Бытовуха Божественной Лисы

Под кроной божественного и большого древа, верхушку которого было даже не различить, можно было разглядеть два силуэта. Всё вокруг в этом месте было каким-то слишком необычным, сказочным даже, далёким для человеческого понимания. Время тут как будто замерло на месте. Да и действительно, куда было спешить? Жизнь тут тянулась вечность. Человеку сюда путь был заказан. Но кто же эти существа, сидящие под тем древом?.. Оба эти создания были отчасти похожи чем-то на людей. Можно было заметить, что у существ были лисьи хвосты (у одной особи даже целых 4), а также лисьи ушки. «Так, наверное, это лисицы-полубоги—кицунэ», — спросите вы? Да, совершенно верно! Это действительно были они, причём оба существа принадлежали к женскому полу. Та, что была с четырьмя хвостами, была одета в тёмно-красный халат, откуда выпирали очень явно её прелести, также она курила трубку, из которой выходили колечки дыма. Другая была с белым хвостом, одетая в обтягивающую одежду, обволакивающую её тонкое и изящное тело. Обе особы вели беседу друг с другом, в середину которой мы с вами ворвёмся. О чём же они говорят? — Широ, я думаю пора тебе снова навестить Сэн. Учитывая последние события, это крайне необходимо. Она должна знать всю правду, которую скрыл от неё этот похотливый человек. Это будет для неё шоком, но уж лучше она будет знать всё, чем находиться в святом неведении… Не так ли, дорогая моя? — Госпожа Ёдзора, я выполню Ваше поручение с превеликим удовольствием! Сэн действительно должна узнать подробности этого забавного инцидента (до сих пор, хочется смеяться, когда вспоминаю её испуганный взгляд, это удивление, непонимание происходящего, лицо, полное стыда). Ох уж этот извращуга-Накано, бррр. У Сэн будет сегодня плохая ночка, знаю я её характер и отношение к жизни, хи-хи-хи!.. — Будет тебе, Широ, над ней так издеваться! Это, конечно, было забавно, но Сэн усвоила урок и усвоит ещё, что не каждому встречному, даже кому доверишься, надо давать лапать свой хвост, наш священный символ… Что касается её подопечного, то и ему надо провести небольшую встряску, чтобы не учудил чего-то более мерзкого, чем мастурбация. Не медли, отправляйся сразу к ней, в мир людей. Это испортит, разумеется, настроение Сэн с Накано, но что поделаешь, счастье не бесконечно, — проговорила, выпустив из трубки кольцо дыма, кицунэ с четырьмя хвостами, которой было уже за 3 тысячелетия. — Тогда отправляюсь в путь, госпожа Ёдзора, не буду больше медлить! — воскликнула кицунэ, по имени Широ. — Только не отвлекайся на ненужные вещи, сразу к ним перемещаешься, а не на квартиру, к той девушке-мангаке. Поняла меня? — Ну вот, даже нельзя совместить приятное с полезным нынче! — проворчала Широ. Ей очень хотелось заскочить к своей человеческой подруге, поиграть с ней в видеоигры, отъесться вдоволь. Кицунэ с белым хвостом отошла от священного дерева, которое чем-то напоминало сакуру, и подошла к ближайшим священным вратам, Ториям, где, коснувшись и проткнув пространство, прошла сквозь них и исчезла, оставив старшую кицунэ курить свою трубку в одиночестве и, скорее всего, размышлять о смысле человеческого бытия… Сэнко и Накано в это время, в мире людей, пытались решить вопрос с тем, идти ли божественной кицунэ в магазин или же нет. Оба спорили уже где-то минут 10 и не могли прийти к решению проблемы до сих пор… — Сэнко-сан, я же говорю, что надо попробовать заказать нужные продукты через интернет!!! Это же так удобно, как ты не понимаешь?! К тому же стоит адская жара на улице: пыль, грязь, дискомфорт, все дела. Ты сама только устанешь, и свой хвостик, над которым я работал в ванной, замараешь попусту. — Курото-кун, я всё понимаю, но мне удобно самой посмотреть на продукты, выбрать нужные, оценить их с помощью своих божественных сил по качеству. К тому же, жара мне не страшна, хоть и неприятна. После обеда я могу спокойно сходить в душ и омыть себя, в конце концов, Курото. Я-то знаю, что ты из-за хвоста так переживаешь, но всё в этом мире не вечно, пойми ты наконец! Хвостик мой может и испачкается, да не навсегда же! Разве, ты мне не доверяешь, понять не могу?.. Уяян! Не расстраивай меня, а то вообще останешься без обеда и ужина, и я не шучу вовсе, — отвечала Сэнко, раздражаясь постепенно, медленно, но верно… Лицо её было недовольно, она очень устала убеждать Накано. Ей и самой хотелось уже поесть, а тут эта задержка с принятием такого важного сейчас для них