пожиратели солнца коулуна

Это был Кога. За полгода Кирью почти забыл его. Но, даже когда в памяти вместо лица осталось прожженное пятно, вместо голоса — шум, стоило ему лишь мельком взглянуть на человека перед собой — и он узнал. Хор голосов Нико стих, оставив гнетущую тишину, и Кирью замер, в ужасе смотря вперед. Он узнал Когу, но вместе с тем, тот, кому Ся Джи отдал последний приказ, был уже кем-то другим. За полгода из того Коги, которого он помнил — с выбеленными волосами, глупой наглой ухмылкой, яркими зелеными глазами — сделали кого-то иного. Не было больше этого образа, он был разрушен еще тогда, в военном подземелье на Хоккайдо, а сейчас перед Кирью стояло окончательно завершенное творение «Червя». С короткими, состриженными под корень волосами, бледный, без одного глаза — тот, помнится, был вырван Эдвардом Ву. А второй больше не сверкал, затянувшись бледной бесцветной пленкой. Но особенно взгляд. Абсолютно чужой. Нелюдимый. Незнакомый. Кога так не смотрел. Нервно дернувшись, Кирью двинулся вперед. Нога отдалась резкой болью, и он, пошатнувшись, остановился. Дальше не выйдет, подсказали остатки разума, еще одно движение — и он рухнет на землю без сил окончательно, поддавшись жалкому желанию организма остановиться. Кирью резко поднял взгляд на продолжавшего стоять смирно Когу и, протянув к нему дрожащую руку, изуродованную, без пальцев, и тихо, почти шепотом, пробормотал: — Кога? Это ты? Фигура перед ним не двинулась. Чувствуя, как уголки рта приподнимаются сами собой, Кирью попытался сделать еще один шаг. Неважно, что говорит разум. Если он не подойдет, если он не почувствует, что это настоящий Кога, то его образ испарится, оказавшись очередным фантомом. Как в прошлый раз. Он опять даст ему уйти, и в этот раз окончательно. Кирью не хотел этого. Он много ошибался в этой жизни, жестоко. Но сегодня он должен был совершить последнюю ошибку, и определенно не эту — не упустить Когу еще раз. В конечном итоге, все это произошло по его вине. Из-за ошибок Кирью, совершаемых раз за разом, он загубил жизнь ни в чем неповинного человека. Человека, который был добр к нему искренне. Просто потому, что таким он был, приятным, нормальным. И эту доброту, это драгоценное теплое отношение он загубил собственными руками, заставив пойти прахом. Все разрушалось. Тот Кога был мертв. Перед ним стояла фальшивка, пустая оболочка. Больше не человек. Они оба потеряли все от себя прежних за этот дикий год. Больше Кирью не услышит его голос. Больше Кирью никогда не увидит, как он улыбается одним лишь взглядом. Больше Кирью никогда не подумает, что еще чуть-чуть, и Кога нагонит его. Он уже нагнал. Давно, перегнал даже. Теперь это не Кога пытался угнаться за далеко ушедшим Рюки, теперь это он продолжал бежать следом за его фантомом. Недосягаемым. Крепко сжав стальной прут, что он держал в руке все время до этого, Кирью тяжело оперся на него и, продолжая смотреть на Когу слезящимися глазами, плаксивым тоном прошептал: — Не знаю, правда ты здесь, или мне кажется. Я потерялся во времени. Постоянно слышу мертвецов... — задрожав, он схватился за голову, и из ослепшей глазницы полилась тонким ручьем кровь. — Может, я сам уже мертв. Когда он поднял голову вновь, Кога уже стоял рядом с ним. Его руки сомкнулись на глотке Кирью. Он не сопротивлялся. Больше не было смысла делать это. Все самые страшные прогнозы сбылись. Они сломали стержень Коги, разрушили его личность, а после, как и говорил Кензо, слепили заново уродливое нечто с его лицом. Кирью не успел. А если Коги больше не было, если не было смысла больше делать что-либо дальше, то можно было даже не пытаться противиться. Это лишь оттянет его кончину на жалкие секунды, пока Эдвард Ву не появится сзади темной страшной тенью и не свернет ему шею. Всю свою жизнь Кирью только и делал, что бежал. Он бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал бежал всю жизнь за кем-то... Но это никуда его не привело. Кирью был рожден лишь для того, чтобы умереть. Всю свою жизнь за ним следовала эта тень, ему следовало закрыть глаза навсегда в ту самую секунду, когда над ним занесли скальпель, чтобы пожертвовать ненужной жизнью лишнего ребенка ради взрослого человека. Тогда его история имела бы логичный и завершенный финал. Мальчик без будущего умер бы во славу другого человека. Такова была эта сказка. Короткая, жалкая. Но пришел Ома — и поломал логичный завершенный сюжет, не дав поставить в нем точку. Ома всегда все ломал. Кирью желал умереть ради Омы. Потому что Ома был его спасителем, он был тем, кто дал ненужному ребенку ощутить вкус жизни, жажды закрыть глаза и узнать, что же случится завтра. Всю свою жизнь Кирью искал Ому для того, чтобы он, его спаситель, наконец стал тем, кто поставит в его жалкой дурной истории последнее слово, точку. Убьет его, неважно, милосердно или нет. Кирью был готов на все, страдать с выпотрошенными кишками, лишь бы его лишил жизни Токита Ома. Он был готов умереть ради Омы, но это значило, что никто другой не мог его убить. Но Ома не убил его. Он оставил ему наказание — жить и искупать свои грехи. Когда сам ушел в могилу. История заканчивается там, где ей полагается дописать финальное слово и поставить точку, но без этого она так и останется недописанной до конца. Даже если сказать, что она завершена, так и не оставив финального слова, кто поверит в такую дрянную чушь? Но можно ли найти тот момент, когда история начинается и заканчивается по-настоящему — без лишних деталей, без того, что сделает историю перегруженной? История Кирью была такой. Она завершилась, когда его, мальчишку, готовили к операции. Все десятилетия после были лишь ворохом бесполезных деталей, которые стоило бы убрать. Поставит ли Кога точку в этой истории? Завершит ли он тот отрезок, что зашел слишком далеко? Да. Сейчас, именно это он и делал. И чувствуя, как темнеет в глазах с каждой секундой, Кирью закрыл глаза, полностью принимая свою судьбу. Пусть. Всю жизнь он ждал, когда кто-то завершит его жизнь, жаждал смерти — но от руки человека, которому бы он доверял. Кого бы боготворил. Ома был для него богом. Но оказался лжецом. Кога был для него другом. Но оказался слишком важен. В итоге, боготворил Кирью именно его. А не сгинувшего призрака Изнанки, владевшего разрушительной для себя и других техникой. Чуть приоткрыв рот, Кирью с трудом прошипел: — Полагаю, ты ненавидишь меня, Кога. — Ненавижу, — услышал он голос. Была ли это галлюцинация? Предсмертные видения? Или все то же проклятье стиля Нико? — Я тоже ненавижу тебя. Поэтому нам двоим сейчас стоило бы сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть сдохнуть... Ему одному пора было сдохнуть. Но если он оставит Когу так... То он будет страдать, пока Ся Джи не сломает его окончательно. Поэтому Кирью занес руку. В глазах потемнело. Это мой последний подарок тебе.