пожиратели солнца коулуна

Они вышли на след Рюки. Это был провал. В кишке, где противник спереди и позади, выхода не было. Рюки чувствовал собственную бесполезность, страх — не за себя, за Когу. Они должны были выбраться отсюда, улететь с холодного Хоккайдо обратно в Токио, где Когу вылечили бы, а затем они продолжили бы свою мирную жизнь, пусть и с привкусом фальши. Потому что после таких событий ничто не может вернуться в норму. Но они попробуют, пусть это и будет глупый театр. Нельзя было вернуться назад после такого. Судьба Коги теперь была предрешена — жить в тенях, вместе с ним. От подполья не уйти, оно прочно впилось зубами в их кожу, вгрызлось, оставляя ядовитые следы. Но не такой судьбы хотел Рюки для него... Может, зная, чем это закончится. Осознал на своем примере. Кирью Сэцуна закончил плохо. — Я сражусь с ними, — высохшими губами прошептал он, смотря Коге в глаза. — Не волнуйся. Я вытащу тебя отсюда. — А самого себя? Голос Коги звучал мрачно, и Рюки покачал головой. — Это неважно. — Нет. Это важно. Заткнись, Рюки. После чего локтем пихнул его в бок и заставил опустить на пол. Медленно поднявшись на ноги — его знатно потряхивало, на ногах он стоял некрепко, качаясь из стороны в сторону — Кога тяжело выдохнул и серьезным взглядом уставился в глаза Рюки. А тот замер, не зная, что противопоставить такой уверенности — и лишь дернулся, когда тот коснулся его лица пальцами, холодными, тонкими, после чего прошептал: — У меня есть к тебе просьба. Хотя скорее требование. Осилишь? — Я не брошу тебя, — севшим голосом пробормотал Рюки. Он был готов умереть тут, ради Коги. Потому что проделал весь этот путь ради него, не себя. Если он бросит его тут, то последние несколько месяцев поисков с Акойей стали бы прахом, бесполезным и мертвым. Была тысяча плохих исходов этой ситуации, но это был единственный, какой Рюки никак не мог выбрать. Он слабо помнил все то, что творилось в прошлой жизни — точнее, без подробностей, что сделали из мальчишки-заготовки на органы того, кем он в итоге стал. Кирью Сэцуна был потерянным человеком, он упустил всех, кому был дорог, отвергал все привязанности ради своего идола — того, что в итоге предпочел смерть настоящего бойца. Проклятый стиль Нико внес в его память суматоху, пустоту, ту, в которой он нуждался тогда, и, за мгновение до окончательного забытия, он сменил лицо на облик своего бога. Новая жизнь не имела вкуса, но была нормальной. А потом он повстречал Когу. Рюки мог говорить что угодно, но это была не дружба. Это было то, что он чувствовал к Оме — восхищение, вожделение. Любовь. Кога был тем человеком, который делал обычные вещи с ним просто так, веселился, вел как самый нормальный человек. Рядом с ним было хорошо и тепло. И, пристрастившись к хорошему, он не хотел терять это вновь. Но как только он попытался возразить , Кога закрыл ему рот ладонью и покачал головой. — Заткнись, я сказал. Сейчас моя очередь говорить. После чего опустил пальцы ниже, все еще не давая и слова вымолвить. — Они не убьют меня. Им нужен ты, и пока ты где-то далеко, я буду жив. Если они сейчас найдут тебя, то убьют нас двоих. Ну или лишь меня, а с тобой сделают что-то ужасное. Взгляд его смягчился, после чего он резким движением стянул куртку с плеч. Тощий, костлявый, дрожащий — что он мог противопоставить двум профессиональным ассасинам? И когда Рюки закусил губу так крепко, что выступила кровь, когда он хотел было крикнуть, воскликнуть, что нет, он не согласен на такое, Кога резко развернулся к нему вновь. Даже с осунувшимся лицом и почти посеревшей кожей, сейчас он пугал. У Коги был чудовищный потенциал. И сам он был маленьким монстром — просто начал понимать это лишь тут, в этих адских условиях. — Поэтому, пообещай мне кое-что. Рюки отрицательно замотал головой, дрожа всем телом. Нет, нет, нет, нет! Только не это! Что угодно, только это! — Позаботься о старике Ямашите. И о Ясуо. И скажи Акияме... чтобы не плакала. Она наверняка много плачет. Окей? И за собой, конечно же, следи. Пока я не вернусь. После чего, Кога отступил на шаг назад. Он приложил палец к губам. И Рюки осознал, что не может двигаться. Он лишь с ужасом ощутил, как толкнули его в сторону ниши, куда он мог спрятаться — неочевидную до жути, по сути, канализацию. Его, бойца при силах, заставили бросить слабака едва в сознании на произвол судьбы, и он ничего не мог возразить — лишь видел, как серьезно смотрел на него Кога, и терял волю. Тот был уверен в том, что делал. Его слова были правдивы. Ся Джи не убьет его до тех пор, пока не получит Рюки. Кога выпрямился и попытался было броситься прочь, но замер, услышав чужой голос. И обернулся. — Вот и он. Это был Ву, судя по голосу. Он звучал скучающе, почти лениво. Для него Кога не стал бы проблемой, как противник. И, глядя