Ошейник для Лисицы 4

От накатившей на меня ответственности за происходящее я плохо запомнил, что происходило после того, как мы разнесли команду Джона и захватили его корабль. Флёр и Кристина прекрасно справлялись со своими обязанностями и без меня — пушки, купленные Джоном, оставили у него же на корабле, который взяли на буксир и развернулись вместе с ним обратно в пиратскую бухту. Когда между двумя кораблями повисли канаты, я остался на «Мести Эмерлины» — мне тут было привычнее и как-то спокойнее. Тем более, пока большая часть команды занималась парусами, а другая половина вообще была на другом судне, никто не мешал мне забраться в уже облюбованный мною гамак. Спать я не хотел, да и не стал. Просто думал о своих решениях и их последствиях. Я всегда был, если можно так сказать, честным вором. Некоторые даже говорили, что мои кражи — акт благодетели. Чаще всего воровалось такое, что либо не замечали, либо не имело какой-то жизненно важной ценности. Я никогда не занимался разбоем: никому не угрожал, не принуждал… Обманывал, обхитрял — да, нельзя такое скрывать. Но никогда никого не убивал. Меня терзала странная мысль: может быть, среди тех головорезов были те, кто не хотел такого, а просто подчинялся приказу старого маразматика? — Лес рубят — щепки летят, — неожиданно сказал рядом со мной старинный друг. Я повернул морду в гамаке и увидел там Арена, но честно признался ему в ответ: — Я никогда не понимал смысла этой фразы. — Это значит, что сопутствующий ущерб неизбежен, — спокойно и прямолинейно пояснил он, запрыгивая в гамак рядом. Несчастная ткань затрещала под его весом и, казалось, вот-вот не выдержит, и я несколько секунд честно ждал, пока мой друг не полетит на пол. Он тоже ждал. Но когда мы убедились, что этого не произойдёт, то я продолжил наш глубокомысленный разговор: — Да я про то, что при чём тут щепки и рубка леса?.. — Это война, Ренар, — снова прямолинейно сказал он. — И да, я не силён в аналогиях. Я красноречиво промолчал, а он растолковал это по-своему: — Подумал, тебе может понадобится помощь… — Не то чтобы. После того, что я видел в королевском дворце, мне уже ничего не поможет. Арену не нашлось что сказать, поэтому он просто молча лежал рядом со мной, глядя в доски верхней палубы. Мы некоторое время лежали так вместе, думая каждый о своём, пока Арен не озвучил свою мысль, оказавшуюся неожиданно простой: — Ей проще. Я сделал паузу, будто раздумывая. — Флёр? — Да, — сразу ответил он, — её воспитывали так. Потом плен у гиен, а потом работа по найму… Я хмыкнул в согласии. — Но даже она в шоке от того, на что способно людское оружие. Она не расколется даже мне, она будет так же рваться в бой, но я знаю, я вижу страх в ней. Она боится этого оружия. — Это… не очень удивительно. — Для всех нас — да. Но она никогда не признается, как она боится. Ей нельзя. — Пусть будет так, — спокойно решил я. Дальше разговор не заладился — мы провалялись в своих гамаках до тех пор, пока не вернулись обратно в пиратскую лагуну. Видимо, приплывшие пираты со шлюпа «Бонавернтура» не особо распространялись насчёт произошедшего или им было плохо видно с берега, но вся береговая линия, несмотря на поздний час, была полна народу — я бы даже не подумал, что здесь могло жить такое количество зверей! Но они все встречали нас, снявшись со своих насиженных мест, лишь бы увидеть совершенно неожиданных для всех победителей. И всё это происходило в абсолютной тишине. Даже пьяные в дрызг матросы, смотря на «Месть капитана Эмерлины», затыкались и молча протирали глаза, не веря им. Но это были мы, и вражеская посудина тащилась за нами на буксире. Пираты закинули концы на сушу, и мы причалили, опустили трапы и на берег, и первой, немного придержав лапой Кристину, сошла моя боевая подруга, тут же запрыгнув на ближайшую бочку, чтобы её было хорошо видно. — Вы все всё видели и знаете, что произошло, — начала она на всю площадь насколько можно громче. — Но, пользуясь вашим молчанием, я скажу одно: то, что мы сделали с теми, кто примкнул к еноту, люди сделают со всеми вами без разбора на плохих, хороших, правильных и не очень! Для них мы безродные химеры, гомункулы и просто чунго. — От последнего слова некоторые откровенно возмутились. — Короче говоря, скот на убой, цифра в их статистике! Если хотите доказать им обратное, дать понять, что живы не просто так, — вставайте в наши ряды и сражайтесь с нами! А не хотите сражаться — не мешайте, — стальным тоном отрезала лисица, — или повторите судьбу несчастного Джона Коппера. Флёр закончила со своей речью, но никакого энтузиазма она не вызвала — даже наоборот. На причале и вокруг всё так же царила полная тишина, пока вторая команда пришвартовывала трофейный шлюп енота у другого причала. И вид этого корабля наводил на зверей лагуны какой-то священный ужас вкупе с оцепенением, хотя я считал, что такие виды должны были быть привычными для здешних мест. И внезапно посреди тишины раздались одинокие, но совершенно не саркастичные, а откровенные хлопки, практически аплодисменты. Хлопающего нехотя пропустили через толпу, и к нам на причал, покачивая крутыми бёдрами, вышла Чикуита собственной персоной, а сразу за ней — несколько её подпевал из гиен, которым, однако, хватало индивидуальности не повторять за своей хозяйкой. — Браво! — крикнула она нам, продолжая хлопать. — Браво, моя хорошая! Флёр едва заметно улыбнулась и лёгким кивком поблагодарила львицу. — И тебе браво, моя хорошая, — обратилась Чи к Кристине, вставшей за правым плечом Флёр. — Хозяйку ты себе нашла что надо! Кристине