Уговорить сбежать, уговорить остаться

— А… а м-может, не н-надо?.. — Надо, Морти, надо, — отрезал Рик, беря скальпель в руки. — Чего я у вас, пиздюков, там не видел? Живо раздевайся! Недовольно пыхтя, Чуб все же послушался, стянув с себя и шуршащую бумажную сорочку, и трусы, и, отбросив их на стул, стоящий рядом со столом, замер, смущенно пытаясь прикрыться. — Тааак, — переместив свет чуть в сторону, Рик отвел его руки в сторону от пиписьки. — Я вижу, прогрессия болезни есть… Да не то слово — узлы покрывали все тело Чуба с головы до ног, и выглядело все это далеко не так обнадеживающе, как хотелось бы. — Знаешь, что за яд в тебя закачали, п-пес? Он создает маленьких, блядь, щупальцеобразных паразитов, которые просверливают в жертве дырки и питаются ее плотью до тех пор, пока не оставят ни кусочка… Морти, конечно, такие новости совсем не обрадовали — так же, как и то, что Рик подтянул его к себе, раздвигая ноги парня в стороны. — На промежности тоже есть парочка, — прищурился ученый, пристально всматриваясь в это неудобное место. — Поворачивайся! Красный, тяжело сопящий Чуб перевернулся на живот и покорно стерпел руку в перчатке, медленно ощупывающую узлы на его загривке, спине и ягодицах. — Твое счастье, что это легкая форма болезни, но эти твари, к сожалению, имеют свойство перерождаться по два-три раза, так что… Так что держись, пиздюк, ты теперь на карантине!       И затянется он, конечно, куда больше, чем на неделю, но Рик просто не мог себе позволить выпустить больного засранца на улицу. Какую боль на свою седую голову он нажил! Свое дело он знал — обрабатывал каждый узел антисептиком, брызгал анестезией, вспарывал его скальпелем, выпуская наружу дурно пахнущую фиолетовую жидкость, и прижигал полип паразита, виднеющийся черной точкой в открытой ране… Несмотря на обезболивание, процедуру все равно было сложно назвать приятной, и довольно скоро Чуб начал похныкивать, уронив голову на сжатые кулаки. — П-почему… почему т-ты просто не дал мне сдохнуть?.. — Хороший вопрос, — сварливо отозвался он, вытирая очередную порцию фиолетовой жижи. — Наверное, потому что Клумба вынес бы мне все мозги, проеби я тебя в приключении… Тут определенно что-то было нечисто. Во-первых, пиздюкам вообще знать не положено, если их клонируют — они ведь такие нежные, еще истерить начнут, а во-вторых… Ну ладно, случается в приключениях всякое, ну пришлось тебе возвращать своего Морти раз, или даже два, но четырнадцать?! Позволить себе такое обращение с мелким может только пиздец насколько небрежный Рик! А этот, пусть даже и Четырнадцатый, где-то ведь успел заработать столько шрамов… Устав от бесконечного нытья, Рик решил отвлечь своего пациента разговором. — А чей ты был раньше? Кто был твоим Риком? — Н-не твое дело, — огрызнулся Чуб. — И-и я никогда не был чьим-то, просто вы, Рики, с чего-то решили, что владеете нами… Искушение дать этому сильному и независимому Морти скальпель и велеть ему оперировать себя самостоятельно было слишком велико, но Санчез по доброте душевной сдержался. Ему пришлось сильно попыхтеть над Чубом, сначала вскрывая узлы, потом прочищая, а ведь им предстояло еще пережить возможные рецидивы… Но зато больной, отделенный от Клумбы паршивец точно не сможет устраивать бедному деду сексуальные провокации!

***

— А м-можно мне к Чубу? — Нельзя, — отрезал Рик, даже не оторвав взгляд от телевизора. — Он все еще на карантине! Что же там такое ужасное случилось? Состроив умоляющие глазки, Морти подкрался к деду, пристраивая голову ему на колени. — С-слушай, василечек, — теперь-то Рик обратил на него внимание, зайдясь неловким кашлем. — Это и п-правда невозможно… Серьезно. Тебе не стоит это видеть! Что за противный старик! Все, что Клумба пока смог сделать для своего бывшего-небывшего, состояло в открытке с пожеланием выздороветь поскорее, на которую ушло столько блесток, будто на ней прошла оргия фей, и букетах, которые он регулярно передавал вместе с Риком… Чем его можно напугать после всех приключений с Риком-Чертополохом?! Он просил и просил, а Рик только рявкал на него, заявляя, что сам он в палату ни за что не сможет попасть, а даже если и попробует, то будет наказан — как обидно! А ему, между прочим, тоже хотелось сделать хоть что-то… — Ну пожалуйста, — парень потерся щекой о ноги деда, заставив того резко выдохнуть сквозь зубы. — Ну пожааалуйста… — Т-так, хорош! Выпучив глаза, Санчез резко вскочил, чуть не свалив с дивана внука от неожиданности. — Не пытайся меня разжалобить, п-пиздюк. Ты увидишь его, когда я скажу, и не раньше… Да когда оно наконец будет, это "раньше"?! Морти обиженно надул губы, глядя вслед исчезнувшему порталу. Не космическим же СПИДом там Чуб болеет, в самом деле! И снова он остался один в пустой квартире, маясь от скуки — только теплеющий внутри огонек раздражения не давал скиснуть окончательно. Преступные мысли, поначалу смутные, все отчетливее крутились в голове, и вот, Клумба уже злобно хихикал, помешивая суп, точно ведьма у своего котла. Заморочившись, он сделал еще и паровые котлеты, которые отправились в контейнер. Потом он налил супа в банку, взял несколько апельсинов из холодильника и, сложив все это в корзинку, пошел в лабораторию. Никогда не смогу попасть, значит? Порывшись в одной забитой старым барахлом коробке, Клумба нашел разноцветный мелок. Провел им по стене и широко, торжествующе улыбнулся, когда перед ним открылась дверь… — Я иду, Чуб!