«Я не был больше один! И только сейчас я увидел, до чего одинок был со своими мыслями столько недель». Герман Гессе "Демиан"
Аарон
Её дрожь перекидывалась на меня, пытаясь подчинить себе, пока я крепко сжимал в своих объятиях трепещущее тело. Мне хотелось забрать весь страх, хотелось дать Саре возможность почувствовать себя в безопасности рядом со мной, хотелось увлечь как можно дальше от свалившихся проблем и опасностей. Но, к сожалению, моим желаниям не суждено сбыться: я и есть та самая опасность, от которой мне так отчаянно хочется отгородить Сару. В лавке невыносимо было находиться. Сара по-прежнему крепко сжимала мою куртку; дрожь ушла, а дыхание постепенно выравнивалось. Я немного отстранился лишь для того, чтобы взглянуть в заплаканные, покрасневшие глаза, вытереть влажные ручейки со щёк и оставить аккуратный, успокаивающий поцелуй. Пока мои губы прикасались к её лбу, я почувствовал, как хватка Сары немного ослабла, и почему-то неизвестная тоска кольнула сердце, а в голову проскользнула мысль "я сделал что-то не так?". Внутри тут же зарделась злость от мальчишеского, совершенно глупого мышления, будто на самом деле мне не больше пятнадцати и моё поведение под контролем гормонов. Я снова отстранился, снова посмотрел в её глаза, пусть как бы мне ни хотелось на этот раз прикоснуться к её припухшим губам, лишь для того, чтобы на время с отчаянным желанием поселить чувство защищённости, пусть и полное лжи. — Поехали, — прошептал я, наблюдая за её реакцией. В ответ Сара лишь одобрительно кивнула, полностью доверившись мне. В дороге она не проронила ни слова. Даже не спросила, куда я её везу. Она просто безучастно смотрела перед собой, казалось, даже не видя ничего. Её молчание породили во мне тревожность — мой взгляд перескакивал с дороги на соседнее сидение и обратно, пытаясь уследить за изменчивым цветом светофора — что имело не меньшее значение — и за состоянием Сары. Чем дольше я смотрел на неё, тем сильнее злился на себя, потому что позволил подобраться к зыбучим пескам так безвозвратно близко. Прямо на моих глазах её жизнь становится опаснее и больше походит на лезвие ножа, по которому ей приходится проходить. А всё из-за не вовремя предпринятых мной мер, поскольку нужно было прислушаться к мозгу, поступая, как обычно, и не вестись на сладкий аромат чувств. Предательский дождь нагонял всё бо́льшую тоску, гулко барабаня по металлу. Я крепче сжал руль, чуть ли не скрипя зубами от собственного бездействия, снова посмотрел на Сару, которая на этот раз наблюдала за мелькающими в боковом окне деревьями, с обессиленным видом откинувшись на спинку сидения, и казалась мне по-прежнему пугающе спокойной. Когда двигатель затих, девушка повернулась ко мне, подозрительно просто улыбнулась одним лишь уголком губ и, выйдя наружу, медленно побрела к входной двери, невзирая на дождь. Я не стал тянуть и, поступив точно так же, присоединился к ней на крыльце. Тишина встретила нас у порога. Очевидно, в доме никого не было. В полном молчании мы вошли в гостиную, оставляя по пути мокрые следы на полу. Снял с себя куртку, не спуская глаз с девчонки, пока она дрожащими руками стягивала джинсовку. Моя рука осторожно коснулась девичьей спины в предложении сесть, после чего Сара послушно опустилась на мягкий диван, даже не глядя в мою сторону, пока я продолжал череду автоматических действий, прикрыв девичьи плечи пледом. Наверное, впервые я не понимал, как следует правильно поступать, и от этого злился ещё больше. Передо мной сидел испуганный мышонок. И пусть как бы Сара ни старалась спрятать всё ещё дрожащие руки между ног, я видел её страх и сомнения, которые были совсем не беспочвенными. Только я собрался сесть рядом, как над головой застучали каблуки под знакомый быстрый шаг. Звук стремительно приближался, пока в арочном проёме не показалась слегка возбужденная Вики с сияющей улыбкой на красных губах. Но как только она заметила в гостиной Сару, её уголки губ молниеносно опустились. Девушка с отчётливым удивлением искоса глянула на Сару, затем бросила на меня вопросительный взгляд, видимо, не решаясь заговорить. — Привет, — послышалось из-за спины, заставив меня резко оглянутся. Сара доброжелательно смотрела на Вики, даже улыбалась, чем сильно удивила меня. — Что-то случилось? — Вики всё же задала вопрос, растягивая слова от настороженности. Она заметила мою реакцию на оживление Сары и посмотрела прямо мне в глаза, слегка приподняв одну бровь. — Давай поговорим позже, — я обратился к девушке, всё ещё стоящей в дверном проёме. Она продолжала бегать глазами от меня к Саре и обратно, не фокусируясь на ком то одном слишком долго. — Ладно. Тогда... не буду мешать. Выждав паузу, чтобы дать Вики время уйти из гостиной, я обернулся обратно к Саре с глупым вопросом: — Голодная? — Нет, — ответила с вымученной улыбкой, опустив взгляд к ногам. Навыков для тактики "отвлечь" мне маловато. Я не хотел