Иллюзии.

      Этери держится за бортик руками. Словно это самая нерушимая вещь в мире. Хотя, может, так оно и есть на самом деле? Для Снежной Королевы?        Пальцы холодеют стремительно, от кружки с кофе не согреваются. Этери мучительно зевает. Из чашки пахнет корицей и мускатным орехом. Марк сам молол утром специи по фирменному рецепту. Говорит, научился у друга, который жил несколько месяцев в Индии. В смеси даже есть немного гвоздики и ещё чего-то, что Этери распознать не может. Оно пахнет восточным сказками и жаркой ночью.       Делает очередной глоток. Жидкость обжигает горло, спускается ниже, распространяя тепло с привкусом... кардамона. Наконец нужное слово приходит на ум. Этери морщится.       -- Серёж,-- отставляет термо-кружку дальше.-- Будь другом, принеси мне кофе... нормальный.       -- С корицей?-- Дудаков принюхивается к новому напитку издалека.-- А этот уничтожить?       -- Ответ, да. На оба вопроса,-- Этери протягивает кружку, все ещё пристально смотря на Сашу в центре катка.-- Спать хочу, умираю.       Сергей хочет пошутить, но потом сдерживается. Этери без необходимой дозы кофеина способна на убийство. Сегодня работать нужно еще более усиленно, забывая о неудобствах. Даня с Аленой и Алиной во Франции. Все остальные-- в Хрустальном. Работают, как заведенные, впитывают каждое слово от главного тренера. В глазах Этери-- усталость, но еще и какой-то теплый свет. Тот, который Сергей уже давно не видел в ней...       Этери становится ...мягче. Саша вон валит прыжок за прыжком, но не получает взрыв от бортика до центра. Этери кусает губы, прячет ладони, скрещивая их на груди.       Несокрушимая.       Опять зевает, улыбаясь чему-то своему, принимает из рук Дудакова горячий стаканчик.       --Ты мой спаситель.       Дышит над нежной пенкой, прикрыв глаза. Пар поднимается вверх диковинными завитками, будто целует щеки. Этери улыбается чему-то своему, вспоминая...краснеет.       --Трусова, это в пол ноги! Ты там совсем страх потеряла?       Сашка делает вид, что не слышит, скрываясь у соседнего бортика. Этери стучит ладонью по дереву.       --Вот же бессмертная,-- ловит на себе взгляд Дудакова, закусывает губу.       Уши горят.       Сергей отворачивается, еле сдерживая смех.       Видеть Этери счастливой нравится ему больше всего на свете.       Пусть даже при этом она в последнее время безбожно опаздывает на тренировки и постоянно зевает.       Марк готовит завтрак на кухне, уверенно взбивая яйца для омлета. Этери нежится в постели. В чужой квартире ей комфортно, но странно.       Непривычно.       Светлый скандинавский интерьер, минимум мебели, четкие линии. Нордическое спокойствие и широкое пространство.       Здесь Этери хорошо дышится...ничего не цепляет взгляд в спальне, не мешает думать.       Лаконично.       Умиротворенно.       Не так, как у большинства.       У самой Этери в квартире множество вещей, подарков, воспоминаний. Тех, что вытягивают эмоции из глубин памяти маленькими якорям.       Хвать-- и равновесие нарушено.       Снова балансируешь между "уже небольно" и "слишком сильно".       Даже у Дани дома-- память нескольких поколений на полках и стенах. По ним можно изучать историю семьи.       Познавать человека напротив.       В спальне Марка чисто и светло. Четкая люстра, на стенах-- парочка нейтральных картин. Обезличенные места-- такие даже не поймешь, где сняты, в какой стране. Они ничего и никогда не расскажут о своем владельце. Идеальные свидетели.       Телевизор на стене отражает в себе большую кровать и заснеженные вершины постельного белья, среди которого нежится Этери.       Борется с собой, чтобы встать, все еще ощущая искры после утреннего секса.       Опускает босые ноги на мягкий ворсистый ковер, тонет в нем по самую щиколотку, вздыхает.       Из кухни умопомрачительно пахнет завтраком.       