Его движения были быстрыми и решительными, походка стремительной, но капельку болтающейся, развинченной и как-то трогательно поникшей — может быть, из-за того, что он обычно в привычке держал руки за спиной. Лучше он чувствовал себя верхом на лошади, нежели на своих ногах. Утверждают, что никто красивее его в седле не сидел. Полуулыбка на губах, левая рука на эфесе шпаги — это во время беседы. Когда Карл сердился, то на щеках проступали красные пятна, а губы странно вытягивались, а сам он тоном, не вызывающим сомнений, повторял фразу: «Прощу прощения, но что вы говорите?» — Ранхильд Хаттон, «Charles XII of Sweden».
Под сапогами хрустел и потрескивал тонкий ледок. Рассветные солнечные лучи с каждой минутой всё больше освещали закоулки, прогоняя тени, однако совсем не даря ожидаемого тепла. Холод… Сегодняшним утром воздух был несколько холодноват, что с непривычки вызывал раздражение в горле. Многие, пытаясь разогреться, налегали на упражнения более яростно, чем обычно. Главное было дышать носом, и некоторые напоминали об этом другим. Землю вокруг сплошь покрывал иней, особенно пышно смотрящийся на деревьях. Всё то море вязкой жижи, что не так давно стояло из-за наступивших на несколько суток похожих деньков, заморозок превратил в смерзшуюся, твёрдую, как камень, массу. Правду всё же поговаривали, что на проклятущем Севере существовало только два состояния грязи: в первом она замерзла, во втором — размазывалась. О пыли и чём-то сухом можно было даже не мечтать. Дрянная погода, как и сама эта скудная земля, что ещё можно сказать? То было холодно, то вроде тепло, то снова холодно. Одним словом, природа сама не знала, что ей больше по нраву. Во всём Королевстве всё ещё было лето, но здесь периодически чувствовалась именно зима, и самым плохим оказалось то, что это порой приходилось испытывать на собственной шкуре в подобные утра. Стоявший мужчина играючи выдохнул из лёгких горячий воздух, который в мгновение обратился в облако пара. Заложив пребывавшие в тёплых перчатках из лосиной кожи руки за спину, Раймунд, сжимая в них толстый жезл из лозняка, с прищуром наблюдал за своими подчинёнными. Грохочущая и тяжёлая поступь лошадей испугала последнюю стаю птиц на одной из башен. Лошади, шумя и вгрызаясь копытами в землю, поднимали мерзлую грязь вперемешку с инеем в воздух. Взбодренные свежей морозной прохладой, застоявшись в конюшнях, они сейчас всхрапывали и грызли удила, норовя перейти с медленной рысцы на галоп. Часть всадников, влетев в одинокий небольшой сугроб, разметала небольшую белую массу пелены над полем. — Ромб! — выдыхая новую порцию дымки, выкрикнул он. Судорожно притормаживая и ударяя шпорами в бока лошадей, отряд всадников, натягивая удила, попытался на ходу перестроиться. Поставленные командовать сержанты выдвинулись в нос и тыл, следом присоединились к ним по два воина, затем в следующей линии на один больше — и так до самых крыльев построения, где разместились ещё по два сержанта. Через некоторое время, очень сократившееся из-за отборной ругани, отряд встал в готовности повернуть в любом направлении с максимальной быстротой, при этом в меньшей степени подвергаясь нападению с флангов и с тыла. Ромб — полезная формация, приспособленная для удовлетворения всех чрезвычайных ситуаций, ибо лучшие бойцы находятся на внешней стороне ромба, а офицеры в углах; командует отрядом офицер в ведущем углу; фланговые замыкающие — в правом и левом, а четвертый офицер — в заднем. Считавший секунды офицер скривился. Построились всадники быстро, но всё же без чёткой выдержки дистанции и слегка сумбурными, неровными шеренгами. Была бы это настоящая битва с её опасностями, то у них бы в мгновение всё рассыпалось во время перехода на рысцу или галоп. — Плохо… — вынося вердикт, помотал он головой. — Плохо! — вслед громко уже озвучил мужчина итог. Внимательно наблюдавший за его реакцией сержант, который возглавлял направляющее острие, лишь коротко кивнул. Подняв руку над головой, он в вихре закрутил свой палец — с тяжёлыми вздохами кавалеристы вновь начали разъединяться, перестраиваясь в квадрат. Стандартным клином и квадратом его парни строились намного лучше. Ромб же пока что не слишком удавался, а это ведь они ещё не учили повороты в нём со сменой направляющего офицера… Истина: обучить кавалерию намного сложнее, чем пехоту. Некоторые лошади были порочны сами по своей природе, склонны причинять вред, лягаясь, и, чтобы держать их в узде, постоянно требовалось бдеть и пришпоривать. Пехотинец сам управляет своими ногами, а вот всаднику приходилось контролировать под собой совсем иное существо. Разгладившись в лице, кавалерийский ротмистр кронпринца посмотрел на другую часть воинов, компактно разместившихся поодаль от занявшей львиную долю ристалища кавалерии. Там сейчас проходили тренировочные спарринги на мечах и копьях. Среди занимающихся оруженосцев их эскадрона больше всего выделялся один черноволосый парень. В четырех проведённых боях на мечах он трижды сумел одолеть своего соперника, дав лишь единственную осечку. Неплохо, в общем-то, но капитан телохранителей принца по-прежнему не слишком был рад ему. «И для чего мне этот черныш сдался на голову?» — промелькнул у него полный неудовлетворения вопрос. Глубоко вздохнув, мужчина повернулся к рослому порученцу их отряда, чья неказистая улыбка обнажала ряд редких и кривых зубов. — Командуй, а я отойду к кронпринцу, — протянув жезл с серебряным набалдашником, произнёс он. — Хорошо, мой сир, — переняв палицу из лозняка, покивал кривозубый, а после достаточно живо ушёл выдавать вместо Раймунда взбучку нерадивым всадникам. Капитан эскадрона, тихо засвистев и застучав каблуками сапог со шпорами по мёрзлой земле, двинулся к невдалеке стоящему столу. В стороне от всего этого шума и суеты за поставленным прямиком во дворе столом с белой скатертью сидел кронпринц со своим спутником, увлечённо переставляя фигурки на игральной доске. Из-за похолодания наследник трона переоделся и теперь был в червленом, подбитом соболиным мехом кафтане и шапке, отороченной с трёх сторон рыжим лисьим мехом. На руках утеплённые перчатки, на поясе — ножны с блестящим золотым эфесом. Подле принца паровала чашка с горячей жидкостью, которую он медленно попивал. Сбоку стояла закутанная служанка с серебряным подносом, а тенью нависал и наблюдал за игрой королевский гвардеец Арис Окхарт. Возможно, подобная картина времяпровождения могла выглядеть для глаз северян немного странной, но кто будет интересоваться их мнением? Стужа или ветер — наследнику трона всё было нипочём. Раймунд знал, это только казалось, что он, приколдованный игрой после своих упражнений, за ними не следил, но на самом деле он ещё как поглядывал на занятия воинов и всё про себя подмечал. Кронпринц скучал на Севере, мужчина видел это невооружённым глазом. Из развлечений у него имелись лишь несколько вещей вроде подобных утренних занятий, охоты или настольных игр с книгами. В нынешний момент оппонентом принца в настольной игре выступал сидевший ровно напротив большой его приятель со времени воспитания в Утёсе Ролланд Эстрен, сын и наследник лорда Запада и правителя Виндхолла Регенарда Эстрена. Он был старше наследника трона всего лишь на пару лет. Кареглазый и бледнолицый, с длинным носом, как редька, и охапкой волос, как спелые жёлуди, он, по мнению мужчины, был несколько заносчив, но отчего-то безмерно пользовался доверием кронпринца. Настолько, что тот даже впихнул его Раймунду в заместители. Правду сказать в защиту, парнишка действительно выдавался неплохим бойцом и талантлив не по годам, но в то же время, бросая немного грязи, тщеславным не по проявленным заслугам. Вальяжно закинув одну руку на спинку стула, он, закутавшись в свой белый плащ с зелёным крестом и красными двуглавыми орлами, пошатывая ногой, усиленно думал над своим ходом. Подойдя к ним, капитан покашлял в перчатку. Обратив на подошедшего мужчину внимание, наследник трона немного разгладился в лице, а после на его устах появилась ещё легкая полуулыбка. — Раймунд, — с большим дружелюбием в голосе произнёс он имя капитана драбантов. — Мой любимейший ротмистр, ты решил присоединиться к нашей игре? — Нет, Ваше Высочество, — также улыбнувшись, отрицательно качнул капитан головой. — Вы же знаете, я предпочитаю игры несколько менее хитроумные, наподобие старых и добрых костей. Кронпринц лишь с напускной грустью вздохнул. — Что там тогда отработка нашего ромба? Смотрю, всё ещё слабо получается? — кивнув в сторону вновь строившихся в ромб кавалеристов, спросил он. — Есть такое, — кривясь, ответил мужчина. Ему, если честно, не слишком хотелось к ним оборачиваться, так как, скорее всего, он снова увидит пекло не пойми что. — Интервалы у них с рядами кривые, как ползущая змея, а ещё фланги просто ужас. — Видел, — щурясь оппоненту по игре и предпринимая ход, покивал принц. — Сейчас доиграю и займусь ими лично. Раймунд, пройдясь по ристалищу, хитро про себя улыбнулся. Он невольно вспомнил недавнюю беседу с