Мяса и зрелищ

Мотивация помочь «сопротивлению» была не меньшей, чем мотивация учиться, поэтому Роа встала в неучебную субботу так же рано, как для посещения пар. На всякий случай положила в сумку баллончик с освежителем воздуха — не перцовый, но тоже неприятно пощипет глаза любому негодяю. Спустя одну обычную тряску в электричке и проезд на не менее трясущейся маршрутке, по причине выходного дня набитой буквально доверху, она была на месте. — Значит, так, — Бишкек ударил об стол пачку красочных листовок, затем передал их Роа. — Сегодня посмотрим, на что ты годишься. Всё это нужно реализовать, причём желательно без попадания в отделение полиции, ясно? — А как туда не попадают те, кто раздаёт рекламу ресторанов, окон и ломбардов? — Роа постаралась не растерять боевой настрой, но и сломя голову на баррикады кидаться не собиралась. Если у её соратников есть опыт, лучше воспользоваться им и не повторять их грабли. — Они смотрят глазками и слушают ушками, — Бишкек приподнял бумаги и протянул Роа рекламу обувного магазина. — И дают в руки полицейским десятый, двадцатый, тридцатый, сороковой или последний фаер. Хотя его лучше не трогать, чтобы прижать стопку к груди и выставить именно рекламу, а не призыв. — Постараюсь, — Роа стала распределять «фальшивые» бумажки среди «значимых». Теперь, главное, не перепутать. — Какой район посоветуешь мне? Плохо пока знаю ваш город. — Тебе выделим место потише, но с народом, чтобы не засиживалась три часа… Геолокация есть? Врубишь, как приедешь на место, так… — тигр обернулся к другим работникам. — Борис! Что посоветуешь? Может, к кинотеатру её? — Что там сейчас смотрят?.. — Сменил вкладку в браузере патлатый лев. — «Башня Шутов» по Сапковскому. Остросоциально, но не воспримут ли нас как очередных трансгендергуманистов? — Нормально, — тигр повернулся к волчице. — Значит, возвращаешься на вокзал, оттуда на пятом автобусе проезжаешь четыре остановки. Мимо здания не пройдёшь. Раздашь листовки — и удачи. — К чёрту, — ответила Роа немного невпопад, запихивая стопку в сумку, постаравшись не помять. Первое задание всегда самое ответственное — у волчицы даже хвостик дрожал, пока она ехала по указанному адресу. К счастью, внутригородские автобусы ходили часто, и в пятом было много пустых мест, так что Роа уселась у окна и на всякий случай запоминала дорогу до вокзала — чего тратить деньги, если можно и пешком обратно дойти? Выйдя на площадь с фонтанами перед дворцом культуры, напоминавшим аляпистый древнегреческий храм разгульного божества, Роа вытащила несколько листовок из сумки и только сейчас внимательнее к ним присмотрелась. Это не было жалостливое послание из вчерашнего тиража. «Если вам не нравится окружающий мир — глупо оставаться в стороне! Крутят в кинотеатрах один треш? Попкорн можно поесть и дома за любимыми фильмами, не тащите деньги тем, кто продаёт вам навоз! Урезают пенсию? Пропал смысл в белых зарплатах, можно заняться любимым делом! Разумных существ держат за животных? Отстаивайте мнение, что антропоморфы равны в правах с людьми, и встаньте на гребне волны новой, просвещённой политики, что принесёт вам денежное процветание и культурный расцвет! Кто не говорит, того и не слушают!» — Вот это да, — хмыкнула волчица. — Прям как вчера по радио… В целом, за такой текст её вполне могли бы оштрафовать, лучше с ним не попадаться. Но никто не говорил, что будет легко! Решительно и уверено девушка направилась к толпе, выходящей из кинотеатра. Большая часть проходила мимо, увлечённая друг другом и разговорами, но Роа не решалась и не хотела вести себя нагло, поставив не на напористость, а на любопытство. И постепенно всё больше людей рефлекторно принимали