополнением припасов — ему некогда представить вас новым членам экипажа, а старые заняты инвентаризацией трюмов! У людей там полно ненужного барахла. Тигр, уже подошедший к Кристине, наконец-то улыбнулся, но как будто через силу. — Так, может, пойдёшь, представишь нас команде? — Прости, сейчас у меня полон рот дел — старый пердун Джон Коппер выкупил все пушки… Тигр заметно помрачнел. — Так это правда? Вы взяли корабль без пушек? Я почувствовал, как кошка может расколоться перед старым и доверенным членом команды, а значит, и перед остальными старыми членами командами. Старая воровская мудрость гласила простое: то, что знают пятеро, знает толпа. В моём плане хватало Флёр, Кристины, Кубрика и меня, а те, кто работал с пушками на корабле, там и оставались под строгим приказом даже носа не показывать на суше. И, пока я всё это обдумывал, инициативу перехватила Флёр. — Такого в первоначальном задании не было, — сказала лисица. — Поэтому я позаимствовал у людей их почтовый корабль. Вот, — немного неловко встрял я. — Называется «Авизо». — Мы знаем, как он называется, рыжий, — недовольно буркнул Гро, сложив свои огромные лапища на груди. — Кстати, мы его переименовываем, — вспомнила Кристина. — Месть капитана Эмерлины, — тут же сказала она. — Найдите на рынке всё необходимое — какой-нибудь красивый трафарет, краску, ну вы знаете… — Не будет ли лучше найти пушки?! — рыкнул тигр. — Ну конечно же лучше! Идите! Ищите! Можете предложить по три тыщи за ствол! Услышав такую сумму, команда разгалделась на разные голоса, обсуждая сложившееся положение дел. Для них из такого предложения получалось, что ситуация действительно плохая. Кристина отдала ещё несколько указаний, и, когда все разошлись, я уже намного спокойнее обратился к ней: — Ты думаешь о том же, о чём и я? — Смотря о чём. А то я боюсь представить, о чём думает она, — призналась она, показав на лисицу через плечо большим пальцем. — Не ты одна, — махнул я лапой. — Но пушки готовы забрать втрое дороже. Почему бы нам не дать им эти пушки? Кристина посмотрела на меня с новым, доселе невиданным уважением и нескрываемым удивлением. — А почему бы и не-е-е-т… — протянула она, почёсывая себя под подбородком. — Чёртовы спекулянты не уступят просто так, конечно… — Когда мы вынесем енота, — перебила её Флёр, — я лично и несколько моих парней наглядно покажут, чем плоха спекуляция на чужом горе. — Да, но кодекс… — Забудь о нём хоть на минутку, — попросила её Флёр. — Мы — лисы. Нам можно. — В любом случае продать те же пушки по два раза будет совсем не плохо! — заключила Кристина, хлопнув в ладоши. — Так и сделаем! — Только мы продадим по второму разу не только твои пушки, но и этого кольцехвостого пердуна, — напомнил я Кристине. — И не по тыще. И даже баланс орудий не придётся проверять… Флёр вздёрнула брови, признавая мою правоту, и таинственно улыбнулась. Я лишь напомнил ей, что надо сохранять плохую мину при очень хорошей игре и никому не давать понять наш большой замысел. Почти до обеда мы продолжали ходить по рынку, делая самая разнообразные предложения, периодически скатываясь в откровенные безрассудства, но никто из торгашей не мог — или на самом деле не хотел — нам помочь. Они делали всё ровно то же самое, что от них хотел енот, иногда намекая, что от него исходила угроза физической расправы. Когда к обеду, полуденное солнце не оставило на рыночной площади ни одной тени, мы кое-как укрылись в одной из палаток с пресной водой в огромных бочках, где промочили пересохшие пасти и освежились в целом. Несколько минут мы спокойно пили воду и даже уже договаривались о поставках на наше судно — продавец охотно шёл нам навстречу, даже согласился на довольно большую скидку, совершенно беззаботно улыбаясь, глядя нам в глаза. Если честно, у меня уже настолько болела голова, что я даже не запомнил, кем он был и какого вида, и вообще — как будто какое-то белое расплывчатое пятно. Что я точно для себя зафиксировал, так это странную тишину, воцарившуюся после того, как кошка и продавец ударили по лапам. Улыбки — фальшивая и натянутая у продавца с капитаном, искренние и дружелюбные у меня и Флёр — тут же покинули наши морды, потому что за нашими спинами раздался медленный, но