Терранцев много не бывает

      — Мистер Спок, позвольте обратиться?       Старший помощник капитана быстро сморгнул свои собственные мысли и переводит взгляд с мило общающихся Кирка и МакКоя на главного инженера.       — Да, слушаю вас, мистер Скотт.       — Если мы оставим всё как есть, они выйдут из-под контроля и расплодятся!       — Что, простите?       — Я про трибблов в инженерном отсеке. Я вас отвлёк?       Скотти бросил взгляд в ту же сторону, что и старпом, но не увидел ничего достойного внимания. МакКой и Кирк, как обычно, обсуждают что-то, возможно, даже совсем не важное, потому что прыскают со смеху по очереди.       — Нет, не отвлекли, мистер Скотт. Я подумаю как разобраться с этой проблемой, чуть позже. А сейчас прошу меня простить.       Старший помощник в смешанных чувствах покидает мостик.       — Он теперь каждый раз кладёт между нами подушку, какие ещё тебе доказательства нужны? Кирк прыснул в кулак, в то время как МакКой продолжает невинно улыбаться.       — Я не ожидал, что это может ТАК на него подействовать. Я надеялся на любопытство, может быть на что-то вроде: «неубедительно, доктор», но ревность? От Спока!       — Пришли туда, откуда начали, — Кирк кашлянул, маскируя очередной смешок, — кто из нас теперь более нелогичен?       — Вот увидишь, он всё обставит так, что мы ещё сами поверим в то, что нелогичны в этой ситуации мы, — покачал головой МакКой и улыбка его слегка поблекла. — Добром это не закончится.       — Боунс, ты плохо знаешь Спока, поверь мне, он азартнее любого человека — он не остановится, если уже начал. Кстати, моя интуиция подсказывает мне, что он уже подсажен на «нас».       — Что вы сказали, мичман?       Спок мог поклясться, что услышал сейчас от Чехова отказ. Разве такое могло быть?       — Я сказал, поищите кого-нибудь другого, господин коммандер, — последние слова Павел чуть ли не выплюнул.       Вселенная зашаталась ходуном и грозилась рассыпаться. Спок сохранял невозмутимость, единственное логичное объяснение: кто-то рассказал Чехову о том, что он не единственный терранец в его «аптечке». Учитывая его возраст и темперамент, можно было смело делать вывод, что здесь лавочка с нужными гормонами прикрылась.       — Я вас понял, мичман. Могу я узнать причину?       — Никак нет, сэр, — огрызнулся Чехов с самым злобным выражением лица и оставил старпома подвисать в коридоре.       Любопытно. Было бы мило, если бы небыло так чертовски подло. 46% — это МакКой, 54% — капитан. Знать бы точно кто. Но зачем?       Спок осмотрелся, будто боясь, что кто-то подслушает его мысли. Это задевало, раздражало, а осознание подобных чувств нервировало ещё больше. В погоне за эмоциональной стабильностью Спок растерял её окончательно. Не стоило связываться с такими нестабильными существами как земляне.       Он услышал знакомые шаги за спиной, но не обернулся. Две совершенно разных по тяжести руки легли на его талию и плечо.       — Что такое, коммандер? Не задался вечер?       Спок еле сдержался, от игры желваками:       — С чего такие выводы, капитан?       Он обернулся к Кирку, самодовольно сияющему как начищенный фазер, рука на талии бесит, как и улыбка несравненного всея Энтерпрайз.       — Вы выглядите напряжённым, коммандер, — деланно нахмурился капитан.       — И температура вашего тела выше нормы, — подхватывает игру «обеспокоенный» док, коснувшись пальцами пульса вулканца, — матерь божья, Спок, да вы больны!       — Я абсолютно здоров! — повысил тон «больной». — Прекратите этот фарс. Чего вы добиваетесь?       — Ну, например, признать, что нас двоих — вполне достаточно, — предложил капитан.       — И было бы неплохо, перестать нас разделять подушками. Это уже смешно, — подытожил Боунс. Споку с большим трудом удаётся сохранять спокойствие:       — Совершенно не понимаю что за бездоказательные данные?       — Подушки очень даже доказательные, — возразил Леонард.       — Допустим. Но с чего вам знать, сколько и каких партнёров мне нужно? Не мне ли это решать, учитывая собственную физиологию и культуру?       Леонард и Джеймс переглянулись. Они не ожидали другой реакции.       — Послушай, Спок, — вкрадчиво начал капитан в свойственной ему манере, вызывающей доверие. — Мы с Боунсом дружим с незапамятных времён и разбивать нашу дружбу из-за…       — Физиологических потребностей, — подсказал Леонард.       — Вот. Не намеренны.       — Мы не заставляем тебя выбирать, между нами, — продолжил МакКой, — учитывая что мы уже, кхм, «сработались». Но только я и Джеймс — никаких «запасных игроков» со стороны.       — И никакой ревности.       Леонард неодобрительно посмотрел на друга. Одно упоминание этой эмоции могло разрушить все переговоры.       Спок изменился в лице, побледнел, сжал губы, глаза его заблестели:       — Совершенно не понимаю о чём вы.       — О подушках, Спок, о подушках, — Кирк уже не мог остановиться. — И о том, что ты всё время между нами втискиваешься.       Боунс замер, ожидая взрыва: либо вулканских эмоций, либо мозга.       — Я не втискиваюсь, — Спок произнёс это раздельно, скулы его позеленели.       Научный офицер стряхнул с себя людей как неприятных насекомых и скрылся в конце коридора.       — Думаю, с ревностью ты переборщил, Джим. Он теперь будет злиться на нас как Клингон на Федерацию.       — Ничего. Ему полезно.       Доктор МакКой не возражал, что капитан сейчас держит его за руку. В импровизированном инкубаторе, под УФ лампами лежит дорогой им полувулканец в совершенно бессознательном состоянии. Его холодная кровь остыла настолько, что организм уже не смог сопротивляться и впал в спячку. «Хорошо, что не в кому», — думал про себя доктор. Бледная кожа отсвечивает из-за УФ лучей, отчего Спок выглядит ещё более нереально, фантомно.       — Вот видишь, насколько ему важны и гордость, и сексуальная активность, — шепнул Леонард.       — В жизни бы не подумал, что вулканцам важен секс, — так же тихо ответил Джеймс.       — На Вулкане может и не важен, а в закрытом пространстве, в глубоком космосе, где ни вулканского солнца, ни приемлемой температуры, выходит, что даже очень.       — После всего, не верится, что он просто не нашёл кого-то ещё, — задумчиво протянул Кирк.       — Может быть, мы значим для него немного больше, чем мы думаем.       — Или, может быть, два терранских существа мужского пола просто не оставили мне вариантов? — донеслось из-за оргстекла. — Не самая умная идея — распространяться о нашей связи по всей Энтерпрайз. Я полагаю, это была идея капитана?       Кирк уставился в потолок. Этот остроухий ещё не оклемался, а уже язвит. Но, вообще-то, он был прав — это была его идея.       — Спок, ради всего живого, побереги свои силы, — осадил его МакКой. — Какая разница чья была идея? У тебя всё это время оставались мы! Где твоя логика, высший разум?       Кирк успокаивающим жестом приобнял МакКоя. Капитан хорошо помнил лицо доктора, когда он ввалился в медотсек со Споком наперевес.       На лице вулканца ни одной эмоции, но он пристально разглядывает доктора:       — Я пришёл к гипотезе, что у вас и без меня возникло полное взаимопонимание.       Боунс устало закатил глаза и закрыл лицо руками, Джим отпустил его, дав волю жестикуляции:       — Спок, а раньше ты не замечал нашего с МакКоем «взаимопонимания»? Мы дружим с вооот такого возраста, мы, как на земле говорится, не разлей вода, мы словно братья! Да, подразнить тебя у нас духу хватило, но трахаться друг с другом… ты бы стал трахаться со своим сводным братом? — ответом Кирку был лишь пристальный взгляд непонятного значения. — Даже не смей отвечать, я не уверен что готов услышать ответ, — осекся кэп и устало махнул рукой. — В любом случае, мы соорудили тебе эти лампы и ты больше ни в ком не нуждаешься.       