Мяса и зрелищ

Староста на первой паре не объявилась — никто и не знал о её судьбе. Не появилась так же истеричная борзая, которой посчастливилось не присутствовать в парке на празднестве, обратившемся катастрофой. Странно, что это были единственные потери. Остальные студенты боялись ужесточения карательных мер и, наверное, пришли лишь поэтому. — Первая пара — время прогулов, — шепнул Арнайт, заметив обеспокоенность Роа. — Не волнуйся. Это обычное дело. — Не хочу я таких обычных дел… — волчица едва удерживалась от того, чтобы не начать царапать столешницу со злости. В этот раз занятие проводилось в лектории побольше и посолиднее, чем тот чердачок, где проводилось первое собрание. Помимо обычной доски имелся проектор с большим белым экраном, на кафедре — подключённый к нему ноутбук, а за кафедрой стоял седой, коротко стриженый профессор в толстых очках, с офицерской прямой спиной и цепким взглядом. Погон только не носил, лишь обычные для преподавателя серый пиджак и чёрные брюки. И знакомиться начал вполне по-обыденному, представившись как Абанатов Виктор Михайлович. «Неужели прознали про вчерашнее…» — на миг испугалась Роа. Вполне могли какого-нибудь завхоза по делам фуррей! Но нет, хотя человек явно служил в силовых структурах, он уже давно не имел права никого арестовывать, лишь поучать. — Сегодня у нас есть отсутствующие, не так ли? — он посмотрел в лежащую на столе тетрадь. — Первая пара, первый серьёзный день обучения, всё понятно… Передайте им, я надеюсь, это было в первый и последний раз. В былое время, когда антропоморфы только поступили на службу, вы были куда ответственнее нас, людей, и служили нам примером. Сейчас давайте мы с вами и обсудим эту тему, — Виктор запустил презентацию. Арнайт толкнул Роа в бок — та чуть было не погрузилась в воспоминания о вчерашнем. С огромным усилием отбросив печальные мысли, волчица заставила себя сосредоточиться на уроке. Первым после стандартного вступительного слайда на белом покрытии экрана проявилась военная база, на которой перемежались люди и антро разных пород — что интересно, не только ранних подвидов. Абанатов пояснял, иногда поглядывая в распечатку: — Первые исследования по совмещению человеческой и звериной ДНК происходили в закрытом городе Старгороде. Самые ранние антропоморфы были созданы из людей после прохождения ими сложного комплекса регрессивных мутаций, но в результате стали совершенно отдельным разумным видом. Уже на его основе были выращены антропоморфы современные. Сначала их делали бесплодными при рождении — ради того, чтобы неудачные модели не смогли бы, так сказать, испортить жизнь своим потомкам. Но вы все происходите уже из поколения полностью сформированных и «обкатанных» антропоморфов, способных к размножению. Ваш генокод, конечно, теперь не так жёстко контролируется, и былых «суперменов» среди вас нет, зато вы живёте вполне себе полноценной жизнью. Арнайт едва слышно скрипнул зубами. — Все вопросы после лекции, — Абанатов отмахнулся в ответ на поднятую лапу. — За прошедшие годы было принято множество законов, чтобы вписать антропоморфов в повседневную жизнь. Жаркие дебаты привели к тому, что изначально на территории страны вас охранял «Закон о защите домашних животных», но благодаря усилиям некоторых политиков, для антропоморфов начали разрабатываться собственные законодательные инициативы. — И нас вывели из ЗДЖ, — шепнули на задних партах. — И не вписали больше никуда. — Паспорта вам оформляют по той же схеме, как и гражданам, согласно специальному подзаконному акту. Военной обязанности вы не несёте — за вас, — усмехнулся Виктор Иванович, — отдуваются ваши сородичи, которых российская армия оставила на собственном разведении. Поэтому мне радостно видеть, что вы поступили в институт из стремления к знаниям, а не чтоб «откосить»! — Он щёлкнул слайдом снова, показывая разработанный специально для фурри вооружение бойцов отрядов по борьбе с террористами. — Но ведь и это ещё не всё. Вы имеете возможность приносить пользу стране, поскольку государство регламентирует ваши трудовые отношения. Для вас открыты десятки таких же профессий, что открыты и людям, в том числе и мирные — именно этому пути мы вас и будем обучать. Хотя