бумажки из цветастой лапы, кто-то даже прочитывал текст, не отходя далеко. — Вот про говно в кино — всё правда! — Эмоционально выкрикнул пацан лет двенадцати своим одноклассницам, что были на голову-две его выше. — И «Злой Обзорщик», и «Тролль» про это уже сколько талдычат, хоть бы что! На что тратят наши деньги с налогов, скажите? Что за фигню мы посмотрели сегодня, согласитесь! Жду с нетерпением выпуска «Фильмогрехов» по «Башне клоунов»… — Ты не от коммунистов, доченька? — прошмякал дедулька, ведущий ораву внуков. — Эх, а жаль, вот бы вернуть Советский Союз! А то всё «Четыре-дэ», «четыре-дэ», тьфу! Всю свободу и богатство променяли на то, чтобы какашки нюхать! — Согласна! — подмигнула ему Роа, выдавая отдельно ещё несколько листовок. — Поделись с соседями, пусть тоже почитают! Дело шло на лад — Роа избавилась уже от добрых двух десятков листовок, да ещё и рекламу сунула. Правда, на двадцать первой вышла осечка — парень лет двадцати прочёл её, плюнул, скомкал и демонстративно кинул в Роа, попав ей в спину как раз тогда, когда она протягивала листовку другому. — Гы-гы-гы, — загоготал парень. — Тупая зверюга, это тебе подтереть лоток, гы-гы-гы. Роа пожала плечами, не желая снизойти до ответа придурку, который всё равно очень быстро смылся, завидев приближающихся охранников кинотеатра. Двое, без пистолетов, по счастью, но высокие и серьёзные. От таких подхвостьем не откупишься. Быстренько переложив листовки, Роа постаралась принять как можно более спокойный вид: бежать было глупо, ещё погонятся, а местность ей незнакомая, она помнит лишь дорогу до остановки. — А можно нам тоже бумажку? — пробасил один, натягивая фальшивую улыбку. — Конечно, пожалуйста, — Роа протянула рекламный буклет, листовки взяв под мышку, словно тяжело было держать. — Приходите, очень ждём. — Лучше вы к нам приходите. В кино. Говно смотреть, — второй оглянулся на первого. — Какой сейчас штраф за публичное оскорбление и заведомо ложную рекламу? — В рублях или тумаках? Роа поняла, что дело плохо. Нужно было срочно выкручиваться, но как? — А как ещё говно рекламировать? — внезапно сорвалось с её губ, хотя мысли ещё крутились в голове. — Если говорить, что фильм во всём хорош, на него никто и не пойдёт. Все от этих телевизионных похвал уже плюются. — У нашего заведения рекламируем только мы. Вон, афиши висят. Не умничай, — вырвал охранник стопку бумаг у попавшего впросак промоутера. Другой взял её под локоть. — Попрошу пройти в наш офис. Или предпочитаете сразу в полицейский участок? Попадать в полицию ей Бишкек запретил, однако Роа понимала, что в офисе с нею сделают. Внезапно попавшаяся табличка с номером здания и улицей вернула ей боевитость, и оскалившаяся Роа выхватила телефон. Спасибо за быстрый доступ, предустановленные российские приложения… — Алло, полиция? Возле дома номер семь по улице Калужской двое охранников проводят задержание за пределами своего рабочего места, явно превышают полномочия, — пока оторопевший мордоворот смотрел на неё, Роа отвела телефон от морды. — Давайте решать с полицией, как раз «Экстренному вызову» сюжет нужен. Или всё же разойдёмся? — Давайте решать, — парни Роа так и не отпускали, но уже начали поглядывать по сторонам, опасаясь, что разносчик листовок может быть отвлекающим манёвром перед чем-то более серьёзным. — Справедливость и закон — они прежде всего, так ведь? — Конечно, особенно когда охранник покидает рабочее место и производит задержание на улице того, у кого в карманах пятьдесят рублей на автобус, — усмехнулась Роа. — А задержание антропоморфа ещё и горячий сюжет. Если докажу, что вы меня задержали незаконно, вас уволят за превышение полномочий, а нет — вас уволят