Боунс поспешно покинул отсек, оставляя лучшего друга со Споком наедине.       — Мне срочно нужен Чехов, капитан, — отозвался вулканец.       — Чехов? Зачем? — опешил Кирк.       — У нас возникло недопонимание. Я нахожу ситуацию приемлемой, чтобы это устранить.       — Боунс не одобрит, если я разрешу. В медотсеке он главный.       — Это необходимость, капитан.       Кирк понял ровным счетом ничего, но по инерции кивнул, вызвал мичмана по внутренней связи в больничное крыло и, как только тот появился в дверях, вышел.       Павел застыл на пороге, по его лицу было понятно — он недавно рыдал. Возможно, навзрыд. Спок лишь смотрит через стекло, выражение его лица с натяжкой можно назвать виноватым. Он едва протянул руку, но этого достаточно, чтобы мичман подошёл поближе. Терранец прижимает свою ладонь, словно целуя Спока по-вулкански, тот удивлённо вскинул брови.       — Могу ли я расценивать ваш жест как желание продолжить нашу связь?       — Ещё чего! — возмутился Чехов краснея и отнимая руку. — Врать вы горазды, мистер Спок.       Вулканец мученически прикрыл глаза, землянин мгновенно встрепенулся.       — Вам плохо?!       — И будет ещё хуже, — глухо отозвался Спок, — мне срочно нужно совершить серию активных движений, при этом не теряя источник бесперебойно поступающего тепла.       Чехов на несколько секунд завис.       — То есть, вы… Вам… Я не понимаю, сэр.       — Мне нужно выбраться из-под этой лампы в кратчайшие сроки, но если я перестану получать тепло, исходящее от неё, мой организм снова столкнётся с гетеротермией и подвергнется гибернации.       — Гетерочто???       — Я впаду в длительную спячку, Чехов, возможно, в кому.       Лицо паренька вытянулось, в глазах заблестели слёзы.       — Это легко исправить. Стандартного коитуса должно быть достаточно. Совокупления иными словами.       Чехов зарделся как парадная форма краснорубашечника.       — Мистер Спок, уж не имеете ли вы ввиду, что я… — он запнулся, подыскивая слова       — Вам всего лишь нужно поднять этот стеклянный купол, это не сложно, он поднимается легко вручную.       — Но почему я, а не капитан Кирк? — слабо возмутился Павел, припоминая как не так давно, бравый капитан расхваливал вулканский темперамент и выносливость в любой, подходящий и не очень, момент.       — Потому что вы не подрывали моего доверия, мичман.       Лицо Чехова и не думало принимать свой обычный цвет. Немного поколебавшись, он нашёл ручку, за которую потянул оргстекло вверх и купол открылся, обдавая накопленным жаром. Вулканец снова протянул руку и осторожно коснулся Павла через одежду: провёл ослабленной рукой вниз по плечу, локтю и до запястья, нырнул непривычно тёплыми пальцами под манжету свитера, заставив мичмана ойкнуть. Цветные искорки фейрверком устремились от руки к мозгу и дальше вниз по позвоночнику.       Паша неуверенно склонился и поцеловал Спока в бледные, бесцветные губы. Обычно офицеру это не нравилось, он всегда был прохладен к прилюдиям, это было для него скорее обязанностью, потому что с землянами иначе сложно. Но в этот раз в сознании какие-то нежные волны тепло отреагировали на поцелуй. Павел удивлённо распахнул глаза, его удержала на месте и не дала отпрянуть ладонь на затылке.       Спок отвечает на поцелуй абсолютно искренне, хоть и слегка неуверенно. Он делает в этот раз всё по-своему, а не угадывает желания и предпочтения Паши как это бывало раньше. Он словно нащупывает что-то в самом себе и сейчас не кажется таким уж опытным.       Павел прервал поцелуй, чтобы перевести дух, его глаза удивлённо ищут в карих Споковых то изменение, что явно чуствовалалось в эфире, но они остаются нечитаемы — холодные, рациональные, с лишь чуть увеличившимися зрачками.       