Бытовуха Божественной Лисы

Поразительно: спустя столько сотен лет её смог развеселить, казалось бы, незначительный эпизод из семейной жизни подопечной кицунэ и простого смертного… Ёдзора, потягивая благовония из своей древней курительной трубки, смотрела с ехидной улыбкой на Сэнко и Накано сквозь небольшие врата Тории, которые подобно телевизору, транслировали вид из квартиры наших героев. Просто не верилось, что она позволила такому спектаклю развиться до такой трагикомичной, по её мнению, кульминации. Старшей кицунэ нравилось ощущать себя вершительницей судеб, ведь только так она докажет своему собственному «я» и окружающим, что в этих руках содержится власть, она сможет вертеть, кем и когда захочет, чтобы скрасить её деньки на небесах. «Ну, зато я убедилась, что Сэн и Курото, оба друг друга стоят, готовы пожертвовать всем ради любви, хоть и в несколько извращённой форме. Так забавно они выкарабкивались из созданных, надуманных даже переживаний. Подумаешь: твой названный сыномуженёк решил ублажить себя в одиночестве… Просто оставь его в покое, да и только. Не стоит же сие того, чтобы убегать на берег океана, оставляя его морально при смерти, самой пытаясь не сгореть от стыда, утопая в неуверенности да комплексах. Накано сам тоже не лучше — готов убить себя из-за своих страхов (разве так поступают мужчины?). Что ж, и вправду: оба стоят друг друга. Кажется, следует уже претворять в жизнь мой новый, но не менее умопомрачительный план, в самом деле, хи-хи-хи, по укреплению их душ да уз семейных… Вот докурю трубку, и можно будет их проведать заодно, огласив новые правила для игры в сию партию сёги бытовой жизни! Скоро опять в мире живых станет очень, очень весело» — размышляла госпожа Ёдзора, сидя в своих покоях в измерении, где живут служители воли богини Инари — божественные и милые кицунэ… Но вдруг ухо её дернулось, ведь она услышала лёгкую, едва ощутимую поступь своей другой подопечной. Чего она хочет только, уму не постижимо… Отвлекать от приятных дум и курения вздумала: что за нахалка?! Ёдзора фыркнула и обратила свой взор на белоснежную лисицу. — Чего изволишь рассказать мне, Широ? Тебя не учили предупреждать о приходе сюда заранее, или давно цепями в темнице не была прикована на недельку? — произнесла грозно старшая кицунэ. — Да будет Вам, госпожа Ёдзора, так гневаться! Сами же поди довольны, что смогли не без моей же помощи сварганить неразбериху между Сэн и Курото? — Допустим, что да, но сие не отменяет моих планов по воспитанию твоей нерадивой души! Хоть ты и сыграла свою немаловажную роль во всём случившемся, но берега свои знать надо. Ведаешь ли ты, что я хочу продолжить сие развлечение? — надменно и с улыбкой произнесла Ёдзора. — Ого, Вы и про это уже подумали? Я как раз хотела предложить кое-что, что можно преподнести для наших голубков. — Ты читаешь мои мысли, Широ, так и знала, что ты хотела свою шалость преподнести, а не ныть опять о том, что тебе надоело изгонять заблудшие души. — Вот именно! Мне кажется, что Курото не отвяжется от идеи передёргивать, а значит, пускай мы ему предложим альтернативу, в которой будет место и для Сэн, — загадочно сказала Широ. — И опять в яблочко, голубочка!!! Что-то похожее и у меня сейчас созревало на уме. Люди ведь такие простенькие, вертеть во благо небес ими можно, как захочешь. Решено: я спущусь в мир живых и предложу сию задумку Сэн и Накано, а дальше пускай сами разбираются… — А мне можно отправиться с Вами? Уж очень хочу поглядеть, как покраснеет она, а-ха-ха! А Накано будет точно, как угорь на сковородке извиваться. Вот умора! — Тут-то ты и не угадала, моя прелесть. Мне нужно тебя и Сузу отправить на другой конец Токио за храмом присмотреть одним. К Коенджи Ясуко тебе сейчас точно