***
Всего рисунков было три. Выглядели они будто их рисовал не 16-17 летний подросток, а маленькая пятилетняя девочка. Я не стал придавать этому особого значения и стал разглядывать содержимое рисунков. На первом рисунке изображено два силуэта. Один — очень высокий и тонкий. Было видно, что пациент очень сильно давил на ручку при рисовании этого рисунка, ибо были видны жирные, ещё не высохшие капли чернил. Второй силуэт был маленький по сравнению с первым. Он стоял прямо перед первым силуэтом, а его руки держались за голову. Всё остальное пространство было заполнено разными загогулинами, которые были, скорее всего, тут как фон. На втором же рисунке тот же маленький силуэт, только теперь вокруг были смеющиеся (?) лица, при этом, у них не было глаз. Последний мне показался самым нормальным, что ли. На нём было изображён один большой и несколько маленьких силуэтов. «Семья, » — первое, что пришло мне в голову. Странно было то, что вокруг них были глаза, просто глаза, без лица и всего прочего. Они смотрели исключительно на эту «семью». Признаюсь, я никогда ещё таких рисунков, хотя я, в принципе, никогда не видел рисунков пациентов… Так что я не знаю, нормально это или нет. Подумав несколько секунд, я решил спросить об этом Руслана. Повернув голову в сторону пациента, я опешил. Клянусь, я только что увидел, как его глаза отлили красным, но произошло это так быстро, что я даже и не уверен в том, что мне это не показалось. Даже осознавая это, я непроизвольно дрожал. Он это заметил, и на его лице появилась довольная улыбка, поэтому я смог разглядеть, что у него довольно острые клыки. Я попытался успокоиться. Спустя пару минут, мне всё же удалось это сделать. Уже с безэмоциональным лицом я посмотрел на пациента и спокойным голосом задал вопрос о том, что он изобразил на рисунке. Он всё также улыбаясь пожал плечами. Я тяжело выдохнул, моя голова сейчас буквально взорвётся или отключится из-за недостатка сна. Он это явно заметил, ибо его лицо стало очень недовольным. — Ты вообще когда в последний раз спал? — недовольным тоном спросил русский. — Честно, не помню. 4-5 дней или около того, — на лице Руслана появилось нехилое такое раздражение, и это было очень даже заметно. — Говоришь об этом так спокойно, будто это нормально! Слушай меня внимательно! Сегодня ты поспишь, а если нет — то я вскроюсь! «Это угроза?» Сейчас он выглядит очень злым и раздражённым, замеченные мной ранее клыки сейчас были очень хорошо видны. Я просто спокойно улыбнулся и кивнул. — Я постараюсь сегодня поспать. Продолжая легко улыбаться, произнёс я. Он немного успокоился и снова спрятал свои острые клыки за губы. «Неужели он волнуется за меня? Хах, интересно.» Он облокотился об подушку и, повернув голову в мою сторону, сказал: — Это всё? Или будет ещё что-нибудь? Я отрицательно помотал головой и встал на ноги. Ноги были как из ваты, но всё же я смог дойти до двери, и, попрощавшись с больным, я вышел из камеры. Дойдя до кабинета, я зашёл в него и, заварив ещё кофе, сел за компьютер. Открыв документы, я стал их заполнять. Позже сварилось кофе, и я продолжил заполнять электронный отчёт уже с кружкой в руке. Так и прошло несколько часов.***
С отчётами я закончил почти в час дня. Откинув спинку стула, я стал размышлять, попутно разглядывая потолок. Переведя взгляд с потолка, мне попалось на глаза окно с видом на улицу. На самой же улице был хороший и тёплый сентябрьский денёк. Тут меня как кипятком ошпарило. Я решил, что сегодня, я и Руслан отправимся на прогулку по прибольничной территории. Я был настроен решительно, как никогда. Встав со стула, я направился к двери. Выйдя из своего кабинета, я направился к кабинету главы больницы. Постучавшись, я приоткрыл дверь и спросил разрешения войти. Получив одобрительный ответ, я зашёл в кабинет, попутно закрыв за собой дверь. Рассказав главе о своих планах, я ждал реакции. Всё-таки выводить пациента за пределы здания можно только с разрешением главы. Глава долго сомневался. «Стоит ли это делать? А вдруг попытается сбежать?» — это можно было прочитать на его лице. Но всё же, так сказать, «на свой страх и риск» он дал согласие. Поблагодарив, я вышел из кабинета и направился к палате Руслана. Дойдя до двери и открыв её, я зашёл внутрь. Завидев меня, Руслан удивился, а когда я сказал, что мы идём «прогуляться», так он вообще впал в недолгий ступор. Как мне известно из отчётов, которые я читал этой ночью, никто не решался пойти с ним на улицу. Так что он не выходил на улицу около двух лет.***
Мы вышли за пределы здания и на нас сразу же упали золотистые лучи солнца. В глазах Руслана снова появилась та детская невинность, которая была прошлой ночью.