Павел провёл пальцами по лбу Спока, убирая волосы назад и в бок — кожа вулканца начала остывать — он склонился и поцеловал его в лоб, затем сдвинулся всего на миллиметр и снова поцеловал. Эмоции и чувства Спока, казалось, затаились, он не сопротивляется и не настаивает пока Паша покрывает его лицо маленькими поцелуями, но с готовностью отвечает, когда доходит очередь до губ.       — Я хочу вас, — шепчет Павел и Спок отпускает его на мгновение нужное чтобы снять форму.       Через несколько секунд мичман уже оседлал его и с ещё большим энтузиазмом продолжил покрывать обнажённые плечи и грудь поцелуями, тереться о стоящий член, прижиматься, отстраняться, словно сам не мог понять чего он хочет. Спок прижал Пашу к себе, делая выбор за него, развернул, устраивая рядом с собой на боку, смочил пальцы слюной, другой рукой прижимая парнишку к себе. Бережно начал с поглаживания и проникновения только средним пальцем, на что Павел застонал и подался навстречу, насаживаясь, прижимаясь спиной к оживающему Споку.       Два пальца. Павел поворачивает голову, чтобы ухватить поцелуй, соприкоснуться губами, насколько это возможно в таком положении. Он уже горит от возбуждения, и эта невероятно яркая и согревающая эмоция стремительно разрастается под кожей, в каждой молекуле, в крови и сознании. Спок добавляет ещё палец мичман в его объятии выгибается, он что-то шепчет в рот Споку, очень трудно разобрать, хотя, не трудно догадаться. Пальцы двигаются чутко, не спеша и только после нескольких фрикций освобождают вход.       Вулканец медленно подаётся вперёд прижимая бёдра паренька как можно плотнее. У Паши вырывается гортанный стон и он сам двигается навстречу прижимаясь сильнее к животу вулканца, его сознание затоплено желанием кончить, раствориться. Он двигается иногда немного реще, невольно вскрикивая после каждого шлепка, его рот находит длинные пальцы Спока, вулканец шипит когда Павел берёт их, посасывает, вылизывает языком — это интуитивное, терранцы не думают во время секса. По крайней мере, когда так возбуждены.       Спок гладит член любовника, мягко устраивая в ладони, стараясь не сбивать ритм движения бёдрами. Павел что-то исступлённо зашептал на русском откидывая голову назад, выпуская пальцы изо рта. Спок не может оторвать взгляда от его беззащитной шеи, от двигающихся в полузабытьи красных губ, есть что-то в этом терранце завораживающее, что-то особенное — то, как он чувствует. Обожание, интуитивная похоть, открытость ко всему новому, вулканец впитывает эти чувства через эфир, делится своими, и это…       — Поразительно, — вырывается у Спока.       Павел извивается, крепко прижатый вулканским объятием, его сперма залила пальцы любовника, разбрызгалась по животу и синтетическому покрытию лежанки. Яркие искры оргазма взорвались сверхновыми в эфире. Спок зарычал, задвигался грубее, освободившейся рукой снова прижимая бёдра терранца как можно теснее, уткнулся носом в открытую шею и не переставая испускать горячие волны в эфир, сводя рык на еле слышный рокот, замедлился.       Кирк удивлённо проводил взглядом растрёпанного Чехова выбежавшего из медотсека — парень чуть не сбил его с ног — мичман скрылся в коридоре, спрятав глаза и наспех буркнув: «прошу прощения, капитан». Чудной.       Джим застыл, наблюдая прекрасно функционирующего Спока зачем-то протирающего больничную койку.       — Что здесь произошло? Меня не было больше часа, вы разобрались с вашим недопониманием?       — Надеюсь, что так, — Спок повернулся к Джеймсу, заставляя того отвести глаза в сторону — одежды для принятия УФ ванн предусмотрено не было.       — Капитан, — Спок первым прервал затянувшееся молчание, — у меня к вам настоятельная просьба.       — Да, Спок?       — Мне срочно нужно на Вулкан.