Свой среди чужих

У Шакуэнджи большой и старый дом. Оно и не мудрено. В нём и додзё, и столовая, и комнаты для семьи, и комнаты для гостей, и комнаты для учеников. И все они разные. Например, ученики из додзё могут жить по двое или даже по трое. А вот семья и гости имели отдельные комнаты. Так, например, Ксандр имел своё личное пространство. Которое Шу и исследовал на наличие камер. Ничего. Чисто. — Ну что? Убедился? — поинтересовался Шакуэнджи, заходя в комнату с двумя кружками чая. Предчувствие подсказало ему, что без успокоительного, пусть и в виде чая, вряд ли выйдет что-то путное. В конце концов, они собираются говорить о Вальте. О маньяке со стажем. Но про это Куренаю лучше не знать. Если тот ещё в своём уме, пусть и шатком, значит, знает достаточно мало. Это неоспоримый плюс. По крайней мере, Шакуэнджи сможет что-нибудь придумать. — Нету… ничего нету, — кивнул Шу. Вот только его подобное насторожило. Почему его квартира была усыпана камерами, а комната Ксандра стерильна и чиста от любого воздействия извне? — Ого! Могу теперь хвастаться, что мне доверяет Вальт? — пусть шутки про Аоя в данный момент были не самыми лучшими. Но, вспоминая старого друга, подкинувшего ему такую непростую задачку, Ксандр волею неволей веселел. Слишком уж близко и долго они общались. И Ксандр чувствовал себя с этим человеком комфортно. Пусть и знал, что для большинства других Вальт — конченый псих. Умолкнувший Шу выглядел всё ещё растерянно. Он смотрел куда-то в окно, размышляя о том, почему за ним была такая слежка? Может, всё проще? За ним нужен глаз да глаз? А Ксандр честный и открытый. С иной стороны… — Послушай. Я думал, что ты знал… ну… о Вальте и его… проблемах? — Шакуэнджи решил сыграть в дурачка. Ведь именно этим способом Аой и пользуется двадцать четыре на семь, нет ничего лучше, чем разжалобить оппонента грустной историей в купе с невинным рассказчиком, который и не ведает о другой стороне этой медали. — Проблемах? — Куренай отреагировал слишком резко. О каких таких проблемах он должен был знать? Вальт совершенно не подавал никаких признаков психологических отклонений. Да, иногда он мог быть импульсивным. Иногда включал никому не нужную гиперопеку. Но по итогу он был нормальным парнем и хорошим другом. Так откуда это всё? — Да. Его биологические родители… Вальт о них помнит. Он тебе не рассказывал? — искреннее удивление отыграно на отлично. Должно быть, сам Вальт поаплодировал бы своему другу за такое актёрское мастерство. Но Аоя здесь не было. Здесь был только Шу. И его интуиция явно сломана сложившимися обстоятельствами. Как и логика. Но лучше было бы придумать что-то достаточно практичное. Чтобы потом у Шу было как можно меньше вопросов. — Нет… он ничего не говорил, — хмурится Шу, не понимая, как какие-то биологические родители могли так травмировать ребёнка совсем юных лет. И с чего бы Вальту об этом помнить? Тем более, умалчивать об этом… — Странно… вся школа уже в курсе, что отец Вальта — тиран. Айга говорил об этом Рантаро и Ранжиро. Но… Вальт рассказывал мне о матери. Об отце я тоже ничего не знал, — Ксандр подумал, что с такими родителями действительно сложно остаться в рамках «адекватности». Аой просто шагнул за их пределы с ранних лет. И в этом не было ничего необычного. Скорее всего, Вальт не погладит Ксандра по головке за такой рассказ. Но… он тоже не спрашивал Шакуэнджи о том, стоит ли посвящать Шу хотя бы частично во всё это дело. — Что он говорил?.. — после недолгого молчания всё-таки спросил Шу. Ему казалось, что никакой поступок родителей не мог привести к такому. Вальт его контролировал. Вальт следил за ним день и ночь. И Шу не был уверен, адекватен ли он сам после этого. Почему так доверял? Почему не замечал раньше? Какую ещё власть над ним может иметь Вальт? Может, ему хватит пары слов, чтобы Куренай всё забыл и вернулся? Может, ему достаточно пары ласковых касаний, и Шу сам потянется к нему? Шу не верилось, что это может с ним произойти, но… это действительно работало столько раз. Тысячи, если не миллионы. Как давно он понял, что что-то не так? Как давно отодвигал от себя даже мысль о том, что Вальт какой-то не такой? Сколько оспаривал свои же здравые мысли? Всё держалось на любви и доверии к Вальту. И всё рушилось буквально на глазах. Куренай только сейчас задумывается о том, а что дальше? Что ему делать дальше? Как жить дальше? Какая она, жизнь без Вальта Аоя? Может, любое его действие было истинно верным и всё получалось лишь