от последней фразы не нашлось что ответить — с выпученными глазами она сделала шажок в сторону от Флёр, но, к счастью, лиса спокойно сказала: — Она — мой сотрудник и протеже, не более. — Ну как хотите. А я хочу поздравить вас с вашей знаменательной победой! — Ну хоть кто-то, — недовольно буркнул я. — Сегодня проставляетесь? — поинтересовалась она. Флёр с Кристиной переглянулись, потом посмотрели на меня. Не зная, что им и сказать, я развёл лапами и тихо спросил: — Хей-хей-хей? Флёр улыбнулась уже куда шире и обратилась к Кубрику: — Сходи к Нэнси. Скажи ей сегодня ночью закрываться на спецобслуживание. Так как приказ был понятен и ясен, Кристина немного расшифровала его: — Оставь команду только на «Мести Эмерлины» и организуй им харчевание тоже. — Я останусь! — тут же вызвался тигр Гро. — Надо породниться с этим кораблём, и нет ничего более единяющего, чем хорошенько на нём нажраться! — Нет лучшего способа отметить нашу славную победу! — поддержала его Кристина. — А также — наш выигрыш в ваших ставках! — дополнила она, осмотрев хмурую толпу игроков, поставивших на наше поражение. Только одна львица буквально светилась от счастья. — К Нэнси приглашаем только тех, кто ставил на нас! — весело очертила условие наша капитанша и тут же сделала размашистый и наглый шаг вперёд. — Ты? — удивилась кошка. — В таблице была только одна черта, — тут же заметила Флёр, оглядывая львицу. — Ну неужели ты думаешь, что в лагуне была лишь одна доска? У Нэнси, конечно, самая большая, но была ещё одна, — Чи приложила лапку к груди, — у меня. Флёр, Кристина и некоторые другие члены нашей команды окружили львицу. — И, послушав вас, я поняла, что у вас за пазухой целый флеш-рояль. Поэтому я рисковала своими деньгами, принимая ставки пять к одному… У Кристины от такого признания глаза округлились, а львица продолжала рассказывать: — Но это лишь для того, чтобы деньги ко мне шли охотнее. Я знала, что мне не придётся их отдавать, и вот — я при куче халявного золота, — всплеснула она лапами. Флёр выдержала паузу, хмуро разглядывая торговку, но потом усмехнулась и пожала плечами: — Эх, ладно, годится. Львица тут же пристроилась рядом с Флёр, обнимая её за плечо. — Ну наконец-то мы с тобой хорошенько налижемся, лиса! — Не торопись, — усмехнулась Флёр. — Во-первых, нам ещё нужен дальнейший план, а во-вторых, у меня муж есть, — сказала она, кивнув головой на Арена. Тот без лишней скромности помахал самочкам ладошкой. — О, я на это и рассчитываю, — призналась она. — Вдвоём порой бывает скучно… — Чи! — возмущённо крикнула Кристина, но, когда все обратили на неё самое пристальное внимание, ей не нашлось что сказать. Она ошеломлённо оглядела лисицу и львицу и взмахом лапы отдала команду выдвигаться к Нэнси, благо путь был недалёкий. Каково же было наше всеобщее удивление, когда мы пришли к её таверне, вокруг которой не было ни единой живой души, несмотря на поздний час. А войдя внутрь, мы даже немного испугались пустоты внутри. В таверне у Нэнси не было вообще никого из посетителей — только трое официантов, бодро стоящих за стойкой и самой хозяйки, находившейся там же. Слева от неё стояли её помощники, включая уборщика, который к этому вечеру провернул просто титаническую работу — не просто смёл плевки с пола, а натурально его помыл. Справа же стоял другой помощник, к которому звери обращались за ставками. Завидев нас, кот вздохнул то ли разочарованно, то ли с облегчением, после чего при нас достал из-за прилавка те самые два мешка золота, которые вчера Кристина и её давний друг поставили на нашу победу, и принялся методично пересчитывать золотые дублоны. Флёр, завидев это, обратилась к Кристине: — Твоему другу-доберману может понадобиться помощь? — В каком смысле? — В таком, что за его билет его могут грохнуть по дороге до этой таверны. Кристина ойкнула, чуть не подпрыгнув. — Точно! — Я пошлю пару своих лучших бойцов, если скажешь куда. — Это будет правильно! Кристина развернулась и тут же выбрала из толпы своей команды двоих уже знакомых мне персонажей — рыся и ласку. Флёр тоже назначила пару лис во главе с Бейнсом, а из старой команды Кубрик нашёл кого-то, кто знал, куда идти к псу. В итоге за одним-единственным пожилым псом отправили пятерых членов нашей команды и сочли это достаточным. Оставалось только разрешить вопрос с таверной Нэнси, а точнее — что с ней произошло. Я, Флёр и Кристина подошли к удивительно родной для меня лисице, которая приятно нам улыбалась. — Мы бы хотели взять ваше заведение в аренду, — начала Флёр. — На вечерок. — Денег у нас предостаточно. Гуляет только наша команда и те, кто на нас поставил, — дополнила Кристина. Лисица внимательно выслушала девочек и спокойно кивнула: — Мы уже всё организовали. — С кем? — О, ваша маленькая подруга удивительно убедительна! Я поставил уши торчком, после чего медленно повернулся посмотреть на внутренний угол таверны Нэнси, где в гордом одиночестве восседал единственный посетитель таверны с тарелкой морковного супа. Маленькая немая лисичка шумно потянула свою закуску из ложки, глядя на нас исподлобья. Для своих лет она была не просто сообразительна — нет, она была абсолютно самостоятельна настолько, что я умудрился о ней забыть, хоть и обещал себе приглядывать за ней. Но теперь всё, что её касалось, для меня стало ещё более странным. Щенок лет восьми смог организовать попойку в пиратской лагуне? Да даже я бы такого не смог сделать без помощи моей жены, а тут — маленькая лисичка. — Простите, а как она вас убедила? — переспросил я у Нэнси. — Она же вроде не разговаривает… — Она