её мучить и дальше, но не понимал точной последовательности действий. Не было у меня при себе списка со всеми верными пунктами, не было никаких подсказок, никакой шпаргалки, абсолютно ничего, что могло бы помочь принять верное решение. Но настойчивый стук сердца не давал покоя, а мозг всё генерировал каскад неуместных действий. — Отвезешь меня? — она поднимает на меня почему-то виноватый взгляд, выдавая то, от чего я немного окаменел. В какой-то момент мне почудилось, будто Сара — часть этого дома и имеет принадлежность к банде, как все остальные Драконы, поэтому ей нет смысла уходить. Это место приняло её, а глава Чёрных Драконов сбросил перед ней защитную броню, как бы пафосно это не звучало. Но, услышав неожиданную просьбу, я вернулся с небес на землю. — Тебе не обязательно сегодня ехать, — не сдержавшись, выдал свои мысли. — Если не объявлюсь, Кэнди начнёт волноваться, расскажет Шейну, с которым они наверняка помирились, а он так точно заподозрит неладное, — тут же отвечает. Усталость повисла на её голосовых связках, от чего голос звучит лениво и почти безэмоционально. — Думаю, Шейн прекрасно уведомлен о сегодняшнем происшествии. — Ты можешь остаться здесь, — говорю чуть тише, пытаясь поймать отстранённый взгляд. — Хотя бы сегодня не думай о Шейне, — добавляю с внезапной нежностью. — Не могу, — шепчет, опустив глаза. — Я ведь сама начала всё это. Поздно отступать, менять планы, отнекиваться или делать вид, словно ничего не происходит и всё идёт так, как мы задумывали. — Не отговариваю я тебя, — отрицательно помотал головой, — а хочу, чтобы ты дала себе время передохнуть, — мой тон звучит по-прежнему спокойно. — Не знаю, что произошло, но позволь себе один день не думать ни о чём. А после я отвезу тебя обратно. Слишком сильно я выделяю её среди остальных, позволяя себе разговаривать с такой явной сентиментальностью. Будь на месте Сары кто-нибудь другой, я безоговорочно выполнил бы просьбу, а по приезде домой, забылся за бутылкой виски и даже по утру не стал бы вспоминать. В последнее время я не знаю, как реагировать на своё же поведение, но раздражения нет — оно испарилось, как только на пороге казино, с трудом стоя на ногах, появилась эта девчонка. Она колебалась с ответом. Опустив глаза, Сара беззвучно вздохнула, но продолжила молчать, а я терпеливо ждал. — Хорошо, — вдруг выдала спустя минуту молчания, сняв с моих плеч напряжение.Сара
Небольшое пространство освещала лишь одна настольная лампа, но теплый, домашний свет рассеивался по комнате, не добираясь до самых тёмных уголков. Я осмотрелась. Совсем обычная, скромная, ничем не примечательная комната со всеми нужными принадлежностями для спальни. Широкая кровать расположилась прямо напротив двери, справа — комод, слева — высокий книжный шкаф и шифоньер. Подойдя к книгам, я провела пальцами по корешкам, остановившись на одной. Герман Гессе “Демиан”. Книга о взрослении юноши, о поисках себя, об осознании себя. Судя по потрепанной, выцветшей корочке и доброму слою пыли, книга здесь давно. «Или кто-то слишком часто к ней обращался, перечитывая из раза в раз», — промелькнуло в голове. Можно было бы назвать его спальню типичной, но одна деталь делает эту комнату особенной — запах. Я присела на кровать. Постельное бельё благоухало, притягивая к себе. Тонкий аромат мужского одеколона запутался в непривычных светлых нитях наволочки, пропитав собой ткань. Не задумываясь, я прильнула к подушке, втянула мягкий аромат глубже, прикрыв тяжёлые веки. Я чувствовала, как все клеточки организма наполняются этим особенным запахом, и с каждым новым вдохом пыталась всё глубже вобрать его аромат, оставить лишь себе, позволив эгоизму запереть его в тайном сундуке воспоминаний. Горячая волна прошлась по всему телу от собственных бесстыдных действий. Щёки вспыхнули. Послышался деликатный стук, вынудив отскочить от подушки, а спустя несколько секунд дверь открылась, и в проёме показались темные кудри. — Принцесса уже вовсю правит царством Морфея? — подкрепил свои слова лёгкой, успокаивающее улыбкой. — Привет, — переняв настроение парня, я поприветствовала его с такой же улыбкой, умостившись на кровати удобнее. Без стеснения или неловкости он вошёл в комнату, закрыл за собой дверь и по-ребячески плюхнулся на кровать, не дожидаясь приглашения. Но я совсем не возражала. Только глянув в его небесного цвета глаза, я поняла, насколько сильно скучала по нему, по нашим разговорам и, конечно же, по его иногда не совсем уместным шуточкам. — Даже я никогда не ночевал в комнате главы Чёрных Драконов, — состроив обидчивую мордашку, он театрально отвёл глаза, выпячивая нижнюю губу. После его непринужденного заявления во мне вспыхнул огонёк. — Согласись, это было бы немного... — я выдержала паузу, взметнув взгляд к потолку и приставив палец к подбородку, — странно. — Что за предрассудки, Принцесса? — показательно нахмурился. — Или это ревность? — его