Иллюзии.

      Декабрь 2019-январь 2020. Этери.       Этери чувствует, как слова постоянно застревают в горле. Контроль внутри всегда приводит к такому эффекту.       Ей отчаянно нельзя показывать эмоции, говорить лишнее, намекать на что-то, что ближе, чем она может себе позволить.       Этери многое нельзя.       Ведь за каждым шагом следят те, кого хотелось бы назвать журналистом, если бы...очень много если. А еще те, кто любит ее на столько, что готов задвинуть во имя чего-то иллюзорного даже свою жизнь. Или те, кто ненавидит и коверкает каждое слово.       Поэтому Этери старается молчать.       Но даже тишина вокруг иногда убивает.       --Ты обещала, что мы наконец сходим в кино. Как обычные нормальные люди,-- Марк говорит в телефон не повышая голос, просто констатирует факт.       Этери обещала и не выполнила. Опять.       Она на самом деле даже уже и не помнит, когда успела согласиться. Скорее это было что-то сродни: давай когда-нибудь...а давай.       Но теперь обещания давят. Сознаться, что это все как-то забылось-- еще хуже. Марк ждет ответа. Точнее, хотя бы какого-то замещения.       Извинения?       Этери кусает губы.       Извиняться она не любит и даже не умеет. Тем более сейчас не видит причин. Все в семье знают, что пока сезон не закончен, от Этери пользы мало. Все равно-- на первом месте будут эти хрустальные девочки, мальчики, мальчики постарше--те, которые команда, но такие же практически беспомощные без нее.       Те, кому нужно сейчас быть рядом, чтобы написать ответ на обвинения и грязь.       Марк интернет не читает. Он ограждает себя от ненужной информации. Аглая пыталась пару раз кидать ему ссылки на особые откровения, но без результатов. Марку не интересно, что пишут про Этери. Гораздо больше его волнует, почему она никак не может понять: их отношения имеют будущее. И ради этого иногда нужно делать выбор.       Этери же почему-то упрямо этого не замечает. Точнее, выбор делает, но ни разу не в их пользу.       --Может, поэтому у тебя нет близких друзей кроме двоих с работы,-- Марк говорит в сердцах, будто выплевывает.-- Один из которых все-таки женат, а второй-- практически безответственный ребенок.       Этери обхватывает себя руками, закрывается привычным жестом, заканчивает разговор коротким:       -- Ты ничего не знаешь.       И уходит.       От ответа.       Причин.       Марка.       От всего.       Потом Марк извиняется. Он всегда делает это первым. Как и в этот раз после разговора по телефону про кино и обещания. Присылает свое коронное: "Прости. Я люблю тебя."       Будто любовь на самом деле оправдывает то, что он говорит. Этери открывает сообщение уже ночью, просыпается. читая ответ на их вечерний опус, чувствуя внутри разбитость, пустоту и обиду.       Слова из экрана телефона почти прожигают.       Она больше ни о чем не жалеет. Слишком долго молчала, невысказанное уже дало побеги и пробило грудную клетку изнутри. Вырвалось на волю.       Почему-то полегчало ненадолго.       Ведь как научиться жить с дырами в груди?       Этери ступает босыми ногами на пол, пальцам холодно. Будто скользит по тонкому льду. Идет бесшумно, почти на высоких полупальцах, заглядывает в зал. Улыбается.       Спят оба, как мальчишки. Сергей хмурится, сжимает кулаки под подушкой. Как всегда, предельно серьезный.       А Даня сопит, вихрастый, лохматый...привычный. Скинул одеяло-- только хвост прижал коленом. Ежится от холода.       Этери подходит почти бесшумно, укутывает, стараясь не прикасаться, чтобы не разбудить. Тепло возвращается в заботливый кокон. Даня вытягивается на кровати, пихая локтем Дудакова.       Этери чувствует себя воровкой, которой нужно срочно выбираться, пока оба не начали мутузить друга друга и не проснулись. Хороша она будет, если застукают в зале.       Останавливается уже на кухне, сердце трепещет. Улыбается. В собственной квартире прятаться--это искусство. Замирает у подоконника, проводит ладонью по глиняному горшку, бесшумно наливает воду в кружку, а потом-- в сухую землю.       