решения. — Эх, Сэнко, Сэнко… Я же не только о твоём хвосте беспокоюсь, но и о тебе, любимой мною так горячо. Вдруг с тобой что-то случится ужасное: отвлечёшься на что-то и попадёшь под машину, а если солнечный удар хватит?.. Не заставляй меня переживать о тебе, Сэнко-сан! — Курото уже буквально перешёл на крик, настолько он был взволнован и раздражён. — Успокойся, пожалуйста, дорогой мой, и не кричи на меня так сильно. Не стоит из-за этого так переживать. Я не понимаю одного только, уяян, как можно быть таким параноиком? Я же кицунэ, божественный посланник! Я могу очень много всего, в том числе справлюсь со сложностями, которые возникнут у меня на пути! От машины я смогу увернутся и заметить её, не такая уж я и беспечная, как ты думаешь, дорогой. А также я могу взять зонтик, чтобы защитить себя от зноя. Что в этом сложного? Я уже очень устала спорить, эти препирания бессмысленны были с самого начала. Доверься мне опять-таки и дай судьбе, божественному замыслу, решить всё за нас. — Я тоже устал спорить. Ладно, так и быть, твоя взяла… Ну хоть такси до супермаркета я могу тебе заказать туда и обратно? — спросил с надеждой Курото. — Что ты? Даже не смей об этом думать! Мне хоть и больше 800 лет, но ходить я ещё не разучилась. Пешком всегда полезно пройтись, нужно быть в форме в любом возрасте, Курото-кун. Так что я готова выходить, дай мне куртку с кепкой да зонтик, и я отправлюсь наконец-то в путь, уяян! — Ты неисправима, дорогая Сэнко. Вот бы мне быть таким упорным и настойчивым… — Чтобы больше времени с моим хвостом проводить в объятиях? — спросила Сэнко, звонко рассмеявшись. — Да нет же, я вообще говорю. Это же хорошее качество, облегчающее жизнь, разве не так? — Я не во всём уверена и решительна, хоть ты и думаешь, дорогой мой, обратное. Но, живя с таким человеком как ты, точно станешь чуть в этом более опытным. Особенно с таким уровнем ответственности, которая легла на мои плечи. Ну, я сама решила испить чашу сию, так что дойду до конца, который ни тебе, ни мне пока неведом. Ладно, что-то заболтались мы совсем. Пора мне идти, уяян! — Да, ты права, надо уже подумать об обеде. Надеюсь, я стану таким же опытным в жизни человеком, как ты… — Конечно, всё ещё у тебя впереди! Работай над собой, набирайся житейского опыта, и всё у тебя получится, я уверена, — ответила Сэнко, смотря пристально в глаза Накано и улыбаясь ему. Она уже перестала сердиться и выглядела снова умиротворённой, жизнерадостной. Но вдруг, она услышала в прихожей какие-то звуки… В прихожей послышался треск и грохот. Кажется, свалилась тумбочка, где Накано держал верхнюю одежду и зонтики. Ушки Сэнко дёрнулись инстинктивно вверх. Она почувствовала, что в квартиру Курото попал кто-то для неё очень знакомый, даже слишком… «Вот дела, Широ, давно не виделись! Что-то случилось, или просто так зашла в гости?», — обратился к появившейся из неоткуда кицунэ Накано. Широ, повиляв своим белым хвостом в разные стороны, и надменно, даже с важностью, посмотрела сначала на Курото, затем на Сэнко. Она ответила: «Привет, Накано! Я, Широ-сама, решила навестить тебя с Сэн, так как я ужасно соскучилась по её готовке, к тому же мы не играли давненько в компьютерные игры. Ведь так, Накано? Да и Джаззуко надо бы тоже проведать. А тебе, Сэн, пламенный привет от госпожи Ёдзоры, к тому же, хи-хи-хи». Жена и мать Накано (именно так себя представляла другим Сэнко-сан) внимательно посмотрела в глаза Широ, что светились явным лукавством, шалостью и безграничным весельем. Сердце её снова упало в груди, пышный и пушистый, рыжий хвост дёрнулся вправо, потом влево. «Нет, не только Широ пришла за моей едой да развлечениями. Что-то тут ещё явно замешaно здесь, но что? Неужели госпожа Ёдзора послала Широ ко мне, чтобы отчитать меня за тот постыдный и неловкий, для нас с Курото, случай в ванной? Божeчки, почему сейчас, почему при нём? Я с ним бы сама поговорила, когда он был бы готов сознаться и открыться мне, уяян! Широ точно захочет подразнить меня, зная мои слабые места, будет нервировать Курото. Так, я прожила больше 800 лет, и я вполне справлюсь с этим, вдох-выдох, вдох-выдох… Спокойно…» — рассуждала Сэнко про себя, пытаясь собраться с мыслями, чтобы дать Широ достойный ответ. Надо отдать нашей прекрасной божественной кицунэ и главной героине моей рукописи должное: она умела достаточно долго держать себя в руках; Сэнко даже не повела бровью, ни один мускул на её кавайном личике не