лицо переменилось вмиг. Теперь он заиграл своими густыми, цвета смолы бровями, соблазнительно улыбнувшись. — Она самая, — я решаю подыгрывать парню, раззадоривая его всё больше. — Будь осторожна со словами... — после предупреждения он резко замолчал и вперился в меня пристальным взглядом. — Играешь в мою игру. Сердце пропустило удар. Резкая смена его выражения лица сбила меня с толку, напомнив о давних сплетнях, и тесно вплелась красной нитью в сегодняшнее происшествие, заставив смастерить с помощью воображения коллаж Вишни и того парня. — Эй, кто Вы? Верните мне, пожалуйста, прежнего Вишню, — попыталась не выдать беспокойство, улыбнувшись, скорее всего, напряженно. — Он тебе нравится больше? На какой-то момент я пожалела, что так решительно вступила в игру, поэтому помедлила с ответом, боясь ляпнуть лишнего. Голубизна его глаз вдруг помутнела, смешавшись с чувствами, но что это за чувства, я боялась предполагать. Почему-то неосознанно его вопрос я связала с Аароном. «Он знает о моих чувствах к Хиллу? Знает, что между нами происходит?», — встревожился рой мыслей в голове. — «Происходит ли между нами что-то на самом деле?» — Ладно, не буду тебя мучить, — начал первым, приподнимаясь с кровати, тем самым прервав цепочку нависших надо мной вопросов. — Спокойной ночи, — прошептал. — Сладких снов. Вишня наклонился, заправил прядку волос за ухо, когда его дыхание коснулось моей щеки и, оставив невесомый, почти неощутимый поцелуй на лбу, вышел из комнаты. Я залезла под одеяло, холод нетронутой ткани тут же вызвал мурашки. Сегодняшний день стал доказательством того, что я на верном пути. Но чем дальше я забираюсь в эти мерзкие, зловонные, темные чащи, тем сложнее мне будет выбраться. С каждым новым шагом в душу всё настойчивее пробирается неуверенность от предстоящих поворотов событий, а груз ответственности за ещё не принятые решения уже падает камнем на плечи. Что уготовил завтрашний день? Чего опасаться, чтобы не сделать опрометчивый шаг и не упасть в заранее выкопанную для меня могилу? Я приняла твёрдое решение. И как бы мне не было страшно, я знаю, что за моей спиной есть люди, которые подадут руку помощи в любой ситуации.***
Звук двигателя сопровождал нас в пасмурный, ничем не отличающийся от остальных, день. Снова моросящий дождь, снова лужи, влажность и серость. Весной и осенью Сентфор превращается в мистический город из местных легенд, где пугающие монстры наслаждаются агонией людей. Я плохо помню, но как-то Кэнди в один из туманных вечеров рассказывала нам с Дереком про четверых персонажей одной из самых популярных легенд. Трое из них предали молодую девушку, каждый имея свою выгоду и, присоединившись к местному народу, обвинили её в колдовстве, вследствие чего и были прокляты ею. Как оказалось, девушка на самом деле была колдуньей, но никогда никому не вредила, пользуясь своей силой. Ни время, ни искупление, ни даже смерть не могли освободить их от страшного проклятия. Жизнь тех троих перевернулась, наполнившись новым чудовищным смыслом. Но выход всё же был. По легенде существовал особый ритуал. Вот только цена, которая требовалась для снятия проклятия, была слишком высокой. Лишь четверо друзей, связанные общей историей, могли спасти обречённых ценой собственной жизни. Даже во время моей учебы, школьники любили потрепать нервишки, особенно на Хэллоуин, наряжаясь проклятой четверкой, чтобы бродить ночью по улицам, пугая народ. Почувствовав пробежавший холодок по спине, я отмахнулась от мыслей и мельком взглянула на сосредоточенного Аарона. С самого утра Хилл возился с машиной. И пока я собиралась после длительного сна, через открытое окно до меня долетали отрывки разговора, в котором он успел дать нагоняй Вишне за то, что тот не проверил изначально какие-то детали. О чём шла речь я не совсем понимала, но унять своё любопытство и закрыть окно не смогла. Но как только я стала прислушиваться, их разговор завершился, Вишня сел на байк, а Аарон закрыл капот автомобиля, параллельно подняв взгляд к окну. Деваться было некуда. Меня поймали с поличным, поэтому, улыбнувшись, будто ни в чём не бывало, я развернулась и, затянув потуже хвост, вышла из комнаты Хилла, напоследок пройдясь взглядом по каждой мелочи, только сейчас заметив отсутствие каких-либо фотографий. «Это тебе за любопытство», — проскользнула мысль в голове в тот момент. Просыпаясь среди ночи, я размышляла, вертела в голове одни и те же мысли, а после — снова крепко засыпала, погружаясь в кошмары и настойчиво желая, чтобы следующий день не настал. Но сегодня я ощущаю особую привязанность. Со вчерашнего дня я не слышала от Аарона никаких расспросов. Он не пытался разговорить меня, поднять настроение, вытащить из дома проветриться, как будто прекрасно знал, как поступать в подобных ситуациях. Может, он тонко чувствовал моё состояние? Или с ним происходили похожие вещи? Всё равно Хилл не выглядел растерянным. Хотя, вполне