***
— Ч-чуб!.. Морти-хулиган нашелся на заднем дворе школы. Прислонившись спиной к стене, он смотрел куда-то вдаль, смоля сигарету, которую при звуке чужих шагов тут же попытался спрятать. — А, это ты, — увидев, что это не учитель, Чуб равнодушно дернул плечом. — Чего надо? А собственно, чего? Морти и сам не знал, что сказать. — Я хотел сказать, т-типа… с-спасибо, — сглотнув, сказал он. — З-за шапку… Другая его версия выглядела так, как будто уже и успела забыть об этом случае. — С-слушай, а ты всегда так активно… цветешь? — Н-не всегда, — вздохнул он. — Говорят, с подростковым возрастом должно угомониться, но я уже в это не верю… У моего Рика чертополохи с репейником до сих пор лезут, как не знаю у кого, — парень вдруг осекся. — Н-ну, то есть лезли… Пепел от сигареты медленно спланировал на землю. Увидев, что Чуб собрался уходить, Клумба вскрикнул: — Подожди! — и, торопливо сорвав с себя шапку, общипал стог сена, нахально торчащий во все стороны из его волос. — С-с-спасибо еще раз… Задира прищурился, выдыхая сизый дым. — Нахуй мне твои ц-цветуечки, — проворчал он, нехотя забирая потрепанный букетик. — Лучше бы бухла подогнал! И он снова ушел. Размашистой походкой, докуривая сигарету — и небрежно держа у носа эти самые цветы…***
— Ты скучал по мне? — К-конечно, скучал, н-но… но я даже и не знаю, как нам теперь быть… Рик вернулся из одиночного путешествия за одним крайне интересным веществом, когда уже было поздно, и, проходя мимо комнаты Морти, он услышал разговор. — А как ты думаешь, — усмехнулся Чуб. — Д-думаю, для начала тебе стоит отдать должок, я согласен хоть сей… Ай! Услышав звук глухого удара, Санчез мысленно возликовал. — Д-да ты охуел совсем?! Динамщик, н-ну я тебя!.. Заглянув в комнату, старик увидел умилительную картину — два Морти скакали по кровати, страстно пиздя друг друга подушками, но вся эта игра лично для него перестала быть веселой, когда Чуб одолел Клумбу. Когда, отняв у друга подушку и отбросив ее в сторону, прижал бедолагу к матрасу, и они, красные, распаленные, тяжело дышащие, смотрели друг другу в глаза долгих, томительных несколько мгновений прежде, чем… — Кхе! Они тут же отпрыгнули друг от друга, и если его Морти закрыл лицо ладонями, готовясь сгореть со стыда, то Чуб остался относительно невозмутимым. — Че надо? — с вызовом спросил он, подняв бровь, и поправил свалившуюся с плеча старую футболку Рика, наполовину закрывающую своим подолом белоснежные трусишки. Они, видно, уже готовы были ложиться спать, судя по степени одетости, но что-то больно расшалились… — Да ниче не надо, — ответил ученый, передразнивая интонацию Чуба, и отрезал, прежде чем захлопнуть дверь: — В следующий раз будьте добры закрываться! А про себя подумал, что паршивца надо выпороть уже за то, насколько хорошо на нем смотрелась застиранная Рикова майка — ради бога, Морти что, не мог дать ему что-то из своей одежды? И почему самого умного человека во Вселенной посетили такие странные мысли?.. Беда не приходит одна. Рику не помешало бы вымыться — работенка у него выдалась грязная. Он ни за что бы в этом не признался вслух, но ему нравилось заходить в ванную сразу после того, как там примет душ Морти — во влажном, тяжелом воздухе надолго повисал запах травы и луговых цветов. Будто вышел в поле после дождя… Однако, его ждала неприятность — из запертой ванной доносился плеск и веселых смех… в два голоса? Санчез не имел дурных намерений. Ему просто стало интересно, что там делают братцы-кролики, и только поэтому