нельзя, бездельничать будешь! — Ну вот, опять мне надо откисать в дали от самого интересного… Так нечестно, госпожа Ёдзора, правда ведь!!! — заныла Широ, которой явно не хотелось заниматься своей рутиной. — Прекратить скандалить, а иначе ты мой гнев вновь познаешь! Я сама туда отправлюсь, и точка!.. — воля и характер у старшей кицунэ были просто стальными, не даром про таких в простонародье говорят: «баба с яйцами». А как иначе ещё с ними всеми быть? Забалуют, мама не горюй… А теперь давайте перенесёмся в мир живых… Что происходило между Сэнко и Накано за то время, когда их недопонимание завершилось? Хороший вопрос! Давайте с вами понаблюдаем за этим всем самолично. Когда оба зашли в свою квартиру, то зрелище представшее перед ними было хуже некуда: вокруг беспорядок, на полу у кухни лежат осколки стакана, из которого Курото пил воду, постель не убрана, а окна распахнуты настежь так, что ковёр был присыпан пожухлыми листьями. Лицо кицунэ вытянулось в едва уловимом огорчении, после чего последовал глубокий вздох. Божественная посланница Инари обратилась к простому смертному: — Дорогой мой, ну и беспорядок ты развёл у нас в квартирке!.. Я, конечно, понимаю, что сама послужила такому причиной, но не настолько же должно сие было так выглядеть. Знаешь, сколько времени и сил мне предстоит потратить на уборку? Мне в радость хлопотать по дому, но всё же и моим силам есть предел обозримый. А ведь ещё и со вчерашнего денька еды не осталось, в магазин не дал мне пойти. — Нда, дорогая Сэнко, я уж очень сильно убивался, когда ты сбежала из дому, вот и довёл всё до такого… Прости, прошу, ради всего святого, за это ужасное положение дел! — Накано был таким же багрово-красным как солнышко на японском флаге, — мне действительно надо было взять себя в руки, вести себя как мужчина! — Ладно уж, миленький, не убивайся так попусту. Что сделано, то сделано. Какой же смысл нам обоим горевать о случившемся, когда можно взять и исправить ту ошибку, что совершили. Не конец света ведь — неубранная квартира. Я обязательно приберу наше гнёздышко, чтобы в нём было так же уютно и благостно как раньше, уяян!!! Не тревожься более, а лучше позволь вновь изнежить и исцелить твою душу, — Сэнко взяла Курото за руки и посмотрела пристально в глаза… Ох, этот взгляд: столько в нём было тепла и нежности, янтарные глаза просто блистали у кицунэ. Она наклонила в свойственной манере голову набок и тихо издала свой лисий коронный, но не похоронный (о да, каламбуры пошли опять) звук. После чего, отпустив руки своего подопечного, кицунэ задумчиво огляделась. — Тебе помочь может с уборкой и готовкой завтрака? Ты одна после всего случившегося точно не справишься… — Накано выглядел обеспокоено. — Что ты, что ты, избавь Инари!!! Я вполне уже в себя пришла, смогла окрепнуть, да и желание вернуть всё как было придаёт мне сил побольше. Лучше ляг на кроватку и поспи пару часиков, сил наберись и к завтраку поднимись… — Ну ты ведь тоже вся вымотанная, да и тем более женщина как-никак! Я себе места не найду, если оставлю тебя одну наедине с хлопотами. — Но ведь раньше так не переживал ты, да и не стоит мне пенять на мой пол. Я вполне себе справлюсь с такой задачей, как работа по дому, ты же сам сие прекрасно знаешь, мой хороший мальчик, — Сэнко насупилась и вздохнула укоризненно. — Ладно, я похоже совсем безвольный футон, раз на твои уговоры поддаюсь за полсекунды. Я ведь действительно всю ночь не спал, места не находил. С ног валюсь прямо сейчас. — Вот и ладушки! Уяян!!! Сон лечит и силами напитает тебя всего. Только вот хвостик свой тебе я предоставить не смогу, сам понимаешь, пополам мне не разделиться, — Сэнко засмеялась еле слышно. — Да я и без хвоста твоего пушистейшего засну, я еле