Иллюзии.

      Январь 2020, Этери.       Этери просыпается утром слишком рано для того, чтобы будить Марка, но и лежать дальше в кровати сил нет. Рука,которая обнимает целую ночь, как-то душит. Тяжесть на плече становится невыносимой,заставляет аккуратно выскальзывать, чувствуя себя чуть ли не жидкостью. Этери оставляет Марка спать в громадной кровати, прикрывая одеялом, быстро собирает вещи со стула, на цыпочках выходит из комнаты и только потом делает глубокий вдох.       Дверь предательски стучит.       Этери вздрагивает, понимая, что пробуждение Марка почему-то ее...пугает. Включает свет на кухне, поправляет джинсы, натягивает свитер, неловко задевая вязанной манжетой запястье. Рефлекторно шипит.       Кожа болит,когда браслет прикасается к ней, словно обжигает. Так, наверное, чувствуют себя вампиры из сказок, когда их пытают серебром. Только на руке у Этери золото самой высшей пробы, тяжелое, жутко дорогое...которое она тут же снимает и закидывает в сумку. Становится легче. Туда же отправляется и кулон.       Ничего лишнего на теле не остается.       Этери молча кутается в широкий ворот белого свитера, понимая, что мерзнет в этой просторной квартире несмотря ни на что. Может стерильная белизна вымораживает?       Несмотря на то, что именно Этери называют Снежной Королевой, в ледяных чертогах Марка ей холодно. Собрать слово "вечность" из льдинок, чтобы получить свободу и новые коньки, Этери даже не пытается.       У нее всегда были проблемы с головоломками.       Ставит чайник,сосредоточенно ищет в упорядоченных ящиках банку с кофе, потом-- корицу. Вместо одной специи-- целая смесь, от запаха которой Этери чихает и смешно морщит нос. Вздыхает, выключая кипящую воду.       В этом доме, несмотря на внешнюю чистоту, неуютно, словно тут нужно не жить, а снимать рекламный ролик для каталога Икеи. Этери на секунду кажется, что она даже расстановку мебели когда-то видела на страницах журнала.       Наливает в отмытый до скрипучего блеска стакан холодную воду: если уже кофе выпить не получилось, зубы стучат о стекло, сон уходит с каждым глотком. Остатки на дне Этери по привычке хочет вылить в цветок на подоконнике. Он нежно зеленый, в ярком красном горшке--почти единственное цветное пятно во всей квартире.       Тонкие пальцы прикасаются к листьям, а потом замирают, отставляют стакан на стол.       Этери смеется.       Цветок не настоящий.       Искусственный.       Как и все, что сейчас ее окружает . То, от чего отчаянно и безумно хочется сбежать сегодня утром на свой родной каток, где не нужно ни собирать "вечность", ни ждать новые коньки.       Она почти бежит в коридор, натягивает обувь, стаптывая от нетерпения задники, накидывает куртку, не застегивая, вызывает на ходу такси.       Выдыхает уже в машине, откинувшись на заднем сиденье.       -- С вами все хорошо?-- участливо спрашивает водитель черного опеля.       Этери кивает, красит губы вишневым блеском и произносит.       --Все нормально.       И даже сама этому верит.       На крыльце почти сталкивается с Даней. Он стоит в куртке на распашку, в руках-- пахнущий до умопомрачения стаканчик кофе с корицей. Этери тянет руку, забирает напиток, блаженно закрывает глаза после первого глотка. Кофе ее оживляет.       Вот только Даня, как всегда слишком внимательный, видит то, о чем хочется забыть и не думать. Звенья на запястье горят,словно огненные отпечатки. В глазах-- Дани ужас, смешанный с чем-то, чего Этери понять не может.       Кажется, заглядывает прямо в душу своими карими глазами, ищет ответы, которые она дать не в силах. Этери страшно, что Даня прочитает в ней слишком много, а еще больше--почувствует, закрывается стремительно.       Незачем ему в это вмешиваться. Она справится сама, без чужих укоров и напоминаний.       Самостоятельно.       Расходятся по комнатам, стараясь не возвращаться к следам на руках.       