разговаривает, — ответила мне лиса, — но исключительно по делу, и когда она это делает — надо слушать и делать то, что она говорит. Я ещё раз посмотрел на лисичку и на Нэнси. Нет, последняя говорила чистую правду и была уверена в своих словах как никогда. Малышка же пригубила ещё супа. Наверное, если бы она просто ела суп, я бы считал это куда более подозрительным. Дети ненавидят супы, а тут — прямо смакует его, наслаждается. Но прежде, чем я успел продолжить эту мысль у себя в голове, Кристина дружески стукнула меня в плечо, честно признаваясь: — А вы, рыжие, прямо полны сюрпризов! — заключила она, широким жестом показывая своему старшему помощнику. — Кубрик! Зови ребят! И ребята зашли. Не сказать чтобы культурно и организованно — нет, они ввалились как толпа пиратов в таверну за халявной выпивкой. Впрочем, почему «как»? Всё ровно так и было! Нэнси смело махнула своим помощникам — для нас выкатили свежую огромную бочку отборного эля, разлив её по кружкам, и тут же выпивка потекла самой настоящей рекой, находя свой бесславный конец в глотках головорезов. Я хоть и не был против такого действа, но всё-таки сумел заметить, как маленькая лисичка успела закончить со своим супом, спокойно спрыгнула на пол и быстро куда-то ушла. Поначалу я думал даже последить за ней, но Кристина схватила меня за плечо, разворачивая к толпе наших стремительно хмелевших друзей, тут же поднимая свою кружку: — Команда! — рявкнула она во всю глотку. — Сегодня первый тост мы пьём за того, без которого всё это не получилось бы так, как это получилось! Всю аферу придумал этот рыжий прохвост! — У меня так-то имя есть, — напомнил я на всякий случай, пока в её речи образовалась немного неловкая пауза. — Точно! За Ренара — хитрейшего из хитрецов! Я скромно отмахнулся, но только для виду; мне в лапы всчучили огромную кружку крепкого тёмного эля — обычно я такое не пью, но так прокинуть целую толпу пиратов я не мог, поэтому вполне профессионально употребил горькое содержимое внутрь. Хмель разлился по жилам тёплым согревающим ощущением, избавляя от забот и тревог. Когда последняя капля упала в мою раскрытую пасть, я с усилием бросил деревянную кружку на пол и, посмотрев на Флёр, провозгласил: — ХЕЙ-ХЕЙ-ХЕЙ! — У него есть план! — тут же подхватила Флёр, показав на меня пальцем. — План в том, чтобы пить, пока жив! — заключил я, всплеснув лапами. И план этот пришёлся по душе абсолютно всем окружающим. И хотя с нами не было какого-то толкового музыкального сопровождения, к которому я привык за то время, пока со мной жила Тарса, в таверне нашлись какие-то инструменты и даже те, кто мог на них играть. Трезвость ума быстро покидала меня, память становилась всё хуже и хуже, но одна странная мысль продолжала меня беспокоить: пока мы тут пьём и развлекаемся, празднуя нашу маленькую, но всё-таки победу, где-то не очень далеко наши друзья продолжают неравный бой. Эта мысль не сильно мешала пить дальше, но была буквально иммунна к алкоголю — сколько бы ни было во мне эля, пива, вина и всякого самогона, она никак не желала уходить. Отвлечься получилось всего один раз, когда в таверну вошли пятеро вооружённых окровавленных головорезов, за которыми спокойно шёл пожилой пёс из породы доберманов. — Хендрикс, лысая твоя тыква! — тут же раздалось со стороны капитанского столика. — Ты чего так долго? — Я пришёл сразу, как только узнал, это просто ты слишком быстро напиваешься! — Не, ну а чё? — пьяненько икнула Кристина. — Между первой и второй можно выпить ещё три! — Сказал бы истинный пьянчуга! — И вольный пират! — подхвотил Кубрик. — За свободу, парни! — За свободу! — тут же подхватила команда корабля. Когда все присутствующие опустошили свои стаканы, рюмки, кубки, кружки и прочую посуду, отдельную принесли Хендриксу, но тот, понюхав содержимое, хмыкнул и отставил кружку на стойку. — Всё оплачено, Хендрик! Не хендри… — Хочу запомнить получение своего выигрыша, — спокойно сказал пёс. — Это серьёзное дело. — Улыбнувшись, он кивнул коту-счетоводу. — Скажи спасибо, что он у тебя вообще есть, — тут же подал голос кто-то из команды, попытавшись наехать на пса, но был тут же вырублен точным ударом локтя в морду в исполнении добермана. Охранявшие его до этого ласка и рысь даже не обратили на это никакого внимания. Лисы уже отошли от дел — Флёр дала им знак, что они свободны сразу же, как только привели пса в таверну, а Кристина была уже не слегка под шофе. — Кстати, могла не посылать их за мной, — спокойно напомнил пёс кошке, пока перед ним вынесли целый сундук. Распахнув крышку, все увидели золото — его действительно было раз в тридцать больше того мешочка, который пёс занёс днём ранее. Он же спокойно присел перед сундуком на одно колено и попробовал случайную монетку на зуб. — Сойдёт, — хмыкнул он. — Вот теперь бы я не отказался от помощи… — Тут не хватает, — влез я. — Тут раз в тридцать больше. Не в тридцать пять. Кот-счетовод, принимавший ставки, услышав мои слова, явно занервничал, что не укрылось ни от пьяного, ни от трезвого взглядов. — Похоже, у моего нового друга глаз намётан на такое дело, — сказал Хендрикс коту. — Да… — неохотно признался он. — Мы не можем рассчитаться так, но… — Ненавижу эти ваши «но»! — тут же взъелся пёс, подпрыгивая на месте и нависая над несчастным. — Где моё золото?! — Хендрикс, остынь, — мило мурлыкнула ему Кристина. — У тебя не было ничего этого ещё буквально этим утром! — Мы проставимся вам! Можете заходить и гулять у нас на все те деньги, которые мы вам должны! — тут же протараторил кот. Пёс, выслушав его