государем и его небольшое поручение. Интересная мысль посетила его… — Ваше Высочество, я заметил, что сегодня почему-то совсем не видать вашей прекрасной рыжекудрой спутницы, — с небольшой ухмылкой, как бы невзначай поинтересовался мужчина. — Что случилось? Обычно же она ожидает вас всё утро, пока вы не освободитесь? Наследник трона, пригубив из чашки горячий напиток, едва слышно в неё хмыкнул. — Прекрасной и рыжекудрой? — отпив, суховато переспросил принц. Тему далее он развивать не стал и лишь, как ни в чём ни бывало рассуждая, изрёк: — Сегодня немного прохладно, наверное, опасается стужи. Впрочем, нет её — и нет, так даже спокойней. — А я вот считаю, — выразительно начал Раймунд, а после более громко продолжил: — очень жаль, ведь её присутствие успело стать для некоторых парней хорошим стимулом. Голова кронпринца медленно к нему повернулась: глаза сужены, уголок губы слегка скошен. — Для кого это там такого умного она успела стать стимулом? Искра ревности или очередная насмешливая ирония? Порой эмоции Джоффри Баратеона действительно было трудно считать правильно. — Я всего лишь пошутил, простите меня, но в каждой шутке есть доля правды. Несколько дней назад я поневоле встретился с достаточно сильно поникшей леди Сансой. Встретился именно после прогулки с вами, — понизив голос, мужчина, зная, как это могло нагло звучать, всё же спросил: — Вы ведь… не делали ничего плохого? — К чему это всё? Ты меня допрашиваешь? — сделав очередной ход, задал принц два вопроса на один, при этом сам, видимо, не собирался отвечать. — Ни в коем случае, — помотал головой капитан. — Ваше Высочество. Просто… — начал он, но в этот раз глаза кронпринца уже слегка сердито на него посмотрели. — Просто даже щенята не родятся, — жёстко выговорил он. «Молодой, благородный… и в то же время, к своему несчастью, чрезмерно гордый», — с сожалением подумал рыцарь. Главной проблемой кронпринца являлась гордыня, которую, как казалось мужчине, усугублял, подстёгивал и разжигал Старый Лев. Ролланд, отвлекаясь от доски, с немым вопросом на него уставился, а Окхарт немного отошёл в сторону, делая вид, будто его это не касалось. Кто-то уже точно схлопотал бы гнев кронпринца, но у мужчины всё же существовал, в отличие от них, определённый лимит. Шагнув ближе и наклонившись к уху наследника трона, рыцарь прошептал ему: — Если вы сделали что-то нехорошее, то лучше будет извиниться. Разве вы, второй после короля, не главный клинок и пример для всех? Кронпринц скосил на него глаз, но ничего так и не ответил. Лицо его не изменилось ни на самую малость. Кому-то, возможно, это могло показаться проявлением полного равнодушия, но на самом деле для тех, кто хоть немного был знаком с наследником трона, подобное растолковывалось как хороший знак, потому что если бы он был чем-то недоволен, то в мгновение скривился или сказал, что это совершенно не их дело. Если он молчал — значит размышлял. Мужчина довёл до него мысль, далее пусть думает сам. Допив последним глотком жидкость из чашки, принц, не глядя на стоявшую прислугу, подвинул двумя пальцами пиалу по столу в сторону служанки. Девушка, немного похлопав глазами, поняла, что можно убирать. Весьма быстро подхватив посуду на поднос, она, поёжившись, спросила: — Ваше… Наследник трона махнул рукой. — Благодарю за напиток, можешь более не мёрзнуть и быть свободной. Отбив один поклон, девчушка удалилась, а тем временем с ристалища донеслись громкие возгласы. Заинтересованно обернувшись к источнику шума, ротмистр увидел среди небольшой толпы оруженосцев уставшего и побитого, но снова победившего черноволосого паренька. Он не один обратил на него своё внимание. — Я смотрю, у нас сегодня новое лицо появилось, — мельком глянув на оруженосцев и с хлопком переставив фигурку на деревянной доске, высказался молодой Эстрен. — Очень важное, как говорят, — настолько, что вы, сир Раймунд, целый день пеклись о нём. Дайте угадаю… Это, случаем, не тот самый Джон по прозвищам Трижды Нет, Непреклонный и Надменный? — Всё верно, он самый, — усмехнувшись краем губ, подтвердил за мужчину принц. Капитан драбантов напротив громко рассмеялся. — Я предпочитаю называть его Джоном Не-Преклоняющим-Колено-До-Прихода-Дяди. Это лучше всего описывает всю ситуацию с ним. — Кстати, Ролланд, я заметил, ты стал намного лучше играть? — подперев в тяжёлых раздумьях подбородок рукой, быстро же и сменил тему наследник трона. — С кем-то практиковался? Его заместитель хитро улыбнулся. — Вы очень удивитесь, Ваше Высочество, но в пути с вашим уважаемым дядей на деньги. — И как он: настолько хорош, что ты тоже стал лучше? — Он победил меня все наши партии. — Впрямь-впрямь… уж… все партии? — с лёгким прищуром уточнил кронпринц. — Не знаю, поверите вы мне или нет, но это именно так, — пожал плечами Эстрен. — Ты знаешь, наверное, надо будет также с ним когда-то сыграть… — задумчиво произнёс принц, а после обратился к мужчине: — Раймунд, ты его случайно нигде не видел? Поглядывавший одним глазом на кавалеристов рыцарь вздохнул. — Он отправился сегодня утром в Зимний городок, Ваше Высочество, — дал он ответ. Кронпринц лишь суховато — в собственном стиле — хмыкнул. — Я даже не буду спрашивать, чем он там собирается заниматься… — бесстрастно бросил Баратеон. — Неужели захотели с ним сыграть? — усмехнулся Эстрен. — Должен признаться, есть такое, — покивал принц. — Ведь требуется встречаться с лучшими, чтобы и самому стать лучше. — Он, между прочим, обычно предпочитает играть на что-то, — озвучил ценную информацию сын лорда Виндхолла. — Со мной он сыграет и просто так. — Почему так решили? — спросил Ролланд. Джоффри Баратеон усмехнулся. — В отличие от тебя, я его дражайший и любимейший племянник. — Я слышал, лорд Тирион хочет вскоре посетить Стену, — вмешался в их разговор Раймунд. — Я бы вам тоже посоветовал осуществить эту задумку, она может неплохо повысить вашу репутацию среди диких северян. — Стена? — переспросил принц и внимательно на него посмотрел. — Верно, Ваше Высочество, — покивал ротмистр. — У местных, например, имя Шеллы Уэнт достаточно на тёплом слуху из-за поддержки Ночного Дозора. Кронпринц, как мог судить Раймунд по безразличным глазам, остался не слишком заинтересован и вернулся к игральной доске. — Я боюсь, если окажусь на Стене, то подаренный мне Сноу ещё ненароком куда-то убежит, — произнёс он с ноткой притязания на насмешку, которая, правда, из-за серьёзного тона так и не проявилась. — Ничего страшного: если такое случится, то его дядя Улыбающийся Волк приведёт Джона Трижды Нет нам опять, — с ухмылкой заметил мужчина. — Он, между прочим, шутил на эту тему, но мне показалось, что доля правды в его шутках всё-таки имелась. — «Если Джон начнёт капризничать, зовите», — процитировал кронпринц брата владыки Севера и всё-таки непринуждённо рассмеялся. Раймунд не смог остаться в стороне и присоединился к нему, а вот Ролланд достаточно сильно нахмурился. — Я прямо сильно заинтересовался, что это вообще за бастард такой, вокруг которого в отряде столько шума? Ну, может, он и незаконнорождённый сын лорда Старка, но что с того? — вопросил он у них. Баратеон, отсмеявшись, достаточно быстро вновь стал серьёзен. — Ролланд, скажи, ты, будучи бастардом, отказал бы мне несколько раз подряд? — совершив наконец-то свой ход, спросил принц. Эстрен поморщил лоб — от хода кронпринца или вопроса, конечно, было не ясно. — Нет, — после небольшой заминки на размышления помотал головой парень. — Это совершенная глупость. — Вот видишь, — пробарабанив пальцами по столу, проговорил наследник трона, а после продолжил: — Потому и много шума. С этого даже уже мой батюшка-государь успел посмеяться. Говорил, что бастард больше всех детей похож на досточтимого лорда Старка. Если это действительно является хоть немного правдой, то такой человек мне точно пригодится. Ролланд в задумчивости поскрёб подбородок. — Джон Трижды-Говорю-Нет! Забавно-то как! — воскликнул он и заулыбался. — На самом деле он мне только два раза отказал, — поправил его кронпринц, скрестив руки на груди. — А почему тогда все говорят о трёх? — Люди любят чётность… — протянул наследник трона и посмотрел на толпу оруженосцев. — К тому же, как мне кажется, так просто лучше звучит. Раймунд последовал за взглядом кронпринца и пригляделся к чёрной, как перья ворона, макушке. Капитан скривился: ещё одна пеня на его шею. Теперь приходилось с ним возиться, так как принц спихнул парня к нему в оруженосцы. На кой ляд рыцарю сдался этот черныш? Оруженосец ему не требовался, ибо он мог любого в отряде заставить делать всё, что пожелает. Джон Не-Преклоняющий-Колено-Без-Дяди — весьма длинное и занятное прозвище. До чего же было удивление мужчины, когда Бенджен Старк, притащив за шиворот своего племянника-бастарда, попросил позвать кронпринца. После извинений о каком-то отказе, он впоследствии попросил принять своего племянника на службу к наследнику трона. Раймунд, заставший подобную сцену, в тот момент ничего не понимал, но затем принц