Король-солдат

Скоро мы получим артиллерию противника, и тогда у нас её будет больше, чем нужно. — Карл XII перед Клишовом.

Эддард стоял посреди поля, укрытого зелёной и высокой травой. Всюду высилась непроницаемая для людского ока седая дымка. Это был не туман, не дым от пожарищ и не какая-то морось мелкого дождя, а что-то совсем иное. Оно отдавало в носу едкой серой, которая только больше кружила голову. Впереди раздалась жуткая барабанная дробь, будто град бил о крыши, и мужчину окинуло ещё большей порцией горького дыма. Глаза начали слезиться, и Неду пришлось прикрыться рукавом. Всматриваясь перед собой, он едва сумел различить множество призрачных силуэтов. Судя по исходившим от них голосам, у них происходила какая-то паника. Чей-то стальной рык пытался призвать всех к порядку, но получалось у него это не слишком хорошо. «Это воины?» — промелькнула у Старка догадка. Часть силуэтов принялась пятиться в сторону Неда, командный же голос из дымки лишь больше нарастал в силе. — Ściśnij ramię w ramię! — скомандовал он, заглушив на мгновение слышимую дробь. — Złóżcie kopie! Złóżcie kopie! Złóżcie kopie, kurwa mać! — в следующий момент командный голос перешёл уже совсем на другой язык, а интонации в нём ревели куда как более отчаянно. — Polnische schweine! Spitzen! Spitzen!!! Где-то слева от него звучала ещё большая барабанная дробь и одиночные вкрапления настоящих ударов грома. Но это было не самым главным, ведь самое главное происходило всё же впереди. Неожиданно, к облегчению Эддарда, подул сильный ветер, и он наконец-то смог хоть немного разглядеть картину происходящего. Десятки мужчин носились с палицами между построенных рядов пехотинцев и ударяли ими по спинам воинов. Однако всё это было тщетно, ибо те всё больше и больше пятились назад, разрывая боевые линии. Некоторые принялись бросать пики и непонятные толстые палицы на землю. — Фельдфебель, почему стоишь без дела?! Неужели тоже обосрался, как эти недотёпы?! — обратился к нему пробегавший мимо человек в странном одеянии и шляпе. На его стальном горжете была вычеканена цифра — два. Эддард удивительным образом в этот раз понял речь человека, но поговорить они дальше не сумели. Мимо них пробежал один, затем второй и после четвёртый воин. Началось повальное бегство. — Всё пропало! Капитан убит! — закричал кто-то. Заговоривший со Старком мужчина забыл о нём и помчался в густую дымку противоположно отступавшим. Ухо Эддарда тут же уловило приближавшееся лошадиное ржание и топот, а после мимо него, подпрыгивая по земле, пролетело что-то большое и тяжёлое, сбивая несколько человек, превратив их в сплошное рубленное месиво из крови. Ветер усилился, открыв наконец-то взору Хранителя Севера ещё большую даль с разгромленными впереди порядками пехоты. Оказывается, кавалерия, прорвав основные силы, добралась до самого резерва… — För kungen! För Sverige! — пронёсся по полю громкий боевой возглас. — Kungen attackerar! — Kungen attackerar!!! — был поддержан он другими глотками. Сотня, может тысяча, не меньше. Первым из сизого марева выпрыгнуло синее знамя с коронованными тремя коронами Львами и монограммой в виде цифры Двенадцать, за ним, дико выписывая по ветру, следовали ещё несколько: жёлтый с синей головой орла, синий с державой и крестом, красный с пучком стрел. Кавалеристы наступали плотными и ровными шеренгами, стремя к стремени, всадник к всаднику. Мечи вытянуты над конскими головами, с глоток в пьянящем воинственном угаре слышалось: «Gud med oss!». И от этой лавины шустро убегали воины в красных одеждах с голубыми обшлагами. Но скрыться от всадников не смогли и были за считанные минуты смяты и безжалостно порублены до неузнаваемости. — Времени нет, пленных не брать! Всех рубить! Всех! — раздался чей-то энергичный голос с железным приказом. Далее пошла не схватка, а нещадное избиение. Подобное Эддард видел последний раз ещё в битве на Трезубце — стоны, рев, ржание, звон клинков и дикие крики умирающих, когда душа с болью вылетает из тела. Воины падали на землю в цепкие травы, пытались встать, но лошади и острая сталь их всё равно настигали. Всюду витал осязаемый запах крови, запах серы и смерти. Он всегда ненавидел это… Однако, супротив ему, тот голос, который отдал приказ к кровавой бойне, смеялся. Стоявшему посреди всего этого разгула человеческой жестокости Неду в то же время казалось, что он уже где-то слышал его. Те немногие из красных, что начали бежать намного раньше, нашли своё спасение в топком болоте невдалеке. Туда всадники в синем не сунулись. Наблюдавший за всем этим Хранитель Севера чудом оставался почему-то незамеченным. Все