предложение, глянул на Нэнси, стоявшую неподалеку. Наигранно вздохнув и закатив глаза, она махнула лапой в подтверждение слов кота, и только тогда пёс распрямился и позволил распрямиться коту. — Налейте там что-нибудь, — усмехнулся пёс. — Я уже хочу это поскорее забыть. Под дружный хохот членов команды, Кристины и Флёр, доберману всё-таки всучили в лапы большой кубок, который тот немедленно опустошил, победно рявкнув: — Что ж вы наделали-то! А потом он затянул какую-то свою песню на совершенно непонятном языке. Я довольно быстро потерял всякий интерес к его персоне, просто развернувшись обратно на стойке к Нэнси и показав ей ещё два пальца — перекричать толпу пьяных пиратов всё равно было невозможно. Мне обновили моё вино — довольно крепкое, надо сказать, после чего я невесело погрузился в свои мрачные мысли, несмотря на происходившее вокруг веселье. Кружка за кружкой, я проваливался в пучины безнадёги, как вдруг, уже где-то ближе к полуночи, меня дёрнули за лапу так сильно, как никто себе этого позволить не мог. Насколько мог резко я повернулся в сторону и увидел там Флёр, державшуюся за меня обеими лапами. В зале к этому моменту стало уже немного тише, да и, навострив на неё свои уши, я хмуро кивнул ей, давая понять, что слышу и понимаю её. — Я знаю, что тебя гложет, — сказала она с заметным усилием. — Знаю, понимаешь?! Я медленно и спокойно кивнул ей, ни на секунду не сомневаясь в её словах. Она знала. Я это понимал. — Я же не дура, Ренар, — продолжила она с куда большей охотой. — Я видела тебя… Я снова ей кивнул. — Нет-нет, — показав палец, сказала она мне. — Я ВИДЕЛА тебя тогда, на палубе. Или, ты думаешь, мой муж по своей воле попёрся к тебе? Я уже собирался широко кивнуть, но стоило задрать нос к потолку, как кровь, видимо, оттекла от головы, и мысль потерялась. Пришлось вернуть морду вниз, а вместо утвердительного жеста я медленно и саркастично пожал плечами. Открывать пасть я, откровенно говоря, побаивался. — А ты думаешь, мне легко? — ткнув себя большим пальцем в грудь, наехала на меня лиса. — А мне нихрена не легко! — Никому из нас не легко, — ответила за меня, подсевшая за мою спину Кристина. — О чём воркуете, рыженькие? Флёр немного обиделась за такое вторжение в наш с ней личный разговор и даже наскребла в себе силы воли, чтобы сменить тон на свой обычный — деловой, отдающий сталью принимаемых решений. — Не твоё дело, — довольно грубо ответила лиса. — Держать секреты от капитана не положено, — напомнила пьяная кошка. — Мы твои наниматели, — всё так же строго отвечала Флёр, будто вовсе и не была пьяна. — Мы обсуждаем личные дела. — А я — ваш капитан! — пьяно вздёрнула носик Кристина. — А вы — сухопутные крысы! Вы вообще хоть что-нибудь знаете про подводные скалы, мели и рифы?! Сейчас придумаете какую-нибудь дичь, а мне потом бороздить поля и горы! Мы с Флёр переглянулись, выслушав эту тираду, и дружно переключились на своё обычное, то есть нетрезвое состояние. — А при чём тут это? — подперев морду лапой, спросила Флёр. От такого вопроса пьяная кошка окончательно растерялась, махнула на нас лапой и села рядом, уставившись в столешницу. Лисица, в свою очередь, повернулась ко мне и посмотрела мне в глаза с какой-то невиданной доселе грустью. — Мне тоже тяжело, Ренар. Каждый раз, когда я задумываюсь о всех тех, кого мы потеряли… Кого даже не успели нормально похоронить. — Она всхлипнула. — О всех ужасах, которые пришлось пережить невинным самкам и их детям, об этой чудовищной машине, пускающей наших с тобой братьев и сестёр на шкуры! Последние слова своего монолога лисица уже почти орала, причём так, что половина всей нашей команды уставилась на нас, а другая половина — замолкла в ужасе. — Этот кошмар, этот ужас, он переполняет меня, заполняет доверху… Я не могу спать, он заполняет меня до самого горла, не даёт мне дышать… Я лишь могу плакать, чтобы хоть как-то выплеснуть его, но мне даже это нельзя, Ренар! — Может, стоит говорить потише? — тихонько предложила Кристина, махнув какой-то бутылкой рядом с Флёр, когда та сделала небольшую паузу. — А то ваши личные разговоры перестают быть личными… — Плевать! — ответили ей я и Флёр одновременно, а лисица продолжила. — Если хотите видеть меня такой, то можете смотреть! Она резко встала из-за стойки бара и развернулась к замершей в благоговейном ужасе команде Кристины, выдр из их клана и, конечно же, наших лис. — Смотрите и запоминайте хорошо! Потому что вы больше никогда не увидите меня такой! Никогда, поняли меня?! Как только я выйду отсюда, я лично поведу всех вас в бой, пусть даже в самый неравный бой! Я предпочту умереть сражаясь! Не шкурой в куче на рынке, не захлебнувшись собственными же слезами! — Подруга, может, хватит на сегодня красноречивых речей? — тихо спросила её Кристина, подтягивая её к себе, чтобы она села обратно. — Точно! — отбросив лапу кошки, сказала Флёр. — Довольно речей и слов! Нам нужно дело! Разве мы не для этого здесь собрались?! — Мы собрались здесь, чтобы выпить, — напомнил кто-то из толпы, и лисица совершенно неожиданно для меня подхватила: — Так выпьем же за то, что мы все здесь сегодня собрались! Мы, а не те придурки из команды старого кольцехвостого пердуна! Потому что мы с вами на правильной стороне! И, выхватив у Кристины её бутылку, которую та спокойно отдала, она широко размахнулась ею и опрокинула содержимое внутрь себя. По традиции, добив выпивку до самого дна и с размаху разбив бутыль об пол, она, уже едва стоя на лапах, попыталась продолжить: — Потому что… Потому что… Она начала опасливо крениться в мою