поведал, что, оказывается, дуралей с вытянутым лицом дерзнул отказать ему на предложение присоединиться к нему в свиту. О насколько глупом решении мужчине ещё не доводилось слышать — обычно за подобными отказами шли определённые последствия, но лишь благодаря некоторой снисходительности наследника трона в этих вопросах парень ещё не поплатился за свой язык. Раймунд не знал, был ли сам парень рад подобному исходу, однако пронырливый Улыбающийся Волк уже успел как-то получить от Хранителя Севера добро на подобное. Глядя сегодня на присоединившегося впервые к ним на занятиях бастарда, ротмистр достаточно сильно поражался его сходству с самим лордом Старком. Он и взаправду неподдельно был похож на молодого Хранителя Севера, особенно для тех, кто знал, как именно выглядел в молодости средний сын Рикарда Старка. Раймунд хорошо запомнил Тихого Волка ещё с их Восстания. — Раймунд, — обратился к рыцарю Баратеон, выводя его из лабиринта мыслей. — Раз ты так разговорился, то ответь: как оцениваешь нашего нового Джона Непреклонного? Как он тебе? В общем? Мужчина, возвратившись к принцу, выпятил губы и почесал щеку. — Физически силён, как вы могли сами видеть, неплохие зачатки техники меча и копья также присутствуют. Насчёт верховой езды и исполнительности пока что судить не берусь, — бросив ещё один взгляд на оруженосцев, капитан затем спросил уже о своём: — Ваше Высочество, что с парнем делать? — В смысле? — безучастно прозвучал голос принца. — Как обходиться с ним? — пояснил вопросом рыцарь. — Он всё-таки сын целого Хранителя Севера, пускай, что бастард… — многозначительно закончил он. — Как обходиться? — переспросил со вздохом кронпринц, так как ему поставили весьма сложный ход. — Да как со всеми: выжимай с него всё, что можешь и захочешь, но по конечному итогу требуется исполнительный гвардеец, который в нужный момент не даст слабины и… — примолк наследный принц, так как лёгкая усмешка коснулась его бледных губ. Хмыкнув, он посмотрел на мужчину и тяжело окончил: — умрёт за меня. И умрет он тогда, когда я отдам на это приказ. Глаза кронпринца истинно отдавали неукротимым льдом, как, впрочем, и его сердце. Однако мужчина в некой мере давно привык к этому. Он с государем был на Трезубце, теперь служил и его сыну. Несмотря на некоторые подводные камни, Джоффри был славным малым, с большой перспективой на хорошего короля, на порядок лучшим, чем оказался его отец. «Я дарую тебе власть и положение, за это требуется лишь убивать моих врагов. Всех, всегда и без сожалений. Делай, что велено, а перед Небом держать ответ буду я», — именно эти слова Раймунд отпечатал в своей памяти. При таком короле Оллреды из Залива Разбитых Кораблей действительно могут по-настоящему возвыситься. Его наконец-то заметили и подняли, а могут поднять и ещё выше… Капитан телохранителей наследника выдохнул облако пара. — Вы как всегда, Ваше Высочество, довольно прагматичны, — не смог сдержать улыбки мужчина. Кронпринц, вернувшись к игре, цыкнул. — Какова сулится награда, таков и берётся спрос. Служивый человек не должен страшиться сложить свой живот за Королевство и государя. Я требую лишь этого, а взамен никогда никого не обижу и услажу своею милостью. Мне нужны именно такие люди. Насчёт бастарда… я случайно дал ему слово, что в моём присутствии никто никогда не посмеет упоминать о его происхождении. Я держу своё слово и обещания. В общем, ты понял меня: пока он не получит шпоры, можешь его называть хоть клопом или по всем новообретённым прозвищам, но запомни — никак не ублюдком и бастардом. — Я вас понял, Ваше веление для меня закон. — Спасибо за понимание, Раймунд, — мельком посмотрев на рыцаря, уже с улыбкой произнёс наследник трона. — Смотри, не сломай его только, парень-то с неплохим потенциалом. Мне не хочется лишний раз извиняться перед лордом Севера — смотрящих в мою сторону с прищуром Тиреллов и так хватает с головой. Беседа с лордом Тайвином, видимо, как-то повлияла на него? Может быть. — Учитесь на ошибках? — невольно вырвалось у Раймунда, и он тут же мысленно обматерил себя. На его удивление, кронпринц, в очередной раз хмыкнув, поглядел на серое небо. — Да… — протянул он. — Возможно, учусь на ошибках. По крайней мере будет до пекла отлично, если твои слова окажутся правдой… — задумчиво окончил парень. — Ваше Высочество, доброе утро! — неожиданно прозвучало со стороны приветствие. Капитан встрепенулся, а затем повернулся к очень знакомому голосу и заметил в блеске святящегося инея сливавшуюся из-за белоснежного плаща фигуру Лорда-командующего Королевской гвардии. Лицо наследника достаточно разгладилось, и он совсем позабыл об игре. — Ох, — начал Баратеон. — Сир Барристан, очень рад вас видеть. Как самочувствие, надеюсь, оно сегодня отличное? Вас ничто не беспокоит? Подошедший к столу рыцарь, поприветствовав всех несколькими кивками, поравнялся с Раймундом. — Несмотря на годы, пока что всё просто прекрасно, — с улыбкой ответил командующий гвардией. — Сегодня Отец меня тоже в нём не обидел, благо ноги и руки на заморозок не крутили. — Сир Селми, — низко склонил голову Раймунд. — Здравия вам, сир, — привстав на секунду, также отозвался Эстрен. — Лорд-командующий, — прозвучал голос Окхарта в стороне. — Вы просто так нас посетили? Или что-то случилось? — спросил кронпринц у Селми. Блеснув своими грустными бледно-голубыми глазами, старый рыцарь оглянулся вокруг и вымученно улыбнулся. — Второе, Ваше Высочество, — дал он краткий ответ, а после добавил: — Не хочу, конечно, отвлекать от игры, но Его Величество и по совместительству ваш отец срочно хочет вас видеть у себя. — Таким ранним утром? — не смог скрыть удивления в голосе принц. — Насчёт чего? Не охота ли часом? Барристан Селми отрицательно покачал головой. — Не могу знать, Джоффри, — позволил себе рыцарь неофициальное обращение. — Но это очень срочно. Вздохнув и с досадой посмотрев на игральную доску, кронпринц покивал. — Хорошо, — ответил он и взглянул на капитана. — Подавая прилежный пример, скажу, что никогда и никоим образом нельзя заставлять государей ждать. Верно, Раймунд? Рыцарь незамедлительно ответил: — Самая настоящая истина, Ваше Высочество, — согласился мужчина. Он сразу понял, что это был своеобразный намёк и возвращение к словам о долге ранее. — Тогда, уважаемые сиры, вы здесь главные, — встав со стула и взглянув поочерёдно на Раймунда и Ролланда, проговорил принц. Махнув рукой в приказном жесте Окхарту следовать за ним, он достаточно живо, поравнявшись с Барристаном Отважным, двинулся прочь с ристалища. — Сир Барристан, не откажите мне сегодня в спарринге где-то ближе к вечеру? Хочу по-настоящему размяться и чтобы вы меня снова несколько раз опрокинули на землю, — завел с ним беседу кронпринц. — У вас как всегда странные увлечения, — посмеялся Лорд-командующий. — Возможно, и так, но в последние дни я чувствую, что чересчур расслабился. Подобное сулит в недалёком будущем поражениями… — уже едва слышно уху мужчины отвечал тот. Глубоко вздохнув и выдохнув, Раймунд, подойдя к опустевшему стулу, сел на насиженное и тёплое место кронпринца. Эстрен, подперев рукой подбородок, хитровато улыбнулся. — Сир ротмистр, не желаете всё же сыграть? Не беспокойтесь, я вас быстро научу, — кивая на резные фигурки на доске, проговорил штабс-ротмистр. Капитан, более заинтересованный упражнениями своих людей, лишь покривился. — Нет, у меня что-то першит в горле, — отказал он, а после взревел на всю округу, зовя отныне личного дуралея: — Джон Непреклонный?! Завертевшаяся вдалеке чёрная голова моментально обернулась. — Да, сир Раймунд?! Мужчина вторично гаркнул: — Бросай всё и живее беги мне за горячим чаем с мёдом!!!***
— Ты снова пропустил общий завтрак, Джоффри, а на него соизволил прийти даже твой коротконогий дядя, — в очередной раз сделали ему, как ребёнку, выговор. Карл на него всего-навсего почесал коленку. — Я позавтракал на восходе со своими гвардейцами, когда вы все ещё спали в покоях. Голодать полдня в ожидании не в моих правилах. Не переживай, матушка, в отличие от только принявших пищу людей, я успел поесть уже дважды, так что всё в порядке, — спокойно и с притязанием на флегматичность отвечал в свою защиту бывший король. Женщина вздохнула и тактично сменила свой подход. — Ну, хоть раз… приди к нам, сынок, — перейдя на более ласковый тон, попросила его мать. — Проклятье, Серсея, да отстань ты от него! — взорвался молчавший до этого момента король. — Не за этим я его позвал, и вообще, какого, нахрен, покойного дракона ты сюда тоже притащилась? Я тебя разве звал? У нас тут, между прочим, мужской разговор планировался! — Мужской разговор? — насмешливо вопросила женщина, а затем фыркнула. — Не смеши меня! — Серсея… — гневно выговорил государь, вцепившись в подлокотник кресла. — Что «Серсея»? — подняла тонкую бровь королева. — Это всё и меня касается! Далее они ещё о чём-то там спорили, но последний викинг Европы мало их слушал. Всё время происходило одно и то же, ничегошеньки нового. Пока матушка не бросалась и так скупым