благодаря Вальту? Тогда что из себя представляет сам Шу? И чего он на самом деле хочет? Свобода? Спокойствие? Гармония? По крайней мере, два из этих желания до этого у него уже были. Он подозревал, что Вальт чего-то недоговаривает. Но был спокоен на его счёт. В его душе царил мир и гармония. Ему было хорошо в счастливом неведении. Так почему? Почему это произошло именно с ним? — Мать Вальта… она повесилась прямо перед ним, — Ксандр сжал руки, вспоминая, как Вальт рассказывал об этом. Они сидели на кухне. Чихару тогда легла вместе с близняшками в больницу. Очередной грипп. Почти вся семья заразилась, что не удивительно. Кенто избегал сына. Вот и вышло так, что мальчик остался дома один. Тогда им было… лет по одиннадцать? Ксандр хотел лишь сгладить одиночество друга. Он не ожидал, что Вальт расскажет о том, что помнит свою родную мать. И её конец. Аой казался тогда очень грустным. Его взгляд был направлен только в стол, словно бы Вальт вспоминал этот день в подробностях. Однако озвучил только малую часть из этого. Только то, что это была очень худая и бледная женщина с растрёпанными волосами. И задушила себя на глазах маленького Вальта. Он ничего не знал о ней. Ни имени, ни любимых занятий, ничего. Но точно знал — это мама. Его мама. Родная. Чихару и Кенто для него — приёмные. После этого дня они не поднимали вопрос о родителях. Ксандру не хотелось видеть, как Вальт напрягается от одного слова «мама». Тем более, не хотел, чтобы Вальт, как в тот раз, смотрел в одну точку несколько минут, снова и снова прокручивая этот травмирующий опыт. — Я знаю, что это не оправдание. Но… Вальт никогда не видел грани между заботой и гиперопекой. Я… я много раз говорил, что это неправильно. Я подозревал, что что-то такое случится… я тоже находил пару таких. И пресекал это. А ты?.. ты не замечал? — Шу покачал головой в отрицании. Откуда ему было знать, что в подарках Вальта может быть прослушивающее устройство? Откуда бы ему знать, что камеры по всему дому? Как бы он их нашёл, если бы не искал? — Разве не странно, что ты нашёл их так быстро? Куренай удивлённо уставился на Шакуэнджи. И правда. Почему? Если всего за один день он откопал так много… может, он был настолько расслаблен, что совсем забылся? А что, если половина камер вовсе не Вальта? Что если участвует больше двух человек? Камеры и диктофоны тоже отличались. В подарках были одни, в квартире другие… — Кто ещё мог оставить их в моей квартире?.. — не понимал Куренай. Он редко впускал кого-то в свой дом. Разве что, его взломали… а могли? Могли. Он — будущий глава мафии. Кто не хочет знать его секретов? Какой дурак от этого откажется? — Послушай. Тебе надо поговорить с Вальтом, — настоял Ксандр. Ему казалось, что никто не промоет мозги Шу так, как сделает это Вальт. Никакой здравый смысл не устоит перед этим маньяком. Сам Ксандр с подобным не связывался. Да и желания не имел. Им и одного психологически неустойчивого психолога вполне хватит. — Нет! — категорично отказался Шу. Потому что тоже понимал. Вальт заговорит ему зубы. Заманит сладкими речами. И заставит снова плясать под его дудку. Почему же Шакуэнджи не понимал такой простой вещи? Или его мозги были настолько промыты Аоем? — Он же псих! Так почему? Почему ты с ним общаешься? — Потому что он мой друг? — Шака ответил так быстро и легко, что Куренаю даже стало не по себе. Друг? А Шу для Шакуэнджи друг? И почему Ксандр так долго молчал про отклонения Вальта? Почему не предупредил? Недоверие выстраивало стены и с Ксандром. Что-то было не так. Что-то не клеилось. Молчание Ксандра. Странные речи Вальта. Камеры. Что он упускал? Решив не давить на расшатанного донельзя Шу, Ксандр просто сел на свою кровать. В конце концов, алые глаза Куреная начали смотреть с подозрением и на Шакуэнджи. Это провал. Не имело смысла продолжать. Шу его больше не слушает. — Хорошо. Если не хочешь, не надо. Я просто… решал все вопросы в лоб. Возможно, это не тот случай. Да и не твой стиль, правда? — Шака выдавил из себя улыбку. Он действительно знал о Шу далеко не мало. Он тоже был очень близок к Шу. Может, он и не стремился занять собой всё его пространство, но стал важной частью, без которой Куренай не представлял своей жизни. По этой ли причине он спустил всё с рук? Было ли то отчаянием? Страхом утратить единственное, что держит его на плаву? Шу не знал. Но отсёк вероятности с Ксандром — предателем. Пусть его и не отпускало ощущение, что это станет его самой большой ошибкой…