ритмичный шаркающий стук деревяшки по редкой брусчатке площади. Мы повернулись всё вместе, втроём, и без сомнения увидели нашего общего недруга, который, уже ничего не стесняясь, стоял посреди площади, смотря на нас. Будто в преддверии тишины, он медленно поднял лапы и сделал несколько медленных, саркастичных хлопков. Потом открыл свою пасть, и это было большой ошибкой: — Я слышал, что перед смертью не надышишься, но тебе, видимо, никак не напиться, да, Кристина? Зачем тебе столько воды на часовой поход? Капитанша, закатив глаза, промолчала. — Этот корабль хорош, но он не быстрее ядра, — выдавил из себя енот. — Ты не уйдёшь… Он сделал нам навстречу несколько шагов, чтобы говорить тише и вкрадчивей. — Или ты хочешь положиться на крепость дубового корпуса? Так я буду бить по палубе… Он пристально оглядел нас троих с головы до пят и наконец-то признался: — Вы, лисы, поставили не на ту лошадку. — Енот опёрся на свой костыль и ткнул в Кристину пальцем. — Я бы такую глупость не совершил… Хотя, может, это и к лучшему… — Хорошо смеётся тот, кто смеется последним, — нахмурилась кошка. — Ты меня ещё не победил! — Это ты правильно уточнила, — снова усмехнулся Коппер. — «Ещё»! — «Месть Эмерлины» тебе не видать! — запальчиво вскинулась Кристина. — Чего?! — не понял енот. — Это так мы назвали мой корабль. — Очень мило! — снисходительно кивнул капитан Коппер. — Но ты могла не напрягаться. — Посмотрим! — оскалилась капитанша. Енот поморщился: — Ну, что ты задумала? — презрительно прогнусавил он и оглядел всех нас. — Думаете, я не знаю? Хотите, пользуясь скоростью, проскочить в море? Хрен там! Пойдёте на абордаж, пользуясь… — Он указал на нас с Флёр пальцем и презрительно покрутил им в воздухе. — Наёмниками? Картечь подравняет счёт… Флёр наклонилась к Кристине и театральным шёпотом, так, чтобы услышали все в таверне, доверительно сообщила: — А он довольно сообразительный для идиота. — Хватит! — Енот, скривившись, поднял ладонь. — Сейчас вы под защитой кодекса берегового братства, и я всё ещё предлагаю тебе обмен. Но если я возьму тебя на абордаж, то «Бонувентуры» тебе не видать. — Это ты хорошо уточнил, — злорадно усмехнулась кошка. — «Если»!.. — Посмотрим, как вы запоёте на рассвете, — зловеще процедил енот, двинувшись к нам. — К полудню те из вас, кто останется в живых… В паре шагов от нас он задержался и мрачно развёл лапами: — …будут завидовать мёртвым! Флёр ему хлопнула ладошкой левой лапы по локтевому сгибу правой. И мы снова дружно рассмеялись ему в морду, и, пока он огрызался на нас, я улыбнулся и подлил масла в наш капитальный план: — Джон… — Капитан Джон Коппер! — огрызнулся он, но я показал ему открытые лапы, как бы признавая своё поражение, подходя ближе. — Ага-ага-ага. Знаешь, когда кто-то делает такой вид, будто у него всё в порядке и всё схвачено, может быть, это всё не просто так? Енот желчно глянул на меня из-под косматых бровей, а я лишь мило улыбнулся ему в ответ. — Лис, я хожу по морям в два раза дольше, чем она, — он ткнул в Кристину толстым коротким пальцем с чёрным когтем, — живёт! И вы решили так меня перехитрить? Бездарно! Я думал, что заслуживаю большего! Его ход мыслей я видел как на ладони. Его ярость вспыхнула с утроенной силой, а меня обдало его тупостью пополам со слюной: — Я не отступлюсь от своих слов! — Я всего лишь пытаюсь тебя предупредить… — Тебе не о чем меня предупреждать! Мне, — он ткнул себя большим пальцем в грудь, — есть о чём! — Точно-точно, о весьма невесёлой… Как ты это назвал? Сделка? Бартер? — Обмен, для тупых, — рыкнул он. — То-о-очно, — протяжно согласился я. — Ну так вот, на правах судовладельца, — я посмотрел на Флёр, и та охотно мне кивнула, — мы отклоняем твоё предложение. — Значит, я заберу его силой! — Ты сильно постарался ради того, чтобы провернуть такое, — подала голос Флёр. — Не просто взвинтить цены на орудия, а действительно опустошить весь ваш миленький маленький рынок. — Интересно, как это получилось? — сухо сказала Кристина. — Нет, не интересно, — ответила в тон лисица. — Я за милю вижу того, кому угрожают убийством. — А я — подкупом, — дополнил я. — И много ли здесь подкупленных? — Ни одного, — ответил я. — Единственный продавец, который не