Грифон и кракен

       — Дом Тиреллов должен ответить за свою измену, — голос Эйгона звучал холоднее, чем ледяного порыв ветра со Стены. — Я готов оставить за ними Хайгарден, но не более…        — И это будет правильным, ваша милость, — Коннингтон улыбнулся юноше как можно искренне. В этом деле он не смог бы переубедить короля, даже если бы хотел.— Как и то, что Югу нужен тот Хранитель, который будет вам верен.        — Это уж точно, милорд, — отозвался король. — Много ещё осталось?        — Ещё пара грамот, не более, — заверил десница, кладя очередную на стол из красного дерева, за которым сидел король.       Эйгон аккуратно поставил свою подпись на грамоте и с силой вдавил печать с вырезанным на ней трехглавым драконом в расплавленный воск. Слова — ветер и обещания, данные претендентом, нужно подтверждать чем-то существенным. Это была долгая работа и она близилась к завершению. Эта грамота о пожаловании не отличалась от многих других, но король ещё думал о Тиреллах.       Десница не удивлялся гневным словам. После сражения с армией лорда Мейса его воспитанник и слышать не хотел о Тиреллах, говоря, что проучит их за то, как они встретили своего законного короля. Жена-дорнийка тоже не могла добавить ему расположения к хайгарденцам, однако сам Коннингтон был полностью согласен с тем, что золотой розе стоило понести наказание.       «Как и золотому льву и золотому кракену, а уж черный олень считай мертв. Лютоволк уже сгинул.»       Чтобы вознаградить тех, кто встал под королевское знамя, нужны земли, золото и титулы, при войне за Железный Трон невозможно быть щедрым со всеми. В песнях воспевалось благородство и уважение к упорному врагу, но многие войны было бы невозможно выиграть без перевертышей, меняющих сторону ради награды. Скупцом в таком деле быть нельзя, но излишняя расточительность вредит не меньше.       По Золотой дороге шла армия Давена Ланнистера, а с севера по Королевскому Тракту двигалось войско Фреев, их знаменосцев и союзников, так что нельзя было сказать, что их противник так беспомощен, как это казалось. Соединись эти силы с отрядами, что привёл из Девичьего Пруда лорд Тарли, у них возникли бы серьёзные проблемы. Однако тень великой осады рассеялась, как утренний туман...       Говорили, что десницу хватил апоплексический удар, когда он узнал о разгроме флота Редвинов и Хайтауэров в морской битве у Арбора. Коннингтон имел на сей счет соображения, но оставил их при себе. Пусть люди видят в этом волю богов, если им так хочется. Важнее было то, что умер последний человек, который был способен удержать Томмена на Железном Троне до подхода подкреплений.       Через день в столице произошёл переворот, которым верховодили лорды Риккер и Стонтон, не обошлось и без мечей городской стражи и Святого Воинства. Как ни удивительно, к ним примкнули и люди в зеленых ливреях с охотником Тарли вместе со своим малолетним лордом. Ряды защитников Томмена были куда меньше, латников Ланнистеров было недостаточно, чтобы остановить заговорщиков, как и белые мечи.       Из этих живым в плен не попал никто, хоть новичок, некий молчаливый исполин Роберт Стронг, дрался как безумный, пока кто-то не поджег его плащ не то метко брошенным факелом, не то горящей стрелой. Коннингтон, по долгу службы знавший больше, чем многие, был поражен тем, кто сражался так упорно. Неприятный сюрприз и он предпочёл бы, чтобы впредь Эйгон не сталкивался с подобным.       Королевская Гавань встретила своего короля колокольным звоном и ликованием, лорд Джон ехал в свите своего воспитанника и чувствовал не столько радость, сколько облегчение. Ещё немного и он может умереть спокойно. Он лишь просил Семерым дать ему дожить до следующего года, чтобы позаботиться о будущем Эйгона. Глупо рассчитывать на большее человеку, которого медленно убивала серая хворь.       