декором интерьера прихожей, можно было вполне и не вмешиваться. Горница-прихожая перед спальней короля — весьма занятное место для важного разговора. Карл сидел в кресле напротив аналогично располагавшегося в кресле государя и скучающе постукивал указательным пальцем об колено. Его матушка, расходившись взад-вперёд по комнате перед ними обоими, в тёмно-зелёном бархатном платье со вставками, которые имели уже атласную основу, наконец-то закончила свою небольшую перепалку и присела на единственный ещё свободный предмет мебели, остававшийся здесь вакантным: им было стул в углу. Четыре угла, два кресла и один стул, расставленные по трём из них; три человека, никогда не находивших друг с другом общего языка. «Конец чудесного дня, не иначе», — со скорбью подумалось бывшему королю. Карл чувствовал себя загнанным в угол зверем, что-то неладное подступало. Он приблизительно уже предполагал, о чём пойдёт речь короля. Ведь Роберт сейчас даже не пил вина и был вполне трезв. Начиналось время убеждений и торгов, а ещё тяжёлых измышлений принца, которые он откладывал всё это время в долгий ящик. — Сын, — после небольшой паузы начал было король, а затем, бросив взгляд на недовольную супругу, продолжил более уверенно: — Ты парень умный, и я думаю, уже догадался, о чём будет идти наша беседа. — Конечно, — кивнул Карл. В следующий момент Роберт атаковал его прямиком фронтально в лоб: — Что ты думаешь о Сансе? Как тебе девица? — вполне серьёзно и без улыбок спросил государь. Карл не слишком жаловал Роберта, но сейчас оценил его прямоту как воина. Не кривя душой и лицом, он решил достаточно честно озвучить свои наблюдения с оценкой: — Она немного ветреная и глупая, но из таковой может получиться хорошая и покорная жена. — Покорная? — поморщив слегка лицо, переспросила Серсея. Карл знал, что матушка не любила этого слова. Вздохнув, он спокойно проговорил: — Мне не нужна львица, что будет настраивать собственные порядки за моей спиной и противиться моей воле, — достаточно ясно разъяснил он. Его мать криво улыбнулась, а Роберт, щёлкнув пальцами и потрусив ими, одобрительно покивал на сказанное. Она прекрасно знала, что Джоффри предпочитал, как и её отец, послушание людей. Дело женщин — вязать и рожать, всё остальное было за мужчинами. — Сколько Север может выставить людей? — поинтересовался Карл у короля. Роберт недолго думал. — Тысяч тридцать, если хорошо оголится и это будет после долгого лета. — Значит, около двадцати… — размышляя вслух, произнёс бывший король. — Учитывая, что полностью никто не поднимет всех и придётся оставлять гарнизоны. Ему нужны были сильные союзники: отныне Карл понял важность подобного рода ненадёжной, но всё же поддержки. Феодальный разгул, царивший в королевстве, сам по себе располагал к подобному. Он даже был готов взять девицу из лживых Тиреллов, лишь бы он и корона имели преимущество над возможным противником. — О чём задумался? — спросил внимательно наблюдавший за принцем король. — Думаю о будущем и выгоде короны, — озвучил он предмет своих мыслей. — Ты совсем как твой занудный дед! — воскликнул Роберт. — Давай не будем об этом, лучше скажи, она тебе нравится как женщина? — Дело не в том, что мне нравится. — Старая песня… — неодобрительно помотал головой Роберт. — Роберт, — вступила в разговор его матушка. — Джоффри прав, тут нужно учитывать пользу от того, у кого больше мечей и денег. Карл метнул в мать удивлённый взгляд, который впоследствии сменился на признательный. Всё-таки они с ней были родственниками. — Кажется, я зря вообще связался с твоим отцом, вы все в одно лицо и породу, — пробурчал король про себя. Серсея Баратеон всё услышала и насмешливо хмыкнула. — Ты уже забылся? — вопросила она. — Тебе тоже требовалась поддержка золота и мечей, чтобы удержаться на завоёванном троне. Сейчас… — Не начинай! — повысил государь голос. — Золото, золото, золото! Твой отец как приезжает в столицу — всегда только о нём и говорит. Что торгаши с Браавоса, что твой отец, одна зад… — неожиданно запнулся в своей тираде король, когда встретился с Карлом глазами. — Одно лицо, вот что, — немного по-другому закончил он. — Успокойся, батюшка, я знаю, для чего и из-за чего ты женился на матушке, — спокойно произнёс кронпринц. Роберт Первый, тяжело и по-страдальчески вздохнув, всё же не выдержал и встал с кресла, направившись к маленькому столику в центре комнаты за кубком и вином. — Через три дня мы отправляемся обратно, думай быстрее, Джофф. О самих договорённостях можешь не беспокоиться, я всё устрою, Нед не откажет мне, — проговорил король, наливая себе из кувшина красную жидкость. Карл, не шелохнувшись, лишь кивнул Роберту. Если он решится взять девицу из Старков в жёны, то проблем с переговорами у него не будет. Король сам договорится за него, что уже неплохо. Мартеллы были слишком вздорны и не знали своего места; Тиреллы податливы, но хитры как змеи; а Старки… весьма благородны, что славно, однако мобилизационный ресурс и продовольствие Простора могли запросто перекрыть все благородные плюсы Старков. Будь, конечно, у Карла под рукой отлично вышколенное войско в двадцать тысяч, это совсем не являлось бы большим предметом для рассуждений. Однако, к большому огорчению, у него его не было и приходилось больше думать. Шальная мысль посетила Карла, и он заговорил: — Если существует потребность в обновлении пакта, то что, если заключить союз со Старками не мной? — Не тобой? — отпив из кубка и сев обратно в кресло, слегка заинтересовался Роберт. — Да, — кивнул бывший король и решил пояснить: — Мирцелла и Робб, они ведь вроде понравились друг другу? Мне кажется, во всех отношениях просто прекрасная пара… — с толикой насмешки проговорил он. На самом деле, кульбит получался славный, и Карл почувствовал себя уже великим молодцом, но вот только его матушка сразу же и оживилась: — Ни в жизни! — в категорическом протесте прикрикнула королева. — Чтобы моя дочь досталась тому рыжему волку? Джофф, да как тебе такое вообще в голову взбрело?! Твоей сестре только тринадцать! — далее последовало ещё вмешательство государя в этот вопрос, однако принц был несколько занят собственными мыслями. Победитель Клишова и Нарвы предельно серьёзно задумался. Он сам подивился себе и своему предложению. Видимо, общение с дедулей Тайвином всё же как-то повиляло на него. Впрочем, было бы очень странно, если бы за все его года, проведённые в Утёсе, дедово методичное бормотание не дошло до самых потаённых извилин. Тайвин Ланнистер — интересная фигура на доске, считающая своего внука самого фигурой. Он перенял в некотором роде с годами феодальную науку деда, но как разумный человек, способный мыслить отдельно и ответственный за свою — и не только свою — душу перед Богом, Карл понимал, что не всё слетавшее с его уст являлось истиной. Например, деяние и законы Эйгона Пятого были благими для народа — такими же благими, как и борьба его отца Карла Одиннадцатого в уравнении всех перед короной. Тайвин Ланнистер, несмотря на уважение и искреннюю признательность со стороны бывшего короля, в некоторой мере олицетворял всё то, с чем его предыдущий отец боролся большую часть своего правления. Его настоящий отец говорил, что подобных феодалов королям требовалось давить первыми. Они являлись самой большой угрозой и могли стать помехой для любых изменений с реформами. Интересно, когда пробьёт час, Карл будет готов поднять свою руку? Говорят, родная кровь — не водица, но что она может значить на весах, если с противоположной стороны будет находиться кровь Королевства? Перед ликом короля, как и Господа, в теории все равны. Первый судит по способностях и отмеченной земной добродетели, второй — по душе и духовному достоинству. Карл никогда об этом не забывал и никогда не забудет. Тем временем Роберт Первый, немного уняв его матушку, обратился к принцу: — Серсея, помолчи, — отмахнулся он рукой. — А ты на ком тогда женишься? Тебе уже шестнадцать, пора определиться. Я бы уже давно тебя женил, но вдруг у тебя есть дама сердца, о которой я не знаю? — с хитроватой улыбкой спросил король. — Съезжу в Хайгарден к леди Маргери, — не меняясь в лице, озвучил принц свои намеренья. — Она достаточно сильно вилась вокруг меня во время нашей прошлой встречи. — Хайгарден и Винтерфелл… — задумчиво покивал король и вынес свой вердикт: — Солидно, но я слышал, что Ренли уже делает туда какие-то шаги. Не мешай ему в этом, тому дуралею также следовало бы уже давно жениться. Лицо Карла ожесточилось. — Тогда я его шаги быстро и окончу, — будто выплюнув, выговорил бывший король, не сумев удержать предвкушающую улыбку. Ему уже успели нашептать хорошие люди обо всех этих так называемых шагах дяди. Кто-то слишком много о себе мнил, по существу получая всё задаром. Вполне было бы неплохо исправить эту несправедливость. Именно в нынешнюю минуту, когда припомнил дутого хитреца, мысли Карла неожиданно начали склоняться к Тиреллше. Всё-таки он был не насколько глуп, чтобы не посчитать совокупность силы и материальной