сторону, но, в мгновение ока определив мои округлившиеся от страха глаза, направила своё падение в сторону мужа. Арен появился рядом с Кристиной за пару мгновений до катастрофы и ловко её предотвратил, поймав жену одной лапой. От такой демонстрации любви, заботы и силы лисица мигом растаяла в его объятиях и, пьяненько хихикнув, полезла к нему целоваться. Я тоже порадовался за них, но стоило мне посмотреть на кислую морду нашей капитанши — и всё веселье как рукой сняло. Я пересел на то место, где сидела Флёр, поближе к кошке и попросил ещё пару напитков. Пиратка не отказала мне в такой чести, тихонько чокнулась со мной горлышком и с упоением приложилась к нему. Я же этого делать не стал, просто следил, как она высасывала бутылку досуха, после чего уставилась на меня. Поиграв с ней в гляделки несколько утомительных секунд, она признала своё поражение, отведя взгляд и заказывая себе ещё выпивки. — Не думаю, что у меня хватит здоровья напиться так же, как вы. — Ну ты помоложе, — пожал плечами я. — Организм ещё и не на такое способен. — Я не про организм, Ренар, — неожиданно тихо сказала она. — Я про ваши… Решения… Я согласно потянул гласную, приложился к своей кружке. — Ну а о чём, как ты думаешь, мы тут с Флёр болтали? — Ну простите, что помешала вашему задушевному разговору о том, кому тут легко, а кому — не очень. Знаешь, кому легче всех? — Мёртвым? — пожав плечами, предположил я. — В точку! Этим уже ничего не грозит и ничего не светит! Гниёшь в земле или плывёшь на корм рыбам — тебе уже всё равно! Ты — ничего не решаешь! — Вот это правда, — хмыкнул я, припоминая некоторые свои приключения с богами смерти и то, как они там выглядят. Но кошка этой ремарки не поняла и уставилась на меня изумлёнными глазами. Я же, не понимая её изумления, как ни в чём не бывало продолжил: — Что? Я был там пару раз. Там реально ничего не решаешь — всё за тебя решает один чёрный шакал… — Там? — всё ещё не веря, спросила Кристина. — За гранью жизни и смерти, — высокопарно ответил я, а потом обыденно и буднично добавил. — Посмотрел-поглядел там — не понравилось. — Не понравилось? Я грустно вздохнул. — Да. Как бы я ни любил проводить время в одиночестве, там ты один на один с Селкером, и больше никого. И когда понимаешь, что больше никого не будет и никто не поможет, и ты, — я сделал отдельный акцент на этом, — больше никогда никому не поможешь. Никогда. — Тебе не понравилось умирать? — всё ещё изумлённо переспросила кошка. Я улыбнулся и спокойно кивнул. Кристина какое-то время пялилась на меня во все глаза, а потом залпом допила что-то слабоалкогольное, после которого сразу же похлопала по бару, заказывая себе самый крепкий ром, который у них был. — А говоришь, что не сможешь так же напиться, — устало пошутил я, отворачиваясь от капитанши. В зале было весело: откуда-то играла музыка и кто-то уже плясал. Какие-то пираты притащили в наш зал портовых самок лёгкого поведения и вовсю тискали их за разные места, рассевшись по углам. Старательно обходя лужи параши, ведь я предпочитал держать лапы свободными от обуви и лучше чувствовать свои звериные корни, я кое-как нашёл свой путь наружу, где оказалось ничуть не менее весело, чем внутри — халявное бухло пираты вытаскивали охапками на улицу, где угощали своих новых и старых друзей. Среди целой оравы незнакомых мне зверей, глаз зацепился только за относительно строгого тигра-боцмана, на усах которого висела пивная пена. Я вежливо подошёл к его компании и дождался нужной мне паузы в общении, лишь после которой поинтересовался: — Гро, ты видел Флёр? — Кого? — хохотнул полосатый кот. — Лисицу, что стояла рядом с твоим капитаном, — спокойно пояснил я. — А, ну тебе с ней уже ничего не светит, — махнул лапой он, но, увидев мой взгляд, не убрав улыбки с морды, махнул лапой в нужном мне направлении. — Блондин повёл её в сторону полей! — Блондин? — у меня в голове пронеслась сотня образов, но вдруг я ошарашенно раскрыл глаза, совершенно позабыв, что мой лучший друг очень гордился своей великолепной белой шевелюрой на голове. У меня вот как у людей ничего не росло, а ему то ли повезло, то ли колдовство какое-то… Я кивком поблагодарил Гро за наводку, пусть и формальную, и пошёл к полям, благо дорогу я уже знал хорошо, ведь именно туда я водил Молли и Полли. И именно по нашим с Флёр лошадям, которых нам отдал мой тёзка, я и нашёл своих друзей. Флёр и Арен лежали вместе в высокой густой траве, а две кобылы как будто защищали их от посторонних — подойти к ним я смог только после того, как меня узнала Полли и пришла приласкаться. Я погладил её мордаху, приложившись к ней носом, и пообещал угощение; лишь после этого, казалось бы, неразумная кобыла пропустила меня к друзьям. Впрочем, когда я подошёл достаточно близко, было понятно, почему они не хотят посторонних глаз — Арен уже скинул с шеи свой плащ, используя его как подстилку на траву; лапы его были где-то под юбкой у Флёр, а сама лисица уже откинула верх своего чёрного костюма, обнажив свою грудь. Не то чтобы я там чего-то не видел — Флёр была очень красивой лисой, с какой стороны ни посмотри, как по человеческим, так и по звериным меркам, и был бы я чуть менее трезв или, может, чуть более весел — я бы притаился, посмотрел бы за ними или ещё чего. Вот только честность оказалась куда интересней. Как только я тихонько кашлянул в кулак, Флёр медленно разлепила глаза и посмотрела на меня с хитрой улыбкой. — О, Ренар… Ложись сзади меня… В пьяной голове вихрем пронеслись мысли о том, как Флёр, с подачи своего мужа, утешала меня в одном из моих