возможно, что всё было в точности наоборот. Пусть я и плохо помню вчерашний день, в любом случае, без лишних слов и действий, Аарон смог поселить во мне чувство защищённости после стычки и, несмотря на сильный испуг, я чувствовала себя в безопасности. — Ты знаешь местные легенды? — я с удовольствием нарушила молчание, разбавив рев двигателя голосом. — О проклятой четвёрке, фавне и Писадейре? — Хилл глянул на меня, слегка прищурившись, подкрепив вопрос какой-то юношеской полуулыбкой. — Вижу, что знаешь, — я хихикнула, продолжив смотреть на него. — Неужели школьники до сих пор рассказывают эти байки? — вопрос прозвучал без должного удивления. — Да, — закивала головой, поджав губы. — Как только я приехала в Сентфор и познакомилась с Кэнди, она первым делом рассказала мне о местных сплетнях и страшилках. Как-то раз мама даже запретила мне идти на школьную дискотеку в честь Хэллоуина, потому что слишком реальными ей показались легенды, — я довольно хмыкнула, вспомнив небольшую перепалку с мамой в тот день. — Но ты сбежала, как и подобает приличному подростку, — улыбка Аарона стала шире, а в глаза сверкнули озорные, юношеские огоньки. — Совершенно верно. Знаешь не понаслышке о побегах из дома? — я наклонила голову, посмотрев на изгиб его губ, и сощурилась в точности, как он. — А то! — он хохотнул. От его смеха завибрировало в груди. — Последний мой побег из дома завершился отпуском в Лос-Анджелесе, — он сказал это с издёвкой, будто насмехаясь над самим собой, и почесал подбородок, мельком глянув в боковое окно. На какие-то жалкие секунды мы затихли. Аарон задумчиво смотрел прямо на дорогу, а я — на Аарона. Хотелось спросить, но смелости мне не хватало. И тогда, будто ощутив мою робость, Хилл заговорил первым. — Я часто ссорился с мамой после смерти отца: винил её, как и друзей, знакомых, окружающих меня людей. Я злился, но никогда не позволял себе скорбеть, — Аарон прервался, включил дворники, нажав на кнопку двумя пальцами, после чего продолжил, — Какое-то время она терпела мои выходки, но терпение ни у кого не может быть железным. Я это понимал, продолжая нарочно впутываться в неприятности. И получалось у меня отлично. Поэтому, после очередного похода в полицию, просто вышвырнула меня из дома, и тогда Элеонора дала мне второй шанс. Но всё, что я испытывал — злоба. Забота меня не волновала. Я даже не обращал внимания на попытки миссис Хилл наладить со мной контакт. Только от намёка на все эти нежности, мне хотелось блевать, — печальная улыбка дернула за один уголок его губ, взгляд стал безучастным. — В итоге я просто сбежал. Как трус. Думал, что в большом городе большие возможности. Но по приезде в Лос-Анджелес я не знал, как поступить дальше. Некоторое время снимал комнату в дешёвом мотеле на деньги, которые успел накопить здесь, а остатки пропивал в таком же третьесортном баре, глотая любую дрянь больше 40 градусов, — он говорил размеренно, то ли давая мне время на обдумывание, то ли набираясь сил и смелости, изредка затихая на пару секунд. — После очередной попойки по дороге домой я ввязался в драку с двумя китайцами, избил их хорошенько за то, что один из них плюнул прямо на мои, единственные на тот момент, джинсы. А дальше ты знаешь историю. — Ты присоединился к Чёрным Драконам Лос-Анджелеса, — подтвердила свою осведомлённость. И снова молчание. Но эти минуты тишины нужны были для размышления. Я представила себе мальчика, такого потерянного, разбитого и одинокого. В чужом городе он был никому не нужен. Холодная комнатка с пошарпанными обоями встречала его после каждого похода в бар, укутывая своим безмолвием после долгого ожидания. От картинок, возникших в голове, хотелось заплакать, но, отвернувшись к окну, я проглотила подобравшийся к горлу ком, сдержав собравшиеся в уголках глаз слёзы. «Он искал в книге ответы», — сверкнула мысль в голове. —« Искал поддержку и нужные слова, которых был лишен«. — Давай остановимся ненадолго? — я спросила тихо, обернувшись к Аарону. В ответ не прозвучало ни слова. Хилл повернулся ко мне, заглянул в глаза всего на долю секунды, а я смело выдержала глубокий взгляд его тёмных глаз. Машина свернула с дороги. Колеса проехали по мокрой траве. Салон наполнился звуками. Я услышала, как высокие пожухлые стебли трутся о днище машины, как мелкие камешки звонко бьют по металлу, как гудит двигатель, как работают дворники, и от этого изобилия звуков резко стало неуютно. Мы всё больше отдалялись от дороги, приближаясь к опушке мрачного леса, поглощенного густым туманом, и в итоге спрятались за занавесом серости, остановившись неподалеку от первого ряда деревьев. Я открыла дверь, вышла наружу, глубоко вдохнула сырой воздух. Аарон последовал моему примеру. Было прохладно, но дождь закончился, только редкие капли падали с крючковатых веток. Когда мы прислонились к капоту, Хилл вынул сигареты. Мы закурили. Всё происходило так спокойно, без слов