дрогнул, хоть ей было сейчас крайне нелегко совладать с собой. Может быть она попросту зацикливалась на мелочах часто, в силу своих комплексов и желания быть для Накано лучиком света в его потёмках души, может быть просто ей было тяжело переносить подъёбы Широ, но факт оставался фактом: надо было что-нибудь ей ответить, а не молчать… «Здравствуй, Широ. Говоришь, соскучилась по моей стряпне, уяян? Нам тебя тоже очень не хватало, не так ли Курото? — обратилась к мужчине Сэнко: тот утвердительно кивнул головой, явно не понимая куда клонит кицунэ, — Но что-то мне подсказывает, что ты не всё договорила, объясняя свой столь внезапный визит, я правильно угадала, уяян? У госпожи Ёдзоры похоже ко мне какое-то дело появилось? Всё в порядке, что-то очень важное?» Было видно, что Широ не ожидала настолько спокойного ответа от Сэнко, она явно хотела её затриггерить, что, отчасти, у неё получилось, хоть это и не было так заметно… Она слегка неуверенно поглядела на выжидающую ответа восьмисотлетнюю кицунэ и ответила, наконец: «Да, ты права, Сэн… Я не всё тебе сказала, что хотела. Это серьёзная тема, которая пока не касается ушей твоего подопечного. Накано, не будешь подслушивать нас? А пока, так как я зверски хочу есть, предлагаю пообедать. Мне кажется, уже пора, не так ли?» Курото наконец-то вставил свои пять копеек в диалог божественных лисиц: «Широ, есть одна проблема. У нас кончались продукты, поэтому Сэнко как раз собиралась идти в магазин, от чего я пытался её отговорить, так как на улице адская жара… Что скажешь: ты действительно хочешь сейчас долго ждать Сэнко? Она большой знаток своего дела и перфекционист и будет очень долго и тщательно, с заботой и вниманием выбирать еду. А ты ведь хочешь есть, ведь так, Широ, может закажем еду через интернет?» Сэнко покраснела, тихо пробормотав: «Курото, что ты такое говоришь! Не надо меня так смущать, мои действия того не стоят, чтобы их так возвеличивать. О, Божечки…» Накано чуть не сдержал смешок: Сэнко очень мило смущалась и пыталась часто свои поступки не возвышать, считая их бескорыстными, что в них нет чего-то экстраординарного. Курото сказал своей восьмисотлетней жене и матери: «Да полно тебе смущаться, Сэнко! Я ведь правду говорю, ведь так Широ?» Широ утвердительно кивнула. Сэнко 5 секунд подумала и ответила следующее: «Мне приятно, конечно, уяян, что вы обо мне такого мнения, хоть и неловко всё это слушать постоянно, но вопрос остался открытым: что будет с обедом? Всё зависит от тебя, Широ, выбирай. Ты наш гость, поэтому вправе решать, что тебе угодно». Воцарилась тишина. Все молчали. Широ явно не могла решить, что ей нужно. Ей хотелось отведать и еду Сэнко, но и чувство голода было сильнее, а предложение заказать обед через доставку казалось сейчас особенно заманчивым. «Я никогда не ела и тем более не покупала еду через интернет. Очень хотелось бы попробовать. Ты же не против, Сэн?» — спросила Широ другую кицунэ. Сэнко, вздохнув чуть удручённо, кивнула утвердительно головой и ответила: «Повторюсь, как тебе угодно будет, Широ. Вижу, что ты и Курото очень хотите есть, так что остановимся на доставке, хоть я и не очень это одобряю. Мне ни к чему из-за этого сильно обижаться, уяян! Курото, тогда ты сегодня отвечаешь за обед, раз уж так хотел». Накано кивнул, сразу же достав телефон, чтобы начать процесс оформления заказа. Спустя где-то 40 минут в дверь квартиры Курото позвонили. Тот попросил двух кицунэ скрыться из поля видимости и забрал два больших и вкусно пахнущих свёртка. Сэнко обратилась к Накано: — Дорогой, что это ты такое заказал необычное? Пахнет вкусненько и интересно, уяян! Это явно не та еда, что я готовлю обычно тебе, не так ли? — Сэнко явно сгорала от нетерпения, словно маленький ребёнок (кхе-кхе, ФБР — это не то, что вы подумали, повторяюсь: всё предельно легально), виляя своим хвостиком. — Я решил в этот раз заказать кое-что из западной кухни. Ты же не против? Помнишь, как ты гратен готовила? У тебя тогда неплохо получилось. Короче, это гамбургеры: мясо с овощами в булочках с кунжутом и соусом. Очень вкусная еда, хоть лучше её не есть так часто, — ответил Курото. — Ух ты! Надо будет попробовать. Надеюсь, что и мне понравится. Чего только люди на западе не придумают… Это, конечно, не мой конёк, но надо расширять свой кругозор в готовке, не так ли, дорогой мой Курото-кун? — Ты совершенно права, Сэнко-сан. Давай не будем медлить и начнём наконец-то есть. Кстати, гамбургеры