Этери рефлекторно тянется за мужской рубашкой на спинке стула, чтобы накинуть ее на обнаженные плечи, прикасается к воротничку, внезапно осознавая, что одежда не та.       Опускает руку, понимая, что пока...неуместно.       Можно сказать даже, дико.       Натягивает джинсы и кофту, приглаживает волосы.       Марк встречает ее хозяйским поцелуем в губы, ставит тарелку с завтраком, чашку чая с лимоном, проводит пальцами по щеке.       -- Ты очень красивая.       Этери смущается, прямо ощущает, как щеки наливаются краской.       Марк взгляд не отводит,но и больше ничего не делает. Позволяет доесть завтрак, а потом, наклоняясь целует уверенно, опуская руки на талию и поддевая кофту вверх.       -- Мне нужно на работу,-- протестует Этери,но не может отстраниться.       -- Подождет,-- в глазах Марка желание и огонь.-- Вчера же ничего страшного не произошло от твоего опоздания...и сегодня они справятся.       Пальцы сжимают грудь, колено раздвигает ноги. -      - Я снова безумно хочу тебя, Этери...здесь и сейчас.       Она чувствует его возбуждение бедрами, губами, горящим низом живота...и сдается, закидывая руки на плечи.       Когда Марк снимает кофту и прикусывает ухо, Этери откидывает голову, не в силах сдерживать стон больше похожий на неясный всхлип.       Он побеждает.       Она больше не сопротивляется.       Тренировка идет в рабочем режиме, Пока Даня с Аленой и Алиной покоряют Гренобль, Аня прыгает лутц раз за разом. Хрупкая, тоненькая, как тростинка, но словно стальная до кончиков волос. Следующая она летит в Китай.       Снова с Даней.       Он вызывается на этапы Гран-При с упорством камикадзе, идущего на штурм. Этери вначале пытается его отговорить, распределить нагрузку более равномерно, дать другую возможность спасти себя от пустоты и неизбежности.       Даня упрямо не соглашается. Появляется в его взгляде что-то, что заставляет Этери отступить,согласиться с доводами и выбором.       Она узнает саму себя в этой одержимости работой. И дает ему возможность.       Даня хваетается за нее не задумываясь.       Этери остается только все принять.       Постоянно сжимает в пальцах телефон, слушает голосовые, смотрит фото. Даня пишет обо всяких мелочах, из которых и состоят великие вещи. Этери чувствует, что они всегда рядом, несмотря на то, что Гренобль отделяет от Москвы несколько тысяч километров.       Там Даня счастлив.       Марк приезжает на машине к Хрустальному и терпеливо ждет. В нем внутри--иллюзорное большое спокойствие. Почти всегда.       Под стать его суровой квартире. Кристально-прозрачной в своей пустоте и белизне.       Этери опаздывает.       Марк ненавидит ждать, стучит пальцами по рулю, откидывается на кресло, глубоко вздыхает.       Не помогает.       Раздражение накатывает, как волны на пустой берег.       Этери выбегает на крыльцо, что-то судорожно печатая в телефоне.       Даже не смотрит в его сторону.       Резко останавливается, но айфон не прячет, кивает с еле заметной улыбкой, быстро подходит к машине, открывая дверцу, краем взгляда считывает сообщение.       Даже не извиняется.       Щелкает ремнем.       --М, поехали?       Ее огромная сумка еле умещается под ногами. Что она там вообще носит в таких объемах?       На экране призывно мигает очередное сообщение.       Даня.       Четыре буквы в имени Марка раздражают еще больше. Этим двоим вечно мало времени на работе, чтобы решить все вопросы. Вздыхает, привлекая к себе внимание.       -- Я тебя ждал.       Этери удивленно смотрит ему прямо в лицо, кладет руку на бедро.       -- Нужно было войти внутрь,-- наивно, но справедливо.       Марк морщится.       -- Еще вашей охране все объясняй.       Этери проводит ногтями по ноге.       -- Я внесу тебя в список посетителей.       Кусает губу, улыбается хитро.       Сообщение в телефоне снова отвлекает ее внимание.       