Герань отражается в холодном окне, тонкие пальцы невесомо касаются увядших лепестков.       -- Давай у нас получится тебя оживить,-- говорит шепотом, сама себе удивляясь.       Этери не знает, у кого просит исполнить это желание, но слова вырываются на волю.       --Пожалуйста...       Перед чемпионатом России всегда так мало времени, чтобы все успеть. Этери постоянно спешит, хотя очень старается. Выбирать подарки нужно за один день. Всем и сразу, если вдруг не купила в течение года. В шкафу, как обычно, стоит большая коробка с отложенными вещами для тех, кому повезло больше. Самое смешное как раз в том, что наиболее близким приходится искать подарки дольше всех. Такой вот закон отношений.       Этери идет по торговому центру, надеясь, что никто ее не узнает. Хочется отдохнуть от людей и разговоров. Рождественские мелодии играют вокруг, пахнет чем-то сладким и праздничным. Сердце немного оттаивает. Ведь, если не в эти праздники, то когда начинать верить в чудеса?       Если не теперь, то, когда проводить время с семьей?       Кофе пахнет умопомрачающе и Этери разрешает себе немного расслабиться, остановиться в суете, заказать сезонный капучино со специями и ванилью.       Молча наблюдает, как люди ходят такие счастливые, влюбленные, настоящие. Шуршат пакетами, везут детей в колясках, смеются. Впервые за долгое время что-то внутри екает, потому что вдруг отчаянно хочется также-- ходить по магазинам вместе, выбирать подарки общим знакомым, прятать их от детей, выдумывая истории про деда Мороза. Всего этого почему-то не хватает. Не самого праздника, а таких вот приготовлений, разделенных на двоих.       Этери отпивает глоток теплого кофе, облизывает губы от терпкой пенки, закрывает глаза.       Марк предлагал отпраздновать Новый год по традиции с его друзьями, на даче Саши и Кати, за городом. Получил отказ и даже, на удивление, все понял. Потому что у каждого из них все-таки свои традиции. А общих пока как-то и не сложилось...       Этери пытается понять сейчас, почему не позвала Марка с собой в магазин, почему не впустила его в этот новогодний хаос. А еще больше думает, избавил бы он сейчас ее от этого тоскливого чувства одиночества внутри, которое так и рвется наружу при взгляде на сияющие пары?       --Что тебя не устраивает в нем, Этери?-- Марина пьет вино и ставит бокал на стол.-- Что не так для тебя с Марком?       -- С чего ты взяла, что не так?-- обсуждать личные отношения Этери не любит, но от сестры почти ничего не скроешь самого детства.       --Ты не познакомила нас всех с ним, это раз,-- загибает палец.-- Не распаковываешь его цветы, это два. И у тебя не горят глаза, когда я называю его имя, это три.       Этери хмурится. Не горят глаза? Это вообще о чем?       --Ты выдумываешь,-- почему-то оправдывается, но взгляд отводит.       -- Нет,-- Марина непреклонна.-- Когда ты завела отношения со своим хореографом, я тебя только так и вычислила...       -- Не нужно об этом,-- Этери прерывает даже слишком резко, сжимая ножку бокала.-- Это уже в прошлом.       --Да,-- Марина кивает.--Именно. Марк-- это то, что тебе нужно для будущего, чтобы двигаться дальше. Возьми пример с Даниила.-- Слова в комнате звучат простые, но почему-то хлесткие.-- Более молодую замену тебе он нашел рекордно быстро...       Этери выводит из оцепенения громкий крик рядом. Она вздрагивает, отгоняя голоса в своей голове. Марина в чем-то всегда права, постоянно задает вопросы, от которых так сложно сбежать.       Что не так с Марком?       Что ей мешает?       Что не дает другим увидеть их счастье?       Этери ответа пока не знает, поправляет пакеты с подарками, с удивлением понимая, что среди всех этих личных и иногда безумных вещей Марку предназначен дорогой, безликий галстук в стандартной упаковке.       Ведь что еще подарить такому человеку на Новый год?       