и лишних вопросов, что казалось, будто я попала в собственную фантазию, где события следовали моему выдуманному сценарию, а главными героями стали я и Аарон. Не хотелось нарушать целостность картинки. Возникало желание лишь продолжить отыгрыш своих ролей, насладившись с лихвой каждой сценой. — Дома что-то случилось? — Аарон сделал первый шаг и, глядя куда-то вперёд, задал вопрос. О чём именно он спрашивает, я прекрасно поняла. — Слишком много всего, — отвернувшись, так же уставилась в непроглядный туман, почему-то улыбнувшись. — Мама приехала после того, как бросила меня, — слова вырвались изо рта с табачным дымом, заставив снова сделать затяжку. — После похода в цирк она познакомилась с его владельцем. Ирония в том, что этот совместный поход показался мне новой ступенью, сдвигом в наших с ней отношениях. Некий Человек в маске, как тёмный рыцарь похитил её сердце, а спустя сутки она согласилась на его предложение уехать с ним в путешествие. Смешно, правда? — в голосе слышалась насмешка. Теперь я поняла, почему с идентичными эмоциями Аарон рассказывал о своём побеге. — Когда Вишня впервые привёл меня к вам, тогда я и узнала про её "медовый месяц", — изобразила пальцами кавычки, закатив глаза. Изредка шум проезжающих мимо машин беспардонно вмешивался в мой практически равнодушный монолог. Туман постепенно отходил в чащи леса, и дорога виднелась всё отчётливее. Хилл молча слушал мой рассказ. Покуривая сигарету, он продолжал расфокусированным взглядом смотреть перед собой, словно пытался восстановить события в голове, не потеряв ни единой детали. — Видимо, как-то узнав, что наш дом сгорел, она решила вернуться, чтобы забрать меня с собой. Наверное, совесть сожрала бы. В общем, плела несусветную чушь о новой жизни, о том, как у нас всё будет замечательно, а всё потому, что мы уедем из Сентфора, где полно дерьмовых воспоминаний, — договорив, я выкинула окурок, затоптав его ногой и сложила руки на груди. — Дерьмовые воспоминания — это уход отца, а так же её состояние после их развода, — вкратце разъяснила. — Ничего не изменится с переездом, я это знаю. Куда бы она ни подалась, прошлое будет её преследовать, и в итоге новое место превратится в подобие старого, потому что она никак не хочет разрубить эти верёвки, чтобы сбросить груз минувшего, который она тянет из места в место. Декорации поменяются, сюжет трагедии останется таким же, — я сделала паузу. — Ну, дальше историю ты знаешь, — с удовольствием процитировала Аарона, стоящего рядом. Посмотрев на меня, он улыбнулся, но улыбка его отдавала тоской, а в глазах отчетливо виднелось сочувствие. — Может это не такая уж и плохая идея? — Уехать? — не поверив своим ушам, я немедленно переспросила. — Всё же лучше, чем здесь — под пристальным наблюдением Шейна. — Поверить не могу, — я замотала головой, отвернувшись. — Серьезно? — вопрос прозвучал резко, возмущенный взгляд снова метнулся к Аарону. — Пока всё не зашло слишком далеко, — он продолжил, несмотря на мою реакцию, как будто не заметил перемены моего настроения. — Я не настаиваю на том, чтобы уезжать с матерью, налаживать с ней отношения. — Считаешь, я шутила, когда говорила, что не собираюсь отступать? — Нет, — произнёс спокойно, отвернувшись, и спрятал руки в карманы кожанки. — Когда ты не знаешь, чего ожидать, зачастую в реальной жизни происходит самое худшее. Для тебя, — добавил и продолжил, — кажется, что самое худшее, потому что исхода страшнее ты даже представить не можешь. Люди непредсказуемы. Иногда их действия могут не просто сломать тебя, а уничтожить. — Убегать я не хочу, — отрезала. — Даже учитывая все возможные опасности. Не отрицаю, затея с переездом к Кэнди может и глупая, но это осознанное решение взрослого человека. Не хочу я узнать от полиции о причастности моей подруги к поджогу моего дома. Да, мне тяжело рядом с ней. Невыносимо тяжело видеть, как она пытается помириться после долгих шести лет молчания, во время которого я пыталась упорно убедить себя забыть о её существовании, но при этом вспоминала каждый день. Мне противно от самой себя. Я ужасная лицемерка. Делаю вид, мол, обо всём забыла, но на деле пытаюсь вывести её на чистую воду. При этом прикрываюсь душевной добротой, перед той, которая единственная в мой первый день в новой школе заговорила со мной, — слово за словом прытко слетало с губ. — Иногда мне стыдно перед тобой и Драконами, ведь доставляю вам дополнительные проблемы, но... — я запнулась, обессиленно вздохнув, не найдя слов для продолжения. Капот подо мной дрогнул, когда Аарон выпрямился и, вместо ненужных слов, прижал меня к себе. Я попала в крепкие, тёплые объятия, из которых не было ни малейшего желания высвободиться. Несмотря на стремящееся вырваться из груди сердце, тело поддалось неожиданной ласке — я безотчетно обвила талию Аарона в ответ. Его запах пробрался глубоко в мои лёгкие. При каждом новом вдохе я разбирала аромат по