Когда Этери переодевается, чтобы выйти на лед, то с удивлением замечает, что и бедра тоже саднят.       Марк пишет сообщение за сообщением, обрывает телефон настойчивым "ты где?", " я думал у тебя выходной", " могу заехать к тебе в обед".       Этери понимает, что нужно бы и ответить, но оправдываться сил уже нет. Завтра Марк уедет в командировку до начала февраля, поэтому его желание провести день вместе, логично.       Вот только не целесообразно.       Этери еще столько всего надо сделать перед Чемпионатом Европы. И самое главное-- привести в равновесие то, что стремительно раскачивается уже несколько месяцев. В Хрустальном назревает недовольство.       Этери считывает это по поджатым губам папы Саши, по на полтона выше словам мамы Алены, даже неловкому молчанию родителей Ани. Золотая медаль в Граце одна. А спортсменок, которые оставляют позади всех остальных в Европе--три.       И Этери честно не знает, кто из них сильнее.       На чемпионате России все успели наделать ошибок, а Саша вообще не участвовала в борьбе. При условии, что опять уехала с родителями отдыхать на Новый год.       Этери хочется увидеть максимум от каждой из своих девочек, но Аня не может собрать прыжки, а Алена нервничает. Среди всего этого хаоса желание Марка кажется слишком второстепенным и немного детским.       Неужели он не понимает насколько на самом деле то, что сейчас происходит на катке, важно?       Этери идет на обед с Аксеновым, забывая телефон в кабинете. Могла бы вернуться за ним, не далеко еще ушла, но не решается. Есть у них негласное правило-- все равно во время беседы не отвлекаться на гаджеты. Так рабочие моменты решаются продуктивнее.       Этери садится в машину, по дороге сообщая Дане, куда едет. Он кивает.       При всем своем занудстве Аксенов знает Этери слишком хорошо. А еще пережил с ней не один Хрустальный кризис.       Они беседуют долго, успевают съесть не только крем- суп и эскалоп с салатом, но и брауни с двумя чашками кофе.       Раньше вечернего льда Этери на работу не спешит. Эдуард видит проблему гораздо глубже, чем все остальные. Глобальнее.       -- Если кто-то захочет уйти, мы на твоей стороне,-- просто говорит он.       А Этери вдруг понимает, что Эд озвучивает ее страхи. Те, что никак не хотят сформироваться в слова до этого момента.       Если кто-то захочет уйти, они снова окажутся в аду.       Но это происходило уже настолько часто, что чертей на каждом из его кругов Этери уже знает в лицо и по именам.       Возвращаются как раз на тренировку, в кабинете телефон кажется горячим от сообщений и эмоций. Делает глубокий вдох, перезванивает, просто говорит правду о забытом телефоне и проблемах на работе.       Марк на удивление кажется спокойным, желает всего хорошего, а потом произносит:       --Может,оно и к лучшему, что мы сегодня разминулись. Мне так многое хочется тебе сказать, что полчаса обеда--слишком мало.       Этери удивляется, но не задает больше вопросов. Некогда отгадывать загадки.       Пора спасать свой ледяной мир.       В который раз.       Домой попадает уже поздно, закидывает вещи из чемодана в стиральную машину, выгружает еду из китайского ресторана за углом. Тишина квартиры не пугает, а исцеляет. Герань на подоконнике оживает, выпускает новые листья.       Этери улыбается.       Уже перед сном прячет коробку с лампочками обратно в шкаф. Кто бы мог подумать, что времени не хватит навести порядок еще с прошлого прихода команды. Среди вещей на самом дне пальцы нащупывают гладкий бок ракушки. Той, что собирали вместе в Дубаи.       Год прошел, а кажется, что вечность. Воспоминание пронзает, как молния.       "Лишь бы Даня о своей не вспомнил."       Но эту Этери прижимает к себе и пытается достать длинными пальцами послание.       Получается с третьего раза. Она же упорная.       Данин почерк сложно разобрать, но и это по итогу выходит.       "Я был слеп, но рядом с тобой впервые увидел свет".       Эти слова звучат, как цитата из какого-то фильма, но на самом деле Этери вчитывается в дрожащие буквы немного дольше, чем следовало бы.       Иногда ты забываешь о прошлом, пока оно само тебя не находит.       В большинстве случаев-- слишком поздно.       Этери так и не может вспомнить, когда Марк называл ее светом.       Память услужливо подкидывает образы совсем с другим человеком. -- Когда ты рядом, все вокруг становится ярче.       -- Ты меня только что лампочкой обозвал?       -- Нет, солнцем.       Подготовка к Чемпионату Европы забирает все свободное время. Никто из девочек не в лучшей форме. Реагируют они тоже по разному.       Этери постоянно раздражает эта глупая аббревиатура ТЩК. Три буквы для ленивых. Потому что Алена, Саша и Аня-- совсем друг на друга не похожи и ведут себя иначе.       Алена в последнее время плачет, когда срывает прыжки.       Аня--замыкается в себе.       Саша--злится.       Хочет всем доказать, что она не зря меняла историю фигурного катания. Вот только сил и спокойствия не хватает.       Этери мечется между каждой из них и думает, как действительно сделать так, чтобы все показали себя с лучшей стороны, как отдать уже больше, чем смогла.       Как привить то, что важнее всего: фигурное катание-- это жизнь.       А жизнь не бывает гладкой. Есть взлеты, падения и перерывы.       И только от тебя самого зависит, как ты встретишь эти препятствия.       Обойдешь, кинешься напролом или...взлетишь.       Грац становится похож на недоразумение уже после объявления ледовой арены.       --Это же ангар,-- почти шипит Этери, рассматривая фото.-- Они издеваются?       Дудаков не сдерживается, смеется.       --Ты боишься, что твое пальто Луи Виттон будет слишком контрастным на фоне?       Этери пытается не выдавать себя. Черти в глазах играют в салочки.       --Нет, она боится, что ей в таком виде предложат корову там подоить,-- Даня не выдерживает первым.       -- А ты будешь колоть дрова,--парирует Дудаков.       Этери смеется так, что щеки уже болят. Несмотря на внешнюю несерьезность они готовы побеждать, но юмор--это то, что держит команду.       Как цемент.       Может, поэтому, оказавшись на катке Граца, они еще долго держат смех в себе, пытаясь не выдать друг друга. Комментарии про будущие акробатические этюды Татьяны Анатольевны во имя комментирования так и тонут в шуме.       Этери чувствует себя до неприличия счастливой среди скрипа коньков и борьбы.       На какое-то время она даже забывает о том, что осталось в пыльной Москве.       Вечером идут на прогулку, едят мороженое, дурачатся, словно дорвались до чего-то по чему очень скучали. Даня, даже не спрашивая, выбирает самое шоколадное из всех.       Когда Этери вообще последний раз ела мороженое?       Уже и не помнит.       В основном все десерты из ресторана с пафосными листиками мяты или физалисом наверху. Вкусного мороженного так отчаянно не хватало, что сейчас она вгрызается в шарик с радостью изголодавшегося ребенка, слизывает капли языком, дышит...       Воздух в Граце кристально чистый, а небо какое-то уж слишком яркое и бездонное.       Смотрит украдкой на Даню с его лимонным , просит попробовать, щурится от кислого вкуса на губах.       --Как ты можешь такое есть?-- улыбается.       --С удовольствием,-- подмигивает в ответ, пробуя ее шоколадное.-- Мы с тобой точно не подеремся из-за еды. Никогда.       Дудаков поспешно отворачивается.       --На мое даже не смотрите, знаю я вас.       Щеки болят все сильнее.       Вечер нежно обнимает за плечи, но неумолимо заканчивается.       Этери в номере идет в душ, скидывая надоевшую одежду, стоит под горячими струями воды, чувствуя, как те обнимают измученное тело. Кожа уже давно зажила, но отпечатки на руке все еще заметны.       Это так странно: вроде не думаешь о чем-то, но оно постоянно о себе напоминает.       