пробегали и проскакивали мимо него, будто он являлась таким же призраком, как они все для него. В некий момент Нед обнаружил, что воинов в красном практически не осталось, а всё поле было заполнено только кавалеристами и трупами. Тогда же рядом с ним неожиданно появился всадник в строгом синем одеянии и кирасе, худой, с хищным лицом. Белёсые волосы и такие же бесцветные глаза. Узкие губы искривились в хищном оскале голодного волка. С длинного тяжёлого меча капала густая кровь… Всадник мельком окинул взглядом Неда — внутри у мужчины сразу похолодело. Он внезапно почувствовал, что это не человек по своей сути. Его глаза были такие же, как у Старого Льва после убийства Безумного короля c детьми. Только, в отличие от него, этот человек не боялся демонстрировать упоение смертью открыто. Так, будто бы это являлось лишь одной и большой забавой. Старк сразу понял, что именно он отдавал приказы и будет благоразумным к нему не подходить. Мысль, конечно, хорошая, но вот всадник имел иное мнение. Он соскочил с коня и подошёл к Старку. Посмотрел мимо него, потом отошёл и громко спросил у своего помощника в синем кафтане с желтыми отворотами и обшлагами: — Юхан, как там вообще называется это место? Лицо воина было спокойным и невозмутимым. — Клишов, Ваше королевское Величество, — был дан скорый ответ. «Это король?!» — невиданно удивился Нед такому повороту. Ещё больше он удивлялся, что отлично понимает этот странный язык, подобный гремящей стали, язык, на котором переговаривались все эти люди. Король в синем, передав свой меч, чтобы его вытерли, довольно улыбнулся. — Ещё одно место нашей славы! Я его запомню! Славно-славно! — с довольной улыбкой рассмеялся молодой парень посреди груды мёртвых тел, будто ничего и не произошло. На вид ему было не больше двадцати, а может, и того меньше. Юный, как сам Юный Дракон. Совсем молодой… — Что-то быстро закончились эти гусары, Ваше Величество. Я думал, их хватит на подольше. Считайте, бросили собственную пехоту… — Верно, — кивнул король и презрительно покачал головой. — Пятки коронного гетмана Любомирского лишь сверкают. Неужели это тот самый человек, который был под Хотином со старым королём Собеским? Просто не верится. Вот и риксдалер всей их вычурной шляхте. — А им только турков бить или битых московитов, — отозвался мужчина. Меч королю благополучно вернули, и он, вложив его ножны, скрепил руки за спиной. — До Кракова осталось меньше пятидесяти миль. Сорок шесть лет назад мой дед, Карл Густав, шёл туда же. Как только закончим, надо будет в назидание сжечь здесь всё. Это будет хорошим уроком Августу за мою опустошённую Лифляндию и обстрелянную им Ригу. Пусть знает, как нападать, не объявляя войну. Сначала Польша и Литва, затем доберёмся и до его треклятой Саксонии, — совсем бесчувственно высказался он. — Всегда хотел побывать в Дрездене! — отшутился один из знаменщиков на лошади. Вдалеке что-то загрохотало с новой силой. Канонада ломала воздух, как кузнец ударял молотом по разогретому металлу. Маячивший на горизонте холм вмиг покрылся рукотворным маревом. — У них на холме не меньше сорока орудий, — обратив туда свой взор, проговорил молодой король. — Нам бы они пригодились… трубу мне! Живо! — лязгнул он командным голосом. У слушавшего Неда расширились глаза: он наконец-то вспомнил, кто именно отдаёт таким же голосом приказы. Да ещё труба… Воины вокруг засуетились, и государю быстро было предоставлено желаемое. Лицо же молодого короля стало абсолютно холодным и расчётливым. Не теряя времени, он приложился глазом к трубе. Нед последовал за его взором: дым рассеялся, и теперь пусть и не хорошо, но была видна растянутая на многие мили и десятки тысяч воинов баталия. Место, где они находились, являлось лишь одним эпизодом и вкраплением из многих. — У Веллинга всё идёт хорошо, а вот правый фланг с Реншильдом завяз, — через минуту-другую был вынесен молодым королём вердикт. — Видимо, налетел на саксонцев. Неплохо держатся, лучше, чем ранее, всё-таки граф Штейнау что-то да умеет. Видать, оставшаяся в прошлый раз за мной Двина чему-то его научила. — Если последние сведения верны, то центр может держать не досточтимый граф Штейнау, Ваше Величество, а генерал-лейтенант Маттиас Шуленбург, — озвучил информацию воин. — Это, случаем, не тот, что с началом войны за Испанскую корону вывел при Карпи бригаду против Евгения Савойского? — вернув преподнесённую трубу, с интересом спросил король. — Он самый, — кивнул адъютант. Бесцветные глаза зацвели, как зимние розы, вновь наполнившись краской и диким возбуждением. Для него это было будто новое испытание и встреча с достойным оппонентом. — Хорош