за анти-рекламу заведения, вон ведь, звери тоже на ваши сеансы ходят. — Постой с ней, пойду обратно на пост, — помяв жевлаками, бас ушёл обратно к прозрачным дверям входа. — После смены обмоем, на чекушку её мелочи хватит. — Плохо платят, да? — сочувственно спросила Роа у второго. — О, а вон нас уже и снимают, давай в камеру улыбнёмся? Как думаешь, выпуск покажут по «Рену» в понедельник, или приплетут к одиннадцатичасовому финальному выпуску завтра? — Меня предупреди, друзьям похвастаюсь, — рассмеялся здоровяк. — Как тебя сука избила? ННА! Бугай обернулся на наглый выкрик как раз вовремя, чтобы получить тяжеленной цепью в лицо. Дипломатия не помогает — говорят пушки. Или бешеная Трина, что схватила Роа за лапу и потащила прочь от ревущей толпы. — Я про камеру соврала, но нас точно теперь будут… — пропыхтела Роа на бегу, однако была остановлена резким «Заткнись!». Трина еле удерживалась, чтобы не взять под мышку не поспевающую за её прыжками Роа, тащила её за собой, как взбесившийся пёс хозяина, только не на поводке, а сжимая запястье. Добежала до остановки, впихнула перед собой волчицу в салон, залезла ей в карман джинсов и сунула водителю купюру: — За двоих! Тот спокойно взял деньги и отъехал от остановки, не особо вникая, почему двое собачьих так часто дышат и что там за шум неподалёку раздаётся. Спокойно отъехал и вырулил на поворот, вписавшись в так удачно набравший обороты поток машин. Трина плюхнулась на заднее сидение, подогнув ноги со вставшими высоко коленями, усадила Роа подле: — Фортануло, следующий не поедет, пока салон не наберёт! — Ты… Ты совсем, что ли? — немного пришла в себя Роа. — Нас же теперь будут… искать! За нанесение побоев! А если кто снять успел? Да не успел, мало в городе таких, как мы! — Меня и так ищут, мне хуже не станет. А вот тебе за ложный вызов влетит. Ты расскажи, что произошло, да покрасочнее, члену партии полосатому, чтоб больше не грузил тебя бесполезной работой и поручил что-то существеннее или безопаснее, — оглянувшись на напрягшийся салон, Трина встала и сошла с Роа на следующей же остановке. — Ладно хоть обошлось! А то вчера из наших одного избили чуть ли не до смерти, увезли на «Скорой», и не охранники, а ублюдки из подворотни какие-то. — Надеюсь, нас не успели заснять… Мне с таким окрасом попадаться нельзя, — Роа оглянулась назад, ожидая увидеть толпу с факелами, вилами и флагами «Смерть пушистым!». — Зачем так надо было… — Хотела, чтобы как вашу, эту, Галю порвали? — вздохнула борзая, отходя от произошедшего. — Ты бы и пикнуть не успела, попади им в каморку! — Галлия — не мой метод, — скривилась цветастая фурька. — Меня бы раньше разозлили до твоего состояния. Проводишь меня до штаба? В твоей компании точно к нам пристать не посмеют. — Да каждый день дотрахиваются до чего-нибудь, — кивнув охотно, борзая повела новую подругу переулками. — Никто не застрахован, так что тренируйся давать отпор. Я тебя спасу, но только если буду в радиусе километра, это не всегда совпадает. Они прошли мимо полуразвалившегося завода, изобилующего теперь вывесками «Приём лома» и «Автомойка», в сторону гудящих поездов. Наверное, Трина вела её к старому мосту над железнодорожными путями, который Роа несколько раз видела издалека. Даже странно, кажется, что это центр города — географически — а такое запустение… Посвистывая что-то залихватское, но не знакомое Роа, Трина огляделась, закурила и предложила вторую сигарету сородичу. Роа молча покачала головой, Трина в ответ смяла непочатую папироску и швырнула её на асфальт: — Дай мне хотя бы возместить твою гривну! Если курить не хочешь, идём бухать. В этом районе есть паб, где мне нальют бесплатно. — За чужой