при вашем желании лучших из вас мы с радостью примем как дипломатов и переговорщиков. Роа хмыкнула: ей так и представился Арнайт на крыше небоскрёба, убеждающий бешеного фурря отпустить девочку-заложницу. А потом — Мэривей с мегафоном, одетая в военную форму и бронежилет, приказывающая запершимся в какой-то — почему именно такой образ? — украинской хате террористам сдаться. А те с криками «Американцы не сдаются!» начинают стрелять из пулемётов… — Мы с вами понимаем, что антропоморфы — такие же разумные существа, как и люди, но некоторые антро считают, что являются «более разумными» и давно переросли своих отцов. Как раз такие и организуют беспорядки вроде тех, о которых сообщали в новостях. Но пока люди и антропоморфы не смогут найти общий язык, подавление подобных выступлений лишь усугубляет положение ваших собратьев и портит их репутацию, — Абанатов продолжал лекцию, Роа записывала чисто на автомате, занятая обдумыванием сказанного и пережитого. В её городе к антро относились как к равным, фурри там и работали, и учились — на дому, правда — и в транспорте ездили, и никто ни о каких бунтах не думал. Потому что никто никого не шпынял, не указывал отдельные проходы в здания и не насиловал. Что же было исключением — большой город или маленький? В перерыве между парами Роа не отправилась в столовую, как большинство студентов, а бесцельно ходила по переходам, коридорам и лестницам. К счастью, перемещение внутри института не возбранялось, да и трудно было его запретить, учитывая расположение кабинетов. Пока что внимание к пушистым студентам было… странным. Кто-то сторонился, переходя на другую сторону лестницы или стараясь не находиться рядом, другие спокойно присаживались подле на скамейках и в столовой… Роа, пожалуй, даже могла бы начать заводить друзей, как некоторые из собратьев, но после вчерашнего она сама старалась обтекать группы студентов и искать места… побезлюднее. В частности, левое крыло с кабинетами физики, химики и физкультурным залом стало именно тем, что она искала: здесь сегодня была открыта лишь одна аудитория. А в прохладной темноте многочисленных лестниц и вовсе никого ей не встречалось. На одной из площадок Роа вытащила телефон, но, подумав, убрала его обратно в карман. Она даже не знала, что могло бы развеять её нынешнее состояние — а, главное, нужно ли было выходить из него вообще. Облокотившись на пыльный подоконник, она стала смотреть на улицу, когда услышала, что этажом ниже кто-то застучал когтями по ступенькам. Снова это был Арнайт. По его поведению не сказать, что он искал Роа, но, углядев её, остановился у того же окна и открыл его, повозившись с тугой скрипучей ручкой. Свежий ветер вдул пыль в помещение, и, чтобы надышаться, Арнайт высунул нос наружу. — Как думаешь… Галлия вообще появится в институте? — спросила цветастая волчица. Арнайт не ответил, смотря на улицу и лишь слегка подёргивая хвостом. И Роа всё-таки вытащила телефон, чтобы проверить время. Начало следующей пары уже безнадёжно прогуляно. Потери среди антропоморфов в студенчестве необратимо увеличивались. — На урок не пойдём, пора? — снова спросила она. Арнайт в ответ наконец-то вытащил голову из оконного проёма и взглянул на неё, видно, что-то обдумывая. — Сейчас по расписанию сексуальная этика. После вчера это тебе вряд ли понравится, потому что сами люди её не соблюдают. Даже простую банальную этику, что уж им до сексуальной. Человек, учивший других людей, что они «в ответе за тех, кого приручили», не дожил до конца войны, зато автор Домостроя с безоговорочным почитанием родителей, даже если они тебя бьют и насилуют, дождался седин и назван святым. — По этой этике всё равно будет экзамен, придётся ходить… — вздохнула Роа. — Чтобы начали соблюдать, нужно немного больше времени. Не везде же так… Просто нам не повезло с городом и жителями. — Просто люди не ожидают, что мы потребуем столько всего — и уважение взаимное, и возможность не бояться за завтрашний день, и работу на себя, а не на людей или государство. — Да ну, я слышала, один фуррь в мэры у вас баллотируется… — хмыкнула Роа. — Всё не так плохо, просто… не везде. Уточнили бы в Конституции, что права имеют не только люди, а все разумные существа, другое