Хроники Тьмы "Шипы колятся, лоза душит"

Алая, тягучая кровь молодого животного тонкими, жалкими струйками стекала с губ Элизы, касаясь линии подбородка, тонкой изящной шеи и медленно стекая на грудь. Девушка всё пила и пила, жадно всасываясь, вгрызаясь в кровоточащую рану на теле, стараясь насытить пропитанную тьмой плоть, пусть та и была пущена лишь по венам и собрана в желудке. Да, первые дни и даже месяцы являлись самыми сложными. Способность держать себя в узде по силам не многим. Молодому Сагнитарию* нужно было учиться контролю эмоций, так как теперь его душа и разум не могли быть прежними, имея львиную долю присутствия теневой сущности*, с коей теперь он составляли единый тандем. Эдгар наблюдал за ней, видел нечеловеческую жажду во взгляде, видел, как набирает скорость её некогда слабое тело, ловко загоняя зверя. Он видел, как заостряются её клыки и как удлиняются ногти. Мужчина с наслаждением наблюдал за всем этим процессом, преобразующим его маленькую племянницу в Высшего*, равного ему по дому*. Элиза плакала, горюя над бездыханным трупом только что убитого ею животного, все сильнее пачкаясь в алой, теплой крови, растирая ту со слезами по лицу. «Интересно…» Мужчина подошел к ней со спины, почти бесшумно, или может его не слышала только девчонка, занятая собственным горем. Его сильные, крепкие руки легли на её хрупкие, содрогающиеся в печали плечи, стараясь подарить утешение или расслабить. Глаза, только что заливавшиеся слезами, моментально расширились, выдавая в их обладательнице лёгкий испуг и недоумение. Тем временем, он лишь крепче прижал её к себе, сильно обнимая и тихо нашёптывая на ушко: — Элиза, не стоит бояться. Это все естественно, ты должна понимать. Он рядом… Эта мысль, или, точнее, её размытое очертание, промелькнуло в затуманенном разуме, тут же одаривая тело долгожданным расслаблением и лёгкостью. Неизвестно, почему его присутствие так положительно влияло на нее, но его горячее, обжигающее кожу дыхание сводило с ума, и сердце билось с удвоенной силой, разгоняя горячую кровь по венам и артериям. Она прижала его своей рукой, плотнее прилегая спиной к его груди. Хотелось всего лишь закрыть глаза и расслабиться, отдаваясь этой томной неге. Упасть в его объятия и забыться, провожая все печали из сердца далеко прочь. Эдгар был ее светочем, надеждой и опорой, тем, на кого она всегда ровнялась, пытаясь подражать. Манеры, стиль общения, даже общение со слугами — она все неосознанно перенимала, впитывая, словно губка, каждый его вздох и взгляд. Она любила его до слепоты души, до дрожи в коленках, до побелевших в плотно сжатых кулаках пальцев. А он… Он любил другую. Раны на теле уже зажили, оставляя лишь неровные порезы на дорогой одежде, но это были мелочи. Мелочи, о которых совершенно не стоило бы задумываться. Главное то, что она цела и невредима, главное, что сейчас он согреет ее, кутая в пусть и пыльный, но тёплый плед, бережно укладывая на диван у камина. Языки только что рожденного пламени нежно ласкали поленья, целуя те жадно, до черноты, буквально прожигая своей любовью и лаской. Дрова монотонно трещали, давая пищу своих тел ненасытному огню, а тот, в свою очередь, согревал комнату, наполняя ту пусть и скудным, но светом. Темная фигура вечно молодого герцога неподвижно восседала на обшитом бархатом кресле словно на троне, задумчиво сложив руки в замок перед собой, вдаваясь в тяжелые думы. Его верхняя одежда была благоразумно снята и накинута на спинку соседнего кресла, находящегося в максимальной близости к камину. Девушка все еще была без сознания, периодически всхлипывая и вздрагивая во сне, о чем-то непрерывно переживая. Темнота, бесконечный мрак и вновь Эдгар идёт в него, попадая на привычный для себя балкон родового поместья. Яркая луна озаряла всё в округе серебром, падая своими лучами на лицо мужчины. И вновь он здесь, в своих воспоминаниях, видит первые объятия с Марией. Её миловидную улыбку, нежное кроткое лицо с аккуратными скулами. Их губы наконец-то прикоснулись друг к другу, позволяя ощутить весь возможный порыв наслаждения. Длинные золотистые волосы прядями пали на плечи Высшего. Тогда он был счастлив, правда, душа, получившая небольшое успокоение, всё равно ощущала некий обман, ложь, пытающуюся выдать себя за истину. Воспоминания позволяли найти ответ, но разрывали старые уже зажившие раны. Боль, ранее упокоенная навсегда в голове, появилась вновь. Эдгар всё осознавал, понимание приходило и раньше, скрываясь моментально мыслями. Находясь сейчас в своих воспоминаниях, он не мог утаить чувств. Ему хотелось, нет, он жаждал пролить свои эмоции, но суровый нрав, созданный прошлым, не позволял подобного. Лишь вздох стал единственной возможность выплеснуть накопившееся ощущение тяжести в груди. Сложно, очень сложно было отпустить прошлое, в особенности то, что тебя уже не настигнет. Он помнил каждый момент, проведенный с ней в стенах данного поместья. Помнил скользящие по его телу нежные пальцы, ее звонкий искрящийся голос, ее жизнерадостность во взгляде и хрупкость. С Марией хотелось возиться, нянчиться, ухаживать. Она была так нежна и ранима, что вся его суть просто не могла оставаться в стороне, требуя дать должную опеку и защиту, словно ворон, укрывая голубку черным, сильным крылом. Тогда он сам не понимал, как жестоко она крутила им, манипулируя, поджимая под острый дамский каблук. Его, Герцога Эдгара Аберкорна, коего не боялись только глупцы. Еще бы… Представитель Первой Касты* среди сагнитариев, сильный и практически непобедимый в бою противник, имеющий на вооружении острый ум и змеиную изворотливость. Ради Марии он делал все, правда вот для нее этого оказалось мало… Новая партия сухих поленьев полетела в багровое пламя камина, а изумрудные очи молодой особы, некогда дрожащей от холода, тихо отворились. У нее, скорее всего, будет к нему много вопросов, на которые ответ, возможно, ждать не придётся.