сломался под твоими угрозами, — Старушка Чи. Её пушки тебе пришлось купить. Енот отступил на шаг, оглядывая нас. Он явно испугался нашей проницательности, но виду старался не подавать. — Это ничего не меняет. Пушек у вас нет. У меня — есть. Корабль мой. Я в душе хлопнул себя по лбу, улыбаясь и почти смеясь. Этот енот реально был не очень большого ума. Всё равно что обхитрить ребёнка. — Не твой, — пожала плечами Кристина. — И никогда не будет. — Посмотрим, — наконец-то сказал он, разворачиваясь к нам спиной. Флёр, глядя на него, достаточно громко предположила интересную мысль: — Интересно, что с тобой сделает береговое братство, когда ты не сможешь рассчитаться с долгами, Джон! И это был не вопрос. Лисице действительно было интересно. А когда кольцехвостый наконец-то ушёл, рынок практически сразу же вернулся к своей обычной жизни — заголосил на разные голоса, сделки посыпались как из рога изобилия. Конечно, после того как Флёр принародно вскрыла заговор капитана, некоторые из продавцов нехотя признались, что это была правда, но всё равно не могли нам ничего продать, даже если Флёр готова была предоставить им гарантии безопасности с членами своего клана. Надо было отдать Копперу должное — он реально постарался на славу, да ещё и так быстро. Через пару часов после полудня до рынка наконец-то дошла новость, что шлюп «Бонвентура» покинул причал и, загруженный пушками по самую палубу, отбыл к выходу из лагуны. Нас это интересовало мало — мы отбывали на своё дело по расписанию, но из-за енота нам приходилось сделать небольшой крюк обратно до лагуны. Мы продолжали собираться в поход как ни в чём не бывало, также искали эти чёртовы пушки — уже даже с переменным успехом! Гро вернулся к Кристине и признался, что у какого-то мелкого торгаша есть одна пушка, о которой Джон не знал, — старая и с трещинами в корпусе, какая-то мелкашка — в общем, она выглядела больше как издевательство, за которую неразумно просили уже пять тысяч дублонов. Услышав последнее, Кристина выпучила глаза так, что мне показалось, они вот-вот лопнут. После короткого, но очень эмоционального диалога капитан заверила, что после всего этого заставит спекулянта купить её пушки по такой цене и посмотрит на его глаза. Уже ближе к вечеру, пробыв весь день на рынке, на ногах, мы решили пойти к Нэнси и, промочив горло, обсудить наши дальнейшие планы. Для нас, как уже дорогих гостей, выгнали с любимого углового стола пару каких-то зевак, после чего Кристина, заявив, что всегда мечтала это сделать, плюхнула целый мешок золота на стол и проставилась всей таверне и два круга — её команде. Совершенно внезапно для кошки такая щедрость не вызвала какой-либо бурной реакции, даже скорее наоборот. Да, халявщиков среди простых зевак нашлось немало, которые тут же бросились на бар, но почти никто из команды даже не шелохнулся. Кристина только после своего широкого жеста поняла, что делает — покупает своим последнюю выпивку, и поэтому, как это было принято у пиратов, залезла с ногами на стол, попыталась толкнуть мотивирующую речь. Получилось не очень. — Ну что, салаги, вы испугались какого-то старого мудака, возомнившего себя предводителем армады? Если вы решили остаться, значит, вы со мной до конца, и мы будем делать то, что должны сделать, ведь сегодня мы с вами выходим не просто в вояж, а на самое что ни на есть благое дело! Помочь нашим дорогим друзьям — вот этим вот двум рыжим — собрать сопротивление людям! Они — вернут себе свои земли, мы — вернём себе свои моря и будем и дальше славно ходить под нашими чёрными знамёнами! Когда всё это закончится — ничто уже не будет прежним, но мы хотя бы будем живы! — Или не будем! — раздалось из зала, но Кристина тут же нашлась: — Умирать или нет — дело сугубо добровольное! Но помните: если вы отказываетесь идти с нами сейчас — никаких обид! Кроме тех, которые будут, когда вы приползёте обратно! — Как вы собрались выкручиваться? — крикнул наконец-то Гро, сидящий в конце зала. — У нас есть план, — заверила его кошка. — Целый лис, полный планов. — Она показала на меня и подтвердила. — Вот этот! — Хей-хей-хей, — немного грустно ответил я, но Флёр, услышав это, подхватила: — У тебя есть план, и он заключается в