едят руками в перчатках, так как они очень всё пачкают. Палочки придётся отложить до ужина. — Вот оно что!.. Надо будет закатать рукава мне. Не хочу, чтобы моё кимоно испачкалось, уяян! — Да, что вы никак не можете начать есть! Я сейчас с голоду умру, — встряла в разговор двух друзей Широ, пока Накано распаковывал бургеры из свёртков. — Какая же ты неугомонная, Широ-тян! Дай хоть еду нам разложить на столике, уяян, — ответила с укором Сэнко. Ну вот и начался наконец-то обед (долго же мы к нему с вами подбирались, даже я бы, наверное, проголодался, как Широ, к тому времени). Сэнко закатала свои широкие рукава красно-белого кимоно, а также надела на свои элегантные и такие крошечные ручки перчатки, что были в комплекте. На грудь она повязала салфеточку так же, как и Широ. Устроившись на коленях поудобнее, свернув свой хвостик в комфортном для неё положении, Сэнко с Курото и Широ, сложив ладони и сказав: «Итадакимас», начали поглощать сию пищу с большим аппетитом. Сэнко медленно откусывала маленькие кусочки от своего бургера, запивая всё это колой, которую Накано также заказал. Она думала следующее: «Очень даже вкусная еда, хоть и жира тут предостаточно. Каждый день я бы такое не ела, но, иногда, при таких ситуациях вполне можно. Человек, что готовил это диковинное для меня блюдо, мастер своего дела, что я могу с уверенностью отметить. Хорошо, что те, кто сворачивал свёртки, положили перчатки, иначе бы мои ручки были бы все в жире, как и мои одежды, уяян! Да, действительно вкусно!.. Каждый день, что мы проживаем — это повод узнавать что-то новое, и я снова в этом убедилась. Ну и Курото стоит больше доверять в плане выбора еды. Учту на будущее…». Спустя 15 минут обед подошёл к своему концу, хотя Широ с ним справилась за 5. Та, в отличие от Сэнко, изрядно испачкалась в соусе от бургера, что не очень её обрадовало. «Накано, ты мог бы предупредить, что эти перчатки так легко рвутся! Я весь свой мех испачкала из-за тебя… Что теперь делать, а?» — спросила возмущённо другая кицунэ мужчину. «Давай ты нашим душем воспользуешься, хорошо?» — ответил Курото, слегка краснея. Сэнко с негодованием и явным осуждением посмотрела на Широ, что та даже съёжилась: «Как тебе не стыдно, Широ?! Даже спасибо Курото не сказала… Где твои манеры, которые так нужны для божественных посланников, уяян?» Широ повернулась от Сэнко к Накано и ответила, слегка покраснев: «Извини, пожалуйста, что я на тебя наехала… Ты тут не причём. Я, Широ-сама, совершила ошибку, Сэн была права. Спасибо тебе огромное, что заказал эту еду. Как же я обожаю бургеры, с ума сойти можно!» Сэнко, вздохнув сокрушённо, сказала Широ: «Пойдём к Курото в ванную, я тебе помогу отмыться от этого соуса, горюшко ты моё». Вторая кицунэ смущённо пробормотала: «Ну ладно, спасибо тебе большое, Сэн…». Курото не смог удержаться и хихикнул, отчего Широ грозно на него замахнулась своим кулачком. На лице Сэнко пробежала еле заметная улыбка, она приподнялась медленно с пола и потянулась вверх руками, выпрямляя спинку, виляя интенсивно своим пушистым хвостиком. Она сказала снова вслух своё уяян полное блаженства и умиротворения, она была сыта… — Сэнко, а почему мы, кстати обедать Коэндзи не позвали? Только сейчас про неё вспомнил… — обратился к божественному посланнику Накано. — Она тебе в прошедшую пятницу не говорила, что её все выходные не будет, разве не так? — в свою очередь спросила Сэнко. — А точняяяк, забыл совсем, что она к родителям уехала. Я, кажись, совсем заработался… — Да, дорогой мой, в тот вечер ты был просто никакой. Я даже помогла тебе раздеться и долго приводила тебя в чувства, ибо ты буквально чуть в обморок не упал, уяян! — Да-да-да, я вспомнил!.. Теперь, настала моя очередь стыдиться и смущаться, — сказал Курото, сильно покраснев и опустив голову. — Ой, прости меня, что напомнила! Я не хотела, правда, тебя этим задеть. Но и забыть такое сложно бывает, порой, дорогой мой… Хи-хи-хи!.. — А что, Накано, ты всё ещё работаешь до упаду? Не надоело?.. — встряла в разговор Широ. Сэнко неодобрительно взглянула на неё. — Да, ничего не изменилось, Широ, всё по-старому. Как сказать, мне некуда больше идти, поэтому буду работать там же, где и всегда… — Дорогой мой, иди поспи пару часиков. Послеобеденный сон бывает полезен, тем более сегодня выходной, почему бы тебе не вздремнуть? А я пока пойду Широ помогу вымыться да поболтаю с ней о том о сём. После этого приду к тебе и зароешься