базы. С математикой вроде проблем не наблюдалось. Тиреллы обладали большими запасами продовольствия, и оттого Карл вполне мог, опираясь на связь с ними, в будущем помочь тому же Северу и другим своим подданным с продовольствием в случае затяжной зимы. Со Старками такого не получалось, хотя… помимо них, довеском вроде как шли ещё Долина и Речные земли? — Ха, мой сын! — рассмеялся Роберт, почему-то очень довольный ответом наследника трона. — Но ты знаешь, я всё же хочу породниться с Эддардом именно тобой, — щуря глаза, снова вернулся на прежнюю тропу он. — Роберт, ты уже всем надоел со своими Старками, — выразила негодование Серсея. — Сколько можно? Государь медленно перевёл свой взор на супругу. — А ты надоела мне просто по жизни, но я же молчал. Изумрудные глаза королевы буквально сразу вспыхнули пламенем. Заметивший подобный оборот кронпринц решил быстрее продолжить разговор: — Мной? Почему именно мной? Король, отпив добротный глоток из кубка, не даровал кронпринцу ответа, а лишь начал подходить с другой стороны: — Знаешь что, — произнёс без тени улыбки Демон Трезубца. — У меня есть встречное предложение, которое очень может изменить твоё мнение о Сансе. Ты ведь говорил мне, что Драконий Камень должен был быть твоим обучением в управлении? «Так торги всё же будут», — понял бывший король. Он был вполне готов к этому. Сама по себе рыжая девчонка мало его интересовала, но если король предлагал за неё здесь и сейчас что-то сверху, то вполне можно и выслушать. — Говори, батюшка, — откинулся поудобнее в кресле принц. Роберт пуще прежнего заулыбался. — Если ты на ней женишься, то я тебе на свадьбу дарую Летний замок и все тамошние земли, — огласил он своё предложение. И всё? Он ожидал немного большего… — Летний замок — груда руин, такое себе предложение, не обижайся, — будучи не слишком заинтересованным, сказал Карл. — Мы его отстроим! — поднял кубок вверх король. — Тебе же нравится всегда быть при деле и заниматься всякой лабудой? Вот и будешь при деле! — Батюшка, — позволил себе усмешку Карл. — У короны шесть с половиной миллионов золота долга, какие ещё строительства? Пока придёт мой черёд вступать на трон, долг будет ещё больше. Я вот недавно начал задумываться, что… может, мне ли часом не отказаться от чести быть кронпринцем? — Не умничай, — покривился Роберт. — Шутки шутками, но деньги мы найдём: со всех по медяку — и будет хорошо. — А людей где взять? — Люди… — на минутку призадумался государь, а затем продолжил: — Ренли даст… или твой дед, — покивал он. Кронпринц в размышлениях поднял голову к потолку. Отобрать у напыщенного индюка крестьян и золото звучало немного заманчиво. Податных крестьян, обрабатывающих мизерные земли короны, было очень мало, как и самих, собственно, земель. Смешно. Один мог в своё время закрепить за собой Сумеречный Дол с окрестными территориями, назначив туда не очередного феодала, а коронного бургомистра или губернатора, второй мог оставить себе целый регион с вотчиной династии… Ограниченное и феодальное мышление — беда всех правителей этого Королевства, так казалось Карлу. Может быть, старое имение в Дорнийских марках с землёй было бы не такой и неплохой вещью? — Джофф, не соглашайся на всё это, — подала голос его матушка. — К чему тебе какое-то строительство не пойми где и руины? Ты же у меня умный мальчик. Ты провёл всё своё детство у дедушки, затем носился со своим глупым дядей по морям. Тебе не кажется, что пора вернуться в столицу на постоянное проживание? — предприняла попытку убедить принца женщина. — Джофф? Джоффри? — повышая голос, не могла она достучаться да него. Карл усиленно в этом время думал, стукая пальцем по колену. Мать продолжала что-то без умолку болтать, совсем не давая ему сконцентрироваться. — Помолчи, матушка, — резко и весьма круто оборвал он её. На лице женщины выступило невиданное изумление: в голосе принца таилась приказная нотка. — Джоффри… — в неверии шёпотом произнесла женщина его нынешнее дурацкое имя. Её огонь снова начал разгораться, и она уже была готова открыть уста ради тирады с нравоучением, но король первым взял слово. — Серсея, и правда, помолчи, — поддержал государь кронпринца. — Не видишь, мужчины разговаривают? Хватит уже пытаться уцепить его за свою юбку. Парню скучно сидеть в том зловонном курятнике, и мне, кстати, тоже. Я раз в жизни приехал к другу, и ты меня постоянно пилишь своей столицей. Каждый сраный день я только и слышу: «Поехали домой»! — под конец передразнил Роберт супругу. Зелёным вихрем урагана королева Семи Королевств вскочила со стула. Грудь женщины от негодования быстро вздымалась, а огоньки плясали в глазах. Она не смотрела на короля — только на сына, будто требуя от него извинений или какой-то поддержки. Они встретились взглядами — Карл остался невозмутим. — Я смотрю, мне тут вовсе не рады и я лишняя, — с обидой в голосе бросила Серсея. — Джоффри, знай, я на тебя обиделась. Если у тебя что-то случится, не приходи ко мне и не жалуйся. Подняв подол платья, женщина, гордо задрав голову, стремительно направилась прочь из комнаты. Бывшего короля шведов, гётов и венедов застал лишь громкий удар дверей, ведь сам он уже давно снова смотрел на государя. — Ну вот, она снова на тебя обиделась, — кинув короткий взгляд на закрывшиеся двери и посмеиваясь, проговорил король, а впоследствии ещё ехидно спросил: — Будешь извиняться потом, да? Карл тяжело вздохнул. — Рука, качающая колыбель, правит миром… — озвучил он одну простую истину мироздания. Роберт грустно покачал головой, соглашаясь. Кронпринц же, позабыв пока что о матери, решил снова сосредоточиться на более важной в нынешний момент беседе. — Вернёмся к нашему вопросу, — весьма упредительно высказался король. — Ну, так что, согласен или нет? — Ты меня подкупаешь? — Почти, — ухмыльнулся Роберт. — Цена маловата, накинь сверху чего-то ещё, — ответно усмехнулся краешком губ Карл. — Паршивый наглец… — перетекла ухмылка государя в оскал. — Я могу просто приказать тебе. — А я могу вызвать тебя на поединок. Наступила небольшая пауза. Роберт сверлил его несколько секунд взглядом, а потом громко расхохотался. — Проклятье, вот засранец, — выругался король. — А чего ты тогда ещё хочешь? Карл уже знал, чего желает. Он не мелочился и так же, как в самом начале Роберт, рубанул со щепками и искрами. — Добавь несколько деревень в Королевских землях и Мастерство над монетой или законом, — огласил черту своего аппетита кронпринц. Как и ожидалось, брови Роберта поползли наверх. — Ого, — присвистнул мужчина. — Много хочешь, сын, а молоко на губах не обсохло. Ценю энтузиазм, но тебе ещё рано таким заниматься. Подожди ещё чуть-чуть. — Ты считаешь, я не справлюсь со счётом твоих медяков? Государь с приторной скорбью вздохнул. — Я боюсь, что ты мне этих медяков попросту не найдёшь, а если и найдёшь, то не дашь. Ты же жадный, как твои дед и дядя, чур, им двум на голову плешь, — высказался король, а после, будто что-то припомнив, стукнул кулаком о подлокотник. — Точно, прогадал, она же уже давно у них обоих есть! — пошутил он и сам себе рассмеялся. Принц мог лишь закатить на это глаза. — Заведование твоего двора. — Нет, — снова прозвучал отрицательный для него ответ. — Есть протухшую селёдку из бочки я не буду. Даже не обсуждается. Я не такой гурман, как некоторые… — с шутливым намёком на сына проговорил государь. — Городская стража, — озвучил последнее, что ещё имелось на уме, кронпринц. Снова вздох короля и отпитый глоток из кубка. — Я не буду её отбирать у Ренли, если ты, конечно, не пойдёшь под его руку. Карл вторично ухмыльнулся и пожал плечами. — Если у тебя ничего для меня нет, то я всё же придержусь ранее озвученного решения. Роберт поиграл скулами. Как понял принц, мужчина был очень недоволен, однако его лицо тут же разгладилось и он со странным участием в голосе спросил: — Так тебе… значит, так сильно понравилась эта Маргери из Тиреллов? Хороша девица? — без прежних штук во взгляде поинтересовался король. Интересный тон, ранее Карлу точно не доводилось его слышать. На вопрос о каких-то симпатиях к Хайгарденской Розе он демонстративно скривился. Роберт быстро всё понял. — Ясно… — протянул венценосный Олень и грузно поднялся, дабы вновь восполнить свой кубок. — Джофф, я не хочу давить на тебя в этом вопросе и в особенности прямиком принуждать, так как ранее слышал, что ты интересовался определёнными дамами в Королевстве. Однако, коль таковой всё же не имеется и не нашлось, то в чём сейчас проблема? Санса так сильно тебе не по нраву? — переливая из сосуда в сосуд багряную жидкость, задал вопрос Роберт. Ответа от слегка отвернувшегося Карла не последовало, и мужчина продолжил. — Если ты не заметил, дочь моего друга… очень… пылко и томно вздыхает по тебе. Ты ей правда нравишься. Представь себе, бедная девочка недавно, набравшись храбрости, лично подходила ко мне, поведав о своих симпатиях к тебе, — слабо улыбнулся, садясь обратно в кресло, государь. — Чего ещё может желать мужчина? Надеешься найти девицу