том, чтобы пить, пока жив? Я довольно пожал плечами, заметно разрядив обстановку. Команда оставалась, что не могло не радовать, особенно Флёр и ещё больше Кристину. И хоть мы так и не обсудили планы на выход — у нас было одно срочное дело, которое надо было решить в самом ближайшем времени, — показать действием, а не словом, всю серьёзность нашего настроя. У Флёр уже натурально лапы чесались — она слопала свою крольчатину чуть ли не в один присест и выжидательно глядела на всех нас, пока мы закончим свою трапезу. Становилось очевидно, что сразу после ужина мы выходим в свой рейд. Так и получилось — стоило солнцу коснуться кромки воды за горизонтом, капитанша махнула лапой и приказала всем подниматься на борт, раскрывая наши карты перед командой. Как только вся наша команда покинула заведение Нэнси, началась какая-то странная суматоха: все присутствующие звери сгрудились у бара, появилась чёрная доска для мела, на которой кто-то из помощников делал какие-то заметки под звон монет. Я повернулся посмотреть, но ничего не понял и обратился к хмелеющей кошке: — Что происходит? — Тотализатор, — спокойно ответила она, допивая эль из большой деревянной кружки. — Они делают ставки? — Ага. — И каковы коэффициенты? Кристина вытянула шею, поглядев куда-то, и спокойно сказала: — Тридцать к одному… Теперь уже мои глаза округлились от удивления. — Так чего же мы ждём?! — я кивнул на её мешочек с золотом, из которого она рассчитывалась за два с половиной круга выпивки всей таверне. — На себя ставить не принято. Да и к тому же мне как-то стыдно. — Чего-чего? — удивлённо переспросила Флёр, сидящая с нами за одним столом. — Стыдно? — Я немного перебрала, — хлопнув по кружке, призналась Кристина. — Так что немного да… А тебе не было стыдно сегодня утром с этой львицей… — Она что, моя сестра? — отрезала лисица. — Нет! Но чтобы вот так, да ещё и того… Как вообще? Флёр странно скривила мордочку то ли в отвращении, то ли в удивлении. — Тебе предстоит ещё многое узнать, Кристина. Как-нибудь покажу… — Не надо! — отмахнулась Кристина, как вдруг на наш стол упал ещё один мешок монет. Мы все перевели взгляды на щедрого зверя — им оказался здоровый, мускулистый, но уже явно пожилой пёс породы доберманов. Одет он был строго, но просто — белая майка на плечах, тяжёлые штаны с множеством карманов, туго затянутые на широкий ремень. Проницательный к тому же — оценив оказанное на него внимание, он без приглашения сел за наш столик к приветственному возгласу Кристины. — Хендрикс, старая твоя лысая тыква! — всплеснула она лапами. — Чо за подгон? — Оставшаяся часть за твой корабль, — сухо отвечал пёс. — Я потянул за кое-какие ниточки, продал пару своих старых шлюпов… — Дела идут, а? — Да только не у тебя. Купи пушки. Хотя бы четыре штуки — я помогу договориться. — Да нам кто уже не помогал… — Тогда почему ты ведёшь себя так, будто всё в порядке?! — Он всплеснул лапами. — Я обещал твоему отцу присмотреть за тобой, и я присматриваю! Я не хочу тебе настолько бесславно конца! — Я взрослая девочка!, — хитро ухмыльнулась Кристина. Старик с сомнением покосился на Кубрика, но тот выдержал взгляд. Стрельнув глазками по сторонам — не следят ли за ней, а потом проницательно посмотрев на меня, Кристина чуть подалась вперёд и доверительно понизила голос: — Более того, если у тебя есть золото — лучше поставь на меня. — Никто не ставит на тридцать к одному, Кристина, — мудро сказал старый доберман. — Даже самый большой пьянчуга. — Хендрикс, — внезапно серьёзно сказала Кристина, глядя ему прямо в глаза. — Ты мне веришь? Пёс как-то мечтательно посмотрел в её глаза и признался: — У тебя глаза твоей мамы-плутовки, ты знаешь? — Это именно так и работает — детям достаётся что-то от мамы и папы, — ответила она ему. — Мама, может, была ещё той оторвой, но от отца мне тоже досталось много чего. Прежде чем Хендрикс успел возразить, кошка подвинула своё золото в его сторону. — Моя доля, — сказала она. — Ставь всё и не заставляй меня делать те огромные глаза, как это делала мама. Пёс взглянул на неё очень удивлённо, но оба мешка взял со стола и очень решительно встал, держа их в обеих лапах. Мы все дружно проследили за тем, как совершенно незнакомый нам с Флёр