Все они ещё могут думать о будущем: Эйгон, Золотые Мечи, Мартеллы, упрямый лорд Айронвуд, нагловатый Веларион, Ролли Дакфилд, примкнувшие к ним по пути штормовики и прочие перебежчики. Коннингтону осталось лишь прошлое да настоящее. Он уже знал, что оставит Грифонье Гнездо Раймунду, это едва ли заставит его забыть смерть Роннета от летнийской стрелы, но лорд Джон делал это не ради него.       «Дом Коннингтонов не должен оборваться.»       Над Красным Замком вновь, как и шестнадцать лет назад, развевались чёрные знамена с алыми драконами дома Таргариенов, а Коннингтон мог себя поздравить с победой. Конечно, оставались ещё железнорожденные, Ланнистеры и сотрясаемый смутой Север, но Эйгон отвоевал Железный Трон и осталось лишь завершить уже идущую к победному концу войну.       Эйгон мог погибнуть в штормовом море или пасть в битве с Тиреллами, но он жив и скрипит пером в покоях, принадлежавших его деду-королю и всем владыкам Вестероса со времён постройки Красного Замка. Не все так уж хорошо, как хотелось бы, Коннингтон не знал, что предпримут Аррены за Лунными горами, слишком сильные, чтобы их сбрасывать со счетов. Варис обещал разузнать…опять Варис, Иные его побери.       Льстивый евнух занял старое место в Малом Совете и трудно было отрицать его информированность, однако вместе с его другом-магистром Варис был тем, кого Коннингтон охотнее всего придушил. Они измазали в грязи его честное имя, превратив в вора, дезертира и спившегося предателя, даже став десницей и верховным лордом Штормовых земель он не простил им этого.       А ещё он боялся Паука, боялся той легкости, с которой он убивал лордов и рыцарей. Не на поле боя и не сестрой сталью, а так, как привыкли убивать за Узким морем ему подобные. Коннингтон презирал себя за то, что пользовался плодами этих убийств, но успокаивал себя тем, что это все было ради государства и ради Эйгона. Варис был ядовитой тварью, но тварью весьма полезной. И все же...       Варис убил Тайвина Ланнистера, его брата Кивана, Рендилла Тарли, а может и Джона Аррена, почему бы и нет. Возможно, Джоффри тоже перебрался на тот свет не без помощи евнуха. Мирцелла пока жива, пусть и в руках дорнийцев, но вот ее брат…седьмое пекло, когда-то Старый Лев положил к подножию Железного Трона трупы детей Рейгара, завернутые в плащи своих гвардейцев. Паук поступил хитрее.        — Варис куда опаснее сотни Григоров Клиганов, счастье, что он на нашей стороне, — подумал Коннингтон, наблюдая за тем, как рука короля ставит подпись на последнем документе. Назначенный Серсей мастер над шептунами наивно думал, что перехватил управление шпионами Вариса, но он и дня переворота-то не пережил. Ланнистерша пережила его, но лишь затем, чтобы уйти в Молчаливые Сёстры.       «Маргери, по справедливости, стоило бы отправиться туда же. Но пока ее лорд-брат не присягнул Эйгону, а значит, с Тирелл нельзя действовать столь жестко. Жаль, что Лорас умер от ран на Драконьем Камне, но ничего не попишешь. Тем более, Хайгарден слишком ослаб, чтобы быть столь же грозным, как прежде.»       Многие сегодня обрели то, о чем желали, взять хоть старину Гарри, выпросившего, кроме прочего, Хейфорд. Родовой замок Стриклендов сравняли с землёй и его земли разделили между соседними лордствами, но наемник не в первом поколении не особенно горевал по этому. Брак с малолетней леди Эрмесандой давал ему права на куда более богатые земли, чем те, которыми владели его предки.       Лорд Айронвуд, смотревший волком после разгрома лорда Мейса, когда его конница решила исход битвы, немного успокоился, став мастером над законами. Правда, он не оставлял попыток сосватать Коннингтону свою младшую дочь, но в целом для дорнийца он был весьма достойным человеком. Что уж говорить, даже Ауран не вызывал у него прежнего раздражения, мальчишка сделал все, что обещал.       