снова в мой хвостик, уяян. — Да, Сэнко-сан, действительно, я был бы не прочь поспать. Эти бургеры такие сытные, что я сейчас точно упаду прямиком на футон и буду всё это переваривать, расслабляясь, — сказал Накано, зевнув. Курото направился от котацу прямо к своей кровати. Он, не раздеваясь, лёг на неё, сразу же провалившись в сон… Сэнко прислонила палец к губам, давая понять Широ, чтобы та вела себя тихо, и они отправились в ванную. Дверь за ними закрылась, в комнате, где спал Курото, воцарилась тишина. Только на улице слышался стрёкот цикад, еле слышимый шум машин да работающий кондиционер. Ну а что же происходило в это время у наших двух кицунэ, пока Курото вовсю сопел?.. Войдя в уборную, Широ присела на бортик ванны, закинув ногу на ногу, и снова хитро поглядела на Сэнко. Ох, как не понравился этот взгляд снова нашей божественной лисе… Сэнко выжидательно посмотрела на другую кицунэ, пытаясь сохранить спокойствие, сохраняя плавное и равномерное дыхание. «Что ты на меня так смотришь, Широ?» — спросила Сэнко. «Да ничего, думаю, как лучше рассказать то, что просила передать тебе через меня госпожа Ёдзора», — ответила Широ. Сэнко, тяжко вздохнув, ответила ей: «Пусть, дорогая моя Широ, сей разговор мы отодвинем на потом, а пока позволь мне всё-таки тебе помочь вымыться». Широ разделась догола, и, немного покраснев, повернулась к Сэнко задом предоставляя свой белоснежный хвост, испачканный в соусе от бургера. Её голое тело было действительно красиво, полно грации и какой-то райской внеземной элегантности. Широ слегка подрагивала: в помещении был небольшой сквозняк. Также кицунэ явно было неловко, она стеснялась своей наготы. «Я быстренько это отмою, ибо ничего тут такого страшного нет, уяян!» — обратилась к ней наша главная героиня, щурясь умиротворённо. Широ глянула мельком на свою подругу, ответив ей: «Давай побыстрее! Мне некомфортно находится в таком положении…» Сэнко ответила ей, рассмеявшись: «Ну тебе-то меня не стоит стесняться, мы же знаем друг друга не первые сотни лет… Уяян! Не вертись, дорогая моя, сядь спокойно. Положи хвост в ванну, повернись на бортике боком и будет тебе большое счастье в виде твоего помытого мною хвостика». Широ послушалась и успокоилась, и сделала всё, о чём её попросила Сэнко-сан. Сэнко аккуратно сложила одежды Широ в стопочку и положила их на крышку унитаза. Затем она сама стянула со своих ножек неизменные белые носочки, развязала передник и сняла своё кимоно красного и белого цветов, что тоже было атрибутом её повседневной одежды. Всё её тело, и пах, и задняя часть с хвостом были голы и беззащитны так же, как и утром в душе с Курото. Она положила свои вещи в то же место, где лежали вещи Широ, с той же аккуратностью, присущей ей всю её жизнь. — Что ж, дорогая моя Широ-тян, мы с тобой наги обе, уяян, нечего тебе теперь точно стыдиться. Я зайду в ванну и возьму твой хвост в руки, пока буду его мыть. Хорошо? — Ладно, давай Сэн. Начни, пожалуй, уже. То, что мы обе голые в квартире Накано, меня всё равно полностью не расслабит, но спасибо тебе, Сэн, что пытаешься даже мне сейчас помочь. — Дело не только в том, что я хочу тебе помочь чувствовать себя комфортно, хотя я всегда рада о тебе позаботиться: знай это, но и в том, что мне так будет удобнее самой тебя мыть. Я промочила бы попусту свои одежды, если не поступила бы так, как решила сейчас, — отвечала спокойно и приветливо Сэнко, наклонив свою голову слегка набок, — что же, давай начнём. Чем быстрее, тем лучше, ибо я помню о том, что ты что-то хотела передать мне… Сэнко взяла в руки хвост Широ и внимательно осмотрела его на предмет испачканной шерсти. Затем она взяла лейку душа, включив перед этим краники с горячей и холодной водой. «Скажи, как тебе водичка ощущается, когда мыть твой хвост начну, уяян!» — обратилась Сэнко к другой кицунэ. Направив струю воды на белоснежный хвост Широ, Сэнко одной рукой стала вымывать из него соус жёлтого цвета, но процесс сей шёл крайне медленно. «Сэн, ты прекрасна просто! Так приятно это ощущать, когда твоя рука перебирает мой мех, очищает его, ах!..» — Широ в конце своей фразы даже застонала от удовольствия. Сэнко немного покраснела, смущённо хихикнув: «Да что ты... Я даже не начинала ещё мыть хвостик твой. Прямо, смущаете меня с Курото оба весь этот хлопотный денёк. Пожалей меня, мне становится слегка неловко, хоть и благодарю тебя за такое признание мне, уяян!». Намылив другую руку жидким мылом, наша