Песнь гудков между нами

— О Боже, да! Он… такой большой… Мм… Я хочу его весь, без остатка. Хочу, чтобы ты трахал меня им, как последнюю сучку! Жестко, грубо, чтоб все слышали! Да… так… больше. Мне нужно… пожалуйста! Ах… Дальше Юри не слушает, дальше говорит клиент. Сиплый прокуренный голос бодро вещает ему в трубку о том, как бы его, Кацуки, насадили на эрегированный орган и трахали бы до беспамятства. Так, чтоб неделю потом на попу сесть не мог. Кацуки морщится — мятый окурок истлевшей сигареты обжигает пальцы. Затянувшись последний раз, раздраженно отбрасывает его куда-то в грязный снег, поправляет капюшон синего пуховика, стараясь укрыться от колких игл мелкого снега, что сыплет в лицо с порывами холодного ветра. И ведь стоит, считай, в тупике, надёжно скрытый от посторонних глаз и ушей, но вот ветер задувает сюда, заставляя усердно кутаться в тёмный вязаный шарф и раздраженно притопывать на месте. Пожалуй, стоит ускоряться. — Аргх!.. Это так много!.. — хриплый от желания голос наполняют плаксивые, нуждающиеся нотки. — Кончи в меня, наполни своей спермой… Да… Да! Иди со мной, да!.. Так… Да… — театрально всхлипнув пару раз, Юри скользнул досадливым взглядом по наручным часам. Почти четыре. Он опаздывает. — А-ах! Боже!.. Я так счастлив! Спасибо, что наполнил меня своей спермой! Да, конечно… Всегда готов для тебя, мой зверь. Да, созвонимся. Пока. Очередной озабоченный извращенец. Очередное пополнение счёта. Всё, как обычно. Положив рабочий телефон в нагрудный карман, Юри бросил последний взгляд на низкие свинцовые тучи, гадая о погоде на вечер, и направился к университету. Сегодня у них какое-то внеклассное собрание группы, староста Ленка звонила, сказала обязательно быть. — Кацуки! Опаздываешь! — гневный голос старосты припечатал Юри, стоило ему только войти в аудиторию. — Просила же к четырём. Что непонятного? — Прости, задержался, — Юри старается улыбнуться своей самой очаровательной улыбкой. — Там метёт, еле добрался. — Ладно, — девушка недовольно закатывает глаза, но примирительно вздыхает. — Пришёл же. Теперь можно начинать. Скинув рюкзак, Юри усаживается за одну из парт, полностью готовый внимать речам старосты. Лена Матвеева, бойкая брюнетка с по-девичьи милыми чертами лица и стальным по-мужски характером, отходит к учительскому столу, но не усаживается за него, а прислоняется, усаживаясь на самый край столешницы. — Сессия, — весомо произносит она, окинув одногруппников тяжелым взглядом. — И что у нас первым? А? — История, — откликается Сергей, лениво потягиваясь на первой парте. — Которую никто у Никифорова не сдаёт с первого раза, — дополняет тут же Тамара. — Оно нам надо? Вон, третья группа сдавала, и только двое сдали, остальные на пересдачу. — Режет, сука, — вновь вмешивается Сергей. — И мы не сдадим у него. Юри одобрительно кивает. Не с его знаниями надеяться сдать экзамен у Никифорова. Тот отличников срезает, не то что таких, как Кацуки. Надеяться, что повезет, как повезло с зачётом — глупо. — И что делать-то будем? — интересуется Фролова Ольга с дальней парты. Блондинка по внешности и по образу жизни. Ей, как и Кацуки, экзамен не светит. — Играть на опережение, — Леночка обводит внимательным взглядом подопечную группу, удостоверяясь, что все смотрят сейчас на неё и внимательно слушают, а не залипают в мобильниках. — Всё просто. Подарим Старику презент от нашей группы, чтоб на экзамене не валил. — Подмажем, — поясняет Сергей. — Мм… Дадим взятку, — тянет Ольга, довольно улыбаясь. — На лапу. — Так он может и не взять, — вставляет Юри. — Кто? Никифоров и не взять? Да когда такое было? — иронизирует Лена. — Я со старшим курсом говорила, всё он берет, только подход нужен правильный. — Какой еще подход? — уточняет Тамара. Тамара — их молодая залётная мамочка, и дома её ждут любимый супруг-пятикурсник и годовалый слюнявый карапуз. Ей задерживаться никак нельзя. — Давайте без обиняков. Что конкретно нужно сделать? — Спроси лучше, сколько и когда, — опять встревает Сергей, под одобрительный ропот и смешки одногруппников. — Три косаря с каждого. Сегодня купим всё и подарим. Он дома будет, я договаривалась, — голос Ленки Матвеевой звучит твердо и уверенно, перекрывая голоса остальных. — Ого! Я не много ему-то? — Васильев Стас, наконец, отрывается от мобильника, внося лепту в общий разговор. — По три с каждого… Пиздец. Да я лучше в клуб схожу. Пойдешь со мной, Фролова? — Хочешь потом на пересдачи до лета ходить у Старика? — зло шикает Ольга, метнув в парня презрительный взгляд из-под нарощенных кукольных ресниц. — Не жмись ты уже. Не бедный, поди. Папка-то вон где работает... — Я, может, сам хочу ответить, — пытается хорохориться Васильев. — Вот пойду и сдам, без этого вашего "презента". — Нет, — авторитетно прерывает назревающую склоку староста, — сдаём все вместе, никаких «я не буду». Всё в одной лодке. Юри, — Матвеева кивает на группу, — собери у них деньги. — Хорошо, — соглашается Юри, не совсем понимая, почему это должен делать непременно он, но со старостой благоразумно решает не спорить. Наконец, вся сумма оказывается собранной, и он протягивает её Матвеевой: — Держи, радость моя, за чудесную ночь. Брюнетка и бровью не ведет на провокацию, лишь забирает деньги, пересчитывает. — Вечером шутки шутить будешь, Юри. Мы с тобой сейчас закупаемся в «Ленте» и идём потом к Никифорову. — Как к Никифорову? — Юри кажется, что он что-то явно не так понял. Он и к Никифорову… — Со мной? — С тобой, с тобой, — Матвеева уже пересчитала деньги, закинула их в сумочку и теперь смотрела на Юри осуждающим взглядом больших карих глаз. — Ты же меня не заставишь одну всем заниматься? С пакетами поможешь, да и, может, ещё у Старика чаю попьём для приличия. — Лен, чай, конечно, хорошо, но я-то почему? — упрямо продолжает Кацуки, резонно не желая поддаваться на уговоры. — Ты могла бы и Ольку с собой взять… — Могла бы, да. Мы с Олей ночью у Никифорова… Совсем уже? К тому же ты к нему ближе всех живешь. — Я? — опешивает Кацуки. — Да что с тобой, Юри? Не тормози ж ты так! Вы с ним практически соседи, только на разных сторонах проспекта живёте. И как до этого не встречались, не пойму, — Лена выпроваживает последних одногруппников, закрывает дверь аудитории, приобнимает Юри за руку, вздыхает: — Идём уже, по пути расскажу подробнее да и на вечер договоримся. Мне б еще домой заскочить нужно, переодеться.