Марк включает зажигание.       -- Я был бы уже не против познакомиться с этим мифическим Даней и Сергеями, с которыми ты проводишь почти все свое время.       --Конечно,-- Этери блокирует телефон.-- После этапа Ростелекома. Мы все будем на месте.       Кажется, эта женщина вообще ничего не замечает вокруг себя. Даже не видит, что молчание в салоне уже почти электризуется. Сквозь него пробивается очередной звонок. Этери подносит руку к уху, отвечает через хендс фри, говорит будто бы даже не на русском. Какие-то термины, позиции, цифры.       Марк смотрит на нее украдкой. Точеный профиль на фоне окна, волосы сбились под шарфом, пальто нараспашку. И понимает: спешила. Врядли та женщина, которую он видел по телевизору на этапах Гран-при и других соревнованиях( смотрел специально, конечно же) позволила бы себе так небрежно одеваться.       Выдыхает.       Когда разговор обрывается, наконец говорит:       -- На следующих выходных хочу познакомить тебя с моими друзьями. Они как раз вернутся из поездки.       -- Угу,-- тут же листает ежедневник, делает записи, зависает в нем на какое-то время.       -- Послезавтра мне тоже нужно уехать на неделю,-- Марк включает поворотник.-- Отдохнем друг от друга немного.-- шутит.       -- Угу,-- Этери все еще что-то смотрит в ежедневнике, морщится, вспоминает, просчитывает.       Она не здесь. И это "Угу" абсолютно ничего не значит, но Марк вдруг отчаянно понимает, что больше не хочет говорить в пустоту.       Включает негромко музыку, сосредотачивается на дороге, пропитанной дождем. Этери на соседнем сиденье растворяется в своем мире, куда Марка все еще не пускают.       Пока.       Но это лишь вопрос времени.       Тормозит у знакомого подъезда. Сегодня решают остаться у Этери. Она выходит на своей волне, тянет за ручки сумку, морщится от дождя, ищет ключи в кармане. Марк идет позади, как невидимая тень. Очередной разговор по телефону ставит стену между ними еще до входа в квартиру. Там пахнет цветами-- очередной букет бордовых роз стоит в зале на центральном столике, как обелиск.       Этери в комнате переодевается и зажигает везде свет. Марк идет на кухню, чтобы готовить обещанный ужин, открывает бутылку вина.       Спустя пятнадцать минут Этери входит к нему: домашняя и еще более хрупкая. На такую нельзя ни злиться, ни обижаться, а нужно лишь обнимать и ...любить.       --Попробуй соус,-- протягивает на деревянной лопатке.       Сладковатый. Этери любит острее, просит добавить перец.       -- Ты сделаешь нас огнедышащими драконами.       Пожимает плечами, опять пишет что-то в телефон.       -- Неужели там что-то настолько важное?--спрашивает почти беззлобно, контролируя себя.       --Да...--Этери всегда говорит правду.-- Но через пятнадцать минут я могу быть вся твоя,-- шутит.       Они договорились посмотреть вместе " О чем говорят мужчины". В кино то ходить обоим некогда.       Ужин уничтожен, вино в бокалах исчезает. Этери свое обещание пока не держит, ведь в Гренобле аврал. Она опять спасает мир не пятнадцать отпущенных минут, а гораздо больше, пока пожар не потушен.       Идут в зал, включая на хожу телевизор с обещанным фильмом.       Этери кладет телефон, выдыхая.       --Вроде все,-- улыбается.       Марк возвращает ей улыбку, незаметно переворачивая айфон экраном вниз, чтобы надоедливое мигание не сводило с ума.       "С какого-то времени появился вопрос - «Зачем?»       Вот раньше тебе говорили: «Слушай, я с двумя девушками познакомился, у них квартира свободна в Отрадном, посидим, выпьем! Поехали!» Ты сразу ехал. Если бы тебя спросили «А зачем?», ты бы сказал: «Как зачем? Ты че, дурак? Две девушки, отдельная квартира! Посидим, выпьем, ну?!»       А сейчас… Тебе говорят «поехали», а ты думаешь: «Две какие-то девушки… Левые. Квартира у них в ОТ-РАД-НОМ! Это ж ехать туда, пить с ними… Потом то ли оставаться, то ли домой… Завтра на работу. Зачем?!»       