побогаче? Похвально, конечно, но мне в своё время подобную уже нашли. Теперь, вот, мучаюсь всю жизнь… — тихо окончил мужчина и залпом выпил из кубка. Слушавший государя наследник трона ничего не ответил. Рыжая Старк подходила и изливала душу королю? У Карла не было слов, он даже не знал, что и думать. Но в нём ничего не отозвалось абсолютно: его не заботили её чаяния и симпатии. Он только понял, что сегодняшний заведённый Раймундом разговор был инициирован свыше именно королём. Достаточно любопытно получалось, а ведь Карл хотел в обозримом будущем даровать кое-кому чин полковника и ввести титул барона для выслужившегося на королевской службе рыцарского сословия. Ох уж эти женщины… Пускай сейчас было мирное время и Карл действительно мог уделить внимание подобному аспекту, но он по-прежнему считал всё это ненужной чепухой. Во всей этой ситуации самым отвратительным являлось то, что с него опять попросту не слезут, пока он на самом деле не женится. К большому неудобству, отговорки с войной в рукаве более не наблюдалось, а какой-нибудь союзник при этом бесспорно требовался. Подводя итог своих мыслей, Карл с насмешкой и иронией прошептал: Ой, у лузі-лузі тая пісня ллється, А дівоче серце, як та пташка, б’ється… — Что ты там на заморском шепчешь? — совсем не зло прищурился Роберт. — Случайно не меня материшь? — Ничего такого, — покачал головой наследник трона. — Просто поговорка… — «Чёртов Мазепа со своими песнями», — припоминая фигуру лидера казаков, выбранился про себя бывший король. Гетман был ещё тем мастаком, который, излишне причастившись алкоголем, любил впоследствии голосить свои песни на весь лагерь. Но, Карл должен был отдать ему должное, песни у него с голосом действительно были запоминающиеся. — Отдай мне тогда портовую таможню и даруй право голоса в Малом совете, — придумал он кое-что ещё. — Таможня и право голоса? — переспросил Роберт. Карл кивнул. По правде говоря, его персоне немного претило заниматься подобной нишей, однако начать хоть с этого и попробовать навести там порядок, он вполне мог. Звучавшие жалобы и челобитные купечества на католическое попустительство стражи должны быть услышаны. А ещё… ему просто хотелось чем-нибудь заняться. — Нет, извини, сын, таможня на Бейлише, — через минутку колебаний прозвучал четвёртый для него отказ. Теперь уже скулы Карла напряглись. — Так выведи её из его ведомства и отдай мне. Даю слово, я наведу там порядок. — Джофф, там и без тебя порядок, — отмахнулся король. — Ты и правда так считаешь? — спросил кронпринц, и когда государь с божьей блажью утвердительно кивнул, он окончательно потерял свой интерес. — Тогда мне всё понятно, не буду настаивать, однако после возвращения в Королевскую Гавань я снова отъезжаю на Запад. — Подожди, — вздыбились чёрные брови Роберта. — Простор — это понятно, но что тебе на Западе делать? Разве твоё обучение у деда давно не окончилось? Карл хмыкнул. — Есть важные дела, к тому же дедушка обещал мне должность Мастера над оружием и заведование арсеналом Утёса Кастерли после того, как я получу шпоры у дяди Станниса. Как ты знаешь, я их получил, и он вполне намерен выполнить своё обещание, — с лёгкой усмешкой поставил перед фактом наследный принц короля. Услышавший его слова Роберт, пригубливая вино, закашлялся. — Он обещал тебе Мастера над оружием у себя? — вытирая рукавом бороду, удивлённо опять переспросил Олень. Карлу казалось, он вроде доступно и внятно говорил. — Кто-то меня просто ценит больше, — сдержав свой лёгкий порыв гнева, так же вторично пожал плечами принц. — Если не у тебя, то буду у него при деле в Утёсе. Лицо государя после всего сказанного посерело, а губы брюзгливо сжались: он не получил положительного результата, на который рассчитывал. Его глаза вместе с тем внимательно всмотрелись в глаза Карла. У короля были голубые, у него — мутно-бирюзовые. Чёрная борода, сливаясь с аналогичными мешками у глазниц и обвисшими щеками, старила в полумраке мужчину на добротные два десятка лет. Жалкий вид — как, впрочем, и сам венценосец. Наступила тяжёлая пауза с тишиной. Карл не хотел отступать и потворствовать за бесценок желаниям Роберта. Если он хотел родниться со Старками, то пусть роднится с ними сам или с помощью младших. Почему кабан так в них въелся? Странно всё это было: один сходил по ним с ума, второй сходит до сих пор. Развязали при этом из-за третьей какую-то глупую войну. Карл совершенно не мог всего этого постичь и осмыслить. От единой лишь мысли выполнять прихоти такого человека, как Роберт, у него начиналось жжение в желудке. Ни по помыслам, ни по поведению он не являлся государем. Просто шут гороховый, обесценивший сан, данный свыше. Чем больше Карл на него смотрел, тем отчётливее видел перед собой саксонского курфюрста Августа Дурного. Настоящий позор древнего рода, не иначе, недаром в предках числился Эйгон Четвертый. Кронпринц устало прикрыл глаза. Его снова начал переполнять гнев. Каждый день правления Роберта лишал казну на добрые пуды золота и серебра. Когда он умрёт, Карлу достанется, без преуменьшения, тяжелейшее наследство, и он только и мог надеяться, что дьявол сожрёт Роберта без остатка и будет мучить его вечно. Отцеубийство было горьким грехом, и Карл никогда не пойдёт на такое, но если кто-то решился бы убить Роберта… Он бы пожал ему руку перед тем, как отдать приказ отрубить голову. Бывший король понимал, что в некотором роде он также был не лучше, доведя и собственное королевство до нищеты и разорения, однако случилось подобное всё же не из-за какой-то пьянки, а за ведением праведной войны по защите собственного королевства. По крайней мере так ему хотелось оправдаться. К несчастью, прихоть продолжения войны встала выше долга и возложенного бремени. А отец ведь говорил. Послышалось шуршание. Король, предположительно, поднялся, так как вслед раздались ещё шаги и близкий хлопок кубка об дерево стола. Неохотно распахнув веки, Карл обнаружил Роберта в паре шагов от себя с непривычной сталью во взгляде. Он уже был готов к каким-то ультиматумам с его стороны и приказам, но то, что произошло далее, сумело удивить принца… — Женись… и я отдам тебе корону, — невероятно твёрдо произнёс король. Всё негодование и напряжение у наследника трона как рукой сняло. Карл, без приуменьшения, растерялся и опешил. Подобное заявление оказалось для его ушей достаточно неожиданным. — Ч… что? — глухо вырвалось у бывшего короля. Удовлетворённый реакцией принца, Роберт, растопырив пальцы, причесал ими бороду. — Не будешь собирать мелочь по карманам, возьмёшь сразу всё. Пускай Карл не менялся в лице, однако внутри себя он думал и пребывал в лёгком замешательстве. «Шутит, что ли? Или просто пьян?» — задался он вопросами. — У тебя случайно не алкогольный делирий? — поинтересовался принц, наклонив голову. — Кого? — похлопал глазами король. — Помутнение рассудка из-за выпивки, — очертив пальцем полукруг, пояснил Карл. — В простонародье именуется белой горячкой. — Да иди ты, — возмутился Роберт, после чего махнул рукой и направился на прежнее место. — Джофф, тебе действительно стоит меньше общаться с Пицелем, — проговорил он, снова плюхнувшись в кресло. — Насчёт только озвученных моих слов: я полностью серьёзен. — А если не Старки? — Подождёшь до двадцатых именин. — Какая манипуляция… — протянул кронпринц. — Чем вообще обусловлены все эти слова? — с прищуром спросил Карл. Государь глубоко вздохнул и опустил глаза к полу. — Ну, — с ноткой чего-то стыдливого начал он, — я ведь тоже не совсем слеп на некоторые вещи… — Какие вещи? — был последователен Карл. Бывший король всем своим нутром чувствовал, что вся их дурацкая беседа наконец-то приобрела настоящую форму и обличье. Голова Оленя качнулась. — Ты умнее меня и более подготовлен к правлению, — посмотрев в глаза Карлу, признался Роберт. — Через несколько лет я думаю передать тебе всё. Я вижу в твоих глазах злость и раздражение из-за моего правления. Как бы ты ни старался, но это невозможно скрыть. — А чем же ты будешь заниматься? — Помнишь, я в самом начале говорил о Летнем замке? — спросил Защитник державы и, получив скорый кивок от принца, продолжил: — Это было не просто так. Я хотел твоими руками отстроить его, а затем через несколько лет переехать туда и отдать тебе ненавистную мне корону с тем неудобным седалищем. Уеду в имение и буду там сидеть, периодически, конечно, вылезая на турниры со всякими забавами. Может быть, даже попробую совершить восьмёрку в Вольных городах, — на последних словах на устах короля появилась мечтательная улыбка. Странный блеск в глазах Роберта ответил Карлу лучше всяческих слов. Защитник державы вполне мог говорить и правду. Что-то поскребло его душу и сердце. Бывший король чувствовал себя сейчас маленьким ребёнком, которого изощрённо поманили сладостью. Скорый путь к трону через женитьбу? Весьма иронично. Может быть, всё это было простой манипуляцией Роберта и чистейшей воды ложью? Кабан ведь так сильно хотел породниться со Старками именно своим первенцем. Как говорится, не