говорю на самом деле, Сэнко… — Да уж, до чего доводят-то терзания душевные, что готов без своего предмета обожания почивать. Я, значится, займусь уборкой, а потом сразу готовить пойду. У меня вроде бы запасы ещё с недавнего подношения в храме имеются, ежели моя память со мной шуточки, конечно, не шутит, хе-хе… После данного непродолжительного диалога, но который от этого не становится менее милым, кицунэ положила своего любимого человека в постель, накрыв одеялом и поцеловав нежно его в щёчку, и затем отправилась убираться в их жилище. Сначала лисичка закатала рукава своего кимоно (точнее эта часть зовётся косодэ, но это так, к слову), завязав их тесёмочками. После этого она присела на стул и сняла с ног свои носочки-таби, слегка отряхнув их от пыли и положив их на краешек столика-котацу. «Надо будет мои одеяния постирать помимо них», улыбнулась Сэнко. Божественная посланница достала метёлку и стала заметать осколки от стакана в совок. Как только она разобралась с этим пунктом её плана, настал черёд влажной уборки всех горизонтальных поверхностей. Сэнко-сан с превеликим азартом и вдохновением, что присуще только ей, протёрла каждый уголок вдоль и поперёк в доме, что уже где-то через час комнатка сверкала будто белая жемчужина на дне морском. При этом действе она напевала свою любимую песенку, которую услышала давным-давно, когда жила в горах будучи послушницей. От сего на душе у прелестной 800-летней девы стало легко и даже весело. После уборки Сэнко принялась хлопотать над завтраком. У неё действительно оставалось немного тофу, который можно было пожарить, а также мешочек риса на две неплохие такие порции. Чай тоже имелся в арсенале, и скоро на кухоньке стало шумно от готовки и запахло вкусненьким. Курото во сне слегка облизнулся, когда до его носа дошёл запах свежего жареного тофу. Но просыпаться ему было пока что рановато, так что он продолжил видеть сладкие и спокойные сны. А он их точно заслужил… Прошло каких-то два часа, и настало время для Курото просыпаться… Постепенно его веки более охотно шевелились, и свету стало гораздо проще добраться до глаз. Он вздохнул полной грудью и протяжно зевнул. На коленях перед кроватью Накано сидела Сэнко и, как только его взор упал на кицунэ, то её глаза загорелись радостно яркими огоньками. Хвостик заходил ходуном то влево, то вправо. Ладошки, лежащие на её коленках, хлопнули по ним, и, издав свой радостный лисий «уяян», Сэнко энергично и воодушевлённо промолвила: — С пробуждением, мой любимый!!! Как твой утренний сон был? Надеюсь, что хоть за не очень продолжительное времечко у тебя получилось набраться побольше сил, ежели сравнивать с началом сего дня. Я только что закончила готовить нашу трапезу да перед сим убралась в доме хорошенечко, аж оторвать взор от вымытых мною половиц нельзя… — И тебя с по-настоящему добрым утром, милая Сэнко! Не волнуйся, я совсем не хочу спать, тем более мне ещё предстоит с работой разбираться, которую я пропустил сегодня. Начальнику ведь не расскажешь, что у нас приключилось… — Разве у тебя ещё не закончился отпуск, который начался с прошлой пятницы?! Ну и ну, ты так напереживался за сутки, что память отшиблась полностью что ли? Не пугай меня так... — А, разве сегодня всё ещё отпуск? Я-то думал, что работа пошла коту под хвост, — Курото выдохнул с облегчением, — что же бы я без тебя делал, Сэнко… — Ох бедненький мой, наверно омрачило сие заблуждение твоё пробуждение? Вообще-то тебе стоило бы хорошо помнить о том, что и как в жизни происходит, ибо ненароком ты и проспишь так важное дело. Ну а я волноваться буду! — Сэнко была явно ошарашена таким выпадом своего сына-мужа, ведь вроде бы эту новость он сам ей выпалил, когда пришёл поздно в пятницу с работы. — Да ладно