восьмисотлетняя кицунэ выключила душ и начала мылить хвост Широ. О, вы бы слышали, как другая кицунэ стонала. Экстаз был стопроцентный, это точно! У Широ по спине бежали мурашки, она вздрагивала, приговаривая и охая: «Сэн, давай, давай, проведи по моему хвосту ещё раз! Ох...». Сэнко отвечала ей на это: «Широ держи себя в руках, не воспринимай это, как повод для утех плотских, ты же всё-таки лисица-полубог, уяян!» Мех Широ пенился и пенился, по комнате летали мыльные пузыри, становилось душно. По телу Сэнко начинал постепенно литься пот… Пушистый хвост Широ был похож на ветки цветущей сакуры, что радует каждого японца весной. Только лепестков не было на такой вот веточке вишни… Да и не нужны они были тут, по правде говоря. Зрелище было воистину захватывающее. «Когда меня моет Сэн, то во мне, Широ-сама, начинают играть чувства, хочется, завалить её, заобнимать, а то и что-нибудь извращенское учудить… Ох, как же хорошо! Но, потом она, конечно, расстроится, когда узнает о своём земном подопечном кое-что мерзкое. Что поделаешь, такова жизнь, именно поэтому я и люблю её!» — размышляла Широ ближе к концу мытья её хвоста. Сэнко же думала следующее: «Широ всё ещё, как дитя: она игрива, озорна. Наглости ей тоже не занимать. К тому же над её контролем эмоций надо всё ещё работать, а то так и меня повалит в ванной, уяян! Хвост помыт достаточно, заканчивать самое время. Пора выйти из ванны, высушиться да одеться». Сэнко выключила душ, ополоснув руки и окатив себя водой, ибо она сильно вспотела. Хвост свой она постаралась не сильно мочить: боялась, что Курото расстроится. Она сказала Широ: — Ну вот и всё, Широ-тян, хвостик твой я тебе вымыла, как и обещала. Дам тебе и себе полотенца, а то вымокли обе, уяян! — Ну, Сэээн! Я хочу ещё, я не намылась толком, а ты уже закончила процесс. Ну, пожалуйстаааа!!! — взмолилась Широ, глядя заискивающе на Сэнко. — Нет, Широ, на сегодня хватит. К тому же не забывай, что ты хотела мне кое-что рассказать. Ведь так?.. — А, да, рассказать, говоришь… Только не лишись чувств. Не совсем приятна эта вещь для тебя будет. Сэнко вздрогнула, вытирая свою спину полотенцем, и нахмурилась. Она поспешила одеться. На ещё влажное тело её носочки, кимоно с передником надевались достаточно сложновато. Она так торопилась, что чуть не упала, прыгая на одной ноге, издавая свои лисьи звуки, которые были полны волнения и лёгкого раздражения, пытаясь совладать со своим левым белым носком. Широ поддержала с одного боку её, так что она завершила сие действо, надев кимоно и завязав свой передник на двойной узел. «Да не торопись ты так, Сэн, некуда спешить, хи-хи-хи!» — рассмеялась Широ, отчего у Сэнко похолодело внутри от стыда, ей стало очень неловко. Она попыталась не подавать виду, но это было в данной ситуации крайне сложно сделать. Тяжело вздохнув и поправив свои одежды, Сэнко скрестила руки на груди и выжидательно поглядела на Широ: «Не тяни больше с этим всем, дорогая моя, это уже не смешно совсем!» Её тон голоса был полон волнения и неодобрения, а в душе её начинал формироваться тайфун из страхов, плохих и грустных мыслей, её комплексов, в конце концов! Ну что ж, наступила решающая минута для двух кицунэ; может и не только для них, а ещё и для Курото Накано… И вот этот роковой разговор начинался между ними. Сэнко приготовилась слушать Широ, пытаясь из-за всех сил совладать с собой. Она очень нервничала, на душе с каждым мгновением становилось всё темнее и темнее, её хвост дёргался резко и хаотично из стороны в сторону. Да, нашей 800-летней кицунэ было крайне нелегко… Она даже не подозревала, что за ужас её ожидает скоро. Широ, спустя 15 секунд, которые для Сэнко показались вечностью, наконец-то заговорила: — Сэн, пожалуйста, выслушай меня внимательно и спокойно. Это очень необходимо. Я понимаю, что сказанное мною дальше может тебя очень сильно расстроить, оскорбить, разгневать, ты можешь испытать превеликое отвращение к себе и … к Курото… Госпожа Ёдзора очень хотела, чтобы это узнала и ты. Надеюсь, ты поймёшь!.. — воскликнула Широ, обращаясь к Сэнко-сан. — Что же ты мне хочешь такое рассказать, Широ-тян, уяян? Пожалуйста, не тяни с этим всем больше. Я не нуждаюсь в таких долгих прелюдиях, не беспокойся о моём душевном состоянии так, лучше о себе подумай! Ты уже меня всё это время изводишь этим всем, если честно, не буду скрывать. Ведь так тоже нельзя, Широ! Тем более, если это серьёзный разговор. Тем более, если это