кошмаров, когда Эмерлина погибла. Тогда это было даже как-то страшно, и у неё было множество оправданий поступить так. Да даже сейчас я знал и понимал, что Эмерлина прекрасно знает о том, какие мы друзья и Арен не раз и не два утешал мою жену, давая ей поплакать в свой плащик вместо моей жилетки. Но у меня просто не было никакого настроения на такое. Вместо того, чтобы принять предложение лисицы, я молча покачал головой. — Сейчас не время для такого, — устало сказал я. — Не могу я выкинуть из головы это всё… — Так выпей ещё, — последовал самый логичный совет моего друга с женой в объятиях. — Тебе легко говорить, — усмехнулся я, показывая на его положение и того, кто был у него в лапах. Внезапно Арен посмотрел на меня неожиданно строго, если не сказать злобно, но так, чтобы этого не заметила Флёр. Я попытался прочитать послание в его глазах, но по пьяни это просто не получалось, и поэтому я откровенно развёл лапами и спросил: — Что? — Ты всё портишь… — Что порчу? Ответ на мой вопрос дала Флёр — она довольно резко вывернулась из объятий мужа и потянулась за своим топом, но Арен её остановил, буквально схватив за лапу: — Подожди… Он… Я не то имел в виду. Лисица мило улыбнулась и погладила лиса по щеке — от одной такой ласки он прикрыл глаза в блаженстве. — Я всё понимаю, — ответила она. — Ты молодец, правда. Спасибо. — Ещё не всё, — тихо ответил он. Флёр очень пошло улыбнулась. — Я так-то могу уйти, — пьяненько заявил я, показав большим пальцем через плечо. — Можешь остаться, — тихо сказала мне Флёр, забираясь верхом на своего мужа и расстёгивая пряжку своей эльфийской юбки. И хотя один этот её жест выглядел так, что мог поднять мёртвого из могилы, ну или какую-то его часть, я всё-таки приподнял лапы и поспешил ретироваться. Как оказалось, поспешил недостаточно, потому что спустя несколько секунд до моих чутких ушей донеслись стоны Флёр. Я тут же сообразил, что делать: коротенько свистнув, я привлёк к себе внимание пасущихся неподалеку лошадок. Обе тут же обернулись на меня, но только Полли тут же пустилась ко мне рысцой. Как только она оказалась рядом со мной, я, не останавливая её, запрыгнул на неё и, держась за одну гриву, без седла, припустил её галопом по полю вдоль береговой линии, подальше от поселения пиратов. Из-за опьянения я почти не чувствовал дискомфорта от беззседельной езды, да и Полли старалась как-то помягче, благо далеко ускакать не пришлось — ночной морской бриз прекрасно освежал и выгонял хмель из головы. По внутренним ощущениям я проехал достаточно далеко, а по внешним ощущениям дискомфорта и усталости в лапах, я убедился в том, что проехал достаточно, хотя гнать и гнать своего скакуна вдоль берега по чистому белому пляжу, казалось, можно было бесконечно. Полли тоже была рада пробежке, хоть и довольно фыркнула, когда я слез с её спины на песок и погладил по морде. Лошадь довольно заржала и подтолкнула меня мордой обратно — это окончательно убедило меня в необходимости возращения. Шёл обратно я сильно дольше, чем скакал в никуда: поводьев у меня не было, Полли то и дело отвлекалась на какие-нибудь водоросли или кустики, что заставляло её ждать, окликивать и посвистывать, но в целом кобыла вела себя хорошо и послушно — просто я был сильно медленнее на своих двоих лапах, чем она на четырёх копытах. Но когда я вернулся на поляну, где нас уже поджидала Молли, я немного удивлённо, но по большей части разочарованно навострил уши: судя по томным вздохам и периодическим вскрикам, мои друзья находились в самом разгаре своего супружеского действа. Не знаю, что конкретно — зависть или оставшийся в голове хмель подтолкнули меня пойти и разрушить им всю идиллию, но я решительно настроился сделать именно так. И стоило мне выйти на пригорок, с которого было отлично видно два рыжих тела, сплетающихся во что-то одно, как Флёр, выгнувшись на своём муже дугой и запрокинув назад голову, чуть ли не взвыла на луну, мелко трясясь. Выглядело это очень красиво. Благо, у меня оставались какие-то зачатки разума для того, чтобы довольно больно прикусить себе язык, чтобы меня ничего не выдало. Старая-добрая привычка некоторых самцов в зверином царстве, предпочитающих не носить штаны. Так было естественно, но не всегда удобно. После, судя по всему, окончания процесса я ещё какое-то время спокойно наблюдал, как они целуются с Ареном, сплетаясь с ним вместе, потом — небольшая неловкость, с которой они попытались таки расцепиться, но со смехом у них ничего не вышло. Особенности, так сказать, анатомии. И лишь после всего этого у Флёр округлились глаза и она что-то сообщила Арену. Я-то уже знал и понимал, что скорее всего сказала лиса своему лису. Конечно, со всей этой операцией по спасению нашего рыжего рода и других прямоходящих зверей Флёр никак не могла соблюсти особый вечерний ритуал, а именно — немного выпить специального вина, которого у меня в замке было в избытке. В простонародье оно называлось вином любви и позволяло нашим самкам наслаждаться без последствий в виде щенят, котят и прочих маленьких зверей. Однако Арен к её словам остался даже не равдушно — наоборот, он обрадовался. Подтянув её мордашку к своей, он страстно поцеловал её. В этот момент я уже решил к ним подойти и послушать, что он ей скажет: — …Всё, что в моих силах, чтобы наши дети пришли в этот мир без войны… — Мы, — перебила лиса своего мужа. — Мы сделаем всё, что в наших силах. Кашлять мне не пришлось — Флёр спокойно определила меня за добрый десяток шагов и, совершенно ничего не стесняясь, повернулась ко мне. — Так ведь? — спросила она уже