дело, а сейчас всё зависит от администрации городов и самих людей. — От них тоже ничего не зависит. Человеческим мнением слишком легко управлять — их мозг займут самые громкие слова. А кто сейчас самый шумный? В основном фанатики и те, у кого есть деньги на рекламу. — Против денег даже люди сами не могут пойти, — согласилась Роа, пальцем вырисовывая в пыли на подоконнике разнообразные фигуры. — И мы ничего сделать не можем. — Если ничего не делать, то, конечно, ничего и не сделаешь. Но наше преимущество перед людьми в том, что мы не ленивые, и водкой нас не усыпить. Кроме жизни, нам и терять-то нечего, а уж лучше достойная жизнь, чем такая… — Арнайт замолчал. Роа почувствовала, что он чего-то не договорил. А пёс на самом деле прислушивался, после чего наклонился к самому уху волчицы и зашептал: — Ты сегодня так и не завтракала, идём лучше к моим друзьям отобедаем. Бесплатно. И паспорт тебе сделаем, хотя проку от него никакого. Что же, если и прогуливать пару, то хотя бы с толком! Роа с радостью приняла предложение друга, тем более, что Арнайт пообещал помочь ей с документами. Выйти с территории института труда не составило — спустились по соседней лестнице и сразу к проходной, где охранники следили лишь за входящими, а не выходящими. Пройдя знакомый магазин и отвернув заблаговременно от парка, пёс и волчица присоединились к группе студентов, ждущих автобус местной линии. Вместо автобуса подошла маршрутка, в которой обнаружилась даже пара фуррячих мест, немедленно занятых хвостатыми. — Долго ехать? — поинтересовалась Роа, поудобнее устраиваясь у окна. — Десять минут, если без пробок. С пробками может быть все полчаса. Но хорошо бы туда дорогу пешком выучить, мало ли, — Арнайт глядел в окошко на замелькавшие за ним столбы и деревья. — На обратном пути, — волчица тоже посмотрела в окно. К институту примыкали лишь деревянные дома, обнесённые невысокими заборчиками, а по другую сторону дороги поднимались пятиэтажки, хозяева которых часто сдавали комнаты студентам. Настоящий город начался лишь за поворотом, через остановку: появились куда более высокие и современные дома, деревья же поредели, отжатые асфальтом с обочин во дворы. Стены подальше от проездных улиц были густо разрисованы граффити, множество рисунков и неразборчивого текста слоями один поверх другого. Тут были и обычные уродливые буквы, и почти живописные изображения — особенно хорошо удался чёрный волк, играющий на саксафоне. А особенно часто встречался странный значок, похожий на телефонную кнопку «решётка». — Хоть в крестики-нолики играй, — хмыкнула Роа, наблюдая, как граффити исчезают за очередным поворотом. С гудением их обогнал поезд — маршрутка выехала на пустынную, но весьма хорошо сделанную дорогу, поехав между железнодорожным полотном, отделённом от дороги металлическим забором, и каким-то предприятием, выпускавшим в небо чёрную копоть. — У вас тут уютно… — чихнула Роа, выходя из маршрутки на задымлённую улицу производственного района. Того, что Арнайт заведёт её в безвестную дыру и разрежет на органы, она не боялась — доступ к её телу у него был ещё в общежитии. Да и не хватало ему человеческой жестокости для подобных поступков. — Да уж не палаты царя природы, — Арнайт соскочил рядом. — Иди за мной, нам за завод. Роа поспешила следом, боясь отстать от прибавившего шагу пса. Кроме того, на перерыв — дело было уже к полудню — из завода вышла толпа рабочих. В основном людей, но и с фуррями в компании, переговариваясь, они толпой двинулись кто к остановке, а кто прочь от завода, к видневшимся невдалеке многоэтажкам. Но остановился Арнайт у довольно старого двухэтажного дома — длинного, с двухскатной покатой крышей, полезшей побелкой на кирпичных стенах. Пройдя мимо вывески «Прачечная», он набрал номер на домофоне и пропустил Роа вперёд в подъезд с тускловатыми лампочками. — В ранних домах советской постройки оборудовали бомбоубежища. В девяностые одно такое выкупили и переформировали, — объяснил Арнайт, проходя следом. — К счастью, бизнес вышел совсем не прибыльным и мы выкупили подвальчик. Лестница была узкая, будто бы выбитая в скальной породе, на деле отлитая из бетона. Жёлтые лампы прятались за решётчатыми плафонами, проводка