нотам, точно Золушка перебирая крупы и раскладывая по тарелочкам маленькие зёрнышки. Табачный дым. Кожаная куртка. Парфюм. Его кожа. С закрытыми глазами чувства удваивались, становились чётче, ощутимее. Я подняла голову, с вызовом посмотрела на Аарона. Секунда колебания, после которой я прижимаюсь к его холодным губам, отбросив все сомнения. Он не стал сопротивляться и ответил на поцелуй, прижав меня к себе сильнее. Желание огнём разгоралось по высохшим полянам наших чувств, сжигая дотла всё ненужное на своём пути: страх, боль, тоску, злобу. Они превращались в пепел. Пламя трону и губы. Сомкнув кольцо из рук на шее Аарона, я прижалась к нему ещё ближе, почувствовав его напряжение. По спине пробежали мурашки. Ноги отказывались держать моё тело, угрожая подкоситься от свинцовой тяжести чувств, а мысли заметались в голове, как обезумевшие птицы в лесном пожаре в поиске выхода. Дыхание Аарона стало тяжёлым, сбивчивым, но он продолжал ловить губами мои влажные губы, беспрерывно целуя меня. Напряжение росло. Непреодолимое влечение заставило его пальцы с жадностью впиться в ткань моей куртки. В глазах мутнеет, когда пылающие мокрые мужские губы опускаются на шею, принуждая откинуть голову, и коленки наконец подкашиваются, не выдерживая переизбытка эмоций, а обмякшее тело повисает на сильных руках Хилла. Мягкость губ, жёсткость щетины, температура дыхания смешиваются в единое, тягучее чувство внизу живота. С непомерной наглостью неожиданный дождь обрушился на нас стеной, запретив строго-настрого прикасаться друг к другу в его присутствии, и пригрозил глухим раскатом грома за полосой леса. Но несмотря на приближающуюся грозу я, порывисто схватив Аарона за руку, обошла машину, затем, открыв заднюю дверь, забралась на сидение, утянув Хилла за собой. Дверь захлопнулась. Искорки в его затуманенных глазах плясали, купаясь в желании новых прикосновений, в желании продолжить то, что мы начали, и Аарон, поддавшись, потянулся ко мне. Я бесстыдно схватилась за отвороты его кожанки, стянула с плеч массивную ткань, которая тут же повалилась на коврик у его ног. То ли грозовые тучи нависли над городом, то ли в глазах окончательно потемнело, я не понимала, но машина погрязла в сумерках. Сквозь непросветный ливень пробрался опасный блеск молнии, всего на секунду осветив салон машины, после чего сумрак вернулся. Через несколько секунд послышался гром. С каждым прикосновением, с каждым поцелуем и вздохом температура поднималась. Одна массивная мужская ладонь легла на мой затылок, другая упёрлась в сидение рядом с моим бедром. Томный, лишенный стеснения поцелуй тронул мою шею, затем не спеша коснулся ключицы, в итоге добравшись до плеча. Губы Аарона, словно в реверсе, прошли по коже обратно и остановились у мочки уха. Я почувствовала щекочущее прикосновение его носа вместо очередного поцелуя. — Зайдём дальше — мне будет сложно остановиться, — прохрипел на ухо, тяжело дыша. — Я и не прошу... — всё, что смогла выдать на сбитом дыхании. Несколько секунд его бездействия показались вечностью. Как только он отстранился, чтобы заглянуть в мои глаза, точно в поисках подтверждения моих слов, в глубине его тёмных зрачков отразилась вспышка молнии, а за окном послышался свирепый рокот грома. Дождь усилился. Отныне сбитое дыхание утонуло в монотонном шуме. Воздух в машине пропитался табачным запахом, окна мгновенно запотели. Аарон мучительно медленно приблизился к моим губам и так же неторопливо, наслаждаясь каждой секундой, поцеловал, долго и чувственно в одно касание. Необычайно горячая волна разогнала кровь по венам. Предательское тело вздрогнуло, когда тёплые пальцы пробрались под ткань моего свитера но, коснувшись ремня, задели чувствительную кожу. Всё происходило так плавно, так правильно, что хотелось выбраться наружу, встать под холодный ливень и пропустить сквозь лёгкие сырой, весенний воздух, ощутив реальность. Как куртка оказалась у моих ног, я не заметила. Сквозь затуманенное желанием сознание я схватилась за шею Аарона, неосознанно потянув его на себя, упираясь в боковую дверь спиной. Поцелуи не прекращались. То быстрые, то медленные, один за другим вспыхивали на моих щеках, губах, шее и плечах. Как только руки Аарона обвили меня за талию, нырнув под вязаную ткань, я неосознанно приподняла ногу, просунув её между спинкой сидения и Хиллом, а другую умостила ему на бедро, пяткой упёршись в обивку, придвинулась ближе, и он тут же навис надо мной. Возбуждение тянуло за связки, но губы упрямо сдерживали сладкий стон. Аарон приподнялся, упёрся коленом в сидение между моих ног, от чего пружины под нами истомно скрипнули. Одним ловким движением он стянул с меня свитер. Я попыталась повторить за ним. Дрожащими от возбуждения руками схватила за край его джемпера, потянула тёмную, приятную на ощупь ткань вверх, и Аарон послушно приподнял руки. Чёрный Дракон выбрался на волю, показав себя, вместе с глубокими, белёсыми