заяц! — задорно озвучил своё мнение государь. — Я иду за ним. Надо спасать задницу нашего Реншильда, — далее парень принялся раздавать приказы: — Юхан, скачи к нашим артиллеристам и скажи им, что срочно нужно поддержать наступающую пехоту. Пускай батарея на нашем фланге сворачивается и спешит к центру. Трубите сбор, у нас прогулка по вражескому тылу! — подняв руку над головой, в вихре крутанул он ею. И, повинуясь отданному им приказу, где-то рядом затрубила одна труба, её зов поддержали другие горнисты, а потом частой дробью, раскатистой и бодрой, загремели барабаны. Всё снова пришло в движение, король-воин спешно дёрнулся к своей лошади, однако внезапно остановился. На удивление Эддарда он медленно повернулся к нему и с прищуром по-волчьи всмотрелся в мужчину. Голова парня наклонилась, соломенные волосы показались из-под шляпы. — Ты все ещё тут, фельдфебель? — раздался хрипящий, как металл, и тихий голос. Хранитель Севера застыл. — Jestem? — не по своей воле вырвалось из Неда. Ответил он на совершенно незнакомом для себя языке и совсем не своим голосом. Мужчина звучал как-то испуганно и нервно. Только сейчас Эддард обратил внимание, что на нём такой же красный кафтан, как на лежащих вокруг мертвецах… — Поляк? Иль всё же литовец? — бесстрастно поинтересовался парень. — А впрочем, неважно, всё равно ты плохо сражался за свою державу и короля, — его последние слова прозвучали словно приговор. После паузы государь, а именно так воспринимал его Нед, леденяще довершил: — Хотя бы тогда сумей умереть за них. Сердце Старка будто остановилось. Король-воин с шелестом вынул меч и сделал к нему шаг: он снова был готов к убийству. Хранитель Севера попытался отшагнуть назад, но стальной клинок неожиданно сам по себе удлинился, и он не успел отпрыгнуть от острия, которое впилось ему прямиком в сердце… Наступила густая чернота, а в ней раздался тот самый тихий и хрипящий, как металл, голос: — Зима близко… Старк. Высокие и толстые стены возводятся не от силы, а от животного страха… — А-а-х! — от боли Эддард проснулся в холодном поту и схватился за грудь. Он ничего не мог понять и заорал во всё горло. В ту же минуту раздался скрип распахнутых дверей. — Милорд десница, что с вами?! — в комнату влетел его гвардеец с мечом наперевес, за ним ещё два с копьями. Откинув простынь в сторону, десница короля ошарашенно посмотрел на толпившихся в дверях воинов. — Нет, ничего, — отмахнулся Нед. — Просто плохой сон, оставьте меня, — заверил он их. Переглянувшиеся между собой воины слабо в это поверили, однако спорить не стали. Начальник смены только коротко кивнул и велел всем выйти. На облегчение лорда Старка двери снова захлопнулись. Мужчина поднялся и, пошатываясь, направился к столу с кувшином и водой. Сердце у Неда всё ещё колотилось как бешеное, голова кружилась, в носу стоял тот отвратительный запах серы и противного дыма. Он не удосужился налить воду из кувшина в кубок, а припал к сосуду так. Живительная и холодная влага немного отрезвила его ум, который уже запутался в происходящей реальности. Когда Эддард закончил, то первым делом прошёл рукой по груди: благо для него сон оказался всего лишь сном. Духота в покоях стояла неимоверная, хотя несколько окон было распахнуто. К одному из них мужчина в итоге и потянулся. Солнце понемногу поднималось, и наступало утро. Вид с Башни десницы был превосходным. Красная черепица некоторых домов в столице начинала уже заливаться пламенем, это было весьма красиво, конечно, но мысли десницы сейчас блуждали в совсем других полях. Перед глазами Неда всё ещё стояли картины боя, и самое главное — молодого короля, увиденного им во сне. Он ничего не понимал… совершенно ничего. Градовая дробь, раскаты грома и марево, кружащее голову. Среди всего это выделялся парень, который был невероятно похож по голосу, повадкам, жестам и причудам на… Джоффри? «Что это может значить?» — задался вопросом Эддард. Слишком много знамений и загадок выпало в последнее время на его разум. Неясная смерть Джона, письмо Лизы, Ланнистеры, подзорная труба кронпринца и в довесок ещё имеющий на него зуб Станнис, который напрочь отказывался о чём-либо с ним говорить за пределами палаты Малого совета. Взирая на засверкавший золотом купол Великой септы Бейлора, Нед тяжело вздохнул. Он надеялся, что с Сансой всё будет в порядке. Принял ли он правильное решение, отпустив свою дочь вместе с Джоффри в Утёс Кастерли? Сомнения точили его, ибо если Джоффри такой же, как в его сне… Но, с другой стороны, Джон должен был присмотреть за ней. Хотя бы в нём Эддарду не приходилось сомневаться. Его первенец со всем справится.