шла прямо по неотделанной стене, и только распределительный щиток скрывался за мелкой дверцей. Потолки внизу оказались даже чуть ниже, чем в первой аудитории. Зато само помещение вполне сопоставило по просторности — если убрать находящийся за фанерной перегородкой столик, четыре стола в самом центре зала, заставленные допотопными компьютерами, телевизор, и различное оборудование, о предназначении которого можно было догадаться. Работа кипела: один зверь набирал текст, другой принимал распечатанные чёрно-белые листки, третий таращил глаза, смотря местный новостной канал. Роа подняла с пола один отлетевший в сторону листик. Сверху — две фотографии: слева — чистенькие котята и щенки в бантиках, ластящиеся к гладким тонким рукам, справа — унылый снимок грязного барака с антропоморфами, где они лежали на трёхэтажных кроватях, кто-то без лап, кто-то со вздувшимися нарывами. «Люди! Вы помогаете диким и бездомным животным, караете за их отстрел, отдаёте их в современные приюты и в добрые руки. Но антропоморфы — разумные существа, они страдают куда сильнее и, что хуже, осознают это. Либо кастрируйте им мозг, чтобы вновь воспринимать как «меньших братьев», либо положите конец их унизительному рабству, пока не стало слишком поздно! Неужели помочь жирной кошке, которая лишь фыркнет вам в ответ и подставит живот почесать, лучше, чем помочь существу, что может стать вам настоящим другом, помошником и преданным товарищем? Где большая человечность? Где большая выгода, если к совести вашей взывать бесполезно?» — За это не арестовывают? — Роа подала листовку Арнайту. — Я уже во всём сомневаться начинаю… Стала понимать твою паранойю. — Пока что не арестовывают. Да и некого, ведь тут не указаны контакты, в какую партию вступать. Нет у нас пока партии, но кого поставить на место её лидера — уже есть соображения. — Что, агитируешь?! — резко рявкнул Арнайту в ухо какой-то тигр,. — А ты уверен, что она не разболтает первому встречному, где мы прокламации малюем, а? Я же сказал, у нас штаб полон! — После того, как у неё отняли паспорт и чуть не изнасиловали? — Наклонил Арнайт к нему голову, напрягая губы. — Плохо ты знаешь своих подопечных. — Ладно-ладно, — Тигр махнул лапой. — Если помочь, то поможем. Пусть выберет стул из тех двух и сядет, а ребята ей сейчас отпечатают… Так, нет, ты сначала иди на фото, вон туда! — он указал Роа на дальний угол. — Кира! Замена документов! — Как тебя будут звать? — фотограф-хаски походя спросила, включая софиты перед белым фотоэкраном и школьным стулом в огороженном закутке. — Год рождения, желаемая прописка? Первый МВД устроит как место выдачи? У меня там племянник на стажировке. — Конечно, — Роа растерялась, но от радости. — А как же быть, если попросят на проверку? — Студенческий давай, только полиции, а не всяким прохиндеям. Паспорт тебе на всякий случай, — хаски начала набирать текст. — Так, и когда тебе паспорт выдали? Не по дате, год, для цифр… Роа почесала загривок, но так и не вспомнила. — Вам виднее, вы, должно быть, не в первый раз такие дела проворачиваете. И как раз за это точно могут арестовать. Но я вас сдавать не буду, клянусь. — Сядем вместе, — философски заметила Кира, — стульев как раз два. Пока они болтали, тигр незаметно вывел Арнайта на лестницу, где взял пса за грудки и прижал к стене. — Сучек своих сюда водишь, да? Думаешь, она тебе через меня даст, пёс паршивый? — Хочешь её прогнать? — Арнайт начал откровенно скалиться. — Валяй! Ты вожак, это я твоя сучка подхвостная. Ты и приказывай, как знаешь! — Не кипятись, — тигр, кажется, чуть успокоился. — Иногородняя, яркий окрас, что нам с неё? У меня случайных зверей нет, а она какую пользу может принести, а? — Ты собираешься свою шайку расширять на весь мир или удовлетворишься строительством коммунизма в отдельно взятом городе, который, в случае чего, легко оцепить? Уверен, люди, создавая нас, придумали какой-нибудь стоп-кран на случай, если мы выйдем из-под контроля. — А она тут при чём? — охренел от такого варианта тигр. Не то, чтобы он в подобное поверил, но и не думал над такой возможностью раньше. — А её отправим в её родной город, как созреет, от наших фаллосов подальше и поближе к народу, который прислушается