***

А пока Шу терзал свою несчастную душу, Аой спокойно направлялся домой. Неожиданно возле него остановилась дорогая иномарка. Стекло опустилось, и Аой скосил взгляд на Вакию. «Кто бы сомневался?» — усмехнулся про себя Вальт. Конечно же, Мурасаки не мог пройти мимо потенциального папочки. — Мне вот интересно, ты просто бесстрашный или действительно псих? — с интересом спросил Вакия, не отводя от Вальта своих голубых глаз. На это маньяк только улыбнулся. — А ты, Вакия? Не боишься психа? — тон Аоя становится немного игривым. Ведь он кошка, которая делает вид, что совершенно не видит мышь под своими лапами. И всё ради того, чтобы найти более удачный момент, прочно вонзив когти в нежную плоть грызёныша. — Чего мне бояться? Тебя? Ха! Не смеши! Что ты мне сделаешь? Ты же один… — намёк был явно не на то, с кем конкретно сейчас идёт Вальт. Аой остался без поддержки. И к нему теперь могут подойти, не страшась расправы от мафии и Шакуэнджи. Явно не самая выгодная ситуация. — С каких пор тигры ходят стаями? — от ассоциации Вакия рассмеялся ещё громче. Аой считал себя наравне с Шу и Ксандром. Какая чушь! Его авторитет в школе не больше, чем у шестёрок. А может, и того меньше. Так откуда такая уверенность в себе? Но смех резко прекращается, когда Вальт неожиданно останавливается, как и машина. И так же неожиданно опирается на дверцу авто. Смотрит на Вакию так, как смотрят хищники на жертву. Теперь его взгляд прикован лишь к Мурасаки. — Искренний смех тебе идёт гораздо больше, — от слов Вальта у Вакии перехватывает дыхание. И он поддаётся на провокацию, готовый стать послушным котиком за похвалу и ласку. Аой лишь поддакивает этому порыву, мягко проходясь по волосами одними кончиками пальцев, и уже более ощутимо погладили по щеке, смотря на то, как доверчиво прикрывает глаза Вакия в этот момент. Всего лишь порыв. Но именно так Мурасаки привыкнет и станет зависимым от нежности, от тепла, что ему дарят. Конечно же, сейчас ещё не время. Вакия может сопротивляться, но не долго. Вальт уже знает, Мурасаки — это очень лёгкая добыча. Настолько лёгкая, что, возможно, даже наркотик не понадобится. Тот, кто так страстно жаждет любви. Тот, кому не хватало родителей. Тот, кто был отвергнут единственным близким ему человеком. Вакия не сможет отказаться от любой возможности восстановить утраченное. А таких очень просто ухватить за нос и вести в нужном направлении. Аой отстраняется ровно в тот момент, как Мурасаки приходит в себя от минутной слабости. Потому что Вальт знает, когда стоит остановиться. С Мурасаки это особенно важно. Если маньяк будет слишком настойчив, Вакия станет принимать его ласку за должное. Если не будет проявлять её вовсе, то станет для жертвы не нужным. Ведь его основная сила в желании блондина быть любимым. И быть любимым конкретно папочкой. А так, как биологический отец не справляется с этой задачей… остаётся только уповать на того самого психа, который сможет удовлетворить его, бедного и оголодавшего от недостатка внимания мальчика. Поэтому Вальт так просто отпускает ситуацию, продолжая идти домой, словно до этого ничего и не было. — Ха, всё-таки хочешь стать моей шлюшкой? — Вакия не мог признаться сам себе в том, что конкретно ему нужно. Он до последнего будет отрицать свою нужду. Или же… не осознавать её? Да, Мурасаки сделает всё, чтобы не осознавать своих слабостей. Потому что, когда ты один, хочешь ты или нет, тебе придётся быть самостоятельным и сильным. — А разве тебе нужна шлюшка? — спросил Аой, кидая зерно сомнения в это невспаханное поле уверенности. Но сомнения, как сорняк. Над ними не нужно трястись, как над изящной розочкой. Они и сами неплохо справятся с ростом. Если, конечно, кто-нибудь не вырвет их с корнем. Однако у Вакии нет этого «кто-нибудь». — Напарник мне точно не нужен! — уверенно сказал Мурасаки. Но и это не то, чего хотелось маленькому Вакие, не так ли? — Тем более такой, как ты! — Ты слишком много на себя берёшь, Вакия, — хихикнул Аой, ловко, словно лиса, проскакивая в переулок, куда уже не заедет машина. Мурасаки смотрит на удаляющуюся фигуру Вальта и не понимает, что не так с этим парнем. То спокоен и расчётлив, то ласков, как домашняя кошка, то вот так разворачивается и сбегает. Грациозно сбегает! За таким побегом даже понаблюдать интересно! А это редкость… — Может, и правда псих? — задумчиво произносит Вакия. Но прийти к каким-то выводам не может. Не хватает информации. Да и, честно говоря, больше знать и не хочется.