пёс несёт наше золото к барной стойке и, плюхнув оба мешка на стойку, огласил своё решение. На чёрной доске появилась одна-единственная чёрточка под именем Кристины напротив многих сотен под именем енота. Принимающий ставки кот даже пошутил, что кое-кто решил оплатить всей лагуне небольшую гулянку. Доберман, не поменявшись в морде ни на йоту, молча взял свой клочок бумаги и ушёл из таверны, так и не проронив ни слова. Практически мёртвую тишину разбавила Кристина, шумно отхлебнув из своей пустой кружки и решительно поставив её на стол. Поднявшись со своего места, кошка довольно вытянулась во весь свой рост, выгнула спину и выпустила когти, сладко зевнув. Продемонстрировав всем своё природное оружие под видом потягушек, она мило повернулась к коту-букмейкеру и спокойно кивнула. Тот взял свой мелок и размашисто написал под табличкой простую фразу: «Ставки сделаны». Кристина кивнула всем нам, и мы без лишних слов выдвинулись на причалы пиратской лагуны. До самих доков нас всех опять дотащил уже знакомый нам кот, на этот раз тихо промолчавший насчёт дополнительных чаевых — он смотрел на нас скорее как на смертников. Флёр пообещала, что, когда мы вернёмся — а это будет намного быстрее, чем он думает, — он обязательно получит свои чаевые, потому что мотаться из конца в конец лагуны надо будет слишком часто, а бегом не набегаешься. Извозчик, если так можно было обращаться к лодочнику, лишь грустно усмехнулся, принимая на веру тот факт, что мы не вернёмся никогда. Кубрик забежал вперёд нас всех и поднял всю команду — и новую, и старую — чуть ли не по тревоге, чтобы все вышли на палубу приветствовать капитана и нанимателей, то есть нас. Лисы клана Флёр тоже вышли на палубу — их было немного, зато дисциплина показала себя во всей красе: пока разношёрстные звери просто толпились рядом с капитанским мостиком, лисы организовались в строй и встали чуть поодаль, смотря прямо перед собой в ожидании своего командира. Многие из наших бойцов не постеснялись показать себя во всей красе с новым и трофейным оружием людей — их пистолеты блестели начищенным металлом, многие обзавелись разными устройствами для них, чтобы можно было быстро выхватить и палить по неприятелю его же оружием. Я отметил для себя, глядя на вальяжно качающийся хвост Флёр, что та уже не расставалась с новым револьвером, украденным с борта фрегата ещё до того, как он взлетел на воздух, — он всё так же торчал в раструбе её сапога ручкой вверх. Он заметно придавал ей серьёзности во всех начинаниях, солидности и враждебности, но только по отношению к людям. Для своих она была чуть ли не идолом сопротивления, включая даже принятых на борт выдр. И, надо сказать, Флёр и Кристина со своими ролями справились на отлично, я бы даже сказал, естественно и натурально. Кристина прошлась по палубе, оглядывая её любимые канаты и паруса, Флёр прошлась вдоль строя своих бойцов, искренне им улыбаясь, и вместе они поднялись на капитанский мостик к штурвалу, встав по обе стороны от него. Я же, хоть и шёл с ними, к такому пристальному вниманию не привык — ну не оказывают такой чести ворам, пусть даже нанимателям. Я пропустил самочек вперёд, сам остался позади и зашёл на борт последним, скромно встав неподалеку от толпы пиратов и наблюдая за тем, как распоряжаются наворованным имуществом моя лучшая подруга и пиратка-наёмница. Выходило даже неплохо, потому они решили даже толкнуть совместную речь: — Друзья, — начала Кристина. — Соратники, — продолжила Флёр. — Сегодня вечером нас ждёт совсем короткий вояж, но добыча будет его велика. — Эта добыча — не только его орудия и золото, которое мы за них выручим, но и показательная акция! — Старый клоун решил, что ухватил царя морей за бороду! — Кристина победно осклабилась. — Так покажем ему, что он неправ! — Теперь вы все знаете, почему мы были так спокойны весь этот день, — вставила Флёр. — Потому что у нас есть всё для победы! — Справедливой победы! В команде пиратов начали довольно вскрикивать и улыбаться, вскидывая в воздух кулаки со стороны лис и неприличные жесты со стороны пиратов. — Действуем! — дружно приказали обе командирши, и отряд лис дружно, как по команде, рявкнул: — Есть! — Выходим на середину гавани и идём