Осталось назначить лорда-командующего Королевской Гвардии и мастера над монетой, которым отчаянно хочет стать лорд Ренфред, воображая, что он наилучшая кандидатура. Едва столица пала, как коронные лорды один за другим начали выражать свою верность, но он и Стонтон хотя бы имели храбрость обнажить ради Эйгона мечи, пусть сражались за него и не самым честным способом, но сражались.       Чем-то это напоминало то, что творилось в Штормовых землях после того, как армия Хранителя Юга была рассеяна. Кое-кто из штормовиков переметнулся уже в столице. Старший сын лорда Сванн был среди заговорщиков, теперь можно не сомневаться насчёт лояльности его отца. Даже если бы с сиром Бейлоном в Дорне что-то случилось, лорд Джулиан слишком осторожен, чтобы рисковать.       Хайтауэры, самый сильный дом Простора, озабочены железнорожденными, которые ухитрились уничтожить армаду лорда Пакстера и захватить Арбор, как бы это не было цинично, это было на руку Эйгону. В ином случае они могли бы упорно стоять за Тиреллов, но теперь не лучшее время для такого благородного упрямства. Тем более, он знал, что им предложить, чтобы они были довольны.       «Югу нужен сильный Хранитель, а не калека вроде Уилласа или зеленый мальчишка вроде Дикона.»       Возможно, стоит вернуть сиру Алекину титул лорда Ясноводного Чертога, Станнис сжег его отца, а Тиреллы едва не отняли его земли. Жене лорда Лейтона он приходился братом, равно как и вдове лорда Тарли. Каким бы не был грозным врагом Эурон Вороний Глаз, но страх перед ним поможет лордам Простора принять Эйгона. Впрочем, чтобы одолеть кракенов нужен свой флот и дромонов Аурана тут будет мало.       Придётся искать корабли за Узким морем, хочется верить, что с помощью Мопатиса удастся нанять капитанов из Лисса и Мира, а может и из Браавоса. Браавос…о банкирах тоже не следует забывать. Магистр говорил, что Железному Банку нет разницы, кто сидит на троне, они могут захотеть получить от Эйгона золото по счетам Роберта, Джоффри и Томмена. А вражда с Титаном Эйгону не нужна.       Не нужна ему и вражда с Верховным Септоном, который пока весьма сговорчив и благословил его на правление. Коннингтон не доверял ему, но терпел. Он громко говорит о ненависти к железнорожденным и Станнису, которого, быть может, уже нет в живых, но прежде вполне спокойно договаривался со львами. Пока Эйгону нужна поддержка этого святоши и дело далеко не в его хваленом Святом Воинстве.       «Королю нужна поддержка Святой Веры, быть может это и к лучшему, что королеву Эйгона зовут не Дейнерис, а Арианна.»       Эйгону были нужны и белые плащи и уж тут Коннингтон был категоричен. Новыми королевскими гвардейцами должны быть люди благородного происхождения, пока хватит и одного Дакфилда. Король согласился не раздавать плащи без согласия десницы и назначить лорда-командующего по его выбору. Пусть юноша доверял Утке, он и сейчас нес стражу у дверей королевских покоев, для многих он выскочка.       «Но верный выскочка.»        — Дункан Высокий был простым межевым рыцарем, а Джейме Ланнистер — сыном великого лорда, — заметил Эйгон и был прав. Подбирать новобранцев в белые плащи было не легче, чем в Малый Совет. Коннингтон ещё оставил пару вакансий, рассчитывая на то, что с Долиной удастся решить вопрос мирно. Имелись и кое-какие соображения насчёт Речных земель.       Пока в его груди бьётся сердце, он будет бороться за то, чтобы вернуть под власть его короля все Семь. Ради этого он готов сражаться рядом с дорнийцами, терпеть вооруженных святош, выслушивать адмирала-бастарда и евнуха-шпиона, награждать предателей и заставлять себя не думать о мальчике, который медленно угас от паучьего яда, ради того, чтобы Эйгон сел на Железный Трон.