просьба госпожи Ёдзоры!.. — Сэнко буквально перешла на крик, но тут же заставила себя приглушить свой звонкий голос. — Эй, Сэн, спокойнее, прошу тебя! Не стоит так кричать на меня, я ведь ни в чём не виновата здесь. Ты же так печёшься о покое Накано, но сама повысила голос, выходишь из себя, — ответила взволнованной кицунэ Широ. В её речи прослеживались слегка издевательские нотки, что очень кольнуло Сэнко, но она взяла себя в руки, тяжко вздохнув. — Да, Широ, я не права в том, что перешла на крик, прости меня, пожалуйста. Действительно, это могло потревожить Курото, тут я совсем не права, да… Продолжи наконец доносить до меня весть сию, уяян, — проговорила тихо Сэнко, опустив голову на мгновение и сделав глубокий вдох, чтобы успокоиться. — Ну вот, другое дело, я узнаю старую и добрую Сэн, с которой знакома не одно столетие! — Не пытайся заигрывать со мной, Широ… Я-то понимаю прекрасно, что весть не радостная, а скорее удручающая будет для меня. Я сменила гнев на милость и спокойствие, признав свою неправоту, но это не значит вовсе, что ты можешь вить из меня верёвки, уяян! — проговорила Сэнко спокойно, но строго. — Да полно тебе, Сэн! — возразила Широ, хихикнув. — Широ, не испытывай моё терпение больше, уяян! Говори уже мне всё, что хотела сказать. — Ну так вот. Мы все прекрасно знаем, что этим ранним утром Накано мастурбировал в ванной. Ведь так, Сэн? — спросила Широ. — Уяян! Не говори так о нём!!! Он просто хотел немного расслабиться, что свойственно ему по природе, как мужчине, ведь не могу же я его тешить плотскими наслаждениями, я же кицунэ, как-никак. Ему и приходится это делать от меня в тайне. Да, нехорошо получилось, когда я его застукала. У всех есть свои слабости, и он далеко не исключение! — Ну, как тебе сказать, Сэн… Отчасти ты права, но ты не знаешь всей правды, хе-хе. Я и госпожа Ёдзора знаем, на что он передёрнул. Мне бы после такого вообще с ним жить не захотелось, не то что ухаживать за ним… — Широ, умоляю тебя, уяян, скажи мне, что ты от меня скрываешь ужасного о Курото! Это переходит уже все рамки, которые есть у нас, божественных посланников, лисиц-полубогов!!! Говори мне, на что глядел Курото, пока ублажал себя! Божечки, я так больше не могу, сердечко моё кровью обливается… — Ну ладно, закончили со вступлением. Скажу кратко и ясно тебе, Сэн: Накано смотрел на своём телефоне, как какой-то мужчина пускал своё семя на хвост беззащитной маленькой кицунэ, которая выглядела, как мы с тобой. Это было так отвратительно! Видела бы ты его лицо, полное похоти и экстаза, и ты после всего этого позволила ему лицом утыкаться в свой мех хвоста, вымыть его, массировать?! Ты слишком недооценивала и жалела всё это время этого извращугу. Сэн, сделай свой выбор: хочешь ли ты терпеть его похоти дальше или всё-таки стоит уйти от него, в качестве божественной кары за его грехи… Широ закончила свою тираду. В конце её речи у Сэнко не было лица, если можно так сказать. Оно выражало чистейший шок, непонимание происходящего, тоску, всплеск гнева, общую потерянность её души. Она не могла поверить в сказанное. Сэнко-сан всегда давала Курото нежится в своём хвосте, хоть и не всегда ей это было комфортно: хвост был для неё очень чувствительной и очень приватной, даже священной, частью тела, наравне с ушками. Она до этого момента была снисходительна к странному влечению своего подопечного и опекаемого ею человека, считала, что это всего лишь одна из его странностей и слабостей, в которых нет сексуального подтекста, но это было далеко не так, как оказалось. По милому личику Сэнко начали течь слёзы, она начала всхлипывать от обиды, жалости к себе, к Курото, хотя за что его можно было ей тут жалеть… Широ попыталась обнять её, но наша главная героиня зажгла вокруг себя кольцо из синего пламени, то есть из лисьего огня. — Не стоит ко мне подходить сейчас, Широ-сан, мне нужно побыть одной и разобраться в себе, в этом ужасном для меня и Курото случае, найти истину тут, попробовать исцелить ту душевную рану, что твоя весть нанесла мне, у-уяян… Как я могла ему доверяться всё это время?! Лучше ступай обратно без промедления к госпоже Ёдзоре и доложи ей, что ты выполнила её поручение. С Курото я поговорю сама, прощай! Ох, горе мне горе, уяян!.. — проговорила сквозь всхлипы Сэнко. — Хорошо, Сэн, я пойду. Тебе действительно нужно побыть одной, разобраться во всём. Ещё увидимся, дорогая! — ответила Широ, смотря с грустью и сожалением в глаза