курсом на левый мыс бухты… — Кристина помахала пальчиком в сторону поросшего зеленью левого берега. — Там меняем курс на «Боновентуру». Коппер, уверенный в себе, попытается перекрыть нам выход — тогда-то мы и выйдем на параллельный курс. — Есть курс на выход из залива! — повторил её слова Кубрик, а тигр, оказавшийся боцманом, тут же вторил ему: — Шевелимся, салаги! После этогго он начал чуть ли не поимённо называть зверей и их задачи, и получалось довольно слаженно и чётко — ни в какое сравнение с тем утром, когда мы только-только угнали это судно. Сказывались тренировки в порту и наличие очень опытного боцмана, которым гордилась бы даже моя жена. Впрочем, «Месть капитана Эмерлины» уверенно подняла паруса и, выйдя из доков, довольно быстро развернулась. Кристина уверенно крутила штурвалом, отдавала приказы, которые немедленно выполнялись. Команда тем временем убирала трап и принимала канатные петли — концы, которыми «Месть Эмерлины» была пришвартована. Одновременно с этим часть команды, которая была на шлюпках, взяла нас на буксир и под ритмичные крики потащила нас от пирса. Далеко от берега уходить не пришлось: за нами уже наблюдал «Бонавентура». Когда мы были у выхода из бухты, то подняли все паруса. Одновременно с тем, как корабль начал набирать ход, из воды была поднята последняя шлюпка с гребцами. — Старпёр всё продумал, — мрачно процедила Флёр, глядя за вознёй с выходом из бухты. — Не будь у нас козырного туза в рукаве — его план выгорел бы! — Но он у нас есть! — осклабилась Кристина, придерживая штурвал левой лапкой и следя за кораблём енота. — И не один! А целый флеш-рояль! Однако чем дальше мы были от берега, тем сильнее надувались паруса и тем быстрее «Месть Эмерлины» двигалась на встречу с хитрожопым енотом. — Море гладкое как зеркало, волнения почти нет… Откроем огонь с двух кабельтовых? — вполголоса спросил Кубрик, подойдя к Кристине. — Не-е… — отрицательно цыкнула она. — Не хочу потерять залп. Скажи канонирам, пускай готовятся с полутора. И порты не открывать до последнего!.. — А не близко? — насторожилась Флёр. — У него «чернушки», — презрительно-снисходительно отмахнулась Кристина. — Два кабельтова это в метрах сколько?! — прошипел я Флёр, пытаясь понять, что мы собираемся делать. — Они хотят открыть огонь с трёх с копейками сотен метров… — Что у нас в пушках? — Кристина кивнула Кубрику. — Три кованых ядра и одна граната… — Какая, нах, граната?! — Кристина аж подпрыгнула. — Сбрендили?! Мы его взорвём! — Ага, если там будет что взрывать после трёх двадцатифунтовых кованых ядер! — саркастически кивнул Кубрик. Кошка нервно крутанула головой, не сводя взгляда с шлюпа. — Ну, хотелось бы всё же получить его корабль как приз! — прошипела Кристина. — Я передам, чтобы они целились выше ватерлинии. А гранату пускай положат на палубу… — предложил Кубрик. Когда до «Бонавентуры» оставалось полкилометра, на шлюпе подняли чёрный флаг с белыми песочными часами. — Гадёныш какой! — возмутилась Кристина. — Он меня ещё и под «Чёрным Джеком» брать вздумал?! Ну, сейчас я тебе покажу!.. Рывком повиснув на штурвале, она пустила корабль параллельным курсом вражескому шлюпу. «Бонавентура» отреагировала рывком на сближение — на палубе уже была видна разношёрстная толпа головорезов. Некоторые издевательски приплясывали на стоящих на верхней палубе пушках-«чернушках». У нас на палубе повисла мрачная и зловещая тишина перед готовой разверзнуться бурей. Лисы клана, готовые пуститься в бой при первой же возможности, напряжённо гладили стволы новых людских игрушек и более традиционное холодное оружие. Пираты злобно скалились и держали свои пистолеты и револьверы наготове. Канониры на нижней палубе застыли с тлеющими фитилями перед закрытыми портами, держа лапы на новых пушках. Гор готовился к штурму, разминая шею, а Кубрик торчал в лазе между верхней и нижней палубой, готовый передать приказ Кристины канонирам. Флёр неотрывно следила за неприятельским кораблём, переодически поглядывая на необычайно сосредоточенную капитаншу. Наконец, в какой-то понятный лишь для неё одной момент она что было глотки рявкнула чуть ли не на весь корабль так, что Кубрику даже повторять не пришлось: — Открыть порты! Орудия к бою! В