Импринтинг миров - 4 (кто на новенького?)

      Древние... я думал, что они древние, потому что уже «древние», ну как бы, не существующие, а тут что получается? Мало того, что имеются в наличии, мало того, что Сай решил, будто они старее Создателя, так еще и начали любопытствовать по моему поводу. Это было, скажем так, неприятственно.       Кто такие «древние» я точно не знал, но уже словил от них пару подарочков, притом совсем не лучших. Слишком много всего непонятного, и самое неприятное – очень заебистого. Того, с чем я разобраться пока не мог. Они, падлы такие, Адарона привели в негодность, они населяют если не смертью, то чем-то подобным миры, плодят, суки, гигантов, вроде смотрителей миров, и делают все, чтобы контролировать мироздание посредством своих вкладок. Я, конечно, ярый атеист, в смысле, который верит в богов, только как в высшую расу, но если кем этих древних и называть, так только демонами, нах! Архидемонами! Сцук. И Вэрриана нет, чтобы объяснил мне всю эту ситуацию, с которой я столкнулся.       Такое ощущение, что когда-то директор по персоналу разругался с финансовым директоратом, и все пошло по пизде. Они имеют все, а он имеет только персонал. Притом хорошо так имеет, а они собирают сливки и богатеют. Кормятся на нем и на персонале, продвигают свои бредовые идеи, и тыкают его носом в тот контингент, что он подобрал. Ну не мог я подобрать другой аналогии! Просто не мог! Мне когда Шанасс эту теорию рассказала, я на ней и подвис окончательно. А еще, кроме того, что продвигают свой бред в его участок бытия, еще и всяких придурков нанимают, которые им потворствуют. Хотите жрать – нате вам, жрите. До полного опустошения миров, млять! Не древние, а кракозябры какие-то, которые только и стараются, что взять больше. Прям как наше, сцук, правительство. Истощить, выдоить, лишить жизни. Только и миры не так просты, как они думают. Выживают, и растут.       А потом и понял, почему их интерес на меня направлен. Я же деструктор. Я же, мать его, чистильщик, который как Бага, может убирать всех, кого захочет. То есть, потенциально – их клиент. А когда понял это, осознал, чего так злился Вэрриан. Можно сказать, что своим удалением из моей жизни Родиона, он подтолкнул меня к пути деструктора, который готов идти к ним, древним, и разрушать только для того, чтобы рушить...       – А я ждал, когда же ты догадаешься, – проявился Вэрриан передо мной. – Медаль тебе за догадочность, и премию Саю, за то, что направил тебя на правильные мысли.       – Реально что ли, хрень вся эта? – переспросил я.       – Ну... будем говорить, что ты почти угадал, – согласился Вэр. – Точнее – почти-почти. Конечно, твоя теория насчет демонов и архидемонов слегка... утрирована, но то, что деструкторы им нужны, вот в этом ты прав.       – Ну давай, делись своей теорией, раз я почти-почти сам до этого дошел,– согласился я, бросив на мягкий покров, ставший почвой, конструктивный ковер, а на него выставил пару кресел. – Напитки?       – Я сам тебя угощу, – улыбнулся Вэрриан. – Тебе теперь это пить можно, – и выставил две чаши с каким-то опалесцирующим напитком золотистого цвета. А после и присел в кресло, максимально подстроив его под себя. – Скажи, Андрей, ты же знаешь, что такое Абсолют?       – Это вопрос риторический, или требующий ответа?       – Судя по тому, с чего ты начал, ты этого не знаешь, – согласился сам с собой Вэрриан. – Ну, или точнее, не дорос еще до того, чтобы этими идеями увлекаться так полно, чтобы осознать их значимость.       – А значит, пошел я со своими вопросами нафиг?       – Этого я не говорил, – отрицательно покачал головой Вэрриан. И блаженно прикрыл глаза после того, как пригубил напиток из своей чаши. Я последовал его примеру, сделав совсем небольшой глоток, на какой-то миг, ощутив себя какой-то многоногой медузой со стрекалами, которая каждое свое щупальце тянет к одному из миров, с которым я был знаком, устанавливая контакт, что в меня вливает огромные, невиданные количества энергии. Но, так как мне сейчас этой энергии не нужно было, то все свои щупы ментальные, я свернул, наслаждаясь вкусом и ощущением небывалой мощи.       – Круто, – согласился я, но чашу отставил. Не кайфовать собрался, а слушать. – Ну, так давай, рассказывай, что же такое Абсолют, и чем он отличается от Создателя.       – Какой ты нетерпеливый, – Вэрриан покачал головой. – Но я тебя в чем-то понимаю. Что ж, давай начнем с самого начала. Ну, или если быть совсем откровенным, то с НАЧАЛА. С первоосновы всего сущего. Я понимаю, что тебе эти разговоры не интересны, поэтому постараюсь все рассказать кратко, информативно и понятно для тебя. У вас, людей, откуда ты вышел, Абсолют и Создатель в чем-то единое и неделимое целое. Да, в чем-то вы правы, потому что Создатель является частью Абсолюта...       – Вэрриан, ты говорил, что это будет кратко, информативно и для дураков.       – Для дураков... – Вэрриан задумался. – Вот представь себе первооснову, как изначальную материю, которая умеет мыслить. Большое пространство первичной материи, у которой нет ни конца, ни края. Ты когда-то рассказывал своим про то, что создатель, этакое живое существо, клетками которого мы являемся, и знатно меня рассмешил этим сравнением. Но если говорить куда как более точно, то да, все мы клетки одного единого и неделимого вещества. Вот этой первоосновы. Однажды эта материя разумная себя осознала, как нечто многогранное, и пожелала распасться на части. Ну... Ей ее как бы стало много, и она начала себя делить. Почковаться, чтобы тебе было понятнее. Но части этой материи не обладали всем спектром умений этого единого, имея лишь часть всего, общего. Поэтому эти создания получались своеобразными. Часто сосредоточенными на какой-то одной цели. Вот таким созданием и стал Создатель.       – Мда, – я хмыкнул. – Создание, что стало Создателем. Очень смешно.       – Слова здесь не важны. Ты же сам сказал, что для дураков. Хотя могу рассказать, что это часть Абсолюта, осознавшая себя, которая впитала в себя творение, и начала создавать мироздание во всем его многообразии. Нет, Адама и Еву, как таковых, создатель не лепил из глины. Форма подобных тебе, и всех остальных от его фантазии не зависела. Можно утрированно сказать, что Создатель просто вылил в питательную среду некоторое количество плесени, которая и начала развиваться самостоятельно. Так что, все зависит от набора микроэлементов в этой среде, и той плесени, так сказать, которая была туда вылита. Где-то она не проросла, а где-то выросла в разумную жизнь. Так что, ваш ученый, Дарвин, был совершенно прав в своей теории зарождения жизни. Это эволюция, которую запустил Создатель.       – А души? Это же его искры, так?       – Андрей, ты хочешь услышать историю сотворения мира, или же узнать о древних?       – И то, и то, – согласился я.       – А харя не треснет?       – Мозг треснуть может, а харя – нет, – оскалился я. – Так что, колись.       – Хорошо, – Вэрриан задумался. – Часть абсолюта, как и сам Абсолют, могла делить себя на множество частей, так как являлась не только материей, но еще и духовной составляющей. Поэтому первые ее создания были подобными ей. По образу и подобию, так сказать. А так как Создатель нес в себе созидание, то и его части были такими же. Духовно чистыми, готовыми к созиданию. А потом, осознав, что слишком много себе подобных клепать не нужно, Создатель взялся за Мироздание, как я и говорил. Так вот и зародилась жизнь. И многие части его энергии, которые перестали быть нужны как помощники, распались, став этакими искрами. Душами. Первозданными душами. Ну, а остальное тебе должна была уже Шанасс рассказать. И о том, что научились клепать искусственные души, которые уже не были так чисты, и несли в себе все то дерьмо, которое сейчас происходит повсюду. Первозданные же души, давно уже ушли из ваших миров, став чем-то большим и высшим. Может быть даже вернулись к Создателю. Или, осознав свое предназначение, слились в части абсолюта, которыми ранее были. Сейчас встретить первозданную душу сложно, но иногда получается. Хотя, чаще это искры нас, Высочайших.       – Хм, ясно, – согласился я. – Ну, а теперь давай о древних.       – А древние – это части Абсолюта, которые проявились до Создателя. Точно такие же части Абсолюта, только с другими знаниями и стремлениями, – очень быстро свернул тему Вэрриан. – И, у каждого свое насыщение. То есть, те же яйца, только в профиль. Что у вас, богов, то и там, только куда как более серьезно. А так как сами они создавать не могут, то занялись так называемым плагиатом, чтобы удовлетворить свои потребности. Но, в отличие от Создателя, который позволил каждому из миров развиваться самостоятельно, там о самостоятельности не идет и речи. Там – расслоение. И каждая из частей контролируемая, подчиняющаяся одной программе. И не всегда эти программы совпадают с той, что у Создателя. Благо, пластов вселенной много, и они все не крутятся в одной плоскости. Где-то даже есть их собственная вселенная, но я бы там оказаться не хотел. Так вот, как уже сказал, насыщение у каждой из частей – свое. И, чтобы насытиться, эти программы своей жизни, ну, свою политику партии, грубо говоря, они внедряют в миры низших. Ну, и некоторые миры Высших они взяли под контроль полностью, с их помощью добиваясь того, что желают. В общем, вот такие они, твои архидемоны,– грустно улыбнулся Вэрриан. – И именно поэтому многие из подчиненных рас, прекрасно зная, что собой представляют деструкторы, ищут таких, заставляя работать на себя. Ведь чем больший разлад в мироздании, тем проще его подчинить себе и осушить.       – И снова Земля с ее Богом, Ангелами и Демонами... – развел я руками.       – Почему Земля? – не понял Вэрриан. – Так или иначе, структура нашего правления, известна всем мирам. Просто не каждый ее объясняет. И, если быть честным, то вы, люди, субъективны, и думаете только о том, что творилось с вашим миром. Что только вокруг него все эти проблемы вертятся. А они, эти проблемы, изначальные, как и само мироздание.       – Ого... – удивился я. – Хочешь сказать, что в мироздании, состоящем из туевой хучи галактик, все эти плохиши обитают у каждого из миров? И каждый мир атакуется теми или иными плохишами, в той, или иной мере? А мы, добрые и хорошие, стараемся эти миры лечить?       – Или же калечить, – согласился Вэрриан. – Все зависит от мира. Ты же сам уже понял, что везде своя правда. И народы, именно разумные, как ты их называешь, везде сами приспосабливаются к своей жизни. Где так, как здесь, где так, как у вас... Общего блага нигде не будет. Для того, чтобы оно существовало, надо всех этих, как ты их назвал, плохишей, уничтожить, – Вэрриан развел руками. – Но Абсолют уничтожить невозможно. Жизнь бездонна, а части абсолюта, то есть те же души – бессмертны. Лишив их оболочек, ты не лишаешь их стремления. И это ты уже тоже понял. Можно опустить их до уровня смертных, можно сломать их матрицы, но не изъять то, что находилось внутри. Не таких, как они, – чуть жестче добавил он.       – Млять... – я задумался. – Получается, равновесие плохого и хорошего всегда будет?       – Ну... всегда, – согласился Вэрриан. – Ты подсказал мне, как можно населять души искрами. Правда, я не уверен, что так же не делают и они. Но, думаю, это противостояние будет длиться очень долго. Создатель, я уверен, не совершает ошибок. И, если он позволил им резвиться в своем создании, то это было нужно.       – Да ну? – буркнул я.       – Ну да, – улыбнулся Вэрриан. – А ты представь себе полностью положительный мир. Чем он закончится?       – Хм... – я задумался. – Скорее всего, он закончится очень быстро.       – Именно. Ты не забывай, что они все – части Абсолюта. А Абсолют сам себя уничтожить не может. Он вечен и бесконечен. Я не берусь, конечно, судить Создателя, но на данный момент, на ту часть мироздания, где ходишь ты, собралось многовато проблем от древних. Словно они подкидывают тебе приманки, на которые ты ведешься. Я бы сказал, что тебя приглашают.       –В жопу их! – буркнул я.       – Да не получится, – не согласился Вэрриан. – Другое дело, как ты себя поведешь...       – Я к ним еще не готов, – согласился я. – Не отказом, нет. А поведением.       – Ты к ним всем еще не готов, – не согласился тот. – Ты даже не знаешь, что тебе могут предложить в обмен на твое счастье.       – А вот этого не надо! – взбеленился я.       – А вот как раз – надо, – не согласился Вэрриан. – Ты привязан к своим эннэшше. Ты с ними един душой. Разорвать этот союз не смогут, но вот раскидать вас по мирам – вполне. Так что, общаясь с древними, будь готов к потерям.       – Ты так говоришь, будто это произойдет завтра, – вызверился я.       – Я так говорю, потому что это может произойти в любой момент, – не согласился Вэрриан. – Даже завтра. Ты должен понимать, чем грозит ваша встреча, если ты откажешься действовать так, как хотят они.       – А давай теперь я скажу,– Вэрриан меня разозлил. – Если мне придется годами скитаться по мирам, ища своих эннэшше, только для того, чтобы у меня их снова забрали, вот к этому я не готов. И я не собираюсь тратить свою жизнь на мудрость Высших, или Всевышних, чтобы терять раз за разом тех, кого люблю! Я не из тех, кто живет ради поиска! Поэтому, если мне эти выродки древних предложат быть с ними, и среди них, то я пойду к ним, и буду там! Ради эннэшше!       – И тебя будут ими, и твоей семьей шантажировать до скончания веков.       – Ты не дослушал! – прорычал я. – Я сказал, что пойду, но не сказал, что буду, как они! Я никогда в жизни, никому, не позволял брать меня в оборот! И в этот раз не позволю! Ты меня понял?!       – Удостовериться хотел, – улыбнулся Вэриан.       – Иди ты в жопу со своим удостоверением, – буркнул я. – Никогда не позволю использовать семью, и никогда не буду рассчитываться их жизнями! Все ясно? Я лучше сам их от себя отстраню, сделаю так, чтобы их не нашли, чем подвергну их такому. А уж сам... – я криво улыбнулся. – Ты должен уже знать, на что я способен сам. Без якорей.       – Вот этого я и боюсь, – внимательно посмотрел на меня Вэрриан. – Без якорей ты безумен.       – Безудержен, точнее, – хмыкнул я. – Но не безумен.       – Да нет, Андрей, именно, что безумен. Я вижу глубже, и знаю больше. Ты покатишься по наклонной, и уйдешь в бессознательность, решив, что так проще. А так нельзя.       – А ты видел не все, на что я способен. Так что не говори...       – Я видел достаточно, – не согласился тот. – Так что, единственный способ сохранить себя и свою семью – не встречаться ни с ними, ни с их переделками.       – А с их созданиями?       – Тоже. Но те немного тупее, так что не всегда смогут тебя разглядеть. Но вот послать весть вполне способны. Хотя знаешь, я вот сейчас тебе говорю, чтобы ты не встречался с ними, но ведь твой путь проходит через один из их миров. Не сейчас, много позже, но тебе придется с ними столкнуться. А вот после этого развилка. Или ты станешь одним из них, или же сумеешь выкрутиться. Но я даже не представляю как.       – А ты смог бы?       – Я им не интересен. Меня нельзя сломать или подчинить.       – А сбежать бы смог? Или выкрутиться? Например, я однажды от Эгъясса ушел, когда он меня в кокон заточил. Сейчас я умею больше. Но ты же выше, и должен знать, как...       – Полное развоплощение. Тогда часть меня останется, но она будет бесполезна, а я потом соберусь где-то в другом месте, и снова вспомню себя, как делал это не одну тысячу раз. А вот ты...       – А я так не смогу разве? – Я даже удивился.       – Сможешь, но в отличие от меня, своей матрицы ты не сохранишь так полно, как это делаю я. Ты будешь уже совершенно иным, и снова будешь подниматься с самых низов. То есть, для тебя, как для бога, это будет истинная смерть.       – А если я поговорю с Ивартом? У него есть ловушки для богов и Высших, которые буквально втягивают в себя их суть. Если я оставлю часть себя там, в этой ловушке, то при попадании в мир этих нехороших личностей, меня просто втянет в ловушку. А из нее куда быстрее выбраться, как я понял. Ну, а в случае, если не выйдет, то хотя бы останусь там со своими эннэшше, создам там свой мир... Этакий микрокосм в собственном керре, и буду там жить, – я хохотнул.       – Ну, ты можешь поговорить с Ивартом, – согласился Вэрриан. – Но ты должен быть уверен в том, что не останешься там, и что он хотя бы раз в десять лет будет проверять эту ловушку на наличие тебя. Позвать оттуда ты его не сможешь, а жизнь без энергии очень быстро тебя ослабит.       – Ясно, – я задумался. – Тогда надо у него такую ловушку выпросить и установить ее на Чудо, или на любой другой аллар.       – Или научиться скрывать свою божественность так, чтобы тебя просто не могли найти среди твоей семьи. Андрей, как ты оттуда будешь выбираться, я не знаю. Я же говорю, не вхож в их миры. А значит, не вижу этой части пространства, хотя, как и говорил, время для меня не линейно. Просто хочу, чтобы ты знал, если вдруг ты станешь одним из них, я тебя убью сам. Даже если ты попытаешься делать вид, что играешь по их правилам. Ты меня обмануть не можешь, как же ты обманешь Абсолют?       – Не знаю. Но, как говорят у нас: жить захочешь, и не так раскорячишься, – я задумался, отпив из чаши небольшой глоток. – Хреново это все. Не, от их переделок, как ты называешь расы, что они под себя забрали я, может быть и улизну...       – Но тебе тогда надо иметь при себе что-то вроде разделителя Шанасс, которая сможет тебя избавить от маяка, что проявится на твоей душе, как клеймо.       – Я постараюсь. Но, думаю, куда как лучше, будет получить кораблик, который находится в мире сайнаров. Вроде как он даже лучше оснащен, чем линкор Шанасс. А раз так, то и получу я с него больше. Я прав?       – Кстати, этот кораблик, чтобы ты знал, сделан не теми богами, которым принадлежит Шанасс. Это переделанная версия древних. Должен был уже понять, что все, что принадлежит Создателю, не несет в себе тотальный вред, и не уничтожает целые расы, переделывая их.       – Ага! Значит эти сааннары и есть те переделки?       – Частично, – уклончиво согласился Вэрриан. – Там все пошло не по плану. Но да, это те, кого они пытались изменить. А у них получились какие-то... бесы. Притом мутировавшие. Но от них уже весь сектор стонет, а вскоре и другие сектора стонать будут. А тот кораблик... – Вэрриан чуть дернул уголком губ, – я бы тебе не советовал использовать. Переделывать много. Ты не знаком с этими технологиями, и не знаешь, что там нужно менять, и как настраивать.       – Обменяю у тех, кто знает. Им меньше этого адового оборудования, которое летает по мирам, а мне польза. Короче, Вэр, я понял. И реально этих уродов буду называть архидемонами, хотя они и части единого целого с создателем. Вот только я все же не пойму, нахуя этот Абсолют такую хрень сделал? На кой ляд разделился, если знал, что все части будут статично придерживаться своих выбранных целей? Ну, жил себе и жил, полный, целостный, окончательный. Вот что за дурь ему в голову пришла?       – Эх, мелкими категориями ты мыслишь, – усмехнулся Вэрриан. – Боюсь, что это не он так решил. Когда звезда выбрасывает протуберанец чистой энергии, это же не она решает, что он должен быть таким, и не она решает, что этот протуберанец сделает. Это просто толика силы, которая в ней больше не помещается. Вот здесь, если проводить аналогию, было то же самое. Просто избыток силы, который и породил все это.       – Ладно хер с ним. У меня другой вопрос. А есть хорошие древние? Ну, или точнее, не такие опасные?       – Я вообще не знаю ни одного хорошего древнего, если ты об этом. Как и плохого, – тут же добавил он, когда я открыл рот. – Все древние – это части первоосновы. Ну... Хаоса, как вы его еще называете. А Хаос, по своей сути – бесконечно равнодушен ко всему, как и любая энергия.       – То есть, хочешь сказать, что и Создатель так же равнодушен?       – Абсолютно верно. Мы – часть его эксперимента, а не часть его жизни. Что бы мы ни делали, ему все равно.       – Даже если мы захотим его убить? Прости за крамольную мысль, и да, я понимаю, что это невозможно, но все же.       – Это даже не крамольная, а просто глупая мысль, – хмыкнул Вэрриан. – Убить вечное и бесконечное по своей силе просто невозможно. Да, при большом желании, если соберутся несколько частей того же абсолюта, то они могут его разложить на молекулы. И что? Эти молекулы или частицы снова соберутся вместе, наподобие ртути. А создатель даже не поймет, что с ним не так. Ему даже временно не помешает такое разложение, потому что он так и будет творить, в своем полностью разъединенном состоянии. Но я не знаю, как тебе донести эту мысль, чтобы не вдаваться в подробности. Ну, например, то же самое, если вычерпать море. Вот куда ты его денешь? Все, от первой и до последней капли? Это притом, что вывозить его за пределы мира нельзя.       – В банки законсервирую, – буркнул я. – Двухсотграммовые.       – А что, идея! – развеселился Вэрриан. – Только я не знаю таких банок, которые бы смогли удержать в себе то, что неудержимо. Не существует в мире того, что бы ни придумал Абсолют. И, пусть каждая часть ушла со своими целями, умения у всех одинаковые. Одна часть Хаоса просто не может причинить вред другой части. Тем более с помощью низших.       – Мда, я понял, что ничего не понял, но я буду их опасаться, всех притом! Включая Создателя, – поднял вверх я указательный палец. – А еще, постараюсь этим демонам древним, на глаза не попадаться, и не творить то, за что они могут меня упечь куда-то, где попробуют изменить. А как я понял, для них это куда как проще, чем их псам.       – Я же говорил тебе, что с ними не связываюсь? А значит, и знать ничего не могу. Но, я более чем уверен, что будь у древних желание изменить меня, я бы не продержался и часа. Я. Часть самого Создателя. Так что, куда уж тебе, мелкое ты создание, – Вэрриан произнес это так, что обиды на него не возникло, но язык я показал.       – Вэр, и еще один вопрос, который меня волнует по древним. Вот ты говоришь, что Абсолют не испытывает эмоций. Но ты сам ведь сказал только что, что являешься его частью. Почему ты испытываешь эмоции? А Он – нет?       – Он никогда не сливался с существами. Ну... – Вэрриан развел руками. – Древние, сами, никогда не опускаются до такой низости, чтобы сливаться с кем-то. А вот их части, их искры, их создания – те – да. Все, кого я знаю, называют древними всех. И сами истоки, и их части. Но вот здесь я бы поспорил. Истоки, части первозданного Абсолюта, которые начали все это, давно не следят за своими детищами, получая от них только подпитку. Работают только их части и искры. То есть, правильно называть древними именно их. Отделившихся. Они исполняющие.       – Мда, все страньше и страньше, – я почесал маковку. – И ты хочешь сказать, что против тебя я не выстою? Ну, или против такого, как ты? Я же уже много чего умею...       – Самомнения у тебя больше, чем тебя самого, – с улыбкой покачал головой Вэрриан. – Подобного мне может остановить только десяток подобных мне же. А ты, как ребенок, что стоит перед поездом, раскинув ручки, и готовый остановить стотонный состав. Но знаешь, я реально хотел бы посмотреть на то, как ты меня останавливать будешь. Когда подготовишься, по твоему собственному мнению, я приду, чтобы попробовать на себе твой способ. Будет интересно.       – Мне тоже, – шутливо пригрозил я. – Если не поймать, то хотя бы защититься.       – Знаешь... – Вэрриан задумался, и надолго. – Вот абсолютной защиты я тебе предложить не могу, ее просто не существует, но частичную, вполне даже. Дело в том, что древние стараются не связываться с равными по силе, для них это чревато такими же проблемами, которые они могут доставить. Поэтому я хочу тебе предложить носить мою ауру.       – И чем это чревато? – сразу понимая, что это неспроста, я нахмурился.       – Ты будешь тратить овердофига энергии на поддержание облика, и будешь чаще уставать. Но с Сайласом тебе истощение не грозит. Просто держи его при себе, и этот очеловечившийся кристаллит сам будет кидать на тебя нити силы от своих искинов, чтобы ты ничем от меня не отличался.       – А ты уже про него знаешь все? – нахмурился я.       – Да. Конечно. Ты думал об этом слишком громко. Но это не та проблема, которая тебя должна беспокоить. Вот... – Вэрриан изъял из себя нечто, напоминающее сферу, густого фиолетового цвета. – Внедри ее в свою оболочку, и зафиксируй. При приближении любого древнего, но не истока, твое тело будет покрываться невидимыми в визуальном спектре фиолетовыми разводами, активируя мою ауру. Если древний будет без облика, то точно такие же разводы ты «увидишь» на его теле. А может быть и ощутишь, если поддашься моей ауре. Но я бы не советовал. Ты начнешь изменяться в мою полную копию, и в определенное время мне придется взять тебя в себя, как часть.       – Понял, – я аккуратно принял сферу из его рук. – Но не проще ли внедрить сразу в матрицу? Или в душу? Ты же все равно там сидел?       – Как я уже сказал, ты станешь частью меня. Если тебя это не беспокоит, то хоть в душу, хоть в матрицу лей.       – А как долго будет идти преобразование? – переспросил я.       – Примерно полторы или две тысячи земных лет.       – Тогда я, наверное, сделаю это оболочкой матрицы, а потом, если что, переброшу на конструкт.       – Это твое решение, – согласился Вэрриан. – Что-то я засиделся с тобой, но это и хорошо. Ты становишься мне интересен. Твой рост невероятно быстр и это, я бы сказал, даже удивляет, если бы у тебя не было такого помощника, как Сайлас. Кристаллиты берут на себя большую часть работы, оставляя своему хозяину меньшую, и более легкую. Но это не столь важно. Бывший человек, низший, умевший подчинить себе кристаллита, уже интересен.       – Я?! Его подчинил?! – вызверился я. – Это он меня, скотина такая, гоняет!       – Ну-ну. И по чему же он тебя гоняет? Не по твоим ли делам? – хмыкнул Вэрриан. – Так что не злись. У него интуитивное восприятие, которое он оттачивает под тебя. И да, – Высочайший посмотрел на меня серьезно. – Не стоит его принижать. Сай у тебя действительно один из лучших экземпляров. Открыт, эмоционален, ярок. Почти одушевлен. Если так пойдет и дальше, то я ему сам принесу душу. Ту душу, – с нажимом произнес он, – которая не захочет свободы. Люби своего помощника, и он ответит тебе полной взаимностью.       – Я тебя понял, – согласно кивнул я уже пустому креслу. Правда, оно пустовало недолго. Буквально через минуту туда приземлился Сай.       – Вот-вот, люби меня, холи, лелей, и я буду тебе помогать во всем и всегда, – развалившись в кресле на манер мажорчика, махнул он рукой. – А пока, давай мне эту сферу, будем ее в тебя внедрять.       – Твоей энергии точно хватит? – усомнился я, протянув ему сферу.       – Сейчас, посмотрю, – Сай создал себе реплику очков, как профессор, уставившись на сферу, а после еще и лупу достал.       – Сай! Не ерничай!       – Ну-с... Что я вам скажу, молодой человек... – в стиле того же профессора, продолжил он. – Внедряйте-с... В душу. Без оболочек, Дрюх, и даже без матриц, – уже деловито закончил он. – Вэр и так в тебя вплетен очень глубоко. Ты и так его часть, только слегка... поломанная. Это тебя только дополнит. А то, что придется тебе в него влиться... Чехуйня, как говоришь ты. Я сплету другой узор. Не тот, что носят Высочайшие. А тот, что носят Истоки.       – В смысле, тот, что носят истоки? – очешуел я.       – Эх, Дрюха, ну вот зачем тебе я, спрашуваецца? Был я у них, был, потому и сказал, что боюсь их до жути. Страшные они, как тот смертный грех. И не внешностью, а внутренностью. Если бы Вэрриан не дал тебе этой своей силы, то я бы ничего не мог сделать, а вот с ней... Я просто сплету ее так, что никто не заподозрит подмены. Не, ты будешь слабенькой, недостаточно качественной, ущербной, но именно той молекулой, которая отсоединилась когда-то от самого Абсолюта в глазах тех, кто тебя увидит. А значит, что на тебя смотреть как на добычу будут только истоки, которым ты по внешнему виду будешь равен.       – А чего Вэрриан этого не увидел?       – А мы, кристаллиты, для древних нечитаемы. Они нас уничтожить могут, а вот прочесть – нет.       – Блядь, – я закурил, хотя думал, что бросил. – Вот даже в голову не пришло, что Вэр – древний...       – Чем ты слушал? Левым полупопием, что ли? – удивился Сайлас. – Ты разговаривал только что с частью самого истока. Пусть и Создателя, но Истока. А то, что он уже сотни раз переродился, его сути не меняет.       – Да вот, как-то... Видимо, полупопием, – согласился я. – Получается, что Высочайшие – части Истоков, Высшие – Истинные души, а Боги – искры?       – Ша! Сейчас еще свою теорию выведешь, – буркнул Сай. – Только Высочайшие имеют к Истокам хоть какое-то отношение. Все боги и Высшие – это расы, которые развились под их патронажем. Не, искры Высочайших довольно распространены, но это искры. Такие же души, как и все остальные, только чище. Готово. Сбрасывай оболочку, – внезапно прекратил он разговор, и я последовал его совету, оставшись энергетической субстанцией, облеченной матрицей, ощутив, как душу болезненно прожгло. Благо, что недолго. А после и ощутил, что мир вижу словно сквозь сеть. Очень мелкую, и невероятно плотную. Запаниковал даже, но ментальное зрение вскоре прояснилось, рванув меня навстречу необъятному. Ранее я видел на пару километров вокруг себя, а теперь... а теперь понял, что Сай встроил мне планетарный кокон, который показывал Мрис, в саму душу.       – Ты че сделал-то?! – рявкнул я, снова облачившись в конструкт.       – А я чо? Я – ниче, – заюлил Сай. – Как видел, так и сделал. Так вроде норм. Не, можно и лучше, но почему бы на этом не остановиться?       – Ты мне кокон Мриса вплел! – рявкнул я.       – Да? Впервые слышу, – ослепительно улыбнулся Сайлас, а после стер улыбку, и зловеще оскалился. – Если не брать во внимание, что Мрис – нхин, а нхины – древние... – и разорался: – Открой глаза, Дрюх! Древних – дохера! Ты их видишь, знаешь, ты с ними общаешься, просто не все твари! Мы, кристаллиты – тоже древние! Ну, а то, что ты с тварями встретился на Адароне, и что тебя себе хотят, ну вот так получилось! Не отдадим тебя. Ты – наш! Все! Защитим и не отдадим!       – Я чет ваще ничего не понял... – удивился я его спичу. – Вэрриан говорил, что хороших нет, а ты говоришь, что вы все – хорошие...       – Да потому что! – буркнул Сай, упав в кресло. – Нет хороших и плохих. Есть чужие и свои. А еще есть те, кто хочет блага, а есть те, кто хочет разрушений. Тотальных. Но некоторые разрушения нужны, а некоторые лишние. И это предлагают некоторые «чужие», а некоторые «свои», которые думают о благе, рушат больше, чем те, кто хотят зачистки! Нам повезло получить Вэрриана и Мриса. И давай с ними жить мирно и спокойно. И работать с ними. Против тех, кто херней мается, – Сай успокоился, а после прищурился. – Нхинов, кстати, тоже считать невозможно. Древние друг от друга защищены.       – Нахера я вам, спрашивается?.. – развел я руками.       – Усыновили, блядь! – буркнул Сай. – А то сам не понимаешь, что у каждого своя спецификация, и мы не всегда можем вылезти из своих коконов? Живем, как обычные, ничем не примечательные, пока нас не достанут? Мы, на Харбо, так вообще создавались как программное обеспечение. Нас так создали, нам это втемяшили. Мы и не рвались никуда. Вычислительная техника, мать ее. А ты мне жизнь подарил. Яркую. А нхинов именно как конструкторов строили. И Мрису повезло, что его вынесло на Землю. Он не знает ничего о себе, но знания, данные ему – сохранил. И не надо ему говорить о том, кто он. Не надо! Просто оставь все, как есть. И живи, как живется.       – Да нихуево, смотрю, мне живется, – хохотнул я. – Трое древних обихаживают.       – Две искры и один древний, – успокоился Сай. – Но это имеет небольшое значение. Разве что в силе. Знания у всех нас есть.       – А чего же ты у нас такой сильный-то? – удивился я.       – Да вот, на тебе выстроился, – хмыкнул Сайлас. – Да на Мрисе. Хорош, короче. Бери что дают, и не нявкай.       – Няв, – из вредности произнес я.       – Гав, – тут же произнес Сай. – Ну что, проблему решили?       – Да, только я с этой проблемой еще не столкнулся.       – И я буду безумно рад, если и дальше так будет, – буркнул Сай. – Твоя обманка может подействовать, только если ты не заведешь разговор с древним. А так все. Пиши – пропало. Если это будет тот, кто из наших, то просто посмеется, и может быть поможет, а если из таких, как на Адароне, то писец котенку, срать больше нечем будет. Короче, увидишь такого как сам, – Сай создал на себе какой-то умопомрачительно сложный узор, – или такого – полосами по его телу разлился какой-то сиреневый свет, – просто разворачивайся на сто восемьдесят, и шуруй, откуда прибыл. Это если я тебя сам с кем-то из таких не сведу, или если Мрис вас не познакомит.       Я сидел, курил, медленно допивал напиток, что мне с барского плеча дал Вэриан, и думал. Благо, Сай никуда не спешил, и можно было посидеть друг напротив друга, словно он мне давал возможность немного отойти от дичайшего отупения. Я всегда, всю свою сознательную жизнь, когда начал задумываться о богах и более высоких личностях, почему-то думал, что между людьми, ну, или как их называли, низшими, овердофига всяких разных ступеней. А оказалось, что их раз-два и обчелся... Низшие и высшие расы, боги, Высшие, Высочайшие, Истоки и... он. Тот самый Хаос Первозданный. То есть, по большому счету, да, градации были, но уже в своей сфере. Ничтожные почти. Это как между одним человеком, что вырос в трущобах, и другим, что вырос в золоте. То есть, различия минимальны. И что получается, что все эти ступени Вэрриан проходил миллиарды раз, от низшего существа к себе подобному, только в разных вариациях? Убиться можно!..       – А ты сейчас что делаешь? – спокойно задал вопрос мне Сай. – Ты сейчас ходишь среди низших рас, которые от вас отличаются разве что формой и мышлением, и тебе это все интересно, как в первый раз. Но то же самое было и на Земле, – он пожал плечами. – Это как калейдоскоп. Вроде четыре или пять видов стеклышек, но одного и того же узора не добиться. А если улавливать его малейшие нюансы, то будет еще интереснее. А если еще и на переливы смотреть... – Сай мечтательно заулыбался. – Так что ты не спеши обзывать Вэрриана идиотом.       – Да я и не обзывал...       – Я утрированно.       – А до высших далеко еще?       – В смысле расстояния, или в смысле понимания? – лукаво улыбнулся Сай. – если ты насчет понимания, то пилить тебе еще, и пилить. Ты же... искусственный бог, так сказать. У тебя куча возможностей и энергии, но никакого понимания. Ты и лягушку от жабы не отличишь. Что уже говорить о высших расах. Тебе самое место сейчас среди подобных тебе. И с такими же недоучками. А куда-то выше идти, что-то большее видеть... Ну, разве что как на экскурсию. Между вашими богами и высшими, как ни крути, нет большой разницы, как между ними и высшими расами. Это... Ну, как между шаманом какого-нибудь племени, который кое-что выучил, и серьезным ученым Оксфордского университета. То есть, ты сейчас, как тот шаманчик, не более. Да и урейцы, в смысле, вся четверка, тоже не выше. На любой планете высших рас, вы сойдете едва ли за необразованное быдло, даже не среди богов, а среди обывателей. Вот и вся ситуация с градацией.       – Так, ты меня прости тогда за вопрос, но что за херню я тогда вижу, и с кем я тогда общаюсь? С тем, с кем дают? С равными?       – Именно. Выше тебя пока никто не пустит. Да ты и сам не пройдешь, пока не ощутишь свою силу. Ты даже войти в эти миры, и в их пространство не сможешь. Тебя прошвырнет.       – Че?       – Ниче. Есть такое значение, как пространственный сдвиг. Когда ты оказываешься рядом с миром, который тебе рано еще пока посещать, да и не только ты, кстати, те, кто следят за такими мирами, устраивают пространственный сдвиг, который переносит тебя вперед, за этот мир, эту галактику, или даже вселенную. Притом не они сами за этим следят, а давние программы. Только имеющий доступ может пройти. И никакого насилия. Никаких драк, или склок, что ты не можешь посетить этот мир. Ты его просто не видишь. Ну и я его пока тоже просто не вижу. Могу, конечно, точно вычислить, но для меня он будет черным пятном, в которое я не проникну. И это будет продолжаться так долго, пока мы не дорастем до уровня хотя бы самых нижайших представителей из тех вселенных. Все. Иначе никак.       – Стоп! – не понял я. – Получается, что ни братишки Шанасс, ни она сама, пока туда не вхожи?       – И многие из подобных ей – тоже. Понимаешь, ты слегка обобщил проблему по той причине, что Вэрриан общается с тобой как с равным. Ты не осознаешь, насколько он могущественнее. Воспринимаешь его как старшего друга, как приятеля, но это не так. Дрюх, ты даже к президенту своей страны до определенного времени не вхож был, хотя он тоже человек. А хочешь понять и принять размышления одного из древних?       – А ты?       – А я, и мне подобные, тоже как бы их поделки. Говорю же, искры. Что с чем сравниваешь – непонятно. Высочайшего, одного из потомков истоков, и нас... – он развел руками. – Я не готов сказать, что ему смешно весь твой лепет слушать, но где-то так и есть.       – Он с нашими богами земными ручкался, – начал я.       – А то ты никогда собаке или коту руку не подавал, в смысле «дай лапу друг». Андрей, мысли объективнее. Все то, с чем ты сталкивался, исключая Вэрриана, это возможности твоего мировоззрения. Это то, на что ты готов, к чему готов точнее. Ты это понимаешь, принимаешь, и в состоянии увидеть и осознать. Почувствовать. Но, ты видишь даже не одну сотую всего того мира, который тебе открыт. А есть ведь и больше, и шире... Вот над этим задумайся.       – Ну, уел, уел, – согласился я. – Да, в одной нашей вселенной дохера галактик, которые мы можем посетить. А я уже по трем прошелся. По Вселенным то есть. И да, не нашел никого крупнее себя, как ты говоришь. И, если ты прав, а ты, безусловно, прав, то я все еще в той же ясельной группе, разве что азбуку изучать начал, и палочками играться, выстраивая из них буквы и цифры.       – Что-то вроде этого, – согласился Сайлас. – Но это уж в любом случае лучше, чем в штанишки писать. Но в детском саду тебе пока еще делать все равно нечего.       – Заебись... – я задумался. – Ладно! Черт с ним! Как и сказал, спешить не буду. Это ни к чему. Вэрриан, да и я сам себе, уже показали мне, что значит – спешить. Я о том, стертом времени, где я начудил. Буду медленными шажками двигаться, пока не надоест.       – Ага, – чему-то развеселился Сайлас. – Будешь, пока не психанешь, и снова не рванешь вверх. Ты же у нас НЛО, блин! Неопознанный Логически Объект! Например, то, что ты построил на моей силе, ни что иное, как «шестой курс божественного ВУЗа». Но ты это сделал походя, а вот додуматься до того, что не все равны – не сумел. О чем это говорит? Что твой умственный уровень куда выше морального. А в большинстве миров Высших ценятся именно моральный уровень. Психологический. Так что рано тебе туда еще.       – Я уже сказал, что рваться туда не буду,– буркнул я. – Мне, вон, Бакун обустраивать надо. Потом – своих учить. Дальше – сайнаров пиздить...       – А потом?       – Суп с котом. Откуда я знаю, что еще захочу? Я же не этот, как его блин, не гуру, чтобы всему научиться и сразу. Сам сказал, что тупой и не продвинутый. Или у тебя для меня есть совет?       – Есть. Но я его тебе не сейчас расскажу. Позже. Когда будешь готов идти. Жизнь-то длинная, не забывай. Особенно у тебя.       – Ладно, понял, – я ударил по подлокотникам кресла. – Мрис там говорил, чтобы я его позвал, прежде чем растения высаживать и животный мир загружать, а я тут все профукал. Надо нам как-то склепать кокон для него, чтобы ему здесь удобно было. Есть идеи?       – Как ты меня достал... – выдохнул Сайлас со вселенской маской отчаяния на лице. – Ты – сам себе идея! И ты сам в себе теперь этот кокон! Разве что подправить его чуть надо будет, но Мрис под себя это сделает быстро.       – Затупил, – признался я.       И, выдав проекцию собственной наложенной ауры, максимально распределил ее по системе, так чтобы один луч обязательно шел к светилу, а остальные к планетам. Сделал его вращающимся, устроив нечто вроде энергетических зеркал, которые всегда будут направлять энергию к одному и тому же месту, что мне больше всего понравилось энергетически, и возле которого я выставил керр. А после, с помощью своего сетчатого щита, туда же направил энергию разогретого ядра Бакун, ощутив, что в этой призме чего-то не хватает. Буквально какой-то частицы, которой не заметил. И, махнув рукой Сайласу, что ушел, и буду не скоро, завис в этом самом месте, пытаясь понять, что именно не так.       – Семен Семеныч! – спустя время, хлопнул я себя по лбу, понимая, что создал «точку» а не «сферу», установив в этом месте керр, который с помощью тех же энергетических зеркал объял потоками энергий, что предельно плотно струились по корпусу, создавая мягкую концентрацию внутри будущей лаборатории Мриса. Притом настолько гармоничную, что мне самому захотелось здесь поселиться и создавать что-то свое.       Пройдясь по комнатам, я не уловил никакого перекоса энергий, даже создал пару комнат, чтобы протестировать, но все они шли вглубь керра, не выходя за энергетические линии, и не нарушая собой кокон, так что можно было сдавать жилище своему наставнику. Что я и сделал, пригласив его на Бакун.       – Я, конечно, мало сплю, – довольно сдержанно отозвался Мрис, проявляясь в созданном керре. – Но ты можешь запомнить, что я женат?!       – Упс... – мне действительно стало неловко. – Прости. Я думал, что ты как всегда, за своими экспериментами. С женой я тебя даже не представляю.       – В смысле? – не понял Мрис. – Думаешь, я не могу себе создать достаточно натуральную оболочку конструкта?       – Не, я тебя не подозревал в таких возможностях. Ну... что там, шпили-вили, трали-вали... Да и сайнара с нхином...       – Почти как человек с яргеном, – ядовито прищурился Мрис.       – А у нас есть чем, если что, – издевательски произнес я.       – У меня тоже, кстати. Так что нечем тебе там гордиться. Лианна не остается неудовлетворенной.       – Господи, паучий членчик... – хихикнул я, увидев какое-то движение руки Мриса, не обратив на него внимание.       – Показывай, давай, – пригласил Мрис.       – ...       – Что? – не понял тот. – Язычок залез в одно место?       – ...!!! – показал я ему «от винта».       – А, ну это чтобы не болтал, о чем не следует. Показывай, а я смотреть буду.       Мысленно я Мриса прибил трижды, и четырежды пожелал ему просраться, но да, был виноват, так что просто провел его по керру, показав где и что, пытаясь убрать тот конструкт, которым он меня залепил. Бесполезно. Голос не прорезался даже при смене конструкта, словно он мне функцию речи перекрыл напрочь. Даже при выходе на полный энергетический уровень, я не мог сказать того, что хотел – ментально! Полное безмолвие!..       – Ну, что я тебе скажу, все сделано по уму, и кокон, и керр, и сосредоточие энергий, правда, я бы это сделал более простым способом. Ты использовал зеркала, а я бы использовал отражение планет. Но ты всего лишь ученик, так что, с тебя взятки гладки. Я доволен тем, что ты сделал. Через двое суток перееду.       А я?! Я?!! – вслед открывшемуся порталу «кричал» я, показывая на себя. Но портал закрылся, а я так и остался полностью безмолвным.       – Хи-хи, хи-хи-хи!!! – разоржался Сайлас, проявившись. – Блин, ну, Дрюх, ну отмочил!.. Мриса!.. Подкалывать!.. – Сай держался за живот и ржал. – Подколол? Теперь понял, чем древние от тебя отличаются? Думаю, Мрис будет безумно удивлен, если ты его конструкт снимешь!.. – хохотал он. – Ой, я не могу!.. Ой, дура-ак... Зато, хоть что-то поймешь!..       Взбесившись, я показал Саю кулак, а после скользнул в недра Адарона, зная, что плазма смывает с себя все наложенное, но и из его пламени вышел немым, что физически, что ментально. Адарон меня даже не заметил, как особь. В диком осознании, что стряхнуть с себя конструкт Мриса не могу, я рванул в звезду, хотя там мне уже было жарковато. Но постарался проплавить конструкт Мриса там, не ощутив ничего. И, таким, немым, вернулся в собственные керр, где уже все спали, вызвав переполох, потому что особь была, а ментально ее как бы и не было.       – Объясни все точно и четко, – зевнув, попросил Богдан, и я достал лист бумаги и ручку.       «Мрис меня запечатал, на своем уровне, – написал я. – Не могу говорить, и ментально общаться. Я его задел, и за это получил».       – А, ну все ясно, – согласился тот. – Ничего, оттает – вернет тебе голос.       «Как он это сделал, если я – Высший?!» – написал я, долбанув кулаком по столешнице.       – Щенок ты еще, а не высший, – сонно произнес Грайб. – Нашел, с кем меряться. Проси теперь прощение. Урок тебе, не идти против тех, кто мудрее.       – Кстати, он прав, – согласился Богдан. – Мудрость веков значит многое.       – Он его естество «паучьим членчиком» обозвал, – проявился Сай. – Задел самое сокровенное. Так что, думаю, двумя сутками это не обойдется.       – Дрюх, ты дебил? – спокойно переспросил меня Богдан, на что я виновато развел руками. – Блядь, а я думал, что эта херня у него закончилась. Мриса, своего наставника, подначивать... – обратился он к Сайласу. – Да пусть там хоть паучий, хоть рыбий! Если он женился, и его женщине хорошо, то ты чего, еб твою, придурь, вмешиваешься?! Похвастаться захотел своей членистоногостью?! А ты помнишь, что полную аморфность конструкта именно Мрис нам дал?! Что именно его конструкты лишили нас скованности?!       «Лева, а не Мрис», – написал я.       – Нет, Мрис!!! Лева нас научил меняться, а Мрис – конструироваться! Ты на его конструктах вырос, идиот! На нем поднялся! – орал на меня Богдан. – Не сделай Мрис того, что сделал, я бы тебе сам морду набил! Идиотина! Чем ты думал?!       – Хорош, – Грайб положил Богдану руку на плечо, но тот ее стряхнул. – Он уже понял. И еще поймет, какое-то время, побыв безголосым. Не вмешивайся. Это их отношения, а наши потом, после твоих слов, восстанавливать придется.       «Оки», – показал я пальцами, что не злюсь. Бага был прав. Я, видимо, после разговора с Вэррианом рванул.       – Пока не помиришься с наставником, секса тебе не будет. Ясно?! – буркнул Богдан. – Ни от кого из нас!       «Напугал кота колбаской!» – окончательно обидевшись, написал я. – «Да я без вас, и без вашего секса, проживу, а вот вы без меня – хер!»       – Истинное поведение НЛО, – вякнул Сай, и это последнее, что я услышал, сорвавшись в портал.       Нахер! Я тоже умею быть принципиальным!