шрамами. Впервые мне доступна полноценная картина его татуировки. Зверь удобно разместился на левой стороне его торса, а крылья закинул на плечо. Острый хвост доходил лишь до середины, завернувшись почти что в узел под широкой мускулистой грудью. Попытка удержать в ежовых рукавицах желание дотронуться до обладающего особым магнетизмом рисунка с треском провалилась. Невесомо, практически неощутимо, одними лишь подушечками пальцев я прикоснулась к пасти Дракона, неторопливо провела по шее, спустилась к рёбрам, обвела хвост. Рельефные мышцы пресса, куда не добрался рисунок, напряглись. Но старые шрамы так манили, требуя внимания, что невозможно было устоять, и моя рука невольно потянулась к самой заметной полосе под рёбрами, чувствуя под пальцами бугристый след от раны. Аарон не двигался, внимательно наблюдая за моими действиями, будто позволяя лишь мне увидеть то, что часто скрыто от глаз окружающих. За окном происходил бой. Ветер с ливнем состязались между собой, а гром, как гонг, прерывал их всего на несколько секунд, давая возможность перевести дух, чего мы были лишены, оставшись наедине с нестерпимыми желаниями. Наши с Аароном взгляды пересеклись в момент, когда он умело со звенящим звуком расстегнул ремень, пока я сбрасывала ботинки, завершив исследование обнаженного торса. Костяшки его пальцев прижались к моим бедрам, и джинсы повторили судьбу свитера, оказавшись рядом. Дожидаться ответных действий он не стал, поэтому без моего участия расстегнул свой ремень, но я всё же изъявила желание помочь, поэтому стянула с него серые джинсы, случайно приспустив боксёры, открывая вид на выпирающие вены, тянувшиеся из-под натянутой ткани. Подняв взгляд на Аарона, я неожиданно увидела на его поблескивающих губах улыбку, такую ласковую и одновременно хищную. От столкновения взглядов внутри всё затрепетало с новой силой. Мороз пробежался по коже, точно электрическим разрядом, вздернув каждый волосок на теле. Стук моего сердца казался намного отчетливее, нежели шум свирепого дождя, отбивающего непривычно яростный ритм по машине. Хилл наклонился, поцеловал оголенное плечо, не притрагиваясь к бретельке бюстгальтера. Щетина приятно кололась. Я откинула голову назад, почувствовав его жаркие руки на своих бедрах. Контраст холодного стекла и тепла его рук не поддавался сравнению. Массивная ладонь поднималась выше, забирая весь холод с моей кожи, а когда достигла рёбер, вдруг остановилась прямо у сердца. Сразу же большой палец забрался под резинку браллета, неспешно погладив кожу под грудью. Казалось, он растягивает удовольствие, наслаждаясь каждым сантиметром моей кожи. Я была уверена, что сердце под его ладонью ощутимо колотилось. Мужская рука снова опускается, ведя по внутренней стороне бедра к колену, окончательно путая мои мысли, затем поднимается по тому же пути и останавливается у кромки трусиков. Дышать я перестала, мысли вовсе выветрились из головы. Происходящее за окном меня не волновало: усиливающаяся гроза, вой ветра, грохот дождя сместились в самый конец списка. Выгнувшись от удовольствия, я почувствовала горячие пальцы под тканью трусиков и прикосновение губ на изгибе шеи. Резкий вдох. Всего один резкий вдох — голова в момент закружилась от мягких движений его пальцев и избытка воздуха в лёгких. Пылающей щекой я прислонилась к щетинистой щеке Аарона, схватилась за его плечи, а после снова отстранилась, впиваясь ногтями глубже. Перед моими глазами под его покрытой испариной кожей соблазнительно перекатывались мышцы рук, приковывая мой мутный взгляд. Зрелище завораживало, но от нарастающего внизу живота комка ощущений, глаза сами зажмурились, запретив наблюдать. Его глубокий, жадный поцелуй стал последней каплей. Мышцы живота напряглись. По телу тут же прошлась волна непроизвольной дрожи, а дыхание прервалось до последней судороги и губы отказались отзываться на крепкий поцелуй Хилла. Как только глаза распахнулись, я импульсивно поддалась к Аарону, притянув его к себе за шею и поцеловала, не сдерживая порывистого желания. Хотелось большего. Хотелось новых, глубоких ощущений, прикосновений, взглядов и вздохов. Я напористо оттолкнулась от двери, повалив Хилла на сидение, чтобы усесться сверху на напряжённый до предела член. Он молча принял мои действия. Мужские руки по-хозяйски обхватили меня за талию, с натиском прижали к влажной коже живота. Наши тела соприкоснулись точно оголённые провода. Игриво улыбнувшись сквозь поцелуй, я дёрнула бёдрами и в кожу мгновенно вжались жилистые пальцы Хилла, вынудив распахнуть глаза и тихо хохотнуть. Его возбуждение сводило меня с ума. Если раньше в миндальных глазах можно было заметить что-то кроме желания, то сейчас — только сноп искр от моих действий. Огромными ладонями Аарон обрамил моё лицо, притянул ближе, как если бы я пыталась убежать, и поцеловал настойчивее, завладев губами. Пальцы мои утонули в его влажных волосах. Тела