ответ сухо стукнули крышки досок, закрывающих пушки, и на солнечный свет выкатились четыре бронзовых ствола людской артиллерии. Улюлюканье врагов мигом прекратилось, а округлившиеся глаза команды «Бонавентуры» можно было рассмотреть с нашей палубы без всяких подзорных труб. — ОГОНЬ! — рявкнула кошка, прежде чем коричневая тень молнией скрылась за толпой своих подельников и тут же исчезла в кормовой надстройке. Неровной, рваной очередью раздались четыре раската грома, и борт на несколько секунд заволокло огромным облаком дыма, при этом палуба под нашими лапами дергалась, словно пытаясь стряхнуть нас. Я вцепился в поручень, мигом проникаясь почтением как к могуществу человеческих пушек, так и к прочности их корабля. Рядом со мной в корабль вцепились Флёр и Кристина — судя по всему, они испытывали похожие ощущения, вот только кошка, казалось, готова была сама разорваться от восторга. Однако гораздо более сильное впечатление эти пушки произвели на наших врагов — с каждым выстрелом из «Бонавентуры» вылетали фонтаны щепы, куски палубы и разномастных тел. С последним, третьим выстрелом обычного ядра основание мачты с грохотом и яркой вспышкой разлетелось кусками и щепой, выкашивая всех, кому не повезло оказаться там. Плоскость руля и часть кормовой надстройки шлюпа разлетелись от попадания ядер. Под разваливающейся мачтой в реках крови агонизировали звери из команды енота, которых не разметало в брызги взрывом осколочной гранаты. Флёр, я и Кристина разглядывали дымящиеся остатки шлюпа с открытыми ртами. Мощь орудий и скорость, с которой корабль Джона Коппера превратился в руины, впечатляли. Конечно, в моей далёкой от морских сражений душе шевельнулась жалость к бедным ублюдкам, которые из-за дерзости своего капитана оказались с той стороны наших орудийных портов... Но, эй! Это они думали привести нас на поножовщину с жимом лёжа, а пришли на перестрелку с ножами… С другой стороны, это было неимоверно приятно — я наконец-то понял то, что когда-то давно рассказывала мне Эмерлина: победа первым же залпом. И, судя по тому, как Флёр ухмыльнулась, её посетили примерно те же самые мысли. Кристина, не обременённая сложной моралью, решила заканчивать выступление: выхватив револьвер из кобуры, она вскинула его в воздух. — На абордаж! — заревела Кристина. Команда тоже ответила восторженным рёвом — было видно, что чудовищная мощь наших пушек произвела впечатление на наших зверей. Кристина крутанула рулём, и «Месть Эмерлины», заложив вираж, резко сократила дистанцию между нашими корпусами — теперь, судя по всему, отстреляться могли с палубы «Бонавентуры», но стрелять было уже некому. Раздались выстрелы людских пистолетов — даже Флёр не преминула пару раз пальнуть по особо отличившимся на чужом борту, тем самым быстро их успокоить. Первые «альбатросы» попрыгали на палубу шлюпа, ещё когда мы только подтягивались борт к борту. Сопротивления буквально не было: немногие выжившие поспешно выкидывали оружие и поднимали лапы. Буквально через несколько минут наша команда закинула концы на другой борт и подтянула его к нашему настолько, что между ними можно было пройти пешком. Я не упустил возможности этим воспользоваться, но не сразу — палуба шлюпа была ало-красного цвета от крови. Было чудовищно много раненых, на которых почти никто не обращал внимания — в команде енота каждый был сам за себя, что было хорошо заметно. Всё это чудовищно напоминало всё, что я видел в захваченном королевском замке, во внутреннем дворе которого интервенты устроили настоящую живодёрню. Вот только если у них там вся эта ужасная организация была именно организована и пугала именно своей чудовищной эффективностью, то здесь царил чистый хаос, где стоны умирающих и раненых зверей сплетались в жуткую какофонию с ликующими восклицаниями нашей команды. Это пугало ничуть не хуже, но я окончательно задавил в себе моралиста и всё-таки сошёл на их палубу. В конце концов, именно я предупреждал Джона, практически прямым текстом просил его задуматься. И стоило мне об этом задуматься, как память подкинула мне другой момент — ведь именно я придумал этот план с сокрытием людских пушек. Если бы не я… Впрочем, пока мне было не до этого. Я искренне удивился, что, когда