счёт пьют даже трезвенники и язвенники… — вспомнилась Роа цитата Папанова. — Правильный настрой, тем более после всего произошедшего выпить просто необходимо, — Трина завернула к краю бетонного забора, перешагнула через гору бутылок и какой-то узкой тропкой вышла на смежную улицу. — Идём! Роа, которую внутренне трясло всё бегство, последовала за ней. В подвальное помещение опустевшего цеха уходила крутая лестница, по которой пальцеходящей Роа пришлось опускаться боком. Вывеска над металлической дверью звучала угрожающе — «Наша земля». Как ни странно, контингент мрачной и брутальной забегаловки не состоял целиком из скинхедов — те, что присутствовали, лишь иногда обменивались молчаливыми предостерегающими взглядами с накачанными антропоморфами с разукрашенной красными оркоподобными узорами шерстью. На табуретке у входа развалился вышибала — рослый ящер с тропической сине-алой гривой и клыками, сравнимыми с саблезубым тигром. Подсчитывающий смету пухленький бармен в маленьких круглых очёчках, походивший на Грибоедова, смотрелся в этом заведении не к месту. А Роа уж приготовилась к чему-то, что видела в «Терминатор: Судный день», к боям без правил и курсам обучения владению цепью. Но даже странно, что при таком отношении к фуррям им ещё дозволено собираться в группы… — Садись, я сейчас, — бросила Трина, указав на свободный столик где-то в самом углу зала. Роа быстренько шмыгнула туда, радуясь, что её цветастая шерсть не успела привлечь много взглядов. — Перед закрытием будет, — она повернула уши к Трине, разложившей локти на барной стойке и тихо заговорившей с барменом. — Мне надо на базу зайти, уже там лежит. А сейчас попрошу задаток в виде пива мне и моему пидору. Если бы шерсть позволяла, было бы видно, как Роа покраснела — впрочем, она и так прижала уши и поджала хвост, не зная, куда ей себя деть. Бармен же не заставил себя долго ждать, и вскоре две кружки с пенными шапками брякнулись на стол перед ней. — Рано я тебя хвалить начала, — улыбаясь половиной морды, Трина стянула верх языком. — Настоящие пидоры не подслушивают. — Тогда и не называй меня так… — попросила Роа. Трина рыкнула и уставилась в довольно большую плазму, висящую на стене бара. Там какой-то молодой фуррь в деловом костюме стоял за трибуной в городском парке, но явно не в той глуши, где пили студенты. В окружении нескольких человек, наверное, охранников, фуррь толкал речь перед толпой горожан, где людей было не меньше, чем зверей. — О засилье жирных олигархов, обирающих народ, ни во что не вменяющих своих соотечественников, я не понаслышке знаком. От коррупции и бесправия фурри страдают сильнее людей. Но телесные когти и зубы у меня уже есть, как и воля их применить! Дайте мне когти и зубы политические, чтобы эти ушлые боровы наконец понесли ответ и раскошелились на нас, а не порабощали нас сильнее! Роа заметила, как Трина крепко стиснула ручку кружки. — Балабол доморощенный! Да разве с людьми договоришься… — Однако, его слушают, — заметила Роа. — Даже здесь все смотрят в экран. Трина оглянулась, удивлённо поднимая брови. — Жрут лапшу ушами… А почему когти давать нужно этой выхохули, а не мне? Я буду порешительнее, я не говорю, а делаю! — Вот именно, а тут говорить нужно, многое ты сделаешь голыми лапами! — Роа всё ещё не тронула своё пиво. — Сколько ты ещё успеешь морд набить перед тем, как тебя схватят? — Уверена, я проживу дольше него, — махнула Трина полупустой кружкой на телевизор. — Наш кандидат настолько громкий, что снайпер не промахнётся. Хотя Бишкек не особо дорожит своим «голосом», считает, что легко другого найдёт, если этот не выбьется. — Так значит, это он у нас кандидат… Ну да, других фуррей вроде