Иллюзии.

      Январь 2019.       Даня входит в комнату бесшумно, стараясь не делать лишних движений. Не дай Бог потревожить и так беспокойный сон. Но Этери уже не спит. Сидит на громадной кровати, а сама словно теряется в ней. Даня видит только спину и оголенное плечо под волосами, солнце отражается в кудрях, как в золоте.       И теряется.       Разлетается на тысячи маленьких лучей.       "Она-- есть свет".       Этери чертит что-то ручкой на клочке бумаги, устроив ее на острой коленке. Рубашка съезжает ещё больше, приоткрывая лопатки и россыпь еле заметных родинок и шрамов.       Даня внутри улыбается. Он помнит каждую из отметин не только пальцами, но и губами.       -- Что у тебя за страсть к оголению плеч?-- произносит, двигаясь с места.       Этери немного вздрагивает от неожиданности и тут же натягивает рубашку обратно.       -- Так лучше?-- издевается.       Даня почти смеётся, но проглатывает улыбку, подыгрывая чертям в омуте глаз.       -- Нет,-- проникает ладонями под одежду, гладит кожу, ловит вздох губами.       Этери жмурится от удовольствия, отвечает на поцелуй как всегда несмело, словно не верит, что так происходит.       Даня держит ее в объятьях бережно, как самое хрупкое сокровище, проводит пальцами по рёбрам, снимает аккуратно надоевшую рубашку, обнажая все тело.       -- Вот так лучше...       Этери смущается, румянец на ее щеках заставляет Даню задыхаться от безграничной нежности к этой хрупкой женщине. Особенно, когда она сидит среди воздушных одеял и подушек... Как на пушистых облаках.       -- К тому же, это моя рубашка,-- вдыхает терпкий аромат за ухом, приподнимая волосы.-- Почему ты так любишь мои вещи?       Почему ты любишь меня?       Ты же любишь меня?       Ты...?       --Потому что,-- кусает за шею.-- Я ответила на твой вопрос?       Невыносимая.       Ответила.       Но не на тот, который Даня так и не задает вслух. Он не спрашивает, а Этери не говорит. Только обхватывает ногами за талию, безумно близкая, нежная...хрустальная.       Даня считает позвонки на ее спине.       Раз.       Два.       Три.       Четыре.       Пять.       Сбивается, когда чувствует дыхание у виска и такое отчаянно-просящее:       --Дань...       Непривычное до сих пор, настоящее, открытое.       Он покрывает поцелуями шею, ключицы, лицо, замечая, солнечные блики на белоснежной коже. Старается не думать, сколько времени понадобилось, чтобы завоевать эту женщину, не дать ей сбежать и закрыться, держать до боли крепко, когда она хотела уйти тайком после первой ночи.       --Не отпущу тебя. Хватит убегать. Посмотри на меня, Этери...       И она смотрит сквозь ресницы, разнеженная, хрупкая, балансирующая на грани отчаянья и надежды.       --Но...       -- Больше не существует "но"...       Хотя на самом деле "но" остается предостаточно, но они пока не имеют власти над ними обоими.       Даня кидается в борьбу, как отчаянный полководец, которому нельзя отступать: или разобьешься, или взлетишь. И он летит, пытаясь удержать от падения и Этери, которая все еще боится кому-то верить.       Даня отогревает ее постепенно, удивляясь каждый раз, сколько в этой невероятной женщине невысказанных слов и невыплаканных слез. Он просто позволяет ей плакать, когда боль или страх становятся невыносимыми. И это не делает Этери менее желанной или ненужной. Скорее наоборот, Дане хочется убить каждого, кто может ее обидеть.       Сложнее разве что не кинуться подхватывать под руку каждый раз, когда Этери ступает на лед. Но он держится, завязывает в узел все свои эмоции и выключает ненужную заботу, которая мешает им обоим работать.       