нас узнали, к нам сумел подойти один из команды енота, бережно держа свою окровавленную культю вместо верхней лапы, тигр из команды шлюпа, морщась, простонал: — Капитан в своей каюте… Флёр кивнула и, присвистнув, подозвала пару своих бойцов, а также к ней на правах энтузиастов присоединились двое из команды Кристины — те самые рысь и ласка, которого буквально разрывало от нетерпения устроить настоящую резню. Чуть более спокойные бойцы, выдры, тоже присоединились к штурмовой команде, но впереди всех вышла Кристина, довольно бесстрашно дёргая ручку на двери капитанской каюты. Не знаю, на что рассчитывал енот, запирая дверь — да, она не поддалась, и кошка, выхватив свой пистолет, спокойно сделала выстрел в район замка. Переглянувшись с Флёр, они кивнули друг другу и вместе, не сговариваясь и не репетируя, размахнулись и ударили каблуками в дверь капитанской каюты — их силы хватило, чтобы сорвать её с петель. — Пошли! — приказала капитанша своим зверям. Ласка тут же ворвался внутрь, не успела ещё рассеяться пыль, поднятая выстрелом и выбитой двери. Раздалось несколько выстрелов, но, судя по всему, стрелял не наш боец. За ним тут же рванули наши лисы, занимая боевой порядок и беря на мушку всех, кто был внутри. Как и было сказано, капитана Джона Коппера и двух его головорезов — здорового рыся и бобра — мы нашли в его каюте; относительно целый и невредимый енот судорожно заряжал пистолет для второго выстрела. Третий головорез уже лежал на полу и судорожно хватал пастью воздух, но уже захлёбывался кровью — ласка перерезал ему горло, прошмыгнув ему за спину. — Довольно, Джон! — огрызнулась Кристина, направляя на него дымящийся ствол своего флотского револьвера. — Иди к дьяволу! — заревел енот и вскинул мелко трясущуюся лапу, направляя на нас ствол. В ответ на этот жест все стволы в комнате тут же обратились в его сторону, включая даже арбалет Флёр, но внезапно для всех нас за его лапу схватил его же головорез-рысь. — Нет, капитан! — В голосе кошака сквозил страх. — Нет. Второй раз он сказал «нет» примирительно, как говорят с буйным сумасшедшим, при этом глядя в глаза своему капитану. Коппер, не веря, уставился на рыся в ответ, чуть ли не в истерике. — Я не отдам им корабль! — прокричал он, не оставляя попыток поднять пистолет на Кристину. — Это не твой корабль! — звонко отчеканила Кристина. — Это — моя добыча! Она повернулась к рысю, уже намного более спокойная и уверенная в себе. — Грузитесь на шлюпки со своими и проваливайте отсюда! Я не в настроении с вами нянчиться! Рысь смиренно кивнул, а Джон трясущимся от волнения голосом буквально проблеял: — Не-е-е-ет… Как бы мне ни хотелось позлорадствовать над ним, сказать «Я же говорил» — я не стал этого делать. Когда он проходил мимо меня, я видел в его взгляде лишь одно — просто небывалую злость, граничащую с настоящим бешенством. Зрачки его бегали по комнате, будто он рассчитывал наброситься на кого-то, но взгляд натыкался лишь на стволы пистолетов и ружей в лапах наших зверей. Только это держало его от того, чтобы не наделать ещё больше глупостей, хотя я явно понимал одно: ему уже было всё равно. Остатки его команды спускали шлюпки, спешно загружаясь в них, пока им давали шанс спастись хоть как-то. Когда все, кто мог, покинул палубу «Бонавентуры», Флёр поднялась на капитанский мостик, осматривая ещё одно приобретение в свою флотилию и тех, кому не повезло остаться. Трупы уже сбрасывали за борт, где вода начинала краснеть от крови, а раненых обходили за несколько шагов, не предлагая им никакой помощи, хотя они и не рвались. Видимо, так тут было заведено. Флёр, хоть и знала простое правило «Относись к своему врагу так, как ты хотел бы, чтобы относились к тебе», зашла на капитанский мостик «Бонавентуры», куда к ней поднялась и кошка. Они о чём-то переговорили — достаточно тихо, чтобы я не расслышал. Наконец-то лисица повернулась к палубе и спокойно приказала: — Добейте выживших. Приказ был исполнен. А я лишь думал о том, что если бы я не наступил на лапу Кубрику в нужный момент в нужном месте — ничего этого не было бы. Выходило, что из-за меня сегодня погибло ещё больше зверей… И то, что это были отчаянные пираты-головорезы, меня не сильно радовало.