На чемпионат России Этери везет с собой в чемодане подарки. Пока еще без упаковки,припрятав ножницы и скотч на дне. В тренерском штабе у них давно традиция-дарить то, что ты сам никогда себе не купишь, но обязательно приносящее радость. То, на что не хватает времени, чтобы найти, или смелости, чтобы взять самому.       Этери улыбается, представляя лица Сергея и Дани, когда они получат свои подарки. Чувствует себя почти как новогодний эльф, когда распаковывает бумагу со смешными оленями, отрывает скотч ногтями, стараясь не думать про сегодняшний день.       Короткая программа девочек не на высоте. Женя, как тень из прошлого, рядом наступает на пятки. Это уже даже не больно, а как-то тревожно...ведь, что будет, если кто-то оступится? Лед-- штука скользкая. А еще есть Лиза, которая тоже тренирует квад и прыгает триксель.       И еще здесь Оля.       Приехала вместе с Даней, сидит на трибунах, болеет за их команду, приносит ему кофе, кладет голову на плечо в ресторане, поддерживает какой-то странный разговор...       Оля, которая сейчас стонет за тонкой стенкой номера, чувствуя Даню внутри себя. Его поцелуи, его руки...его всего.       Этери закрывает уши ладонями. Прямо как в той самой знаковой программе для Жени "Слышу-не слышу". Она не хочет слушать, но не может убрать все звуки из комнаты окончательно.       Делает глубокий вдох, чтобы не видеть перед собой карие глаза, в которых когда-то тонула сама, не представлять его смех и такое, пронзающее до мурашек, вытянутое из самых глубин памяти:       -- Вот тебе доказательство...Ты живая. Ведь мертвые не плачут.       Этери уходит стремительно, когда напряжение становится невыносимым, прячется в душе за стеной воды и звуков, смывает с себя дрожь и жар гелем с лавандой и ежевикой.       Снова минута за минутой убивает бабочек в груди.       Вымораживает себя, чтобы ни на секунду не задумываться, почему это все...так больно?       Спустя время обматывает бумагой карманную головоломку для Дудакова.       --Иногда я даже не знаю, чем себя занять, пока у вас тут внутренние шутки и танцы.       Давно уже как-то нет этого предельно-внутреннего с Даней, а вот идея с игрой жива. Пальцы пытаются оторвать скотч, но все равно дрожат. Так чертовски хочется сигарету.       Как там было в дурацком анекдоте?       Сексом надо заниматься так, чтобы вашим соседям хотелось выйти покурить?       Этери борется со своим желанием. Руки почему-то трясутся, срываются, протыкая кожу острыми ножницами. Капля крови падает на бумагу.       --Вот дерьмо,-- шипит, по-детски зализывает ранку.       Заматывает скотчем коробку кое-как. Хотела же как лучше, а вот получилось, как всегда. Но подарок для Дани,а он точно не удивится.       Символично как-то вышло, не поспоришь.       Кровь не останавливается, как назло...Этери выдыхает и сдается.       Бредет по коридору к Дудакову с подарком наперевес, зажимая палец, стучит неловко костяшками, улыбается.       Пластыри с гусеницами уверенными руками наклеиваются на рану, подарок прячется в сумку. Этери виновато улыбается, мол, растрясла твой сон, влезла без спроса, но Сергей ничего не говорит.       Она нарушает тишину первая.       -- У тебя есть сигарета? Умираю, хочу закурить.       Дудаков не задает лишних вопросов, протягивает пачку, берет в руки зажигалку, укутывает Этери в свою куртку и еще плед, открывает форточку.       Они стоят на стульях, как нарушители порядке в старшей школе, выпуская дым на улицу, где, кажется, птицы на лету замерзают.       Вместе с ними остывает и огонь внутри Этери.       Затухает пламя, способное сжечь бабочек, летящих на него всегда с завидным упорством.       Но это их не спасает.       Холод способен убить также, как и жар.       Только медленнее...и, наверное, более милосердно.       Для Этери Чемпионат России заканчивается триумфом и победой. Но отнюдь не счастьем. Никто из учениц не показал свой максимум, поэтому вся борьба еще впереди. Также, как и главный праздник.       Даня провожает ее на такси, передает подарки под елку еще и Дише с Глебом. Этери улыбается, протягивая свой сверток. Пальцы неловко соприкасаются, губы царапаются о шершавые щеки.       -- Когда откроешь свой подарок, скажешь,-- Даня хитро улыбается.       Этери кивает. Между ними все такое же хрупкое равновесие между дозволенным и не очень. Она думает, перешла ли грань, намекнув на излишний шум из соседней комнаты ночью, но звуков, способных выбить из спокойствия, Этери больше не слышит.       --Ты тоже сообщи, как посмотришь свой.       Тут же соглашается, благодарит, помогает сесть в такси.       --До встречи в Новом Году...       Этери уезжает, оставляя Даню одного стоять и смотреть ей вслед. Подарки приятно тяжелеют в руках.       Марк тоже приготовил свой, но обещал отдать лично.       --Хочу увидеть твои глаза, когда ты его получишь...       Этери ловит себя на мысли, что люди на Новый год действительно делятся на две категории: те, кто дают подарки из рук в руки, наслаждаясь реакцией, и те, кто делятся чудесами в коробках.       Себя, она, конечно, относит к последней категории, пока не понимает, что галстук Марку до Нового года передать не успеет.       Но это почему-то ее абсолютно не расстраивает.       Этери готовится к ужину на Новый Год под радостную музыку, слушает смех Диши из соседней комнаты. Когда она успела так...вырасти? Стать взрослой, рассудительной, самостоятельной?       Глеб дурачится и подкидывает ее в какой-то поддержке. У Этери непроизвольно екает сердце, а потом отпускает.       Глеб надежный. Ему доверять дочь не страшно. Почти как самой себе.       Этери надевает новое платье, наносит макияж. Новый год в России уже наступил, тысячи сообщений прорываются сквозь телефон.       Марк шлет фото друзей с бенгальскими огнями за столом.       Wish you were here       "Хочу, чтобы ты была тут."       И Этери вдруг думает о том, что когда-нибудь Диша может выбрать праздник не с ней. Или они не смогут приехать друг другу...или...Когда-нибудь в будущем сама Этери может захотеть быть там.       Она пишет ответ и отсылает.       " С Новым годом. Когда-нибудь так и может быть".       Смайлик.       Ответ приходит почти сразу, словно Марк не выпускал телефон из рук.       "Люблю тебя".       Этери, как всегда, молчит.       Вечер проходит в смехе и разговорах, танцах и радости. Глеб приглашает Этери и умело ведет сквозь пары. Он знает, что делать.       --Спасибо вам за Дишу,-- говорит на самое ухо.       --За что именно?-- ей правда интересно знать.       --За то, вырастили ее счастливой и любимой.       И Этери все понимает.       Даже то, что Глеб не произносит вслух.       Уже дома отправляет всех спать, а сама сидит в кресле у искусственного камина. Платье сияющим куском ткани лежит на стуле. Этери в домашнем кажется еще более уютной.       Новогодней Москве уже можно и просыпаться, а Этери все еще не ложилась.       Не хочется, слишком много мыслей и впечатлений в голове.       Как встретишь Новый год, так его и проведешь?       Не работает. Совсем не работает. Она бы и с радостью так встречала год за годом, но прошлый нарушает всю картину мира. Дубаи все меняет и не дает забыть.       Воспоминания прорастают через невидимые дыры в груди цветами...только со слишком острыми шипами.       Этери морщится от ярких картинок перед глазами, вздыхает.       Раз.       "Цветастое платье треплет ветер, оголяя колени. После вина почему-то хочется курить. дурацкая привычка, подростковая.       Этери кутается в шарф, чувствует, как Даня обнимает за талию.       --А давай вместе бросим?-- шепот у уха.-- Банально, но в Новый год.       Этери пожимает плечами.       -- А давай. Даня находит листик и ручку, протягивает с улыбкой, в которой спрятана не одна тысяча чертей.       Этери что-то пишет, ставит подпись, демонстративно оставляет пачку сигарет и зажигалку на перилах, Даня делает приписку и прячет листик в карман."       "Я, Этери Тутберидзе, торжественно бросаю курить. 01.01.2019 и подпись.       " В случае нарушения уговора, ЭТ обещает спеть на людях. Песню и место выбирает Даниил Глейхенгауз".       