постеснялся задействовать в осаде базилику и василиски. Слишком тяжёлые думы налегли на Карла. Он умер на руках солдат, в холодных снегах, в молчаливой тишине среди угрюмых скал. У него так и не было положенной канонады пушек и победного шествия по Стокгольму в сиянии триумфа. Не было и горести нации, заглушившей своей скорбью шум северных ветров и память обо всех остальных королях. У него ничего из этого не было… А должно было быть. Неужели Небеса решили приблизить его час и направить просветление в голову Роберта? Неужели появился шанс, что Карлу не придётся ждать десятилетие, пока Роберт окончательно сопьётся и умрёт? Он почувствовал невероятное преподнесение. Корона сама шла ему в руки, и, самое главное, мирным способом. Разве это воля Бога? Руки вспотели, сердце затрепетало и воодушевилось. Из-за горизонта показались солнце Нового времени и отблеск эпохи, которую он принесёт. Его эпохи, ведь Господь хочет, чтобы Карл снова правил! — Ты потом передумаешь, — тем не менее недоверчиво произнёс он в голос. — Не передумаю, — возразил и покачал головой государь. — Я… просто знаю, насколько херовым королём являюсь. Мне можно не напоминать. Каждый день моего правления делает твоё правление более штормящим. От этого, конечно, сложно отказаться — слишком привыкаешь к хорошему, но в то же время мне действительно всё это остервенело. С этим всем пора заканчивать. — Вот значит как… — тихо прошептал принц. — Всё ещё думаешь? — с лёгким упреком спросил Роберт и впоследствии выругался: — Проклятье, вот упёртый болван, весь в меня. Ладно, забирай таможню и Летний замок с голосом тоже. Забирай и, если так сильно желаешь, учись управлять и править. По-моему, хорошая цена за брак, о котором я тебя прошу, разве не так? Порадуй меня — и всё это получишь, — последние слова он уже оканчивал с лисьей улыбкой на устах. Карл вновь постукал пальцем по колену. Всё прозвучавшее было как снег на голову летом, особенно признание короля. Впрочем, он дождался предложения, на которое рассчитывал, даже намного больше — ешь мадьярский гуляш и не обляпайся, — но сомнения у него по-прежнему почему-то присутствовали. Ему хотелось так сильно досадить горячо любимому дядюшке с Тиреллами? Возможно, однако, в нём и появилась искра кое-чего другого. Откуда у него все эти сантименты и нерешительность? При Штральзунде такого не наблюдалось. Он стал сам на себя не похож и размяк от безделья. Его верный Нильс точно покачал бы на это головой. На самом деле всё можно было упростить. Если Роберт только обманывал его, то Карла больше ничего не будет удерживать. В таком случае он просто не поцеремонится и рассмотрит вариант с переворотом. По правде сказать, бывшего короля уже посещали подобного рода мысли. Всё упиралось лишь в поддержку мечей. Если бы она у него была существенной, он бы уже давно вынес Роберта на штыках и взял своё. Бывший король глубоко вздохнул. Пусть будет так… «Paris vaut bien une messe», — принял для себя окончательное решение он. — Сроки ожидания? — уверенно глянув на короля, был краток Карл. Будто почувствовав изменение в принце и его решении, король вовсю заулыбался. — Женишься и сделаешь сына, тогда я отрекусь от трона. Если хорошо постараешься, то это займёт у тебя не больше двух лет. — Хорошо, — кивнул Карл, принимая сказанное. — Дай только слово, как мужчина. Как только он согласился, Роберт стремительно подлетел на ноги, как турецкий всадник дели в атаке. Хохот прошёлся по всей комнате, и довольный уговорённым кронпринцем Демон Трезубца стукнул себя в грудь. — Король Андалов, Ройнаров и Первых людей, Роберт Первый из дома Баратеон клянётся и даёт тебе слово! — с улыбкой заверил Защитник державы. — Можешь в этом не сомневаться! Карлу хотелось ответно заулыбаться, как идиоту, но он сдержал сей порыв. Поднявшись с кресла, принц спокойным голосом, проговорил Роберту: — Думаю, мы пришли к консенсусу. — К чему? Карл лишь вздохнул. — Батюшка… просто готовь корону, — произнёс он, направляясь на выход. Видя такой скорый уход сына, удивлённый король шагнул следом и начал: — А что насчёт… — Я могу на ней жениться хоть завтра, — на упреждение вымолвил Карл. — Далее дело за тобой. — А ты… — У меня обед, — уже выходя, бросил Карл.***
Не слишком часто, но случалось, что Кейтилин доводилось употреблять больше одного бокала вина за приёмом пищи. Наблюдая, как служанка по третьему кругу наполняет ей кубок из стеклянного кувшина, супруга Хранителя Севера подумала, как же неожиданно подобный день наконец-то наступил. Под сводами просторного чертога Винтерфелла коптило множество жаровен и лампад, пахло жареным мясом и свежеиспечённым хлебом. Угрюмые каменные стены были увешаны яркими знаменами: серебро, золото и червлень. Бегущий по полю лютоволк Старков соседствовал с гарцующим оленем Баратеонов и восставшим львом Ланнистеров. Звонкая арфа, поддерживаемая гуслями и домрой, сливалась со словами баллады певца, но в большой зале его голос едва ли был слышен за стуком оловянных тарелок и чаш, громкой беседой сотен подвыпивших глоток. Нынче никому не было дела до его баллады, ведь люди напевали собственные мотивы. Шёл второй час радостного пира по весьма тёплому и знаменательному событию. Занимая сейчас место рядом с королевой на помосте, женщина задумчиво окидывала взглядом собравшихся гостей. Где-то там, в глубине чертогов, мелькали серые лица северян, озарялись огнями глаза дружинников короля и Красных плащей королевы. Больше всех разорались и светились улыбками гвардейцы кронпринца, которые, не переставая, скрещивали друг с другом полные до краёв сосуды. Их незамысловатое общество наслаждалось не только выпивкой с горячей пищей, но и ручьём рассказов о любви, охоте и, самое главное, битвах. Немного слыша общие обрывки их фраз, женщина исключительно и могла, что с молчаливым осуждением покачать головой. Чуть ближе к середине располагались люди знатнее и родовитей, однако суть вещей также не слишком менялась. Ей был хорошо виден самый младший из отпрысков Старого Льва — странный для любого глаза Бес, ударивший рукой по столу и залившийся смехом, так и не сумевший совладать с шутками Бенджена. Её младшие дети составляли компанию Томмену и Мирцелле, весело о чём-то разговаривая, а вот Робб и Ролланд Эстрен ютились с виновниками этого небольшого торжества на аналогичном помосте, который примыкал к помосту, где Эддард и Кейтилин принимали короля и королеву. Ради подобной оказии лорд-отец, несмотря на неудовольствие женщины, разрешил каждому отпрыску выпить по бокалу вина. Внимательно следившая за их поведением леди Старк вполне могла гордиться ими, разве что немножечко кроме Арьи… Кейтилин, удовлетворив своё любопытство в отношении гостей, хотела было снова пригубить терпкого напитка, как рядом неожиданно раздался громкий хохот. Она одновременно с королевой обратилась к мужчинам. Король сидел за супругой, а за ними обоими Нед, который держался учтиво, однако в нём весь вечер чувствовалась непонятная напряжённость, которой обычно не было. Её муж ел не много и оглядывал зал полуприкрытыми глазами, лишь периодически улыбаясь и кивая своему другу. Роберт же, напротив, пил и ел вовсю. Широкое лицо его багровело под чёрной бородой, а щёки тряслись от любой услышанной шутки. Он атаковал каждое блюдо, словно проголодал не меньше целой недели. Кейтилин сразу подметила, как у королевы пуще прежнего сжались губы и напряглись скулы. Зелень её глаз излучала только холод — и ничего больше. Леди Винтерфелла с трудом отвернулась от них. Планомерно глаза женщины сами по себе пали на её будущего зятя. Он сидел ровно справа на помосте с искрящейся, как звёздочка, Сансой. Прежней тени строгости и задумчивости сегодня на его лице не наблюдалось. По мере того, как шло застолье, покуда к нему и подходили гвардейцы, по очереди чокаясь. Сам он от вина наотрез отказался, в очередной раз попросив себе эля, и теперь пригубливал небольшими глотками из личной пивной кружки, принесённой в самом начале застолья одним воином в коробочке-футляре. «Сколько странных привычек…» — подумалось Кет в тот миг. Но, несмотря на подобные забавные черты поведения, она искренне подумала, что вот таким и должен быть настоящий король. Во взгляде его зелёных, всегда прищуренных глаз с отливом голубизны было что-то холодное, неприветливое, но этот недостаток, по мнению женщины, сглаживался приятной улыбкой, при случае переходившей в простодушный, но всегда красивый для ушей смех. Он умел внушать людям уважение. Как можно было определить ткача по его зубам или лютниста по большому пальцу левой руки, так и короля по подобным ястребиным глазам. Высеченный словно из камня, с повелительным, но спокойным и нейтральным голосом. Глядя на кронпринца, Кейтилин всё больше убеждалась в больших надеждах на хорошего государя для Семи Королевств. И вот… рядом с таким красавцем сидела её дочь, будущая кронпринцесса и королева. Всё сложилось как нельзя лучше. Конечно, по-прежнему существовало множество угроз, о которых придётся позаботиться