Марк на экран не смотрит, ловит улыбку Этери на лице, наклоняется ближе, целует в шею, трется носом.       -- Я тебя хочу.       Она откидывается на подушки.       -- А зачем?-- усмехается.       Марк почти рычит.       -- Этот фильм учит тебя плохим вопросам...очень плохим,-- на ощупь находит пульт и нажимает на кнопку.-- А затем...       Этери на поцелуй отвечает, закрывая глаза.       Вино разливается по телу, смешивается с жаром от прикосновений.       --Ты безумно красивая... И я уже по тебе скучаю.       Этери смеется, выгибается, позволяя стянуть с себя кофту, забывая обо всем на свете.       Назавтра она снова опаздывает на работу, залечивая искусанные губы бальзамом Кармекс с вишней.       Дудаков не говорит ей ни слова.       Когда Марк уезжает в командировку и на пару дней до нового этапа возвращается Даня, все снова становится на свои места.       Вот только совсем как раньше уже ни у кого не получается.       Даня улетает с Аней в Китай, а Этери усиленно погружается в тренировки, возвращая себе привычное напряженное счастье и борьбу за результат.       Марк приезжает в субботу, небритый, скучающий, с неизменным букетом бордовых роз, дышит ее духами, утыкаясь носом куда-то за ухо.       В его глазах-- туман и усталость от перелета.       --Тебе лучше домой,-- уверенно говорит Этери, останавливаясь у своей машины на стоянке Хрустального.-- Завтра пойдем на ужин, как договорились. А сегодня нам обоим нужно делать то, что продуктивнее.       Марку необходимо поспать. Этери-- быть на связи с Китаем. Она проводит руками по взъерошенным волосам, легонько целует в уголок губ.       -- Не дуйся, но это правильно,-- опирается на капот.-- Спасибо за цветы.       Марк и сам понимает, что выбор верный, что все равно сам заснет после перелета почти мгновенно, ловит тонкую руку за запястье, прикасается к маленькой венке губами.       -- Я люблю тебя,-- признание срывается с губ внезапно, слова скатываются на асфальт.       -- Я знаю,-- сжимает ладонь пальцами, подталкивая к двери, обнимает на прощанье.       Что уж тут сказать, если эта стоянка слышала о любви гораздо больше, чем некоторые спальни.       Аня выигрывает этап, приносит третью золотую медаль и недолгое успокоение. Этери стоит у шкафа, выбирая наряд. Идти в очередной дорогой ресторан в джинсах не кажется ей хорошей идеей. Нужно хоть как-то...соответствовать?       Надевает брюки и атласную рубашку, наносит макияж.       Марк приезжает ровно по часам, целует, опуская руки на талию.       -- Мне когда-нибудь повезет увидеть тебя в вечернем платье?       Этери пожимает плечами. Это не та одежда, которая ей нравится. Да и платья в гардеробе можно пересчитать по пальцам...одной руки.       -- Тебе не нравится?-- приподнимает бровь.       -- Нравится. Но обещай надеть платье, которое я тебе подарю, в следующий раз.       Она смущается, чувствуя, как румянец окрашивает щеки, поправляет волосы. Так выглядит забота?       Или...?       Найти ответ некогда. Теплые пальцы поглаживают шею, впитывая в себя эту нежность до конца.       Запоминая.       Подает пальто уверенным движением. Этери понимает, что привыкает к этому стандартному ухаживанию и уже почти не путается в рукавах. Переплетает пальцы с мужской ладонью, закрывая дверь.       Чувствовать другого человека холодной осенью-- приятно. Даже спасительно.       Сердце трепещет в груди, обжигает искрами. Горит, но не сгорает, пряча бабочек внутри под ажурное стекло.       Защищенное.       Не уничтожающее.       Правильное?       В ресторане шум почти оглушает, но Этери уже давно знает, как сделать так, чтобы никто не догадался о твоих истинных чувствах. Она не любит толпы и громкие места. И новых людей.       Уже на самом деле раз десять пожалела, что согласилась на эту затею. Но отступать нельзя.       