Сэнко. Она прошла сквозь стену туалета и исчезла из квартиры Курото Накано… Курото Накано сквозь сон слышал голоса кицунэ, но так и не проснулся, хотя вот-вот мог. Он лишь повернулся на другой бок, даже не подозревая, что спать ему осталось недолго. Вдруг что-то поменялось будто в его душе. Что же это было? Тьма, удушающая тьма, заполнила его изнутри очень сильно, да так, что он чуть не задохнулся. Он резко открыл глаза и почувствовал, что в квартире запахло палёным, горело что-то синее, настолько знакомое для него… Это был лисий огонь Сэнко-сан. В полутёмной комнате, где лежал на своей кровати Курото, горели множество синих точек, образующих что-то в виде сферы. В эпицентре этой сферы стояла она... Сэнко, словно изваяние, застыла на середине комнаты. Она опустила свои глаза, она вся дрожала, были слышны тихие всхлипы, хвостик кицунэ метался, как бешеный, из стороны в сторону, руки её лежали на её щеках, Сэнко явно вытирала ими свои слёзы. Картина была ужасная. Но было ужаснее то, что творилось в голове у Сэнко-сан… «Нет, нет, нет!!! Этого не может быть. Это просто глупое недоразумение между мной и Курото, взбесивший меня розыгрыш Широ. Но ведь она выполняла приказ госпожи Ёдзоры… Если бы она ослушалась её, то это бы для неё могло вылиться во что-то ужасное, даже хуже, чем у меня сейчас. Мне больно, у меня нет слов, я не могу смотреть ему после всего этого в глаза вообще! Моя душа кровоточит: она полна тоски, боли, разочарования, отвращения. Как он мог?.. Как?! Почему это произошло между нами? Неужели, я ему была плохая жена и мать, что он использовал меня, как объект, как вещь, для своих похотливых фантазий… Какой из меня после этого божественный посланник теперь. Это горе и позор на всю мою оставшуюся жизнь. Я была слишком добра и заботлива с ним. Что же мне теперь ему сказать? Ах, моё сердечко сейчас лопнет от этих переживаний да терзаний, так оно болит. Нет, я должна сказать Курото всё, что нужно ему услышать. Это крайне необходимо для нас двоих. Иначе, кто я после этого: божественная лиса или жалкий пушистый комок?.. Пора, пора!..» — вот, что думала в этот момент кицунэ Сэнко-сан. От таких мыслей у неё начала болеть голова, ей стало тяжело стоять, она качнулась и упала на пол, чуть не потеряв сознание… Курото ужаснулся и вскрикнул: «Сэнко, что с тобой?! Ты в порядке?» Его голос задрожал, всё тело затряслось от ужаса. «Что же произошло пока я спал? Почему Сэнко стало так плохо? Ей, по любому, нужно принести выпить воды, чтобы она пришла в себя, чтобы ей стало полегче, в конце концов!!!» — Курото, подумав это, вскочил с кровати и подбежал к Сэнко, присел у её ослабленного тела на колени. Он хотел коснуться её лба, но какая-то невидимая сила твёрдо оттолкнула его от кицунэ. — Сэнко, почему я к тебе не могу подойти и помочь? Что с тобой случилось? — Курото… Я… Не нуждаюсь в помощи твоей сейчас, всё хорошо, я справлюсь сама. Дай мне стакан воды… Ох, уяян… — Сэнко схватилась за свою грудь в районе сердца. — Пока ты не придёшь в себя и не объяснишь, что стряслось сейчас с тобой, я не отступлюсь от тебя! — крикнул испуганно Накано. — Так и быть… Дам себя взять на руки, хоть и не очень хочу. Отнеси меня на диван или кровать, уяян! — Почему не хочешь? — удивился Курото. — Почему?.. Действительно… Хороший вопрос, дорогой мой! Почему ты скрыл от меня то, на что ты смотрел, ублажая себя всячески? Я узнала всё… Курото, я даже, уяян, не знаю, что тебе сказать… Дай мне время собраться с мыслями, так как я заплачу сейчас снова. — Сэнко!!! Нет, ты неправильно всё поняла! Это Широ тебе сказала? — Да, она самая, — ответила Сэнко, вздохнув удручённо, — она выполнила приказ госпожи Ёдзоры. Вот и всё… — Так и она знает? — ужаснулся Накано. — И она знает… — И что же мне делать, Сэнко-сан? — с трепетом и дрожью в голосе спросил Курото Накано, — простишь ли ты меня? — Я не знаю… Мне нужно будет уйти на некоторое время, всё обдумать и решить. С тобой я не готова сейчас вообще разговаривать, уяян! — Сэнко, что я могу для тебя сейчас сделать? — Самое нужное сейчас для меня—это стакан воды, а дальше я пойду… — Куда ты пойдёшь? Ты с ума сошла?! — Есть куда, не беспокойся обо мне, уяян… О своей грешной душе подумай лучше… Курото, понурив голову, встал и отнёс Сэнко на кровать, при том, огоньки пропали, и пошёл за стаканом воды на кухню. В его голове крутились три слова: «Ошибку не исправишь, ошибку не исправишь…». Действительно ли это так?..