он, припав к полу, заглянул в дверную щель. Его ждала чудная, блядь, картина — наполненная ванна, густая шапка пены на поверхности и два бесноватых Морти, брызгающихся друг на друга… Эти свинтусы веселились так, что вода переливалась за края, что, похоже, их не смущало ничуть. — Тебе действительно нужен этот… этот, блядь, Рик? Немного устав от игр, Чуб вздохнул и оперся на бортик ванны, откидывая со лба мокрые волосы. — К-конечно, нужен… Коронованный куском пены на макушке, Клумба лежал на животе, высунув из воды скрещенные ноги. — О-он… он не так уж часто пьет, — мальчик принялся загибать пальцы. — Еще не разу меня нигде не забывал, уровень агрессии в пределах нормы, возит в "Блитц энд Читс", и у него нет сенной лихорадки… — Ой, да ладно! Чуб в ответ на перечисление его скромных достоинств лишь махнул рукой с горькой усмешкой. — В-все они… одинаковые. Им бы т-только нами пользоваться… Вода пролилась на пол снова — Клумба резко встал, развернувшись прямо к полю зрения Рика маленькой розовой задницей. Мыльная вода стекала по острым плечам, лопаткам, вдоль линии позвоночника и прямо между ягодиц — ученый неожиданно для себя понял, что слюны в его рту стало неприлично много… — Ты ошибаешься. Сглотнув, Чуб поднял голову на бывшего одноклассника, и тот, наклонившись, поцеловал его в лоб. — Я знаю, что тебе в это трудно поверить, — кончик пальца едва заметно коснулся пустого места на губе. — Н-но… но не все Рики такие, как ты думаешь… — Пффф. Г-говоришь, как будто знаешь все, давно ли т-ты стал таким занудой, К-клумба?.. Судя по тому, как изменилась интонация Чуба, чувствовал он себя уже вовсе не так уверенно, как ему бы хотелось — должно быть, свою роль в этом сыграла чужая пипирка, болтающаяся прямо перед его лицом. — М-может, лучше убежим вместе? М-мы… могли бы и с-сами… Клумба вздрогнул, сведя брови, когда Чуб поцеловал его выступающую тазовую косточку. — Ж-жили бы вместе, и н-никого не спрашивали, ч-что нам делать… А ты, похоже, свое дело знаешь неплохо, так ведь, гаденыш? — Ааах!.. — его Морти чуть не упал, пошатнувшись, когда почувствовал грязный рот Чуба у себя на члене. — Н-нет, с-стой!.. Но весь вид засранца говорил ровно противоположное его словам. Рик не был извращенцем-внукоёбом, как некоторые в Цитадели, но, глядя на то, как оборзевший стервец, тоже поднявшись на ноги, прижимает его пиздюка к кафельной стене, он испытал что-то, смутно напоминающее ревность. В принципе, с этим можно было смириться — какая разница, с кем Морти елозит свою пипиську, если это никак не скажется на приключениях? — но, глядя на происходящее, Санчез напрочь потерялся в собственных эмоциях. Развернутый к нему спиной, Чуб встал так, что было видно и его промежность, и покрытые мурашками яйца, и даже немного нежной кожи вокруг дырочки. У него было чуть больше мускулатуры, чем у Морти, и все его тело было покрыто шрамами разной степени величины — чертенок, более грубая и резкая версия его ходячей ромашки, которая, рвано хватая ртом воздух, огласила всю ванную жалобным скулежом… — Чуууб!.. Твою мать, твою мать, твою мать — осознав, что больше не вывозит, Рик незамеченным покинул наблюдательный пост и, прижав ладони к пылающим щекам, в последний раз оглянулся на дверь, из-за которой доносились писклявые стоны. Вот бесстыдники! Ему срочно нужно было бежать отсюда, хоть на край Вселенной, с осознанием того, что драть теперь надо не одного Морти, а двоих. Как минимум, за его затвердевший, как камень, хер, а дальше уже по ситуации…