Этери носит кофты с длинными рукавами, прячет эти следы ото всех. Но в первую очередь от самой себя.       Выходит расслабленно из ванны и спотыкается об удивленный взгляд.       Даня.       Стоит посредине комнаты, смотрит, словно снимает даже это короткое полотенце. Но прятаться от него на самом деле не хочется. Тело реагирует на присутствие, как на что-то родное, привычное...не страшное.       Вот только слова отрезвляют.       Пальцы прикасаются к запястью, а в голосе что-то, чего Этери никогда у Дани не замечала...ярость, способная уничтожить все. И это ее пугает. Делает шаг назад, выслушивает просьбы, понимая, что сейчас хочет быстрее все закончить и остаться одной.       Слов в голове больше не осталось.       Все они вытеснены другими.       Несокрушимыми, как монолит.       Это.       Не.       Нормально.       И Этери не может избавиться от них ни вечером, ни ночью, ни на следующий день.       Это.       Не.       Нормально.       О том, что правильно, Этери думает и после того, как медали надевают на шеи ее девочкам, когда звучит гимн Российской Федерации, когда она садится в самолет по дороге в Москву.       Потому что именно там, в кресле, над облаками, Этери окончательно понимает самое главное.       Это нормально, когда женщина напротив баюкает малыша и улыбается ему в ответ.       Нормально, когда молодая пара держится за руки и смотрят романтический фильм на креслах слева.       Нормально, когда муж помогает жене открыть бутылку с кока-колой и крадет картошку фри из ее тарелки.       Нормально, когда пожилые соседи укрывают друг друга пледами и смотрят на фото внуков.       А вот отпечатки на запястье и постоянные оправдания-- это не нормально. В этом всем нет доверия или понимания и Даня чертовски прав, когда ужасается тому, что замечает.       Ведь то, что он не видит,в тысячи раз хуже.       Этери вспоминает жаркое дыхание Марка на своей шее, его руки на бедрах, разрывающее чувству изнутри и липкий шепот. Дрожь рвется наружу осознанием того, как можно было быть такой слепой. Как она сама не заметила ту грань, которую нельзя переходить никому? Как она позволила сделать это все с собой?       Горло сжимается спазмом и забирает остатки воздуха.       --С вами все в порядке?-- стюардесса нежно прикасается к плечу.       Этери вздрагивает.       --Нет,--наконец сознается одними губами.-- Со мной все не в порядке.       --Я принесу вам воды.       Она пьет маленькими глотками, стараясь успокоить сердце внутри, упрямо молчит.       Солнце гладит облака лучами, делая их похожими на сахарную вату.       Этери думает о том, когда она позволила потушить в себе свет и ничего не заметить?       Когда дала такую власть над собой абсолютно чужому человеку?       Дома первым делом одержимо начинает собирать вещи Марка в один большой пакет, даже не распаковывая свой чемодан.       И только потом замечает первые розовые бутоны на герани.       Этери просыпается от кошмара. Он мучает ее уже некоторое время, но раньше абсолютно не имел определенного образа. Просто казалось, что тьма вокруг становится удушающей и оглушает голосами, говорящими ей о ненависти и презрении.       День назад Этери стала узнавать некоторые из них.       Темная тень с интонациями Марка теперь постоянно повторяет:       "Ты моя."       "Как же я тебя хочу".       "Расслабься".       Этери просыпается, пытаясь найти в себе силы принять реальность.       Через пару минут сон всегда забывается.       Сегодня утром Диша убивает остатки кошмара своим смехом.       --Уже скоро увидимся на соревнованиях. Мы будем готовы,--убеждает она.       Этери очень гордится дочерью и желает им побед. Вот только сама всего рассказать почему-то не может. Диана что-то чувствует, пытается вытянуть признания, но получает сухое:       --Не волнуйся.       Но как она может не волноваться?       