прижались друг к другу крепче. Раскалённый воздух оседал конденсатом на коже. Я почувствовала, как капелька пота скользит по хребту, норовя попасться в руки Хилла. Лёгким касанием пальцев, он провёл вверх по спине, поймав стремящуюся вниз каплю и продолжил путь, подбираясь к лопаткам по мокрым следам. Браллет вмиг ослаб. Я готова была взорваться в ту же секунду, как ткань упала между нами. Ждать не было сил, поэтому дрожащими руками я приспустила боксёры Хилла и он, в ответном движении, приподнялся, облегчив мне задачу. Финальное столкновение взглядов. Немного покачивая бедрами, я опустилась на мужские бёдра, наполнившись новыми ощущениями. Хилл рыкнул, припал губами к моей шее, оставил жгучий поцелуй. Я двигалась медленно, слегка поднимаясь и снова опускаясь, пока Аарон чертил дорожку поцелуев от шеи к солнечному сплетению, бережно поддерживая меня за талию. Синхронность движений дурманила сознание. Когда горячие губы впервые коснулись моей груди, здравомыслие полетело к чертям, и я откинула голову назад, выгнувшись в спине не успев сдержать внезапно вырвавшийся стон. Так запредельно близко мы ещё не были друг к другу. Момент наслаждения, разделённый с ним, не проскальзывал даже в моих самых смелых желаниях, и мысли о близости затерялись где-то по пути. Это не был просто секс. Мы занимались любовью. Жар накатил внезапной волной. Неосознанно я ускорилась, покорившись безрассудной страсти, вкусив поистине сладостное наслаждение. В руках Аарона становилось невыносимо душно. Как языки пламени они обвивали тело, поднимая градус температуры до максимума. Раскалённая кровь, точно лава, пронеслась по венам. Горячее учащенное дыхание опалило ложбинку между грудью. Когда его губы коснулись в рваном поцелуе солнечного сплетения, я с непомерной силой сжала сидение позади него и поддалась вперёд, провалившись на Хилла. Мы оба тяжело дышали. Мышцы ныли, но безумное, почти на грани одержимости влечение диктовало о продолжении. И, разобрав причину перерыва, в крепких объятиях Аарон уложил меня на сидение, навис сверху, устроившись между разведенных бёдер, а мои руки легли на его поясницу. Чёрные волосы упали мне на лицо. Только один вид влажных, растрёпанных локонов очаровывал. Первый упругий толчок заставил меня выгнуться и шумно вобрать воздух, чувствуя жёсткость щетины на подбородке, а после — ласковый поцелуй. Соприкосновение влажных тел нанесло непоправимый урон остаткам моего сознания. Сильные бёдра, плавно двигающиеся надо мной — искушение, жажда обладания, полная эгоизма. В этот момент существовали только мы, обладая телами друг друга, купаясь в ласках. Размеренные хлопки набирали темп. Осознание того, что Аарон ускоряется, подходя к пределу, переворачивало всё нутро: возбуждение, которое вызывала я, подталкивало его изменить скорость, чувствуя невероятное наслаждение от происходящего. Наши губы находились всего в миллиметре друг от друга, но никто не решался на прикосновение, придерживаясь заданного темпа, довольствуясь лишь щекотанием пропахнувшего сигаретным дымом дыхания. Я поддавалась бёдрами навстречу и ловила жадные взгляды, хваталась за напряжённые плечи, как за спасательный круг и чувствовала его руки на теле. Грудной стон у самого уха сорвал крышу. Внутренности скрутились в один цельный узел. Тело напряглось, мышцы свело. Лишенная обратного отсчёта я взорвалась. Под всё ещё двигающимся надо мной Аароном я задрожала, уткнулась лбом в его шею и непроизвольно зажмурилась от исступления. Пальцы сами сжались на его спине, впиваясь ногтями в мокрую от пота кожу, наверняка оставляя заметные следы полумесяцев. Неодолимая волна захлестнула и Аарона. Не успела я опомниться, как снова, такой свойственный ему стон вырвался с дыханием, фривольно пробравшись в ракушку моего уха. Под моими руками Аарон содрогнулся, мышцы завибрировали и он обессилено прижался ко мне, вдавив в сидение. Я почувствовала всю тяжесть его тела, почувствовала, как рвано и часто он дышит, как быстро бьётся его сердце. Словно точку, он оставил поцелуй на плече, приподнялся на локтях, заглянул в глаза. От настолько проницательного взгляда я неожиданно смутилась, к щекам мгновенно прилила кровь, что захотелось резко отвернуться. Но как только я попыталась сотворить задуманное, Аарон придержал меня за подбородок, пресекая попытку бегства и, медленно наклонившись, поцеловал висок, щёку, оставив напоследок отпечаток на губах, от нежности которого хотелось рассыпаться на атомы. Реальности по-прежнему не существует. Я отказывалась возвращаться в омут накопившихся проблем, нырять в стоячую воду, захлёбываясь грязью. Вместо этого мне нужен только Аарон, его голос, его взгляды, прикосновения и поцелуи. Побег уже не кажется такой плохой идеей. Но только побег с Аароном Хиллом. Побег в место, где нас никто не сможет найти, где ни единая душа не знает наших имён. В место, которое станет для нас пристанищем и спасением.