скорее к ней, чем к телевизору, — Арнайт отвёл ослабевшую тигриную лапу от себя. — Так её сначала обучить надо… И вообще, все это бред! Потом людям трупы выносить? Да они скорее вояк волчьих на нас натравят! — тигр выдохнул. — Одинцова надо быстрее продвинуть, вот когда мы из подполья станем нормальной законной организацией! — Она с моего факультета, поможет, — Арнайт уже устал от сварливого рычания главы ячейки. — Ладно, посмотрим, — сдался тигр. — Она с нами под твою ответственность. Хотя нет, сейчас сделаем паспорт, и я с нею поговорю, тогда мы решим, брать ли её вовсе или только обузу получим. — Целиком поддерживаю, — кивнув так, что после кивка голова задралась повыше, Арнайт вернулся в основной зал. Роа уже встала со стульчика и смотрела через плечо, как хаски подчищает ей взлохмаченную шерсть в фотошопе. — Причесать тебя надо было… Роа ничего не ответила, словно окаменев в состоянии готовности к съёмке, несмотря на то, что фотография была уже сделана. Впрочем, она старательно прислушивалась ко всему, что творится вокруг, и уже начала вникать в происходящее. Кажется, это подполье — что-то вроде полузаконного клуба, оказывающего поддержку фуррям, пострадавшим от наглых людей. Но этим одним его деятельность не ограничивалась: здесь шла пропаганда, скорее, просветительская работа, призванная повернуть общественное мнение и вывести разумных зверей из их странного положения, когда они считаются второсортными не-гражданами. — Как ты себя чувствуешь? — Тигр участливо у неё спросил, улыбаясь уже совсем не агрессивно. — Меня зовут Бишкек, я здесь всем заправляю и постараюсь, чтобы обидевшие тебя люди за своё дело ответили. Но для начала позволь тебя пригласить на чай. Ты так напряжена, что беседовать с тобою трудно. Странная перемена в поведении тигра удивила Роа, и она быстро взглянула на Арнайта. Тот просто кивнул ей. — Хорошо, — всё ещё сомневаясь, приняла она его предложение. — Мне сейчас идти или когда паспорт будет готов? — Сейчас, чего тебе на задних стоять. Так и на все четыре встать недалеко, — Бишкек похехекал собственной шутке, фоторедакторша вежливо усмехнулась, Арнайт хмуро промолчал и ушёл в коридор. Роа не оценила юмор, но решила не портить и так не сложившиеся отношения с начальником подполья, потому дала тигру проводить её наверх, по давно не видевшей ремонта заплёванной лестнице к массивной старой двери, насквозь провонявшей подъездными запахами. Не закрывая нос лапами, чтобы не расстроить жильца, Роа ждала, пока тигр откроет дверь, и надеялась, что в квартире дышать будет полегче. И в самом деле, здесь окно было открыто вовнутрь, через ажурную решётку дул не очень чистый, но свежий воздух. Комнату захламляли разбросанные прямо на полу почти метровые кучи бумаги и металлолома, но вокруг столика с дешёвым сервизом и электрочайником было даже подметено. — Извини за беспорядок, гости у меня нечасто бывают. Обычно я сам в гостях, — Бишкек обтёр лапы о мокроватую тряпку и прошёл в ванную. — Да, место не очень, но блох и тараканов нет — и ладно. А мне к месту работы надо поближе быть. Роа принюхалась к воде в чайнике. Свежая, без накипи. Кто-то за этим помещением всё же следит, пусть даже шестёрки. — А давно работаете на этом поприще? — Два года уже, и многое успел сделать, — похвастался тигр. — Могли бы официально зарегистрироваться, но нам нужен человеческий представитель, а тут не каждому можно довериться. Те, кому можно, себя подставлять не хотят, первый на баррикады не каждый полезет. — О чём вообще тогда думали люди, когда нас создавали? — Роа села на стул, противоположный тому, который услужливо отодвинул для неё Бишкек. — Суперсолдатов делали? Почему не улучшили человека, а сотворили химеру? Мускулы нарастить… нюх усилить… для чего изменили сам внешний облик? — Потому что люди во всём хуже нас, — Бишкек сам сел на пододвинутый стул, вытянув задние. — Мы сочетаем в себе звериное благородство и человеческий ум. Кто нас создал, тот это знал и готовил новое население Земли, которое уничтожит оскверняющее природу человечество и исцелит природу, не отказываясь, впрочем, от благ цивилизации. Только за эти планы нашего создателя убили… Или же люди вообще врут нам, что являются