Эддарду, но Кет верила в него и не хотела сейчас об этом думать. Вместе с тем сладкое летнее вино вновь наполнило её рот вкусом южных плодов и возвратило улыбку на уста. — Из них получится хорошая пара, — негромко проговорила Кейтилин, наклонившись к королеве, пытаясь таким образом немного её отвлечь. — И смотрятся вместе достаточно гармонично. Перестав недовольно коситься на венценосного супруга, дочь Хранителя Запада оценивающе перевела взгляд на их детей. — О да… — ответно протянула с лёгкой усмешкой на губах королева. — Просто замечательная… Я надеюсь, у неё не было каких-нибудь нежелательных ухажёров? — с серьёзностью в голосе спросила она. — Что?.. — слегка опешила Кет на подобного рода вопрос, а после быстро закачала головой. — Конечно же, нет, что вы, Ваше Величество. Санса не такая, могу вас уверить, она хорошая и непорочная девушка. Я за всем следила. — Это хорошо, что следили, — загадочно и с непонятным оттенком улыбнулась Серсея. — Я вижу, бёдра и грудь у неё налиты. Кто-то точно очень усердно постарался в своё время. Замечательные могут получиться дети. Леди Старк, пропустив бесстыдные слова государыни, вымученно приподняла уголки губ. — Она больше в меня пошла. — Я давно это заметила, — покивала и отпила вина из чаши королева. — Джофф тоже пошёл больше в меня, правда, только внешне… — с огорчённым вздохом произнесла женщина. Кейтилин на самом деле считала в несколько иной манере. По её мнению, то, что наследный принц не напоминал по повадкам ни мать, ни отца, было, наверное, только к лучшему. — Он вырос замечательным мужчиной, — тактично улыбнувшись, заметила Кет. — Спасибо, — бесцветно произнесла Серсея. Она хотела в очередной раз пригубить со своего бокала, как, затормозив, посмотрела на Кейтилин и направила его к ней. Обе женщины, соединив пиалы, почти одновременно отпили из них. — Мой сын не озвучивал пока что это в голос, но… проблем с верой у Сансы не будет? Она примет Семерых в одном? — А с этим имеется какая-то проблема? — насторожилась Кет. — Это важно для Джоффа, — пояснила королева. — Ему вряд ли понравится, если она будет по ночам молиться изувеченным деревьям и булыжникам. Не сочтите, конечно, это за оскорбление. Просто он достаточно ответственно относится к подобного рода вопросам. Будет лучше, не будь таковых эксцессов вообще. Получив разъяснения, Кет не слишком удивилась. Кронпринц почти ежедневно, по крайней мере вечером, уделял время посещению её септы. Другие члены королевской семьи почему-то себе такого не позволяли. — Я понимаю, — кивнула Кет. — Никаких проблем не будет. Она воспитана в южном тоне, а не северном. — Говорите, не северном? — блеснув зелёным огоньком, переспросила королева. — Интересно, а как это уважаемый лорд Старк мог подобное позволить? — Воспитание девочек было целиком за мной. Серсея звонко рассмеялась. — Тогда вы большая молодец, леди Старк, — ответила она и кивнула в сторону Арьи, которая в это самое время разлила немного красного вина на скатерть стола. — Однако одно маленькое упущение у вас всё-таки имеется, — слегка поддела королева Кейтилин. Пока женщины говорили, перед их помостом появился королевский герольд. Розовощёкий и успевший уже, видимо, порядком принять на грудь, он истошным криком попытался всех перекричать и привлечь внимание к новому выступлению монарха. — Его Величественная Милость хочет слово молвить!!! — растопырив руки в стороны, как зазывала на ярмарке, силился обратить внимание людей глашатай. — Слушайте же его! Слушайте! Слушайте! Его призыв пускай и не сразу, однако всё же подействовал. Голоса, музыка и смех понемногу стали стихать, пока полностью не прекратились. Какими бы все не были подвыпившими, но обращение короля к публике всегда оставалось обращением короля. Хотя и тоже прилично набравшегося… С лёгким стуком кулака по столу широкая и донельзя радостная фигура Роберта возвысилась над всеми. Как только он поднялся, герольд, выполнивший свою работу, отбил челом в пояс и, не разгибаясь, ушёл забавной походкой назад в сторону. Давно захмелевший король, не теряя времени, взял слово: — У кого пусто в чашах — живее наполняйте! — призвал государь всех и хлопнул по плечу слегка дёрнувшегося от такой неожиданности Эддарда. — Попытаюсь много не говорить, потому как знаю, что все хотят поскорее выпить, однако прилично обмолвиться всё же стоит. Я хочу произнести здравницы за два важных дела и события. Первая — за моего лучшего друга и соратника, а вскоре и родственника, даже больше того, настоящего брата! За нового Десницу Семи Королевств! Нед, будь уверен, на Юге я тебя научу смеяться! — пообещал король, косясь с улыбкой на её мужа. Шелест одобрительных голосов прошёлся по чертогам, но Роберт, не останавливаясь, поднял руку и продолжил: — Вторая будет за любовь. Да-да, за любовь! Дом Старков помог мне завоевать Железный трон, и мы должны править вместе. Мы должны разделить общую кровь! — в следующий миг тостующего монарха начало заносить, и он больше не волновался о произносимых словах. Кет отчетливо заметила, что по мере того, как Роберт говорил, едва заметно губы королевы сжимались в брюзгливой гримасе. — Если бы не злой рок, наши дома давно были бы связаны любовью и кровью! Самой крепкой и нерушимой. Но никогда не поздно. Новое поколение легко воплотит всё это! У Баратеонов есть сын. У Старков дочь. Джофф и Санса соединят своим браком наши дома, как хотели сделать это… — на последних словах своей речи Баратеон странно запнулся. Чёрные тени легли на него, и он, непонятно зачем, как-то совсем сдавленно выдавил: — Мы… с Лианной… — со скорбью и одновременной нежностью, тише, чем раньше, но всё ещё слышно произнёс он. — Я… Далее ничего не последовало. После того, как Защитник державы столь необычно оборвал свой тост, ранее улыбающиеся люди начали переглядываться: король вспомнил о мёртвых во время праздничного тоста. Он сам это понял и решил добавить что-то ещё, но рот его лишь открылся и мгновенно закрылся. Лоб государя нахмурился от дум, а государыня вцепилась пальцами в бокал. Хозяйка Винтерфелла, видя реакцию пирующих, хотела покашлять и шёпотом обратиться к Неду, дабы тот вмешался, однако наследник трона своевременно опередил её… — Долго, скучно, слишком замысловато, — также возвысившись, раскритиковал он скучающим голосом отца. — Ты просто всех утомил, батюшка. Начал стареть и идти в словоблудие с этими всеми тостами, — глаза его весьма быстро метнулись от короля к Хранителю Севера. — Лорд Старк, дом Баратеонов благодарит вас за кров и нынешнюю пищу на столах. А лично я благодарю вас за вашу дочь. Миледи, прошу, не откажетесь подняться и подать мне свою руку? — вежливо попросил руку принц у сидевшей невесты. Когда её дочь встала рядом с ним, он заключил свою ладонь с ладошкой Сансы в замок и символично поднял их сплетённые руки вверх на всеобщее обозрение. — Батюшка огласил первую здравницу, вторую оглашу я! Выпьем же все за Свет Севера! — провозгласил он весьма короткий, но донельзя красивый тост. Он, взяв ситуацию в свои руки, исправил конфуз. — За Свет Севера! — самым первым поддержал друга молодой Эстрен. — За Свет Севера! — не остался в стороне и сам Защитник державы. — За Свет Севера! — тотчас и грянуло по всему залу. — За Свет Севера! — добротные сотни чаш со звоном сошлись вместе. И праздничный пир продолжился с прежней силой. Кейтилин выпила вместе со всеми, осушив бокал до дна, и тут же сделала знак вновь наполнить его. Уж больно хорошо сегодня у неё шло вино. Было посеревший король недолго оставался в смуте — после выпитой чаши он снова как не в чём ни бывало шутил и смеялся с Эддардом. А вот королева больше не разговаривала и, прикрыв веки, дожидалась окончания застолья. Санса засветилась ещё ярче, чем прежде. Она улыбалась так радостно, что глаза её превратились в две маленькие блестящие щёлочки между белыми складками кожи на лице. Кейтилин также была очень за неё рада. Когда поток здравниц окончился, они с кронпринцем оба сели на прежние места. Её дочь не сдержалась и, видимо, на чувствах пылко поцеловала принца в щёку, а затем, счастливо обняв его руку, положила парню голову на плечо. К облегчению наблюдавшей за ними женщины, Джоффри не высказал никакого недовольства и лишь с прежней невозмутимостью продолжал сидеть. Ровно, крепко, но… Вот только как-то излишне отрешённо. Буквально на секунду женщине показалось, что его глаза были словно стеклянные и блестели странным металлическим блеском. Никакой радости там не было и в помине. Как будто зверь, неведомым образом почувствовав пристальный на себе взор, наследный принц медленно довернул голову и встретился с женщиной взглядом. Почему-то Кейтилин стало немного неудобно. Она ведь достаточно бесцеремонно глазела на него. Взяв себя в руки, леди Старк улыбнулась своему будущему зятю. Через долю секунды и он расплывался в любезной полуулыбке. Вежливой, красивой, плавной. Он улыбался, но его глаза по-прежнему были как-то невероятно тусклы и безучастны. Там не было ничего… Только пустота.