Два.       "Идут по песку вдвоем, Этери доверчиво обхватывает данино запястье, которое нельзя разжать в отличие от пальцев. Вот только Даня, конечно же, всегда обещает держать ее крепко и никуда не отпускать.       Этери очень хочет ему верить.       Ракушки под ногами большие и красивые. Еще не успели убрать пляж после шторма. Новый год же.       Пальцы вытягивают из песка одну за другой. Отмывают в прохладной воде.       -- Ты слышишь, как море шумит?--Даня по-детски прикладывает ракушку к уху.-- Слышишь?       Этери кивает.       Слышит.       Даня вытягивает из кармана блокнот с ручкой, опять что-то пишет, засовывает в свою ракушку, улыбается.       -- Напиши что-нибудь и спрячь. Прочитаем ровно через год.       Этери задумывается. Ракушка под пальцами поет, сердце бьется так сильно, что сливается с плеском волн.       Что написать в короткой записке? Самое важное? Наконец кивает и пишет две фразы, комкает листок, прячет его внутрь.       --Меняемся,-- Даня отдает свою ракушку, кладет вторую в карман.-- Главное не перепутать.       --Не перепутаем. Моя более красивая,-- Этери ехидно улыбается.       -- Как, впрочем, и всегда,-- Даня покорно соглашается и целует.       Три.       "Рассвет наступает медленно, пробуждает город. Они сидят на песке, прижавшись плечом к плечу. Столько слов сказано, историй из детства сейчас подарено друг другу, как самые дорогие сокровища,все сохранено в памяти.       Даня идет разминать затекшие ноги по кромке воды, Этери смотрит ему вслед. Мальчишка, который ее смешит.       Тот, который сумел согреть, заглянуть так глубоко, как еще никому не удавалось...и не испугаться при этом.       С кем действительно получилось...и в горе, и в радости. По-настоящему.       Этери чувствует, как слова опять рвутся изнутри, выводит пальцем на песке под ногами.       "я...сердечко...тебя".       Сама себе удивляется и на минуту пугается, волна набегает слишком резко и далеко, слизывает буквы, Этери вскрикивает от неожиданности.       Даня оборачивается, бежит спасать ее от злого моря, поднимает с песка, так и не замечая, как становится на почти уже невидимую надпись ногами, и уничтожает ее окончательно."       Четыре.       Звук за окном возвращает в реальность, Этери пытается вспомнить, где в последний раз видела ту ракушку. Сейчас ей интересно, что же написал Даня. Но больше всего она хочет верить, что свою он все-таки не найдет.       Рука тянется за подарком под елкой, срывает бумагу и замирает. Книга. Любимая книга из детства. Про девочку, считавшую себя маленькой принцессой, через какие трудности она не проходила бы...Та книга, о которой Этери рассказал Дане на пляже год назад. Издание, которое у нее было в детстве...те самые картинки, переплет...воспоминания.       Казалось бы, говорили об этом всего один раз, а Даня как-то запомнил и нашел.       В груди становится тепло.       "Если Природа сделала тебя дающей, руки твои и сердце всегда раскрыты. Конечно, может случиться, что руки у тебя иногда бывают пусты, но сердце твое всегда полно."       -- Время открывать подарки,-- смеется Диша у самого уха и смотрит свои под елкой.       От Дани она получает меховые наушники с ушками и корону. Ведь они с Глебом еще те коты-аристократы. Этери улыбается, наблюдая, как дочь радуется и ее подаркам.       Еще все-таки ребенок.       Счастливый.       Любимый.       Всегда ее.       Диша устраивается рядом в кресле, листает книгу, не задает лишних вопросов, прижимается ближе.       --Почитаешь мне? Как в детстве...       Этери кивает, старается, чтобы голос предательски не задрожал, ведет пальцев по странице...Ведь когда еще читать сказки, как не в Новый год?       "Темным зимним днем, когда над лондонскими улицами навис такой густой и вязкий туман, что фонари не тушили и они горели, как ночью, а в магазинах зажгли газ, по широким мостовым медленно катил кэб, в котором рядом с отцом сидела странная девочка.       