нет, — волчица задумалась. — Но почему же его ещё не убрали, если народу он так нравится? Или уберут уже на финишной прямой? — Сначала попробуют опозорить, — проявила борзая неожиданные познания в интригах. — А вместе с ним и всех антро. Чтобы даже не пытались выдвигать второго мохнатого кандидата. А Бишкек к людям подхода не имеет. — Не может быть всё плохо! Не везде так, как в вашем городе, — заявила Роа. — Изменения уже есть, и может, благодаря вот этому зверю скоро вы все заживёте лучше! — Нет нашего города, есть наши люди и наши антро. А чей кал вонючее, те и заметнее, — высказавшись с невольной самокритикой, Трина доосушила кружку, показывая, что с этой темой покончено. — Допивай свою и идём к вожаку, медали вытрясать за боевые заслуги. *** — Даже с листовками не справилась, а уже требуешь ответственное дело? — Бишкек, ни в грош не оценив то, что большая часть листовок не только ушла в массы, но и дошла до сознания и подсознания народа, принялся распекать сиреневую волчицу. — Чем дело ответственнее, тем чаще ты будешь натыкаться на охрану, полицию, бандитов, сектантов и других наших конкурентов за общественное сознание. — Достаточно её определить в пару, — Арнайт холодно и спокойно прервал тигра. — Например, собирать подписи. Она говорит, я охраняю. — О, вызвался сам? — Бишкек, топорща усы, обернулся к волку. — Вот никто тебя за язык не тянул, раз гавкнул, то бери её к себе. Завтра же и отправляйтесь, нечего тянуть, только выбери место потише и подальше. А нам теперь все местные группы мониторить, не дай Создатель, тебя кто заснять успел! — Слушаюсь, — полосатый пёс мягко оттянул за предплечье Роа в соседнюю комнату, где спокойно работала за компьютерами медиа-группа. Выпил воды из стакана у графина. — Бишкек бригадир, но не лидер. Если наше движение это корабль, то он — старший помощник, а не капитан. Горластый сержант. — Майор Пейн, поняла, — Роа кивнула, чтобы Арнайт быстрее к делу переходил. — Тогда кто капитан? Депутат наш? Я так мало знаю о том, за кого мне сейчас подписи собирать, как я зачарую людей тем, что сама не понимаю? — Надо бы тебе с ним познакомиться, — Арнайт облокотился на столешницу, задумчиво взявшись лапой за нижнюю челюсть. — И поговорить с ним, только позже. Искренность в нашем деле не менее важна, чем напористость, людей не заставишь поверить во что-то, если сама не веришь. Завтра — отличный день для нашей новой работы В остальные дни по домам одни бабушки сидят да самозанятые, укрывающиеся от налогов, а это самый политически пассивный пласт населения, первым мы слишком непривычны, а вторым вообще не сдались. — Не заругаются, что мы отдыхать мешаем? — Роа из любопытства посмотрела, чем занимается ближайший компьютерщик, давешний лев. Косынку раскладывал. — Так мы, наоборот, поможем с этим. Конфетку подарим, яркие бумажки, обнадёжим, что всё станет замечательно, стоит только серьёзно взяться за дело. Мы же не продавцы пылесосов и не сектанты. На нас будет официозная одежда, бейджики, мы в первую очередь спросим, хорошо ли в подъезде трубы работают и не хотят ли люди муниципальную надбавку к пенсии по достижении дореформенного возраста. — Умно, ничего не скажешь, — чуть улыбнулась Роа. — Так вот значит как наш Одинцов собирает аудиторию? Как говорится, «не подмажешь — не поедет». — Именно так, — согласно кивнул Арнайт. — Люди совсем не против депутата из антропоморфов, если он обещает улучшить их жизнь. У нас только одна проблема — от голых обещаний люди устали. Кое-что нужно сделать заранее. Даже на уровне конфеток или помощи с перестановкой шкафа. Тут главное понять, кто клюнет, а на кого даже времени тратить не надо. Излишняя настойчивость оттолкнёт.