Только иногда стоит так близко, что почти прикасается плечом к спине, словно говорит: будешь падать, поймаю.       Но Этери не падает. На льду она Снежная Королева, не способная быть слабой. Даня приносит ей кофе и выполняет указания, стараясь не думать, какие на вкус эти губы напротив.       Они сладкие и манящие, способные свести с ума любого. Но вечером только он имеет право целовать их перед сном. От этого знания Дане тепло. Оно греет его, как карманный огонь, несмотря на то, что у Этери всегда холодные ноги и нос.       Поэтому, когда она засыпает ночью, обхватив ладонью его пальцы, Даня старается не дышать.       Даже тогда, когда ресницы щекочут ему кожу в районе ключицы...       Май 2019.       --Даня, все в порядке?-- у Оли теплые руки и ясные глаза.       --Да,-- сердце пытается все еще прийти в себя.       --Ты жалеешь?       --Нет... Конечно, нет.       Он уже вырос, чтобы жалеть о таких вещах.       Притягивает ее к себе, чтобы успокоить, обнаженная кожа вызывает совсем другие воспоминания, которые сейчас неуместны. Даня хмурится и чертовски хочет закурить.       -- Если я брошу, то и ты тоже.       -- А как же поцелуи со вкусом ментола?       -- Кто сказал, что я вообще буду тебя целовать?       И словно дразнясь все равно целует.       -- У тебя кто-то есть?-- в Оле много вопросов, на которые сейчас слишком сложно дать ответ.       --Нет. У меня никого нет,-- наконец произносит Даня.       И он не врет.       Между ним и Этери больше ничего нет. Тогда почему внутри какое-то стойкое ощущение, что происходит что-то неправильное, неестественное?       -- То, что правильно, не всегда правдиво.       -- Не подменяй понятия, Дань.       -- Тогда не подменяй чувства, Этери.       У Оли темные волосы. Они не скручиваются в кудри после душа и не пахнут терпкими травами. Да и пальцы не ледяные, а теплые, способные отогреть любого. Оля улыбается. Ямочки на ее щеках могли бы сводить с ума, но...       -- Она милая,-- говорит Этери после интервью на Чемпионате мира.       Сухая констатация факта. Ничего больше.       -- Ты мне нравишься больше,-- вздох почти у самого уха.       --Льстец,-- улыбается, становится похожа на девчонку.       Такая счастливая и победившая все злые слова и страхи от ожиданий. Даня наклоняется еще ближе, как бы между прочим, говорит всего пару фраз, заставляющих Этери краснеть и прятаться за волосами.       Они настолько беспечны, что еще чуть-чуть и могут выдать себя. Даня натыкается на осуждающий взгляд Дудакова и понимает: тот догадался. Пожимает плечами, мол, все так и есть, а сам чертовски зол на себя. Потому что, когда Даня смотрит на Этери, смеющуюся с Аксеновым, то хочет увести ее подальше ото всех.       -- Повторим?-- Оля проводит ладонью по плечу.       Даня вздрагивает,возвращаясь из воспоминаний. Хочет рефлекторно посчитать позвонки на оголенной спине и не может, ругает мысленно сам себя, отрешаясь от картинок в голове.       На самом деле Оля действительно красива и сексуальна. Даня даже понимает, почему друзья решили свести их вместе. Внешне у них очень много общего, словно они подходят друг другу, как зеркальные кусочки пазла. Даже улыбаются похоже, открыто и тепло.       Без тени холодности или надменности.       По идее, Даня должен быть им благодарен, но почему-то пока у него не получается, несмотря на то, что спонтанный секс вышел даже слишком горячим и громким.       -- Повторим,-- соглашается спустя время.-- Почему бы и нет...       Оля заправляет темную прядь за ухо и кусает губы.       Даня закрывает глаза.       Утром солнце отодвигает лучами задернутые шторы, чтобы привычно отразиться в золоте волос на его плече.       Но не находит.