на их едва различимые силуэты сквозь решетку слива, Рюки хотел было вырваться, но лишь широко распахнул глаза, когда рядом появилась еще одна фигура. Персиковые волосы, узкие лисье глаза. Ся Джи. В отличие от своего приятеля, он выглядел взбудоражено и раздраженно. — Каким образом он сбежал?! — зашипел он, косясь на Ву. — Ты говорил, что системы надежны. — Очевидно, что ему помогли, — Эдвард даже бровью не повел. — Кто-то, кого мы очень долго ищем. — Не глупи, старик, — Кога рассмеялся лающим смехом, после чего выпрямился. — Скорее сам Ома ожил и помог мне, чем кто-то нашел в вашу крысиную нору путь. — Разберись с ним! — истеричным голосом взвыл Ся Джи, после чего разъяренно отмахнулся. — Но не убивай! Я сделаю это сам. Эдвард лишь хмыкнул и хрустнул кулаком. Он направился вперед, а Кога встал в боевую стойку. В это мгновение его фигура приняла угрожающий вид; и Рюки поразился, как сильно это отличалось от образа того Коги, которого он обнаружил внизу на смотровой. И от того Коги, которого он видел множество месяцев назад. Но главным, что напугало Рюки, было то, что он узнал позу. Стиль Нико. Бой был коротким, буквально мгновение. Эдвард с громким хрустом переломил руку и, когда Кога взвыл, ударил пальцем прямо в глазницу — и в ужасе Рюки увидел, как показалось в окровавленных пальцах глазное яблоко. В этот раз — по-настоящему. Он уже было ринулся вперед, но почувствовал, как сам зажал себе рот. Позаботься о Ямашите. Акияме. Себе. Как же он хотел взреветь!.. Кога закричал. Громко, хуже, чем когда он вытаскивал болты. Схватившись за глаз, он рухнул на землю и сжался клубком, баюкая голову. Ему было жутко больно, так, что Рюки обязательно бросился бы к нему на помощь — но в последнюю секунду он увидел, как Кога смотрел ему прямиком в глаза. Пронзительно, показывая одним лишь взглядом, что стоит Рюки выйти наружу, то, если его не убьют Эдвард и Ся Джи, это сделает Кога. С отвращением смотря на него, Ся Джи лишь скривил рот в омерзительной ухмылке, после чего пнул его под ребра — и пинал так и дальше, шипя: — Мусор! Дерьма кусок! Ты заслужил это! Уебок! — Хватит истерить, — шикнул Ву и скривился. — Продолжишь в таком духе, и он помрет. — Пусть помирает! Если Гао Рюки сбежал без него, значит, не настолько он и важен! — Секунду назад ты запретил убивать его. — Заткнись!! — Ся Джи. Человек-персик замер, когда Ву схватил его за запястье. Они уставились друг на друга, и, когда первый хотел было что-то прошипеть в ответ, они оба отвлеклись на тихие шаги со стороны. Рюки не придал бы им особого значения, если бы звук, которым они сопровождались. Он узнал его — об этом говорил Химуро в их короткие встречи. Звон колокольчиков. Девица с косой. Та, о которой упоминали Кокуро и Хосэ. — Сян, скажи тем, кому не перерезали глотку, чтобы подготовились к операции, — бросил Ву, после чего резко отпустил запястье Ся Джи. Тот возмущенно зашипел, потирая его. Он подхватил бессознательное тело с пола, не обращая внимания на продолжавшую течь из глазницы кровь. Швырнув глазное яблоко в руки подошедшей девчонке с колокольчиками, он развернулся и двинулся прочь. — Убьешь нашу единственную приманку для Гао Рюки — я сверну тебе шею. — Я не настолько идиот, — фыркнул Ся Джи, закатывая глаза. — Подумал бы сам сперва, прежде чем выковыривать ему глаз. Поломал такой потенциал!.. — С одним глазом тоже можно драться. Не зуди. — Сян, — Ся Джи резко обернулся к помощнице Ву и хрустнул пальцами, явно обозначая свою ярость. — Сними записи камер и предоставь их. Хочу узнать, действительно ли это был Гао Рюки. — Как скажете. После чего, он последовал за Эдвардом. В шахте наступила тишина, прерываемая лишь звоном колокольчиков при движении Сян. Она, проводи взглядом своих покровителей, резко подняла руку с глазом и провернула его меж пальцев, после чего, абсолютно спокойным тоном, пробормотала: — Грустно, да? Уже не ромком, а какая-то драма. Твоя жизнь — настоящая трагедия, Кирью Сэцуна. После чего опустила взгляд вниз. На канализационную решетку. Она видела его. Смотря ему прямо в глаза, она медленно улыбнулась, после чего коснулась пальцем губ. Приказала молчать. И отчего-то Рюки вдруг показалось, что он уже видел ее когда-то. Какое-то смутное воспоминание... Он бы сказал что-то в ответ, но Кога словно лишил его дара речи. И, понимая, что ответа она не дождется, девушка с колокольчиками по-лисьему улыбнулась и проговорила: — Никто не узнает о том, что ты был тут. — Почему? — с трудом проговорил он. Химуро был прав насчет этой женщины. От нее веяло опасностью, чем-то очень пугающим... Рюки это не нравилось. Но он не мог понять, что чувствовал по отношению к ней, потому как такое поведение вовсе не укладывалось в границы его понимания. — Какая разница? Она рассмеялась. — Назовем это волей свыше.