Марк ведет ее сквозь толпу в уединенный вип-зал с уверенностью ледокола.       Люди за столиком оглядывают Этери с любопытством, но без осуждения. Как что-то экзотическое или сказочное. И только потом она понимает, почему.       Саша.       Роман.       Катерина.       Мария.       Вова.       И Аглая.       Последнее имя вызывает улыбку. Два человека с редкими именами по определению понимают друг друга лучше. Теплые рукопожатия, улыбки...и любопытство.       -- Нам просто всем было интересно, кто сможет очаровать Марка настолько, что он выйдет в люди,-- Аглая начинает первой, сверкает карими глазами, смеется.-- Теперь понятно, почему.       Этери тушуется. Эти слова граничат с бестактностью, а не открытостью.       Отреагировать не успевает.       -- Признаемся честно, мы гуглили, даже смотрели пару соревнований,-- Мария пожимает плечами, скрепляет руки в замок.       --Женское любопытство, что уж тут,-- Катерина откидывает назад длинные рыжие волосы.-- Поэтому справедливо, если больше рассказывать о себе будем мы.       Улыбается. Все ребята согласно кивают. Открытые, спокойные...не осуждающие.       Этери понимает, что неясное раздражение внезапно уходит. Они, по крайней мере, честны и искренни. И не тратят время попусту.       Марк, Вова, Рома и Саша-- одноклассники. Дружат с детства, карьеры строят в разных сферах, но общаться стараются часто.       Девушки все-- супруги. Знают друг друга годы, и годы. Войти в такую компанию почти невозможно, но Этери понимает, что дружить ей некогда. Да и есть ли необходимость?       Слушает про путешествия в Индии. ( Значит, это Рома привез рецепт той самой смеси из специй в кофе). Аглая хвастается всем индийской бирюзой на пальце. Камень похож на осколок неба. Безумно идет к ее глазам.       Вспоминают, как застряли в лифте по дороге на свадьбу Вовы и Маши. Раздвигали дверь руками ( Марк всех спас). Но успели выпить шампанское для храбрости.       Катя с Сашей каждый Новый год ждут всех у себя в загородном доме под Москвой.       Приглашают уже сейчас. В том числе и Этери.       Она сидит, чувствуя руку Марка у себя на плече и иногда даже включается в разговор.       -- А тебя часто узнают в городе?-- Маша спрашивает безобидно, но Этери напрягается.       --Бывает,-- невозмутимо пожимает плечами.-- Но я там редко бываю, если честно. Все больше на катке.       Она говорит абсолютную правду. Вот только с появлением Марка дала себе послабление, а так да, все знают-- Этери Тутберидзе неизлечимый трудоголик и работает почти без выходных. Вот и сейчас отвечает что-то в телефоне, ловит на себе укоряющий взгляд Марка, мол, мы же говорили об этом.       "Обещай мне хотя бы пару часов не пропадать в телефоне. Мы все так редко видимся, чтобы тратить время на работу..."       Айфон прячется в карман. Почти обжигает экраном.       Пальцы поглаживают поясницу.       Вино немного пьянит.       Девушки собираются из-за стола подышать,а Этери идет за ними, чтобы размять ноги.       Мужские разговоры о бизнесе сразу воцаряются за их спинами. Аглая уверенно берет плед и выходит на балкон. Все бредут за ней, укутывая плечи и вдыхая свежий воздух.       --Этери, ты куришь?-- щелкает зажигалкой и выпускает дым в вечерний город.       Она качает головой.       --Иногда...но сейчас не хочу,-- замечает вечерние платья во всех деталях, дорогие клатчи.       Даже любимый Луи Виттон.       -- Красивая,-- говорит, чтобы поддержать разговор.       Маша отворачивается, выпуская дым в сторону.       --Спасибо.       Если ты ничего не знаешь о людях, то обычно всегда говоришь о моде или погоде. Этери вдруг понимает, что уже хочет домой. Или хотя бы посмотреть в телефон, чтобы узнать, как там дела в Китае, борется с собой, но в конце концов, достает айфон из кармана брюк.       