Этери всегда взваливает на себя слишком многое, пока тормоза не ломаются. Потом весь локомотив может полететь за ней в пропасть, поэтому нужен тот, кто увилдит первые сигналы приближающейся беды.       Диша это чувствует, но ничего сделать не может.       Надеется только на то, что сама скоро приедет, и все будет хорошо.       --Я люблю тебя,-- говорит на прощанье Этери.       --Я тоже люблю тебя, мам.       И именно поэтому после разговора она открывает телефон и пишет сообщение:       "Присмотрите за мамой, пожалуйста. С ней что-то происходит."       Отправляет.       Ответ приходит почти сразу.       "Хорошо".       Четкий и спокойный.       Как сам Дудаков.       Диша сама не может пояснить, почему в первую очередь не пишет Дане, но потом все понимает.       Сейчас Сергею Викторовичу она доверяет больше.       В нем Диана уверена на все двести процентов.       А то и больше.       Ведь он еще ни разу не уходил от Этери, когда был нужен.       Даже когда она сама закрывала двери, Дудаков оставался ждать с той стороны.       Этери едет на работу, слушая музыку и что-то напевая. На заднем сиденье-- пакет с вещами Марка. На самом верху-- две коробочки с украшениями. От них хочется почему-то избавиться быстрее всего, словно они в чем-то виноваты.       А виноват ли на самом деле хоть кто-то?       Многие женщины мечтают о таком мужском внимании, о признаниях и мечтах. Они готовы закрывать глаза на все и отказываться от своих желаний. Кто-то из них даже наивно верит, что сможет все изменить, что неприятные вещи никогда не повторяться, если они будут вести себя иначе.       Но мало кто осознает,что это всего лишь иллюзии. Люди не меняются. И те, кто строит вокруг тебя каменную стену, рано или поздно заделает последнее окно, чтобы обладать им целиком.       Можно ли назвать это любовью?       Наверное, да.       Больной, измученной, исковерканной...       Той, которая не должна существовать.       Этери смотрит на детей, разминающихся перед ней, и ощущает в груди что-то, что можно противопоставить удушающему чувству внутри-- настоящую любовь, которой не нужно обладать, разрушая.       Ту, что сильнее всего.       Камила застывает на шаре, делает первый шаг.       Даша бежит по льду, протягивая руки...       Майя порхает вслед за музыкой.       Даник танцует среди звезд для нее...       Этери смотрит на них и прячет нос в вороте кофты.       Потому что живет...       "С любовью к своему делу, к этим спортсменам, к этим детям...с любовью".       Они смеются у бортика, помогают друг другу, играют в догонялки, думая, что Этери не замечает. Такие разные, но в то же время похожие--стальные, несмотря на то, что "Хрустальные".       Этери улыбается.       "Я задаю себе вопрос смогу ли я понять этого ребенка...полюбить его".       И спустя столько побед и поражений она понимает, что каждый раз может. Отдает часть своего сердца, но любит, делая их лучше.       И это чувство внутри -- единственное, что имеет значение.       Марк возвращается из командировки за пару дней до начала соревнований в Саранске. Хочет приехать прямо из аэропорта, но Этери уверенно отказывает.       Переносит встречу еще раз, ощущая злость с той стороны телефона.       Ведь Марк так безумно скучал.       Этери знает, что это значит для него и для нее.       Синяки на руке еще окончательно не зажили. Видны, если манжеты кофты тянутся вверх.       Когда откладывать больше уже невозможно, Этери зовет Марка в обед на работу. До поездки остается два дня. Один из них--до прилета Диши и Глеба.       Марк приносит с собой громадный букет роз, морозную свежесть и запах дорогого парфюма. Этери смотрит на него будто со стороны : красивый, уверенный, успешный...и чужой.       Ставит цветы в вазу, уворачивается от поцелуя,а потом спокойно произносит:       --Нам надо поговорить.       Марк садится на соседнее кресло, ждет, хмурится. Его ухоженные руки сцеплены в замок.       -- У нас ничего не получится,-- говорит Этери и не отводит глаза.-- Я принесла все твои вещи.       Со стороны звучит даже слишком холодно и, наверное, неожиданно.       Марк внезапно забывает, как дышать.       -- Я не понимаю,-- выдавливает из себя.-- Все же было... нормально.       От этой фразы внутри Этери что-то срабатывает.       --Это. Не. Было. Нормальным,--чеканит она.--Мы никогда не понимали друг друга до конца.       Марк же не хочет слушать.       --Отношения--это всегда сложно, Этери. Не стоит сдаваться без борьбы.       Она прикрывает лицо руками, но тут же возвращает голосу стальное звучание:       -- Иллюзии никогда не стоят борьбы. А то, что было между нами, этим и являлось.       Этери хочет понять, что сейчас внутри Марка, почему он бледнеет, а потом сжимает руки в кулаки. А еще насколько далеко сейчас он готов зайти, чтобы удержать то, что теряет.       -- Я купил тебе самое красивое кольцо,чтобы сделать предложение-- вдруг произносит он.-- Был готов построить любой дом, дарить тебе подарки каждый день, носить на руках и давать самое лучшее, как то колье и браслет на Новый год. Что тебе еще нужно, Этери? Что?       В руках Марка очередная красная коробочка с кольцом, которая вызывает в Этери то ли страх, то ли злость, потому что мужчина перед ней так ничего и не понимает до конца.       -- Неужели ты не видишь,что это все не для меня?-- она почти кричит.-- Что это не просто браслет?-- свитер оголяет все еще заметные отпечатки звеньев на бледной коже.-- Это цепь, на которой ты хочешь меня держать в своей золотой клетке!       Слова сказаны, Марк на секунду закрывает глаза. В них Этери замечает бездну и злость. Ту, которую постоянно видит во сне.       Она пятится к двери, понимая, что боится человека в своем же кабинете. Липкий страх не дает сделать еще один шаг, пока знакомый голос Дудакова не возвращает в реальность.       -- Нам пора на тренировку, все тебя ждут.--он натянуто улыбается.-- Привет, Марк.       Этери медленно выдыхает.       -- Мы уже почти закончили разговор, сейчас иду.       Сергей невозмутимо пожимает плечами.       --Я подожду на коридоре,-- дверь он плотно не закрывает.       Марк прячет кольцо в карман, натянуто улыбается.       -- Этот хотя бы мне не угрожает,-- ухмылка делает его лицо некрасивым.       Этери удивленно приподнимает бровь.       -- Твой хореограф обещал что я пожалею, если тебя обижу,-- поднимает пакет с дивана.-- Я тогда подумал, что ты не сумасшедшая иметь с ним что-то более близкое...теперь вот понимаю, что ошибся.       Этери опирается на стену, понимая, что больше не хочет молчать.       --Нет, Марк. Я ухожу не к Даниилу, я ухожу от тебя,-- делает глубокий вдох.-- И верни ключи от моего дома.       Он находит в кармане связку и молча кладет ее на стол, выходит из кабинета, даже не оборачиваясь.       На подставке с изображением ирисов маленький брелок со стразами кажется издалека сказочной звездой, из которой вот-вот родится новое солнце.       Дудаков проскальзывает в кабинет, не задает ненужных вопросов, пока Этери сама не смотрит на него с улыбкой, спрашивая:       --И чем мы займемся полчаса до льда, ведь меня там явно никто не ждет?       Сергей пожимает плечами. Даня на выходном, а до начала тренировки еще есть время.       --А ты чего хочешь?       Этери поправляет волосы, греет руки и вдруг произносит:       --У тебя есть лишняя сигарета? Умираю, хочу курить.       Они стоят на улице, кутаются в куртки, выдыхают дым, как школьники, которых вот-вот застукают. Для Этери больше важен сам процесс бунта, того, что никто не ожидает от нее сегодня.       --Сереж,-- тушит сигарету.       --М?       -- Ты только...       --Дане не говорить,--перебивает.-- Я понял. Что еще ему не говорить?       Этери улыбается.       --То, что мы с Марком разошлись.       Дудаков пожимает плечами.       --Ну, и Слава Богу. Давно было пора.       Она толкает кулаком в плечо.       --Почему?       Сергей вздыхает.       --Даже меня уже тошнило от этих бордовых роз в твоем кабинете. Не говоря уже про все эти дивные пирожные, с лавандой, маракуйей или прованскими травами. Он что не мог купить тебе что-то нормальное, то, что не называлось типа " полет ошалевшей феи над ромашковым лугом"?       Этери смеется в голос, зажимает пальцами переносицу, стирает слезы с уголков глаз.       --Мне щеки болят,хватит.       --Трепи,-- улыбается Дудаков.-- Оцени мое самообладание, когда нам всем пришлось есть десерт со вкусом базилика и молчать...       В его глазах Этери читает сейчас многое...и облегчение, и радость, и заботу.       То, что делает и ее живой.       Настоящей.       Февраль 2020, Даниил.       В поезде на Саранск слишком шумно. Фигуристы укладываются, разговаривают, смеются. Даня проверяет, чтобы все были на местах и выдыхает. Диша с Глебом сидят в купе Лизы и что-то осуждают, все остальные --пьют чай и играют в Уно.       Поезд летит по путям сквозь снег и ветер.       В купе с Дудаковым уютно, но спать почему-то не хочется. Связь в телефоне плохая, Даня откладывает телефон. После расставания с Олей он уже привык к жизни одному, поэтому поездка в компании вызывает неясный дискомфорт.       --О чем думаешь?--Сергей закрывает книгу.       Даня пожимает плечами.       --Умираю, хочу курить.       Дудаков поджимает губы, улыбается чему-то, а потом заговорчески предлагает приоткрыть окно.       Они пускают дым в форточку и стараются не замерзнуть.       Носы стремительно краснеют.       Даня чистит мандарины, чтобы не пахнуть сигаретами, а потом, как бы между прочим, просит:       --Ты только...       Дудаков закатывает глаза.       --Да, Этери не говорить.Что еще ей не говорить?       Даня пожимает плечами.       --То, что мы с Олей разошлись.       С купе повисает мертвая тишина. В глазах Сергея мелькает что-то странное, заставляющее замереть и... ударить Даню подушкой по голове.       С размаху, выбивая пыль в воздух, прямо в лохматую макушку.       --Эй! Что за нахрен?       Он пытается увернуться, но получает очередной прицельный удар по голове. Дудаков лупит его с каким-то странным блаженным удовольствием, не давая сказать ни слова.       --Вы парочка дураков,--приговаривает он,делая очередной замах.-- И все это должны говорить друг другу, а не мне, черт побери.       --Кто мы?--Даня, закрывается руками, сжимая мандарины в ладонях.       --Ты и Этери,-- подушка снова выбивает пыль в воздух.       --Ее ты тоже бил?--наконец Даня успевает перехватить оружие Дудакова и откидывает его в сторону.       Лохматый, злой, раскрасневшийся.       Сергей невозмутимо подходит ближе.       --Как я мог? Она же, во-первых, моя начальница,--берет Даню под локоть.-- Во-вторых, женщина.--Подталкивает его к выходу.-- В третьих, у нее красивая прическа.--Открывает дверь.-- А вот тебе, мой дорогой друг, Глейхенгауз, сейчас нужно бежать к ней со всех ног и подобрать правильные слова.       Ускорение от колена Дудакова чуть пониже спины злит Даню еще больше, чем закрытая перед носом дверь. Он идет по коридору, закипая, представляет, как будет жаловаться Этери, пока осознание не заставляет его остановиться.       Парочка дураков.       Парочка...       Он и она?       Даня делает следующий шаг, понимая, что действительно больше не хочет молчать, что готов рассказать Этери всю правду, показав, наконец, белый флаг.       Но еще больше хочет, чтобы она тоже убрала свою броню и сдалась тому, чему уже больше нельзя сопротивляться.       Даня стоит перед дверью, а потом стучит по дереву, замирая в ожидании.       Этери открывает ему медленно, впуская в коридор свет, улыбается, когда видит перед собой оранжевые дольки на ладонях.       --Я мандарины принес...--шепчет и тонет в ее глазах.-- Прости, что шел так долго...