меня. — Я с тобой до конца, Флёр, — не задумываясь, ответил я. — А когда мы найдём Эмерлину — она тоже. Хоть на край света и обратно. Флёр таинственно улыбнулась и снова попыталась привстать, но Арен активно этому воспротивился. Она засмеялась и наградила его ещё одним жарким поцелуем. Я подошёл к ним поближе и протянул Флёр её топ, старательно смотря в сторону. Скосив на секунду глаза, я тут же отвёл их, как только рыжая взяла свою одежду из моей лапы. — Ну так, — начал как бы невзначай я. — Давно вы это задумали? — Что именно? — спросила Флёр. — Ещё детей… — Да только что, — тут же ответила Флёр, но одновременно с ней ответил и её муж, из-за чего я ничего не понял: — С Ренрарда и Эрмерлины. — Чего? — честно переспросили мы с Флёр, и на этот раз — полностью синхронно. Арен, спокойно лежавший на спине, посмотрел на меня, потом на свою суженую. — С тех пор как у него появились Ренард и Эрмерлина, — честно ответил он. — Но все эти дела с королевской стражей и армией, твой клан… — Наш клан! — возмутилась лисица. — Ну разумеется, — покивал Арен. — В любом случае с тех пор, как Ренар привёл своих младших детей в замок, я хочу пройти это с тобой ещё раз. Флёр посмотрела на него откровенно изумлённо. — А почему ты раньше не сказал? — Я… говорил, — признался лис. — Но ты… нет, мы забывали об этом. Рутина… душила всякие чувства. К тому же я боялся. Боялся, что получится так же, как с Фирией и Ариной. Они слишком быстро выросли и отдалились от нас из-за зелья Клитуса… На этот выпад Флёр ничего не оставалось, как согласно кивнуть. — К тому же мне тоже нужен самец в своём роду, — тут же дополнил Арен. — У моего лучшего друга вообще всё поровну, а у меня в семье — женский перевес. Флёр откровенно рассмеялась, чуть ли не плача от счастья. Она наклонилась к нему снова и поцеловала, но не как обычно развратно — с языками и стонами, а мило, романтично и нежно. — Кому, как не мне, своим же примером показать, как восстанавливать наши ряды, — тихо призналась она. — Обещаю, они не будут воинами, кем бы они ни были. Мой друг пустил скупую слезу, после чего прижал мордочку Флёр к своей, лоб ко лбу. Романтичная пауза у них немного затянулась вплоть до какой-то непонятной неловкости между ними самим. Из-за этого мне пришлось уже совсем ненавязчиво прокашляться и признаться самому: — Я тоже думал, что мой сын станет вором… Арен и Флёр, прекрасно осведомлённые о том, в кого по итогу вырос мой первый сын, тихо рассмеялись и наконец-то отникли друг от друга, тихо смеясь. Я даже решил продолжить: — Вторая попытка была даже чем-то легче. Учитывались, так сказать, некоторые ошибки первой. Арен внезапно посерьёзнел и признался: — Кажется всё… Флёр… Всё. — Оу, — тихонько сказала Флёр и оградила меня таким взглядом, что поднял бы не только мёртвых. Да, я разом прочитал в её глазах всё, что мне нужно было прочитать: хочешь увидеть максимальную близость — смотри. Я не стал. Всё-таки процесс в какой-то степени не только интимный, но и несколько… негигиеничный и не такой, каким его все привыкли себе представлять. Я галантно отвернулся, задрав нос к чистому звёздному небу и глубоко, шумно вздохнул, пока Флёр с придыханием и стоном оторвалась от своего возлюбленного и вырвала у меня из лапы свой топ. Наконец-то хоть ладонь была свободна. А я думал об Эмерлине. Думал и улыбался, представляя, какую страсть показали бы мы им, окажись мы с ней вместе в такой момент, да что уж там — скорее это Эмерина напилась бы куда сильнее по старому опыту и сама затащила бы меня в такое место, и это Флёр было бы неловко смотреть на нас вдвоём! Хотя кого я обманываю, этой лисице никогда не было бы неловко, а моей и подавно. Всё было бы куда лучше, интереснее и уж точно приятнее. Но сейчас это было откровенно неприятно, почти противно. Слишком много неопределённости, из-за одной мысли о которой улыбка тут же ушла с моей морды, и я повернулся к Флёр, которая немного неловко, но всё такая же красивая и вызывающая залезала в своё исподнее. — Это всё неправильно, — сказал я в пустоту. — Я не должен быть здесь. Флёр на миг замерла в крайне глупом положении — с почти натянутыми трусиками, но продлился ступор не долго. — Я знаю, что ты сейчас скажешь, Ренар. Извини, что напомнила. — Я должен искать Эмерлину, — сказал я, причём Флёр слово в слово повторила мою фразу, даже с моей интонацией, и, более того, продолжила дальше: — Я должен быть с ней и детьми, а не тут! Проговорив всю фразу синхронно со мной, Флёр вздохнула и взлезла в юбку. — Позволь тебе напомнить, что тебя тут никто не держит, — начала она, затягивая большую пряжку ремня, — кроме твоей собственной совести. — Я боюсь, что ты будешь снова считать меня Потерянным, если я уйду, — признался я. — Ещё как буду, — покивала мне лисица, охотно соглашаясь. — Но если ты пойдёшь за своей женой — я, конечно, смогу это понять. Но сейчас это всё хмельные разговоры, Ренар, а когда мы протрезвеем, ты вспомнишь, почему мы с тобой вместе — ты мне нужен. — Зачем? — развёл лапами я. — Я же почти ничего не делаю. — Поверь, если бы это было так, я бы сама послала тебя искать твою жену, от неё в нашей ситуации было бы в разы больше пользы. Я довольно хмыкнул, понимая, что Флёр говорит о её морском прошлом, да ещё и с пиратами. — Но ты нужен мне здесь и сейчас, — она подошла ко мне, положив лапу мне на плечо и смотря мне в глаза. — И не только мне. Ты нужен всем нам, пусть даже как символ того, что мы все тут за правое дело, что многие не опустили лапы и продолжают сражаться. Ты же у нас легенда для всех. Но всё-таки в