Улыбается от фото, которые присылает Даня. Они с Аней дурачатся с мягкими игрушками. Дети, честное слово.       -- Знаешь, а я вот не удивлена,-- Этери понимает, что Катя обращается сейчас именно к ней.-- В том, что Марк именно тебя выбрал.       Она не курит, а просто стоит рядом, оперевшись на перила и продолжает.       -- Судя по всему, ты удивительная женщина, а у Марка всегда все самое лучшее. Он не умеет по-другому. Машина последней модели, квартира в элитном доме, работа в престижной фирме и девушка-- самый известный тренер по фигурному катанию.       Этери пожимает плечами, стараясь не смотреть вниз.       -- Я в хорошей компании,-- отшучивается она, но горло немеет.       До сих пор с Марком они никак не обозначали себя друг для друга, не говорили о планах или желаниях. Они просто были.       Этери внезапно осознает, что наступает как раз то время, когда "просто есть" уже недостаточно.       Бабочки под сердцем затихают.       Ждут.       Никому не хочется гореть.       Даже если иначе не получается.       Марк отчаянно не понимает, почему этот этап Гран-При так важен. Отчего Этери нервничает и гоняет Сашу день за днем. Почему именно здесь ей нужно триумфально победить и что-то доказать.       Для него имя Жени Медведевой-- всего лишь история из рубрики "фигурное катание". Этери никогда не говорит о ней или причинах ухода.        То, что он знает-- это известное всем " как дочь" и серебро Пхенчхана. Для Марка - это более чем достаточно.       Он терпит дурное настроение Этери, ее нежелание совместных ночей и отговорки. Убеждает себя переждать, пока этот этап пройдет.       И он заканчивается.       Саша побеждает, приносит очередную золотую медаль, а Этери сияет.       Марк смотрит на нее по телевизору, стараясь удержать дрожь при виде оголенного плеча,ждет совместный ужин, чтобы поздравить всю команду. На экране они кажутся молодыми и счастливыми. Неконтролируемый укол ревности пронзает сердце от осознания, что вокруг его Этери всегда слишком много мужчин, пусть даже и излишне для нее неопытных и молодых.       Платье в подарочной упаковке с ярким красным бантом уже ждет, ресторан выбирает тренерский штаб.       Марк просто приспосабливается.       Ему больше ничего не остается.       Этери переодевается на ужин в кабинете. Оба Сергея курят на улице, Даня ждет Олю, о чем-то беседуя на коридоре. Из зеркала на Этери смотрит какая-то незнакомая женщина.       Сережки с гранатами контрастируют с белым платьем , которое подчеркивает фигуру, оголяя ключицы, на тонком запястье-- такой же гранатовый браслет, огненный, немного кровавый, оттененный загорелой кожей.       Даня смотрит на Этери в кабинете и почти не может дышать.       Неземная.       Волшебная.       Она отвечает по телефону, смущается, прячет прядь за ухо, закусывая губы.       Даня чувствует, что его словно бьет током. От Этери исходит свет. Он почти бормочет вслух слова, возникающие в голове, но сдерживает себя.       Я слышу не то, что ты мне говоришь, а голос.       Я вижу не то, во что ты одета, а ровный снег.       И это не комната, где мы сидим, но полюс;       плюс наши следы ведут от него, а не к...       Этери медленно оборачивается.       Улыбается.       Гранатовые сережки покачиваются в такт ее движению.       --Ты что-то сказал?       Даня качает головой, вспоминая, как дышать.       -- Нет. Просто тебя все ждут.       Снег и свет перед его глазами тускнеют.       Марк подходит к Этери и по-хозяйски целует ее в щеку. может, он и хотел бы в губы, но она отворачивается.       Смущается.       -- Это Марк,-- представляет.-- А это...--немного запинается.-- Даниил.       Даня протягивает руку.       -- У меня папа тоже Марк...вот совпадение.       Рукопожатие сильное и уверенное.       -- Ага,-- Марк приобнимает Этери.