тебе беспокоится обо мне, лучше давай завтракать, я голодный как стая диких лисиц, хе-хе, — засмеялся Накано. — Какой же ты смешной и милый сердцу моему! Вот и славненько, я пойду накрою на стол, а ты пока приведи себя в подобающий вид, ибо уж пища моя лучше усвоится, а трапеза пройдёт с душой, когда мы оба будем готовы во всех смыслах ко всему предстоящему. Ладно, вставать мне надо, а то коленочки затекли малость тебя ждавши. Сэнко встала и потянулась своими ручками вверх, хвостик при этом встал трубой следом за ними. Курото с умилением оглядел свою любимую и дорогую божественную лисичку, и тут заметил с удивлением одну вдруг занятную для него деталь: на ногах у Сэнко до сих пор не было её таби. Маленькие и обнажённые лапочки кицунэ цвета свежего персика переминались поочерёдно по полу, а миниатюрные пальчики то и дело сжимались вместе, а потом следом разжимались. Курото слишком долго и задумчиво с улыбкой смотрел на ноги Сэнко, отчего и она заметила это. Покраснев и издав неловкий, неуверенный лисий звук, она пробормотала: «Курото-кун, почему ты так пристально очами своими сверлишь мои ноги: разве с ними что-то не так?». Теперь настал черёд Накано охнуть и пролепетать, судорожно пытаясь отвести от Сэнко взгляд: «Ой, я просто на твои пальчики загляделся, ведь не каждое утро я вижу их без твоих таби… Кстати, где они?». Лисица неловко рассмеялась: «Ах, так вот почему ты на них так смотрел пристально! Я сейчас их надену, скинула их да на столик на время положила, пока убиралась. Да и тем более надо мне свои вещи постирать, но похоже сие случится в другой раз…». Покрасневшая Сэнко быстро отошла от кровати Накано и, взяв свой немаловажный предмет одежды, натянула носочки на свои прекрасные и стройные ножки, застегнув их на пуговки сверху пяточек (да, ваш покорный слуга тот ещё фут фетишист, как вы могли догадаться: не скуплюсь на такие детали). После этой неловкой, но прекраснейшей сцены, она, как и прежде засуетилась у плиты, кладя порции жареного тофу с рисом на тарелки для себя и своего дорогого человека. «Что сие с моим Курото-куном? Он так странно пялился сейчас на мои ноги, что мне аж не по себе стало от накрывшего словно прибой смущения… Я помню, как делала массаж один раз, потоптав малость его спинку, но после сего он как будто забыл о таком. Или же нет? Я не знаю сего пока, но будет времечко, тогда и попробую разобраться, что к чему. Уж не новое у него плотское наваждение? О Инари, мы же только со вчерашним случаем разобрались, а тут на мои плечи новое испытание легло!..», — размышляла кицунэ, находясь в небольшом недоумении и волнении. Ей стало казаться, что Курото снова взялся за старое и теперь не миновать новых и неловких ситуаций на бытовой почве… «Я точно не стану загоняться из-за сего попусту, ведь от такого он точно не получит мою заботу и любовь в полной мере для души своей! Мало ли, куда люди свой взор обращают… Незачем мне быть такой мнительной!!!», — Сэнко улыбнулась, когда подвела себя к данному умозаключению. Завтрак проходил, как и всегда в доме у Курото Накано. Кицунэ и простой смертный сидели друг на против друга за столом и поглощали размеренно и с удовольствием приготовленную пищу. Стояла практически гробовая тишина (хотя не в негативном смысле данного выражения), если не считать только довольных вздохов и еле слышного чавканья. Можно долго и с упоением описывать и восторгаться трапезой Сэнко, но мы и так с вами хорошо знаем, насколько искусно и вкусно готовила божественная лисица: даже если блюдом выступали варёный рис и жареный тофу. Но пора снова послушать и понаблюдать за нашими героями… Хотя их сейчас будет ожидать, как гром среди ясного неба… — Стук в дверь? Ты слышала, Сэнко, что кто-то постучал к