первую очередь для меня, ты нужен именно мне, — она сделала паузу, подчёркивая важность и откровенность своих слов, и сказала: — Как друг. Я отвёл взгляд, всё ещё не понимая, зачем великой военачальнице какие-то друзья, но Флёр, тряхнув моё плечо, вернула мой взгляд и пояснила: — Кто, если не друг, посмеет усомниться в моих решениях или предложить своё, каким бы оно ни было? В клане я пыталась держать советников, но они все попросту меня меня боялись, а тебе чего бояться? Лишней дырки в ухе для ещё одной серёжки? Мы дружно усмехнулись, а я повёл плечом, убирая лапу Флёр. Лиса даже немного осмелела с такого жеста и пошла крыть мои аргументы козырными: — К тому же такая неопределённость тебе только на лапу, Ренар. — Ничего себе заявления, — хмыкнул я. — Ну сам посуди, вариантов масса: уйдя от нас искать Эмерлину — а я уверена, что просто так это не получится, — ты будешь волноваться за нас и успехи нашей операции… — С тобой-то волноваться… — А с Эмерлиной? У неё прекрасная яхта, огромный опыт и наверняка куча старых связей. К тому же маленькой семьёй спрятаться куда проще. Мне не нашлось что сказать, а Флёр — очень даже. — А дальше что? Предположим, что ты её нашёл — целой и невредимой. Убедившись, что с ней всё хорошо, ты категорически не захочешь чтобы она лезла в самое пекло с нами, а сам — захочешь. Ты знаешь, что ты пережил, знаешь, что твой опыт Потерянного нам нужен. В итоге, убедившись, что с Эмерлиной всё хорошо, ты вернёшься к нам. Или будешь волноваться о нашем успехе вместе с ней. — А сейчас я волнуюсь о ней… — Но здесь и сейчас мы с тобой делаем что-то куда более глобальное и двигаем общее дело вперёд. И чем больше ты мне помогаешь, тем быстрее мы добьёмся победы и все сможем вернуться к мирной жизни! А там ты бы просто наматывал нервы на кулак, пока не кончились бы. Мне опять не нашлось что ей ответить. Логика Флёр была практически идеальной, и стремительно трезвеющий разум на любой мой контраргумент придумывал аргумент Флёр, причём её же голосом и интонацией. Остался только один. — А если я не успею? Если я не найду её или найду только… Сказать слово «труп» я не сумел. Но Флёр всё понимала и оттого помрачнела. — Значит, ты опять потеряешь нас, — тихо напомнила она, — оставив всех доживать свой век в этом проклятом мире. Я резко взглянул ей в глаза уже как можно более серьёзно. — Нет, — отрезал я. — Этому больше не бывать. Если ты думаешь, что это было легко, то ты очень сильно заблуждаешься! — Отлично, — улыбнулась лисица. — На это я и рассчитывала. С этими словами, оставив меня в изумлённом ступоре, она надела последние элементы гардероба вроде перчаток, сапог и оставшегося у неё арбалета. Арен, лежавший вместе с нами всё это время, внезапно для нас обоих подал голос, только совсем не такой, какой мы ожидали. Он захрапел. Флёр посмотрела на него сверху вниз с любвеобильной улыбкой, после чего присела рядом на одно колено и снова поцеловала его. Потом встала на обе лапы, поправила ещё раз арбалет и уже абсолютно трезвая махнула мне ладонью, приглашая за собой. — Что теперь? — на всякий случай спросил я, направляясь за ней. Лишь через плечо я наблюдал, как Молли и Полли, подойдя к Арену, потыкались в него мордами, после чего аккуратно улеглись рядом с ним, оберегая его своими телами от ветра и давая тепло. — Теперь надо найти Кристину и Кубрика, если они ещё не протрезвели! — Звучит как план! — согласно крикнул я, бегом догоняя её. — Ещё какой, Ренар! Ты видел, что творят людские пушки? — Твою шерсть, Флёр, я там был! Ужас! — Ужас — только когда в клочья раздирает кого-то из наших, — согласилась Флёр. — А я хочу, чтобы люди на себе же испробовали своё оружие! И его надо много! — Ещё пушки? — предположил я. — Пушки, пистолеты, винтовки, скорострельные машины и даже их доспехи — мне нужно всё! Мы собираем армию, и помимо того, что её кормить и содержать, её ещё надо обмундировать и вооружить. Я молча согласился с опытом Флёр в ведении дел целой армии и практически бегом дошёл до таверны Нэнси, которая значительно затихла, по сравнению с тем, когда я отсюда уходил, и опустела. На правах хозяйки лисица распахнула дверцы внутрь и увидела там что-то вроде зловещей долины: пьяные тела матросов валялись по всей таверне, кое-как валялись на стульях и под столами. Изредка кто-то шевелился и охал в крайне непривычной позе, но самое главное — на дальнем угловом столу всё ещё горели свечи и были разложены какие-то карты, а в тени ночной таверны сидели три тени, разглядывающие их. Флёр без единого промедления пошла к ним, и, естественно, мы рассмотрели на местах Кристину, её помощника и их старинного друга — добермана Хендрикса. Лисица прошла к ним, разведя лапами, начав разговор издалека: — Я думала, что вы ещё бухаете. Морские коты переглянулись, но за них ответил старый мудрый пёс: — Ложиться спать пьяным нельзя: от этого утром хочется застрелиться. — А то я не знаю, — сказал Флёр, наклоняясь над столом. — И что вы задумали? Капитанша устало хмыкнула. — Дождаться тебя и выяснить, какие у нас дальнейшие планы, — медленно ответила она. — О, всё просто, Кристина, — ответила ей лиса. — Ты видела, что людская артиллерия может? — Я ею командовала, — ковыряясь какой-то щепкой в зубах, ответила кошка и потом добавила нужное Флёр слово: — Это ужасно. — Ужасно только тогда, когда направлена на кого-то из нас, — вставил свою ремарку я, и Флёр улыбнулась. — Дадим людям отведать их же лекарства, — витиевато сказала Флёр. — Нам нужно больше оружия. — Армию надо кормить и вооружать, — напомнил Кубрик. — Именно.