Она сидела, подобрав под себя ноги и прислонясь к отцу, который обнимал ее одной рукой, и глядела в окно на прохожих – в ее больших глазах застыла непонятная, недетская задумчивость."       Москва встречает холодом и шумными улицами. А еще обещаниями, которые нужно выполнять. Все бы ничего, если бы не Чемпионат Европы впереди и девочки, борющиеся с собой каждый день.       Даня почти не справляется с ними. Этери возвращается его спасать с каким-то подкожным чувством вины, что уехала. Время наверстывать еще есть, хотя его и ничтожно мало.       Марк приезжает прямо в Хрустальный. Этери там практически живет, приходя домой лишь ночевать--упала в работу, как в глубокий омут. Три дня Марк еще терпит ее присутствие в Москве, но не с ним, а потом сдается.       Привозит на каток во время обеда еду для их двоих, букет роз и подарком. Обнимает почти до треска в ребрах, целует отчаянно и крепко. И Этери понимает--действительно скучал.       Дарит ему новый галстук, принимает в открытые ладони коробочку с украшением. По виду понятно, что дорогим и почти аристократичным. Марк сразу надевает его ей на шею, щелкает застежкой цепочки, оценивает, улыбается.       Ему нравится то, что получилось, Этери проводит пальцами по драгоценному камню на шее. Среди ее ракувы и крестика он кажется чужеродным элементом, но снимать сразу не получается.       Любая женщина тут же прыгала бы от счастья и показывала подарок всем знакомым. Любая...но не Этери. Ее сейчас больше волнует, что Аня не может скоординировать тело, что Саша постоянно валит прыжки на тренировке, а Алена не знает, как успокоить дрожь в ноге.       Объяснить это Марку слишком сложно. На грани невозможного, поэтому Этери молчит. Они обедают, беспечно рассказывая про свой раздельный Новый год, пока Марк как бы между прочим не произносит:       -- Мы можем с ребятами все вместе собраться на Старый новый год. Они не против завести новую традицию. У них даже подарки есть для тебя.       Этери откладывает вилку, что-то просчитывая.       -- Я не могу,-- говорит и смотрит прямо в глаза.-- У Диши День Рождения. И я поеду к ней.       Марк замолкает. В его глазах читается удивление, смешанное с каким-то безумием. Где это вообще видано, что бы так летать через океан, как будто в соседний город. Столько часов перелета. И ради чего?       Нарушает тишину удивленными, каким-то излишне злыми словами:       -- Это сумасшествие, Этери. Ты не можешь так постоянно делать и бросать здесь все.       Так и читается между строк-- ты не можешь постоянно бросать меня.       Но она уже почти не слушает. Когда кто-то называет ее безумной, всегда не может сдержаться.       -- Диша--моя семья. А семья всегда превыше всего.       Марк сжимает руки в кулаки, что-то рвется из него, но немного все-таки гасится.       -- А может я тоже хочу стать твоей семьей, Этери? Но постоянно бьюсь о какие-то стены. Ты единственная женщина во всем мире, которую я готов пустить в свою квартиру. И даже построить новый дом, дерево посадить...--замолкает на секунду.-- Сына вырастить, в конце концов. Только ты нужна мне из всех, кто когда-либо был рядом, понимаешь?       Он стоит слишком прямо для человека и кажется при этом каким-то беззащитным, но в то же время сильным.       --Я готов на все ради тебя. Сделать то, что тебе нужно. Чего ты хочешь, Этери? О каком доме мечтаешь? Где хочешь жить? Я дам тебе все, только позволь мне тебя любить.       Этери сжимает в пальцах украшение на своей груди и не может подобрать слова. Она видит, что он готов дать ей все, о чем мечтает каждая женщина в мире, но почему-то не знает,что ответить.       Внезапно хочет спросить, а где среди всего этого общечеловеческого счастья фигурное катание?       Но не успевает.       Дудаков неловко стучит, зовет на второй лед, виновато улыбается. Марк замолкает, извиняется за резкость и уходит. Ему тоже давно пора на работу, но вот Этери заставляет себя дышать все глубже. Такого ей еще не говорил ни один мужчина, Марк не врет и от этого становится еще более странно.       