нам, опять Широ или Ясуко на этот раз решили заглянуть? — Курото явно не ждал никаких гостей, но в свойственной ему манере улыбнулся и вопросительно поглядел на свою 800-летнюю заботливую жену. — Дорогой мой, почему ты так смотришь на меня? Я ведь тоже не знаю, кто так решил к нам на огонёк заглянуть. В любом случае, позволь мне встретить и пригласить к чаю нашего гостя, — Сэнко явно хотела продолжить, но повернув голову влево от себя просто застыла в полном удивлении, что аж Накано сам на секунду застыл на полуслове, а как только повернул голову в ту же сторону, как всё стало ясно. — Так, так, так, мои голубки! Завтракаем значит, а дверь на замок закрыть забыли, хе-хе… А теперь не удивляйтесь, когда я, к примеру, решу вас внезапно проведать, как сейчас, — рядом со столиком-котацу стояла, кто бы мог подумать (ага-ага, по началу главы ведь непонятно было), всеми нами известная… — Госпожа Ёдзора, что же Вы нас так пугать вздумали, даже не предупредили о своём приходе. Хорошо, что я хоть убраться успела в доме. — Ну вот и хорошо, что гнёздышко твоё и Курото обустраивается после стольких-то потрясений, что ты, голубушка, перенесла, да и вот твой муженёк сам по цвету лица сможет это подтвердить, — старшая кицунэ, держа в руке курительную трубку, с которой она практически никогда не расставалась, указала на Накано, не находившего буквально места от стыда. — Накано, что ж ты меня не приветствуешь, ручку не целуешь, ха-ха, где твои манеры и достоинство? — Госпожа, прошу Вас, не обижайте Курото, ради всего, что ценим мы, как кицунэ! Он ведь просто не был готов к такому внезапному приходу в гости, дайте же отдышаться!!! — Тише-тише, Сэнко, не кричи так, не стоит мои слова воспринимать так серьёзно. Неужели у тебя нет чувства юмора? — Взгляд Ёдзоры просто блистал нахальством и азартом. Теперь пришло время и для Накано вставить свои пять йен в сей диалог. — Здравствуйте, Ёдзора-сан, простите, что так опешил, когда вас увидел… Просто я действительно не знаю, что сказать, уж тем более после всего, что успело произойти, — бедного Курото просто трясло от смущения и страха перед такой влиятельной божественной фигурой, как наставница Сэнко. — Да брось, Курото, я не в обиде за твою проявленную слабость. От простого смертного другого не стоило бы ожидать, ха-ха-ха. Тем более, когда твоя названная жена и мать даже снять напряжение, ублажить не может. — При всём моём уважении к Вам, моя госпожа, прошу ради Инари хоть так себя не вести и не смущать нас с Курото-куном такими пошлыми намёками… — у Сэнко лицо теперь тоже покраснело, даже пуще, чем у Накано. — Сэночка, ты не забыла, кому ты должна быть благодарна за то, что вы с Курото снова вместе? Тебе напомнить? То-то же, а посему не перечь мне, когда я только начала говорить, — Ёдзора надменно и в свойственной ей только ехидной манере кинула едва уловимый взор на обоих своих собеседников, — Вы оба хоть знаете, что если ничего не сделать со случившимся инцидентом, то такое похабное деяние случится и во второй, а да и в третий раз тоже? Слушайте меня внимательно! Чтобы Курото больше не передёргивал когда попало, нужно действовать по одной очень незамысловатой, но действенной пословице, что подходит сейчас сюда, как никогда… Клин клином вышибают, мои хорошие, только так!!! — В смысле «клин клином»?! — хором воскликнули Сэнко с Курото, у обоих одновременно сердце ушло в пятки, когда до каждого дошёл пугающий подтекст злосчастной поговорки. — В прямом, ха-ха-ха. А теперь не таращитесь так на меня и позвольте присоединиться к вашему застолью и поподробнее вести в курс дела… — после этой фразы старшей кицунэ в квартире 303 начался сущий кошмар: истошный лисий уяян Сэнко-сан разбил вдребезги нависшую над котацу тишину.