-- Судя по возрасту я бы тоже мог быть твоим отцом,-- улыбается своей шутке, не понимая, почему никто не реагирует.       Этери отворачивается. Такая простая фраза вызывает в ней слишком много ненужных воспоминаний и осуждений.       -- Да он тебе в сыновья годится, -- Марина машет руками.-- Ты о чем думаешь? Если все станет известно, тебя распнут за молодого любовника.       Этери прячет лицо в ладони.       -- Хватит... меня и так пинают за все, что можно. Хоть ты не начинай.       Марина делает глубокий вдох.       -- Да, ты и так уже привыкла. А твоего Даню будут жрать еще больше. Как стервятники, за то,что ублажая великовозрастную начальницу, стал заслуженным тренером.       Этери стучит кулаком по столу.       -- Прекрати! Ты же знаешь, что Даня талантлив.       Марина пожимает плечами. -- Я знаю..ты знаешь...наши друзья знают. А для большинства он так и останется твоим кроватным мальчиком, получившим все, через постель       Оля подходит неожиданно, разряжая обстановку. Представляется, улыбается, рассказывает новости, давая Дане вздохнуть и больше не смотреть в глаза Этери. Там он считывает вину и замечает что-то еще...то, что никак не может понять.       Боль?       В любимом ресторане они сидят за привычным столиком. Комплимент Этери не сказал разве что ленивый. Оба Сергея постоянно шутят, Даня приобнимает Олю с удивлением понимая, что они почти зеркалят Марка и Этери напротив. Ее духи перебивают все запахи и щекочут ноздри. При других обстоятельствах беседа могла бы быть даже милой, но Даня задыхается, пока официант не приносит меню.       Прямо на первой странице самая знаменитая картина Энди Уорхелла-- Банка супа.       Даня улыбается, вдруг ловит смешинку Этери и тонет в ее глазах, словно никого другого не существует вокруг.       --Энди Уорхел...-- начинает напевать он.-- Что ж ты вьешься...       --Над моею головою...-- подхватывает Этери.       Они смеются почти в голос, ловят на себе удивленные взгляды,но не могут остановиться.       --Это опять из того фильма, что мы не смогли посмотреть, потому что...-- Марк недвусмысленно намекает, когда смех исчезает.       Этери краснеет, становится почти под цвет своих гранатовых сережек.       Даня незаметно делает глубокий вдох. Пока они ждут, музыка в зале так и зовет потанцевать...       -- Пойдем?-- вытягивает Олю из-за стола.-- Еще кто-нибудь?       Этери вопросительно смотрит на Марка.       -- Я не люблю танцевать,-- словно обрубает.       Даня почти спотыкается. Этери же танцевать наоборот любит. И умеет, но остается за столом, пока Розанов не приглашает и ее.       Мелодия ведет их за собой. Даня смотрит на Этери с Сергеем, понимая, что не может отвести от нее взгляд, пока не замечает, что Марк тоже наблюдает, почти сжимая кулаки.       Почему-то эта ревность приносит Дане удовольствие, хотя он так до конца и не в силах понять...как рядом с Этери может быть кто-то, кто не умеет танцевать.       Белое платье почти блестит в полумраке и заставляет вспоминать о снеге и почему-то нежности.       Даня закрывает глаза, чтобы не ослепнуть.       Раньше, пятно посадив, я мог посыпать щелочь.       Это всегда помогало, как тальк прыщу.       Теперь вокруг тебя волнами ходит сволочь.       Ты носишь светлые платья. И я грущу.       Неясная тоска о несправедливости бередит сердце, выбивая землю из-под ног. В этот момент Дане отчаянно становится понятно, что Марк Этери не подходит. Как другу, ему бы следовало об этом сказать, но музыка заканчивается, Этери делает реверанс и подходит к столу.       Марк проводит ладонью по ее тонкому запястью,согревает пальцы.       Этери улыбается, трет щеку, оборачивается.       Она выглядит такой сияющей, что слова сгорают в горле даже не собравшись в предложения.       Этери кажется счастливой.       И это заставляет Даню молчать.       Во имя чего-то большего, чем его чувства.       Гораздо большего.