Незнакомо.       Он все равно провожает в аэропорт, целует на прощанье. Но к серьезному разговору больше не возвращается. Марк и так сказал слишком многое.       Этери ему за это благодарна, уходит в сторону самолета, оглядывается назад у выхода. Марк смотрит ей вслед не мигая.       Как молчаливая статуя.       Покорно ждет.       Также, как и обещает ждать возвращения, чтобы встретить по прилету. Потому что потом у него--командировка, а у Этери--Грац.       Всего два дня между друг для друга.       Этери обещает, что они обязательно увидятся. Ей самой не хочется нарушать свои слова.       Ведь это то ничтожное малое, что можно сделать для человека, готового построить для тебя дом.       "Милая моя. Никого дороже нет в мире у меня".       Этери не врет, обнимает Дишу, целует в щеку, ловит ее счастье руками. Торт и свечи, тепло, шарики. Не верится, что 17 лет уже прошло с ее рождения, которое помнится как будто вчера.       Этери улыбается, замечая, как Глеб помогает нарезать торт. Сейчас у них такой возраст, что все дороги открыты, если сердцем ты чист и свободен.       Диша взрослеет. Отдаляется постепенно, обрастает своими привычками и знакомыми, о которых Этери уже и не знает до конца. Скоро совсем вырастет, дойдет до точки, когда может появиться и своя семья.       Когда-нибудь.       Этери пробует торт на вкус, стараясь спрятать глаза. Всегда в такие дни слезы все норовят вырваться от воспоминаний, когда впервые увидела Дишу и взяла ее на руки, прижав к себе.       А потом сама не знает, как отпустила в США. Ради ее же счастья и лучшей жизни.       И вот сейчас, в этой уютной комнате, Этери понимает, что тоже мечтает о счастье. Для себя. Чтобы было о ком заботиться каждый день. И чтобы о ней тоже заботились.       По-настоящему, не взирая на все безумия и сложности.       Чтобы появился кто-то, кому не страшно открыть душу и позволить мечтать.       Кто-то, кто не струсит и будет понимать даже без слов самое важное.       -- Я люблю тебя, мам.       -- Я тоже тебя люблю.       Это так просто со стороны, но так отчаянно сложно на самом деле-- говорить о своих чувствах. То, чего Этери до конца не умеет.       Но сегодня очень желает научиться.       В аэропорту Марк встречает с неизменными букетом роз, но безропотно везет в Хрустальный на работу, протягивая ароматный кофе. Этери благодарно касается губами края стаканчика, понимая, что чего-то не хватает...Корицы.       Но она ничего не говорит. Ведь Марк же старался.       Они едут под знакомую мелодию Вивальди в салоне и даже немного улыбаются, несмотря на то, что от долгого перелета чертовски болит голова и ломит все тело.       Этери ждет тренировка, на которой всем кажется, что они уже давно тонут, а та, кто может всех спасти, вот-вот приедет.       И она спешит, не думая больше ни о чем другом.       Марк помогает отнести чемодан и уезжает. Обещает встретить вечером, Этери соглашается. Она так договорились еще два дня назад.       Тренировки на удивление не приносят разрядки, но дают уверенность, что все будет хорошо.       Даня кажется каким-то странным и молчаливым, хотя и не признается в чем причина. Этери думать об этом некогда, да и абсолютно нет сил.       К концу работы Марк уже ждет у бортика. Его стали пускать на тренировки...по личной просьбе.        Он ловит замерзшие ладони в свои теплые руки, обнимает, заглядывает в глаза:       --Поехали ко мне. Там есть вкусный ужин, а не пустая квартира.       И Этери сдается. Дома действительно холодно и абсолютно нет еды.       Оставляет чемоданы на работе, прощается с Даней и Сергеем, садится в машину, даже находит в себе силы улыбнуться.       Дома Марк кормит ее горячей едой, наливает вина, а в конце ужина делает очередной подарок.       В бархатистой коробочке-- браслет с плотными звеньями, который застегивается на руке и словно тянет ее вниз под своей тяжестью. Слишком дорогой, чтобы его тут же снять. Этери внезапно понимает, что это, очевидно, комплект с новогодним украшением.       --Спасибо,--улыбается.-- Ты решил меня избаловать.       Марк улыбается в ответ.       -- У меня еще есть куда стремиться.       И в этот момент Этери каким-то внутренним чутьем понимает, что он имеет в виду...какое следующее украшение Марк может подарить ей, чтобы окончательно превратить в свою....окольцованную птицу?       Этери идет в душ молча, почти с закрытыми глазами,возвращается в полотенце, ищет пижаму для сна, но вместо нее находит новую ночнушку. Шелковую, красную, на тонких бретельках и с кружевным верхом.       Смущается.       Марк помогает ее надеть, проводит пальцами по ключицам и плечам, заглядывается на оголенные коленки.       Ночнушка предельно короткая и невесомая.       Почти кукольная. Та, которую она сама никогда бы не стала носить.       Этери чувствует себя в ней обнаженной и прячется под одеяло, чтобы согреться, пока Марк направляется в душ.       Он приходит в спальню в одном полотенце,от которого так и веет жаром и неприкрытым желанием. Этери лежит на кровати почти провалившись в сон, смотрит, как Марк выключает ночник, укладывается рядом. Ей до безумия хочется сейчас спать и чтобы эта зудящая головная боль, наконец, прекратилась.       Но мужские руки с каплями после душа блуждают по телу, проводят по бедру, задирая и так короткую ночнушку, по-хозяйски сминают кожу, скользят по животу и вверх. Марк дышит тяжело, обжигающе. Его пальцы похожи на раскаленные угли, прижигающие ребра.       Как тавро.       --Я так по тебе скучал,--шепчет каким-то незнакомым голосом.-- И так тебя...хотел...       Рука сжимает грудь даже слишком сильно, Этери задыхается, пытаясь отстраниться.       --Марк, я...Не...       Не успевает договорить. Чужие губы заталкивают остальные слова обратно в горло, кусают почти до боли.       -- Ты самая сексуальная женщина в мире,--нависает ближе.-- Как же мне повезло, что ты...моя.       Руки уверенно раздвигают бедра, не давая пошевелиться. Марк скидывает полотенце,оказывается между ними, лишая возможности вернуть все обратно. Целует властно, словно берет свое, не спрашивая разрешения.       --Согни ноги,-- еле касается уха губами, но не дожидаясь делает все сам, впиваясь кончиками пальцев в нежную кожу .       --Расслабься,-- почти стонет, встречая тихое сопротивление.--Расслабься.       Он входит слишком резко, словно распинает ее на мягких простынях, замирая на секунду, отодвигает хрупкую ладонь, в которую Этери успевает поймать свой внезапный крик.       -- Тшшш,-- прикасается губами к месту укуса.-- Я хочу тебя слышать...полностью...       Ловит ее бездонный взгляд, перехватывая запястья рук над головой, прижимает к подушке.       Этери чувствует, как браслет больно впивается звеньями к нежную кожу,оставляя следы, рефлекторно дергается от движений внутри себя.       Резких, почти звериных...вызывающих неконтролируемые стоны и желание освободиться.       Но тяжесть мужского тела не дает пошевелиться, разрывает изнутри.       --Я так тебя люблю, Этери...безумно тебя люблю,-- слова почти стекают по мокрой коже.-- Ты нужна мне постоянно...вся... целиком... полностью... навсегда.       Толчки убыстряются...Этери больше не сопротивляется и покорно закрывает глаза.       Когда Марк достигает пика удовольствия и успокаивает дрожь в теле, она не может даже пошевелиться. Голова болит еще сильнее, смешиваясь с пульсацией в запястьях, которые освобождаются только теперь. Звенья браслета отпечатались практически до крови, оставив после себя синяки...такие же, как потом проявятся и на бедрах.       Этери больше не двигается, пока Марк не притягивает ее ближе,пока не кладет ладонь на живот и с оттяжкой целует в шею.       -- Завтра обязательно повторим,-- шепчет практически засыпая от наслаждения.-- Тебе нужно будет отдохнуть от работы и никуда не идти, я прослежу...       Он молча прижимает хрупкое тело к себе, очевидно, желая согреть, но сжимая под ребрами так сильно, что дышать полной грудью Этери больше не может.