нашими создателями. Моя душа говорит мне, что мы — самостоятельный народ, и живем на Земле куда дольше захватившего её человечества, что просто изменило учебники под свои нужды. — Тогда как в твою теорию попадаю я? — Роа показала на свои лиловые пятна в шкуре. — А что с тобой не так? — Тигр удивленно округлил глаза на её сиреневую шерсть. — Я ничего странного не вижу. — Цвет же! Откуда тогда взялись фурри кислотных оттенков, если люди нас не выводили специально? И почему тогда такое разнообразие видов? Это же против земной природы! И почему мы теперь можем иметь детёнышей, а раньше нет? И если мы жили раньше, почему следов от нашей жизни не осталось? Всё же подправить невозможно! — В тебе сохранились гены более развитой цивилизации, которая умела безболезненно вмешиваться в генокод и выглядеть так, как желает, — Бишкек разлил чай. — Иначе как могут скрещиваться коты и волки-антропоморфы? Потомство выходит больным, но раньше это генетически корректировалось. А почему прошлое поколение было кастратами? Люди его оскопили химически, надеясь так прервать прямую линию генов наших предков. Но благодаря тебе я вижу, что наша древняя кровь ещё сильна несмотря на все козни наших врагов и поработителей! — Если так идти дальше — мы Арии из других миров, а на Землю наших предков привезли люди, поработив с помощью новейших технологий межпортального перемещения. — рассмеялась Роа. — Как в той книжке, м-м-м, «Сменщик человечества». — Нет, это всё сказочки, их распространяют наши враги, пародисты-неоязычники, которые хотят на всей планете установить господство русской нации. Эти фашисты каждый день отлавливают бедного антропоморфа в темном переулке и избивают его лишь потому, что ему не повезло родиться человеком. Не веришь мне? В интернете об этом много новостей… Решив, что хватит пугать Роа, тигр принялся попивать чай, а у волчицы вода в горло не лилась. Как… Её лапа сама потянулась к телефону, а подушечка большого пальца так же без приказа хозяйки надавила на красный кружок браузера. Даже странно, почему при таком обилии упоминаний Роа никогда не наталкивалась на эту информацию. «Опричники» в масках и со свисающими с ремней отсечёнными головами антропоморфов нападали не раз и не два. Кого-то ловили, кого-то судили, но другие обезумевшие люди подхватывали кровавую моду. — Господи… — Это всё должно закончиться, но если мы не покажем зубы, то закончится плохо для нас, — тигр отставил чашку. — Мы существуем не только ради подделок документов и написания коллективных жалоб. Мы пытаемся повернуть общественное мнение к нам лицом. Кое-что уже получается. Есть один антропоморф, которому мы оказываем поддержку и рекламу — он избирается на пост городского главы. Если у нас появится свой зверь в рядах власти… — Кстати, меня всегда интересовало… ему дадут выступать? Как он может баллотироваться, если конституция антропоморфов в правительство не допускает? — Роа понюхала чай, но этим и ограничилась, в горло ничего не лезло. — Она и не запрещает, чем мы и пользуемся, — тигр свою чашку составил, но больше наливать не стал. — И есть реальный шанс его пропихнуть — аудитория устала от зажравшихся и не выполняющих свои обещания, им нужно новое лицо. В данном случае — морда. А тут — Одинцов. — Что это вообще за зверь такой? Депутат ваш, — Роа встала, отставив чашку, надоело ей сидеть. — Можно с ним познакомиться? — Можно, если нам поможешь, — неожиданно сменив гнев на милость, предложил тигр. — У тебя мордочка приятная, шерсть интересного окраса, к такой доверия больше, чем к обычным фуррям. Ну и за паспорт отработаешь. — И что требуется от меня? — Спросила Роа, выходя на лестничную клетку первее Тигра. — Листовки раздавать? — Для начала. А если повезёт — назначим тебя подписи собирать. — Я согласна. Но только не у вас в райцентре, а у себя. Там народ поспокойнее, а электорат вам всё равно нужен, так полагаю? — Депутат нашего города, — покачал головой тигр. — Мы не на финишной прямой, мы только в самом начале пути. А за ложные подписи и снять могут. Вообще могут и просто так снять, но повода давать не стоит. Роа почесала нос, но всё равно согласилась: — В крайнем случае, мне будет кому нажаловаться на беспредел. Спасибо за помощь.